– Братья мои, вот и пришло время, когда мы принимаем в наши ряды новых членов Ордена «Чистой крови». Мы столько лет ждали этой ночи, чтобы вновь собраться и провести ритуал причащения. Сколько грехов сегодня нам прощено руками нашей прекрасной Алисии. Сколько собратьев мы потеряли из-за неверных женщин и грязного сознания, извращённого похотью. Сколько среди нас было обманутых и приниженных. С нами не считались и не думали о том, что, только благодаря нам, страна процветает, но и здесь нам мешают. Политическая ситуация в нашей родной стране превращает нас в шваль, которую ликвидируют. Разве мы позволим такому случиться? Мы позволим, чтобы женщина вела нашим сознанием? Нет. Никогда. Никто больше не будет указывать нам, что мы должны делать. Мы им ничего не должны. Мы старались особо не вмешиваться в ход событий, но теперь это стало невозможным. Мы должны истребить тех, кто не поклонится нам и не примет нашу веру. Гай Фокс был самым удивительным мужчиной, как и все его последователи, которых предали. Он хотел бороться за справедливость и богатство нашей страны, когда другие её лишь использовали. Его подставили те самые люди, которым он доверял. Тот страх, созданный им, был лишь способом власти монарха. Но с нас довольно, мы давно уже возмущены взглядами тех, кто называет себя властью. Мы этого не потерпим, и эта ночь станет самым ярким напоминанием о том, у кого действительно есть сила, чтобы повести за собой народ и подчинить себе весь мир. Нас будут бояться, ведь сегодня мы принимаем в члены нашего Ордена моих сыновей. Эйс, я рад видеть тебя среди нас. Ты избранный. Ты уникальный. Ты моя плоть и кровь. Сегодня мы подарим тебе невероятную возможность доказать, кому ты служишь. Стране или же женщине, которая ведёт нас к упадку. Мы и есть Англия. Мы и есть «Чистая Кровь», имеющая непоколебимое право власти!

Когда он завершает речь, наполненную ораторской игрой интонаций, то все мужчины поддерживают его, опускаясь на колени.

– Что за бред ты несёшь, дядя? Напомню, что я не твой сын. Мой отец Нейсон. Он изнасиловал мать, и тебя заставили на ней жениться, когда она была беременна, чтобы скрыть то, что он сделал. Его спасли от тюрьмы, ведь она была несовершеннолетней, а брак скрыл это ото всех. Какая чистая кровь? Вы рехнулись? – Возмущаюсь я.

– Верно, Эйс, ты говоришь правду. Только вот я и есть Нейсон, а он, – мужчина указывает на поднявшегося из толпы, – Таддеус.

– Что за ерунда? – Хмурясь, спрашиваю его.

– Нет, всего лишь способ защиты. Я посвящу тебя во все наши тайны, сынок. Ты тоже был обманут, как и я. После рождения я был наречён именем Нейсон. Меня считали таким же больным и психически неуравновешенным, как и тебя. Меня лечили. Меня запирали, а когда появился он, то родители решили, что будет удобнее, если наследником станет брат с моим именем, а мне подарят другое. Жалкое. Противное. С душком. Но я не смог противиться им, ведь брат был таким же, как я, только намного слабее волей, хотя физически развит лучше. Закрытые двери. Операции, чтобы никто не понял, сколько мне лет на самом деле. Обучение и взросление в ограниченном пространстве, пока мир не увидел двух братьев с разницей в шесть лет. Его разумом было очень легко повелевать, он выполнял всё, что я от него требовал. Он прикрывал меня от гнева родителей, и я выработал схему поведения. Она сработала, никто так и не понял, что я запер здесь ту, с которой играл. Она была моим питомцем, пока я не разрешил брату тоже поиграть с ней, а он выложил всё родителям. Я обвинил его в насилии, а эта дура, – смеясь, этот человек ударяет по затылку мать, – сказала им, что беременна. Она специально это сделала, и меня заставили ввести в дом шлюху, умоляющую, чтобы её имели. Мне было удобно быть Таддеусом, примитивным и жалким, но признаю, что одна женщина свела меня с ума. Бланш Фокс. Непревзойдённая лгунья, опытная и жалящая змея. Ты ведь так её зовёшь, да? Гадюка. Да, она именно такая. Но увы, она разрушила столько браков, убила множество людей, и опасна для нас, как и для тебя. Так что, сынок, я желаю видеть тебя не в кандалах, заставляя быть среди нас, а добровольно. Ты мой последователь. Ты моя надежда на то, что Англия станет вновь величайшей страной. И конечно же, я хотел тебе представить тех, кто уже вступил в наши ряды, сегодня они официально будут представлены своим братьям.

