– То есть ты ударил её? – Уточняет он, придвигаясь ближе к столу и затягиваясь нервно сигаретой.

– Нет, сэр, я влиял на неё интонацией. Чуть ранее ознакомился на доступных источниках в интернете, как должен вести себя доминант, и заучил эти фразы. Они легко подействовали на неё и вызвали бурный восторг. К тому же моё длительное воздержание от данного вида пресмыкания позволило мне долгое время быть пригодным. Она устала, очень устала, так что, когда я уходил, она даже не вышла попрощаться.

– Это прогресс, Эйс. Я не ожидал, что ты так глубоко будешь изучать её тему подчинения, но, признаюсь, ты меня обрадовал. Бланш Фокс у нас на крючке, и теперь мы оставим её, чтобы наблюдать за тем, как она будет предпринимать попытки завлечь тебя снова. Ты был в её спальне? – Интересуется он.

– Да, сэр, когда она принимала душ в другой комнате, отведённой для меня.

– И что там?

– Ничего ценного, сэр. Ужасный и вульгарный вкус. Но за фотографией, которая висит на стене, я нашёл глубокую дыру. Там раньше располагался сейф, и вчера его оттуда извлекли, точнее, чуть ранее, до моего появления, – делюсь я. Хотя это блеф. Я понятия не имею, что за фотографией сейчас. Да и уверен, что Бланш ничего интересного там не спрячет.

– Ох, она подготовилась. Она не доверяет тебе, считая, что ты можешь рассказать всё мне. Именно в этом сейфе она, скорее всего, хранила информацию. Наши люди под видом ремонтников, после того раза, когда ты немного перегнул палку, проверяли то место. И там, действительно, был сейф, но пароль они не смогли разгадать. В то время там висел телевизор.

– До нападения клиента на неё? – Уточняю я.

– Да, до этого случая.

– А вы не думаете, сэр, что кто-то из наших людей не просто так вырвал телевизор? Возможно, он тоже хотел достать информацию и за этим пришёл к мисс Фокс?

– Вряд ли кто-то позволил бы себе действовать так открыто и бездумно. К тому же они все находятся под моим контролем и знают, чем им грозит непослушание. Это был просто полный идиот, сам же испугался своего желания к этой женщине. Недоразумение. Но меня сейчас интересует другое, то место, которое ты проверял. Ты привёз чулок и помаду, заявив, что они не принадлежат мисс Фокс. У меня не было времени обсудить это с тобой, поэтому я хотел бы сейчас узнать, с чего ты это решил?

– Всё очень просто, сэр. Координаты, которые вы мне дали – фальшивка, созданная для нас с вами. Кто-то знает, что вы работаете над этим делом и пытаетесь предотвратить катастрофу. У мисс Фокс идеальное алиби, у неё был клиент, судя по моим воспоминаниям из записной книжки. Да, я изучил её прежде, чем передать вам, чтобы иметь данные и обдумать их. Так вот, в ту ночь мисс Фокс не могла находиться в доме, а чулок и помада были подкинуты в тот же день. Это новые вещи, купленные только для того, чтобы увести нас от настоящего местоположения группировки. К тому же на полу были следы: два сорок второго размера, один сорокового, один тридцать девятого и один сорок третьего. Впоследствии добавились и мои тоже сорок третьего. У мисс Фокс тридцать семь с половиной, даже если бы она надела мужские ботинки, то отпечатки ног сообщили бы об этом. Помада имеет не тот оттенок, который выбирает эта женщина. Она перфекционист, и не позволила бы себе неверный тон. Чулок не имел следов носки, на нём даже остались следы упаковки. Уверен, что анализ не дал никаких результатов, ни следов эпидермиса, ничего, что могло бы убедить в том, что его кто-то носил. На помаде тоже нет отпечатков, потому что её бросили, надев перчатки. По всем моим выводам, дом и имитацию жизни в нём подстроили для того, чтобы нас запутать и увести от дела, оттягивая время. К сожалению, я считаю, что в этом участвовал Ларк. Это могло помочь ему насиловать мисс Фокс долгое время. Кстати, как он? – Замолкая, наблюдаю, как Нейсон тушит сигарету и обдумывает мои слова. Он не знает, что я в курсе его причастности к отвлечению меня от Бланш, и сейчас пытается найти подобающий стиль ведения разговора, который ему неприятен.

– Нормально. Его перевели в наркологический центр, – сухо отвечает он.

– Хорошо, ему, действительно, необходима помощь.

