Она пятится назад, не в силах развернуться к нему спиной. Все не может закончиться вот так. Я помню прошлогодних Стива и Хаксли; между ними была магия. И она до сих пор есть.

– Хаксли, дай ему еще один шанс, – вырывается у меня. Чувствую, как краснеет мое лицо, когда Хаксли обнаруживает меня за полкой.

– Ты подсматривала? Ну конечно же.

– Вы сможете со всем этим справиться.

– Никогда больше так не делай, – практически рычит Хаксли. Не знаю, как у меня получается вызывать у нее такую злость, но я определенно этого не заслуживаю.

– Мне жаль.

– Нет, не жаль. – В ее глазах полыхает ярость.

– Почему я?

– Что?

– Почему ты ненавидишь меня? – спрашиваю я, выходя из-за угла. – То, что произошло со Стивом, – не моя ошибка. Да, я рассорила вас в прошлом году, но я же и свела обратно, устроив роскошный романтик…

– Знаю, но мне надоело быть марионеткой в твоих играх.

– Это не правда!

– Ты рассорила нас, а потом помирила. Теперь опять работаешь над тем, чтобы свести нас вновь. Каждый раз ты оказываешься поблизости с какими-то тайными намерениями.

Хаксли как-то странно воспринимает реальность, и с ее искаженной точки зрения она права.

– Мы с тобой знакомы целую вечность, и я просто хочу быть хорошей подругой.

Она разражается смехом и с презрением поднимает идеально выщипанные брови.

– У тебя нет друзей. Мы все просто горстка планов для тебя.

***

Я провожу пальцами по карточкам-подсказкам, приклеенным к зеркальной поверхности шкафа. Я ищу…

Не знаю. Что-нибудь. Неожиданно, взгляд цепляется за слова «НАЙДИ МЕНЯ». Если мне нужно найти специалиста по реваншам, я должна думать, как он. Как я открывала шкафчики, чтобы воплощать в жизнь свои планы?

С помощью ключа.

Который до сих пор лежит в верхнем ящике моего стола. V56 – универсальный ключ, который способен открыть любой шкафчик на территории нашего учебного заведения. Я подбрасываю его в ладони; запах ржавчины на металле вызывает приятные воспоминания о том, как я тайком бродила по школе. Я думала, что единственная, у кого есть этот ключ, но, наверное, их несколько. И если мне удалось достать V56, то и специалист по реваншам тоже мог.

– Диана! – кричу я в коридор.

Сестра медленно заходит в мою комнату и ее взгляд сразу же начинает бродить по карточкам на стекле.

– Вау. Пожалуйста, скажи мне, что пишешь роман.

– Как ты заполучила ключ, который отдала мне? – спрашиваю я. – Этот специалист по реваншам может открывать шкафчики, а значит, у него должен быть ключ.

– Мне дал его парень, с которым я встречалась в старшей школе. Его отец был директором. Директор, заместитель и суперинтендант – единственные люди, у которых есть эти ключи.

– Отлично. Эта информация мне пригодится. – Записываю полученные данные (связь с директором/замом/суперинт.) на карточку и приклеиваю ее к остальным записям на дверь.

– Ты понимаешь, что благодаря этой…, – машет рукой Диана в сторону моего исследования, – «выставке», выглядишь немного «ку-ку»?

Я киваю, потому что этот единственный способ заставить ее заткнуться.

– Поверь мне. Одержимость никуда тебя не приведет. Нельзя исправить то, что уже произошло. Поверь мне, – говорит она, как человек, который знает об этом не понаслышке.

– Хорошо.

Диана отодвигает зеркальную дверцу и начинает рыться в куче обуви на полу.

– Тут такой беспорядок.

– Тем, у кого есть гардеробная, не стоит бросать камни.

Диана для удобства встает на колени, и только в этот момент я обращаю внимание, что на ней блестящий топ в обтяжку, слишком красивый для обычного вечера.

– Куда-то идешь? – спрашиваю я.

– На ужин с Броком.

– За последние две недели – это ваше четвертое свидание.

Диана отбрасывает за спину кроссовки и шлепанцы. Следом мне на голову приземляется пара «кроксов».

– А он знает, что ты переезжаешь через месяц? Даже меньше.

– Мы со всем разберемся, – произносит она, хватая мои черные шпильки. – Я потом верну их тебе.

– Что значит «мы со всем разберемся»? – не давая ей выйти, спрашиваю я.

Диана пытается сохранять спокойствие и просто пожимает плечами. Но она знает, что от меня просто так не скрыться.

– Не знаю, хочу ли переезжать в Нэшвилл. Это большое событие, и мне придется начинать все заново. А мне даже не нравится музыка в стиле «кантри».

– На День благодарения ты с нетерпением ждала этого события. И хотела эту работу. Хотела перемен в жизни. – А потом до меня доходит. – Брок?

– Да, нам хорошо вместе, – виновато отвечает Диана.

Я вскидываю руки, но не успеваю ничего сказать, как она быстро продолжает:

– Я не говорю, что мы завтра поженимся. К тому же, если я решу остаться, то смогу продолжить работать в филиале в Нью-Йорке.

