– Одевайся.

– Зачем?

– Сегодня день рождения сына Эрин, и ты на него идешь.

– Бенджамина Баттона? А разве технически сегодня ему не 84?

Я смеюсь, но мама остается серьезной, что веселит меня еще больше.

– Езжай в «Toys ‘R’ Us» и выбери игрушку для Оуэна.

– Вообще-то, я думала купить ему пачку сигар и фляжку.

Мама неподвижно стоит перед телевизором со скрещенными руками. На этот раз она не отступит. Я прикрываю рот, чтобы сдержать смех.

– Бекка, тебе действительно это кажется смешным? – спрашивает мама. Она надеется на мою поддержку, но нет, здесь она ее не получит.

– Мам, зачем Диане туда ехать? Она может послать открытку. Как насчет этого?

– То есть, по-твоему, это нормально, что она выкидывает этих девушек из своей жизни?

– Прекратите разговаривать так, будто меня здесь нет.

– Диана, ты едешь и без разговоров.

Зачем мама так настаивает? Разве она не видит страх в глазах Дианы?

– А что еще тебе сегодня делать? Или планируешь опять пролежать все воскресенье на кушетке? Может, стоит поискать работу по специальности?

– Почему ты так переживаешь по поводу чьего-то ребенка?

– А почему тебе все равно?Она твоя подруга. Ты их еще помнишь? Девушек, которые звонили тебе каждый день, чтобы узнать как дела, и которые пытались сделать тебе сюрприз на день рождения, – мама шокирует своим криком даже саму себя. Она присаживается на свободное место на кушетке рядом с Дианой и собирается похлопать ее по колену, но Диана подтягивает их к груди. – Знаю, они перешли на новый уровень, но ты тоже встретишь отличного парня.

– Как Том Хэнкс и Мэг Райан?

– Точно!

Диана водит ложкой по тарелке, избегая смотреть маме в глаза.

– Ты увидишься с друзьями, пообщаешься и повеселишься, – говорит мама.

– Едва ли их можно считать моими друзьями. Я никуда не поеду.

Мама хватает ключи от машины Дианы с кофейного столика и опять становится спиной к телевизору, загораживая обзор. Она проворна и выглядит оживленнее обычного. Она готова к битве.

– Отлично, – говорит она. – Если ты не едешь туда, тогда в этом месяце ты больше никуда не поедешь.

– Ты не можешь этого сделать.

– Мы отдали тебе эту машину и можем забрать ее обратно.

Диана сползает с кушетки и сердито смотрит на маму:

– Хорошо.

– Думаю, ты отлично повеселишься.

Я спрыгиваю с кушетки.

– Я поеду с ней.

– Прекрасно. – Мама отдает ключи и моментально превращается в неконфликтную версию самой себя.

Диана облегченно мне улыбается, будто она рада, что кто-то в этом доме все еще на ее стороне.


***


Диана едет вниз по шоссе, одной рукой переключая радиоканалы.

– Это будет ужасно, – говорит она мне и самой себе.

– Это ведь просто скопище людей, глазеющих на ребенка?

– Вроде того. Мариан, возможно, попробует переключить немного внимания на себя.

– Разве ты не рассказывала мне, что она сильно напилась на двадцать первое день рождение Эйми, что ее пришлось отправить в больницу?

– Да, она пьяная рыдала в углу, пока мы пели «С Днем Рождения».

Помню, как приехала навестить Диану в колледже и провела время с ее подругами. Эйми, Мариан и Эрин вели себя как старшие сестры. Они все жили на одном этаже с Дианой в свой первый год. Потом все вместе вступили в женское сообщество и вместе снимали квартиру на последнем курсе. Они были такими классными, и по-прежнему являются таковыми для меня. Хотя я никогда не скажу об этом Диане.

Мы заезжаем в охраняемый микрорайон с домами в стиле Марты Стюарт. Словно здесь каждый домовладелец стремится превзойти предыдущего. Мы едем по дороге с видом на пруд. Диана паркуется на улице позади внедорожника с наклейкой «На борту ребенок». Вдоль дома Эрин огромная веранда, словно дань ее южным корням. Голубые воздушные шары, привязанные к почтовому ящику, качаются на ветру.

– Соберись, – говорит Диана, пытаясь казаться веселой, но я вижу, как она напугана, и единственное, что хочу – защитить свою сестренку. – Не обращай внимания на их самодовольство.

Я вспоминаю, как завидовала их крепкой дружбе. Я несу разноцветные счеты, которые мы купили на распродаже.