– Я тебя услышал, Эйс, и приму меры предосторожности. Снова проверю каждого, кто занимается этим делом, а ты пока можешь отдохнуть. Пару дней. Двадцать третьего ты мне нужен здесь, если мы не сдвинемся с мёртвой точки, то мне придётся сделать заявление и сообщить всем, что ожидается террористическая атака на Лондон. Я буду вынужден предупредить всех и усилить охрану королевской семьи, тем более сейчас она снова стала эпицентром интереса репортёров.

– Конечно, сэр, для меня будет честью стоять рядом с вами, – кивая, поднимаясь со стула.

– Будь на связи, и если мисс Фокс даст о себе знать, то сообщи мне. Будем думать, как дальше вести с ней дело. Она точно замешана в заговоре, я в этом уверен, и хоть доказательств нет, мы найдём их, точнее, ты найдёшь, как и её заказчика, а потом чёрная комната в твоём распоряжении, – гадко улыбаясь, произносит Нейсон.

– Прекрасно, тогда я сделаю всё возможное, чтобы посетить её с мисс Фокс. Думаю, ей понравится, и она закончит свою жизнь с удовольствием от боли, – мои слова его так радуют, что он смеётся, расслабляясь в кресле.

– До встречи, Эйс. Ты заслужил отдых, выспись и не забывай о тренировках, они тебе понадобятся.

– До четверга, сэр, – кивая ему, выхожу из кабинета.

Отлично, разум Нейсона сейчас направлен на попытку привлечь к делу Бланш, и он не оставит ни единой доступной возможности, чтобы перехитрить меня и убедить в том, что именно она соучастница контрабанды оружия и взрывчатых веществ. Ведь именно моё слово и будет решающим для всех. Большинство доверяет моей интуиции и логическому мышлению больше, чем словам Нейсона, так что именно меня он будет убеждать согласиться с тем, что судьба гадюки оборвётся в скором времени. Жаль расстраивать его, но я не позволю такому произойти. Если бы она, действительно, желала смерти людям, то вчера не реагировала бы так пылко на разговор о терактах и жизнях. Бланш в курсе происходящего и тоже заинтересована в этом, только вот всё моё нутро подсказывает мне, что она искренне желает это предотвратить.

– Мистер Рассел, – уже у машины меня догоняет секретарь, и я недовольно останавливаюсь.

– Да, Сьюзи, ты по мне скучала? – Ехидно спрашивая, поворачиваюсь к парню, обиженно поджимающему губы.

– Моё имя…

– Не заставляй меня терять время. Что ты хочешь?

– Вот, вам принесли письмо, когда вы были у босса. Просили передать вам лично в руки. Там стоит имя: Бланш Фокс, – он протягивает мне конверт. Приподнимаю брови, удивляясь такому повороту событий.

– Хорошо. Сообщи об этом Нейсону, позже я с ним свяжусь, – прячу конверт во внутренний карман пальто и сажусь в машину.

Прошло не более полутора часов с тех пор, как я покинул дом Бланш. Она спала, я в этом абсолютно уверен, и её сон был глубоким. По моим подсчётам, я отключился в шесть утра, она же легла отдыхать ещё позже. Выходит, это письмо было подготовлено ранее. Конечно, я не сомневаюсь в том, что у гадюки огромное количество нерастраченной энергии, но она всё же человек, требующий отдыха. Это послание было спланировано, возможно, она подстраховалась на случай нашей близости и знала, что у неё не хватит сил поговорить со мной лично. Именно так Бланш решила передать мне какую-то информацию.

– Сэр, доброе утро.

– Постирай, – бросаю сумку Гамильтону и поднимаюсь к себе.

Достаю из пальто письмо и бросаю одежду на кровать. Сажусь в кресло и распечатываю конверт.


«Я говорил, что всех людей можно разделить на виды? Если говорил, то позволь уточнить – не всех. Ты ускользаешь, я не могу отнести тебя ни к какому виду, я не могу раскусить тебя. Я могу похвастаться, что из десяти человек я могу предсказать поведение девяти. Судя по словам и поступкам, я могу угадать сердечный ритм девяти человек из десяти. Но десятый для меня загадка, я в отчаянии, поскольку это выше меня. Ты и есть этот десятый.

Бывало ли такое, чтобы две молчаливые души, такие непохожие, так подошли друг другу? Конечно, мы часто чувствуем одинаково, но даже когда мы ощущаем что-то по-разному, мы всё-таки понимаем друг друга, хоть у нас нет общего языка. Нам не нужны слова, произнесённые вслух. Мы для этого слишком непонятны и загадочны. Должно быть, Господь смеётся, видя наше безмолвное действо.