Дом. Поместье, в котором мы жили, передаётся первенцу. И я никогда не спрашивал, почему мы там находимся, хотя оно должно было принадлежать Нейсону. Выходит, что мои предки решили скрыть ото всех факт безумия, передающийся по наследству. И я, действительно, сын этого подонка. Мне плевать, что я его плоть и кровь. Мне гадко осознавать, что я один из них. Я скорее умру, чем признаю себя их сыном.

– Наверное, ты ещё не понял, что это твоё будущее. Мы тебе не предлагаем уйти из жизни, думаю, ты об этом сейчас размышляешь, считая нас фанатиками. Да, так оно и есть. Проще называть людей, желающих очистить семьи от грязи и ликвидировать неверных, чуждых нам, психически больными. Но если, кто и болен, так это те, кто поддерживают отвратительно воняющие союзы. Англичане всегда были особой расой, но многие из них забыли, что чистота крови – это залог успеха и нашего будущего. Они изменяют, плодят ублюдков и ещё приводят их в наш дом. Шлюхи, такие как наше правительство. Шлюхи, ложащиеся под богатых клиентов, считают, что имеют власть. Нет. Никогда. И сегодня каждый новый член Ордена принесёт в жертву ту, что стала для всех нас катастрофой. Ту, кто может помешать нам. Не волнуйся, у нас для них припасено наказание за грехи против мужчин, против нашей крови. Ведь нас несколько столетий назад предала женщина, передавшая всю информацию о тайном заговоре врагам. Она наблюдала, как горят люди. А теперь же мы наблюдаем за этим.

– Подожди. Я ни черта не понимаю, то есть вы, вот все вы, те, кого я каждый день мог видеть на собраниях, дебатах и в палатах, пэры Англии, блюстители закона, состоите в секте, считающей, что необходимо мстить за прошлое? За то, что давно уже стало бессмысленным и никому не нужным? Вы убиваете женщин, точнее, сжигаете их, как Гая Фокса? – Имитируя недоумение, спрашиваю его.

– Я тоже когда-то не мог понять смысла службы Ордену, как и поверить в это, называя таких людей фанатиками, прячущимися в подвалах. Но с годами наши появления и ритуалы обрели наиболее масштабный характер. Я первым был приглашён сюда, и моё появление отразилось на жизни страны громкими взрывами. Когда сюда пришёл Таддеус, то всё было намного мягче, ведь я должен был стать следующим монархом для них. Мы не только сжигаем неверных, чтобы очистить кровь и будущее наших братьев, но мы ещё и противостоим выбранному стилю политики. А на сегодняшний день мы совершенно не в силах терпеть женщину, ставшую премьер-министром. С каких пор шлюхи имеют право на это? Мы подготовились, думаю, твоя нынешняя и моя бывшая любовница, Бланш уже поделилась с тобой, что кто-то хочет спровоцировать массовую панику и возмущения в политических дебатах. Но потом мы ответим в Мюнхене и следом в Париже, тем самым заставив всех понять, что никогда не простим им нападения на нашу страну. Начнётся Гражданская война, и мы выиграем, ты, её выиграешь для нас. Но для начала, Эйс, ты, как и остальные, должен пройти обряд посвящения. Для этого ты обязан привести сюда жертву, продажную стерву, достойную смерти. А вот и наш первый кандидат.

Замолкая, Таддеус, а теперь уже Нейсон, указывает направо, и мужчины расступаются, когда я вижу Ларка с незнакомой женщиной, плачущей и умоляющей её освободить. Но никто даже не делает попыток принять её слова и пожалеть, она понимает, что это конец. На удивление, кузен лишь хромает, а я бы предпочёл его убить. Немедленно. И он довольно хорошо держится для наркомана со стажем.

– Папа, – улыбаясь, он кланяется ему, а я удивлённо приподнимаю брови.

– Папа? – Подаю я голос.

– Ах да, познакомься, это твой брат, правда, рождён он был от другой. Мне всегда было мало. Я же говорил, что Таддеус отлично справлялся с ролью и терпел свою жену до тех пор, пока я не избавил его от этой ноши. А затем он избавил от такой же участи и тебя. Помнишь Джулию? Нет, скорее всего, она исчезла из твоей памяти, как и многое, что мы тебе показывали. Глупая шлюха, считавшая, что тебя можно обманывать. Они все похожи, Эйс, поверь мне. Сначала твоя, а потом моя. И наоборот, как это было с Бланш. Но вот и на неё я зол, даже обижен за то, что меня она заставила опуститься на колени, когда ты так этого и не сделал. Это мы обсудим через пару месяцев, если ты захочешь. Мне даже пришлось подстроить автокатастрофу для родителей, чтобы больше никто не указывал мне, что делать со своими детьми. Ну и, конечно же, освободил для себя место. Но никто не возмутился. Благодаря мне, все эти люди обрели власть, и мы вместе следим за тем, чтобы грязные полукровки не имели шанса испортить нашу страну. Им когда-то это удалось, и больше мы не потерпим такого. Но вернёмся к нашему первому кандидату, он родился раньше тебя, к сожалению, и должен стать моим преемником. А вот здесь произошла небольшая ошибка, и это не входит в мои планы, – Нейсон снимает пистолет и, удерживая мой взгляд, стреляет прямо в лицо Ларку. Мужчина падает, но грохот заглушается женским визгом, который прекращается через секунду. Нагло улыбаясь, он убивает и её. Нет, я не против, но мне отвратительны его мотивы.