– Они тебя любят.

– Они любят прежнюю Диану, ту, которая должна была выйти замуж и жить в одном из этих уродливых домиков. – Она пристально смотрит на дом с печальным выражением на лице. Диана выплевывает жвачку на газон и спрашивает, готова ли я.

В доме Эрин полно мебели из Поттери Барн 7, смешных фотографий и парочек. Куча парочек. По правде говоря, одни парочки. И все в одинаковой одежде. Мужчины одеты в свитера с v-образным вырезом, рубашки и джинсы. Их жены также одеты в свитера (конечно же, не таких цветов, как мужские) и узкие джинсы, заправленные в сапоги. Мы выглядим слишком простенько на их фоне. Я прямо чувствую, как Диана боится пройти по минному полю, полному этих погрязших в отношениях зомби. Она поднимает голову и приклеивает на лицо улыбку. Такое ощущение, что смотришь на продавца машин, за исключением того, что она продает свое счастье сомневающимся.

Я следую за ней. Парочки кучкуются вместе и ведут разговоры о пустяках, затем замечая Диану, начинают на нее таращится. Это еще хуже, чем то, как на меня смотрели в кинотеатре. А ведь взрослые должны быть сдержанней. Они какое-то время следят за нами, а потом возобновляют свои ничего незначащие беседы, гордясь тем, что уж они-то смогли поставить галочку под каждым пунктом в обязательном списке для нормального члена общества. Таким будет сегодняшний школьный кафетерий через десять лет, ведь это следующий, уже предопределенный шаг в их наполненных стереотипами жизнях.

Мы с Дианой пробираемся вперед в своих громоздких зимних одежках. Она наклоняется ко мне:

– Я только поздороваюсь с Эрин, посмотрю, как ребенок наделает в штаны, а затем мы уйдем.

– Диана? – Эйми встает с кушетки. Ее беременный живот выпирает из-под свободной блузки. Зная Эйми, можно предположить, что у нее отойдут воды на каком-нибудь собрании.

Диана неловко ей улыбается.

– Привет.

– Не знала, что ты придешь, – говорит Эйми. Да, она не совсем рада видеть свою подругу. Кажется, она нервничает.

– Не знала, что ты ждешь ребенка.

– Да. Семь месяцев. Ждем, не дождемся, чтобы узнать пол малыша. Не хотим знать заранее, хотим удивиться. Прям как я сейчас. Вау! Хорошо, что ты пришла!

Она тянет Диану в свои объятия, что кажется ужасно неудобным.

Замечаю пару позади меня, парочку, уставившуюся на Диану и перешептывающуюся между собой: « Посмотри, это та несчастная одинокая девушка». Готова поспорить, что именно это они и говорят. Но на их лицах нет злобных ухмылок сплетников и, кажется, они тоже нервничают.

– Привет, Бекка! Сто лет тебя не видела, – говорит Эйми. Ее взгляд направлен на кухонную дверь.

– Диана? – присоединяется Мариан. Ее обручальное кольцо с легкостью может ослепить в солнечный денек.

– Это мини воссоединение, – говорит Диана.

– Мы не знали, что ты придешь, – говорит Мариан.

– Ну вот, я здесь.

Мариан и Эйми обмениваются взглядами, которые плавно перемещаются на вход в кухню. Такое ощущение, что они соревнуются кто грубее.

– Вот так сюрприз, – говорит Мариан. – Тебе следовало предупредить нас заранее.

– Что ж, я этого не сделала. Где Оуэн? – спрашивает Диана. В ее голосе появляется язвительный тон.

– Думаю, она его кормит в своих белых штанах, вот храбрая душа, – говорит Мариан и начинает крутить кольцо вокруг пальца, для чего ей приходится чуть отодвинуть средний.

На кухне толпится народ, таким образом, указывая нам местонахождение Оуэна. Мне так страшно туда идти. Двигаю костяшки на счетах туда-сюда.

– Ты уже была на веранде? Там такое удобное кресло-качалка, – говорит Эйми. Она пытается увести Диану в этом направлении, но сестра отказывается.

– Что происходит?

Мариан выпучивает глаза и смотрит на свой стакан. Эйми, как всегда, само спокойствие.

– Кресло очень хорошее. Мы просто хотим с тобой пообщаться.

– Ерунда, – выплевываю я, даже не осознавая, что открыла рот. Это удивляет всех троих. Я ожидала столкнуться с самодовольством сегодня, но никак не со злобой. Да, может Диана и одна, но не заслуживает, чтобы об нее вытирали ноги.