Единственный проблеск здравого смысла во всём этом – это то, что мы оба обладаем бешеным темпераментом, достаточно огромным, что нас можно было понять. Правда, мы часто понимаем друг друга, но неуловимыми проблесками, смутными ощущениями, как будто призраки, пока мы сомневаемся, преследуют нас своим восприятием правды. И всё же я не смею поверить в то, что ты и есть тот десятый человек, поведение которого я не могу предсказать.

Меня трудно понять сейчас? Я не знаю, наверное, это так. Я не могу найти общий язык.

Огромный темперамент – вот то, что позволяет нам быть вместе. На секунду в наших сердцах вспыхнула сама вечность, и нас притянуло к друг другу, несмотря на то, что мы такие разные.

Я улыбаюсь, когда ты проникаешься восторгом? Эта улыбка, которую можно простить – нет, это завистливая улыбка. Двадцать пять лет я прожил в подавленном состоянии.

Я научился не восхищаться. Это такой урок, который невозможно забыть. Я начинаю забывать, но этого мало. В лучшем случае, я надеюсь, что до того, как я умру, я забуду всё, или почти всё. Я уже могу радоваться, я учусь этому понемножку, я радуюсь мелочам, но я не могу радоваться тому, что во мне, моим самым сокровенным мыслям, я не могу, не могу. Я выражаюсь неясно? Ты слышишь мой голос? Боюсь, нет. На свете есть много лицемерных позёров. Я самый успешный из них».

Что за ерунда? Перечитываю вновь и вновь письмо, вспоминая, что уже видел его. Закрываю глаза и перебираю в памяти похожие строки. Джек Лондон. Это его письмо для Анны Струнской. Сильная духовная связь, дружба, переросшая в невероятно сильные чувства даже после смерти. Социализм. Россия. Её поездка туда и письма о жестокости. Их общая работа над материалом, и никакого будущего. Она отказала ему.

Распахиваю глаза и откидываюсь на спинку стула. Бланш Фокс этим письмом сообщает мне, что хоть ночь стала для неё наивысшим наслаждением и понравилась достаточно сильно, но она прощается. Анна ответила отказом на просьбу Джека о будущем, а через три года отправилась в Россию, чтобы собрать материал для книги о революции. Если Бланш прислала это письмо, как короткий и сжатый отрывок всего нашего знакомства, а так оно и есть, то выходит, что она уже в аэропорту. И сон её был лишь хорошей игрой, которую я так и не разгадал. Она обманула меня, ведь вчера всё ещё указывало на продолжение этой связи. Но задание, в котором я играл главную роль, завершилось, и ей поступило другое предложение.

Звонок мобильного отвлекает меня от письма и я, поднимаясь из кресла, нахожу телефон в кармане пальто.

– Да, сэр.

– Эйс, мисс Фокс в данный момент вылетела в Германию на личном самолёте крупного бизнесмена. Она направляется в Мюнхен, – сообщает Нейсон, а я усмехаюсь. Я прав. Она поехала туда собрать информацию на кого-то ещё или же данные по делу, ставшему значительнее, чем моё соблазнение.

– Зачем? Насколько я знаю, там в это время ничего не будет происходить, – хмуро отвечаю ему.

– Верно. Причин, чтобы отправляться туда, у неё нет. Я посмотрел в её блокнот и там пусто. Она не планировала эту поездку, выходит, совершила её спонтанно.

– И что мне следует делать? Лететь туда?

– Нет, там есть наши люди, и они доложат о том, кто её там встретил и кто туда вызвал. А пока я хотел бы узнать, что она написала тебе. Твой секретарь передал мне об этом.

– Письмо Джека Лондона, где он признаётся в своих чувствах к Анне.

– Это хорошо. Возможно, ночь изменила её планы, и она отправилась в Мюнхен, чтобы встретиться с заказчиком. Мы будем следить за ней и держать тебя в курсе. Вряд ли Бланш Фокс сможет повлиять на наше правительство оттуда, значит, у нас есть передышка. До скорого, – Нейсон отключается, и я бросаю телефон на кровать.

Нет, она точно не так глупа, чтобы открыто лететь на встречу с заказчиком. Он находится в Лондоне, в этом я абсолютно уверен.

Возвращаюсь к столу и снова перечитываю письмо. Джек и Анна несли в себе одну и ту же идею социализма. Они дополняли друг друга и опасались признать то, что чувства существуют и порой преобладают над разумом, пока не стало поздно. Нет, Бланш бы не прислала это из-за такой глупости. Там скрыто что-то ещё.

Первый абзац она описывает словами Лондона, обращаясь ко мне. Она признаётся, что не может разгадать меня и не в силах распознать все мои решения и действия, тем самым сообщая, что не имеет шанса полноценно довериться мне, поэтому завершает нашу связь.