– Вот видишь, как легко прощаться с детьми. Но слабые никогда не будут в наших рядах. Нам нужны лишь сильные, и пришло время изменить порядки. Мы наберём не тридцать пять человек, а сотни не менее уникальных, чем мы. Чистая кровь будет править в будущем. А теперь твоя очередь, сын. Ты узнал всё, что поможет тебе принять решение. Ты готов добровольно пройти посвящение или же нам придётся потерять немного времени и всё же услышать твою клятву? – Он прячет пистолет на поясе под накидкой, ожидая от меня ответа.

– Нет. Я не собираюсь уподобляться таким, как ты. Мне до тошноты противно знать, что в нас течёт одна кровь. Она и есть грязь, которую нужно истреблять. Мы несём с собой только смерть, считая, что власть – это лучшее, чем мы можем обладать. Нет, я добровольно не собираюсь вступать к вам. Это всё идиотизм, и даже не секта. Это больное восприятие своего величия, что мне претит. Делай что хочешь, но ты не получишь меня, – цежу я.

– Ох, какая досада, – усмехается он. – Но я это предполагал. Ты же поддался страсти с моей шлюхой, которую я заставил тебя соблазнить. Теперь ты желаешь быть другим, только вот уже слишком поздно. Стэнли!

Поворачиваю голову и наблюдаю, как младший брат тащит за собой избитую до крови Молли. Наши глаза встречаются, и в её вижу такую боль и мольбы о прощении, и я совсем не зол на неё. Мне страшно за ту, кого я всю жизнь пытался уберечь. Мне страшно осознавать, что они могли с ней сделать. Мне жутко от мыслей, насколько в их мире стёрта грань родства. Насилие. Я знаю, что она увидела этот ужас вновь.

– Отпусти её, – рычу я, дёргаясь, отчего цепи звенят.

– Прекрасная жертва, ты так не считаешь? – Ехидно произносит Нейсон.

– Отпусти! Откуда в вас столько ненависти к своим детям? Откуда столько желания наблюдать за изнасилованием? Эта сука, которая сейчас стоит на коленях, заслуживает гореть в вашем праведном огне, а не Молли! Твой брат её насиловал, а вы все это поощряли! Сволочи! Отпусти! – Кричу я, пытаясь выбраться из оков, пока Стэнли с улыбкой толкает на пол сестру. Её рот заклеен скотчем, один глаз заплыл, а вся одежда разорвана. Ненавижу!

– Ошибочка, сынок. Это я её насиловал, понимаешь? Это заслуга не моего идиота брата, он лишь подготовил её для меня, а потом я насиловал ту, что нагуляла моя супруга! Это я сделал! Я! – Он смеётся как безумный, разрушая все мои понятия о нормальной жестокости, превращая это понятие в нечто жуткое и невероятно безобразное. И в глазах Молли я вижу подтверждение, это было недавно. Сегодня. Я не смог её уберечь! Чёрт!

– Ну так что, Эйс, ты уже изменил своё решение? Готов вступить в Орден? Не смотри на неё, поверь мне, скоро ты не будешь помнить ни о чём, даже о жалости и нежности. У тебя будет одно желание – власть. Начинайте, – он кивает кому-то, и несколько мужчин отделяются от толпы. Тот, кого я считал Нейсоном, а на самом деле Таддеус, достаёт из футляра шприц, как и ещё один мужчина делает то же самое.

– Я убью вас! Только посмейте! Ты считаешь, что сможешь затмить мой разум? Нет! У меня есть причины, чтобы не дать тебе того, чего ты так хочешь! Но зато ни одной, чтобы проявить сочувствие ко всем вам! Что вы стоите? Вы же были против этого! Трусы! Чёрт… вы трусы, – жмурюсь, когда иглы проникают в вены на моих руках. Меня удерживают несколько человек, а другие вливают в меня наркотик. Я применяю всю свою силу, чтобы не позволить им сделать это со мной. Но я был прав, один я ничего не изменю. Ничего… и это отчаяние, которое я проживаю сейчас, причиняет мне невыносимую муку.