– Диана.

Я узнаю этот голос. Диана также знает его, лучше каждого в этом доме.

Горло сжимается, счеты выскальзывают из рук, но я успеваю подхватить их в последний момент. Диана может и выглядит абсолютно спокойной для своих бывших друзей и знакомых, но я замечаю, как у нее трясутся руки. Она засовывает их в карманы.

Сестра медленно поворачивается, пытаясь отсрочить унижение насколько это возможно.

– Привет, – говорит Диана.

В дверном проеме стоит Санкреш, поглаживая руку Прийи. Солнечный свет отражается в ее кольце. Оно больше, чем тогда было у Дианы.

Все молчат, только плач Оуэна заполняет эту тишину.

Воспоминания и чувства того дня прорывают мысленный барьер, который я специально возвела. Мне хочется подойти и задушить Санкреша. За то, что украл четыре года жизни Дианы, за то, что оказался таким трусом. За то, что отделался отговоркой, будто больше не влюблен.

Я встречаюсь взглядом с Эрин. Она прижимает Оуэна к плечу, а ее муж приобнимает ее. Она смотрит вниз, поудобнее устраиваясь в объятиях мужа.

Санкреш делает шаг вперед.

– Я не…

– Знал, что я приду, – продолжает Диана.

Эйми поглаживает руку Дианы, но сестра не обращает на нее никакого внимания.

Оуэн никак не угомонится. Он орет, как бы Эрин его не укачивала.

– Пойдем, – говорит мне Диана, но я не двигаюсь.

Все эти зомби смотрят на нее, кроме ее так называемых подруг. Может быть, позже я и оценю всю эту иронию.

– Ну же, Бекка, – выхватывает она счеты из моих рук и бросает их на стеклянный кофейный столик. Звук удара эхом отдается по комнате.

Я иду, не поднимая головы, сфокусировавшись на каблуках сестры. Я не закрываю за собой дверь. На улице чувствуется, какая-то вибрирующая энергия. Как будто дома смотрят на нас и ждут, когда же мы уедем.

– Диана! Подожди! – Эрин выбегает на газон уже без ребенка.

– Пойдем, – Диана даже не оборачивается.

Каблук Эрин в чем-то увяз – жвачка? – и она падает лицом на газон. Я хочу помочь ей. На ее белых штанах останутся пятна от травы, и мне, почему-то, это неприятно. Но я продолжаю идти дальше.

Машина уже заведена. Диана смотрит на Эрин поверх руля, ее лицо начинает смягчаться. Клянусь, она уже собиралась открыть дверь и подойти, когда выбежал муж Эрин и помог ей подняться. Диана отъезжает.

Кажется, что Диана готова снести шлагбаум на въезде, но он открываются автоматически. Проехав первый светофор, Диана съезжает на обочину.

– Ты в порядке? – спрашиваю я. Но ответ очевиден.

Диана смотрит в лобовое стекло, а потом резко начинает бить кулаками по рулю. Снова и снова. Задыхаясь, мыча и шипя что-то неразборчивое. Удары становятся быстрее и безумнее. У меня такое чувство, будто именно меня избивают. Глаза наливаются слезами.

В конце концов, она останавливается.

Ни слова не говоря, она снова возвращается на дорогу, и мы едем домой.


19


Мне не следовало сегодня приходить в школу. Я сижу в кафетерии, ожидая классное собрание, и пытаюсь делать домашнюю работу, но все бесполезно. Не могу сконцентрироваться. Я постоянно проигрываю в голове наше позорное бегство со дня рождения Оуэна, поэтому мне просто не до уроков.

Тут меня находят Эзра и Джефф, но я не в настроении общаться, особенно с мистером Романтика.

– Делаешь домашнюю работу? – спрашивает Джефф, расправляя мешковатый свитер под рюкзаком. – Вот это преданность.

– Вчера я нашел статью, касающуюся финальной сцены в «Касабланке», хоть мне и тяжело это говорить, но она в чем-то подтверждает твою теорию, – Эзра светится от воодушевления. Он поднимает брови, ожидая моей реакции.

Я пожимаю плечами и возвращаюсь к своим конспектам по истории.

– Я отправлю тебе статью по электронке.

Я киваю, не отрывая взгляда от тетради. Делаю все возможное, чтобы быть вежливой, но единственное чего мне сейчас хочется – чтобы весь мир оставил меня в покое.