– Но позиция в Нэшвилле гораздо перспективнее. Я думала, ты хочешь убраться отсюда, оставить позади всю эту трагедию со свадьбой.

– Брок знает мою историю и ему все равно. Понимаю, все происходит слишком быстро, но я чувствую, что у нас получится. – В этот момент Диана не выглядит ни сентиментальной, ни глупой, что делает наше обсуждение похожим на собрание, где ей дали слово. – У меня было достаточно свиданий, на которых я вычеркнула все пункты из своего списка желаний. Но ни разу за все это время у меня не было таких чувств. Вижу, ты закатываешь глаза. Я все понимаю, правда понимаю, но в наших отношениях с Броком что-то есть.

Диану переполняют чувства, а в глазах появляется блеск… надежды?

– То есть ты собираешься отказаться от предложения работать в Нэшвилле? – спрашиваю я. Мне не очень понятны подобные внезапные решения о переменах в жизни. Или, скорее, решения о не переменах.

– Нет. – Она выходит в коридор и стучит пальцами по рамке семейного портрета. – Я не знаю.

Я с нетерпением ждала, когда поеду в гости к своей старшей сестре, у которой крутая работа в Нэшвилле. После неудач, которые преследовали ее, впереди наконец-то замаячил свет.

– Думаю, ты делаешь колоссальную ошибку.

– А что, если переезд в Нэшвилл и есть колоссальная ошибка? Нам не дано знать о своих ошибках, пока мы их не совершим. Я не ожидала, что так получится, Бекка. Мне самой не хочется «вставлять палку в колеса», но что, если эта палка и есть часть плана? – Диана смотрит на часы. Ее ждет «может быть» парень.

– Желаю тебе хорошо провести время.

Как только она уходит, я закрываю шкаф и продолжаю изучать карточки.

ГЛАВА 23

«Бал снежинок» будет в эту пятницу. Через четыре дня. Напоминаю вам на случай, если вы еще не видели примерно 24.793.833 флаера, разбросанных по школе, не слышали ежеутренние объявления комитета по организации танцев и не читали электронные письма, которые студенческий комитет посылает дважды в день, чтобы вы знали: алкоголь и наркотики будут запрещены (ага, как будто это кого-нибудь остановит). Да, в Ашлэнде – предпраздничное безумие. В пятницу девочки уходят домой пораньше, чтобы подготовиться к балу. Вот что делается с подростками, проживающими в пригороде. Танцы – единственное мероприятие, которого мы с нетерпением ждем, редкое развлечение в нашей монотонной жизни. Обычно в пятницу вечером у нас есть четыре забавы на выбор:

1. Вечеринка у кого-нибудь дома

2. Фильмы в кинотеатре

3. Бесцельное катание по городу и встречи на парковках

4. Просмотр телевизора с родителями

***

Я выхожу из машины. На улице дует прохладный декабрьский ветерок, а небо затянуто серыми тучами. Даже в воздухе чувствуется атмосфера возбуждения и эйфории. Праздники, бал, письма из колледжей о поступлении (или отказе), вероятность снегопада и определенность фальшивых снежинок. Столько всего происходит, а сверх этого – двухнедельные каникулы.

Моя любовь к этому времени года берет временный перерыв, когда я прохожу мимо Джейка и Мелани. Они сидят на багажнике его машины, и Мелани утешает своего друга, который выглядит очень подавленным. У парня опущены плечи, и его вид вызывает у меня жалость и боль в сердце. Мне не нужно подслушивать их разговор, чтобы знать, о чем он. Этого не было бы, если б кто-то не решил устроить мне кровную месть. И если бы я не открыла свой большой рот. Несмотря на мнение Мелани, я не верю, что то письмо было написано Джейком. Это дело рук специалиста по реваншам.

Мелани пихает Джейка локтем, пытаясь поднять ему настроение. Но все бесполезно. По крайней мере, у него есть друг, который тратит свое время и терпение на поддержку. У Бари и Лео тоже есть друзья, и они помогут им пережить «Бал снежинок».

После школы я заезжаю за пышным изумрудно-зеленым платьем до колен, в котором, должна признаться, выгляжу довольно сногсшибательно. По дороге домой заскакиваю к Фреду. Могу только представить себе атмосферу веселья и радости, с которой они подходят к праздникам. Семья Фреда из тех, кому нравится проводить время вместе и подпевать под радио во время поездок на машине.

Он открывает дверь в тапочках в виде оленей, и я протягиваю ему свое платье.

– Вот, что я одену на бал. Подумала, зеленый – это праздничный цвет и не так явно намекает на Рождество.

На его лице расползается улыбка размером с экватор, и он притягивается меня к себе, чтобы поцеловать. Мы заходим в дом, и я жду возле лестницы, когда он покажет мне свой наряд. Фред берет со стола коробку и достает из нее носки в красно-белую полоску и такой же галстук. Мне даже становится почти стыдно за него.

– Мне… нравится.

– Это мой первый и последний праздничный бал. Так что все или ничего. – Еще один взгляд на галстук и носки вызывает у меня желание проголосовать за последнее. Но глядя на сияющее лицо Фреда, я знаю, что мы оторвемся на славу. Если бы нас только видел специалист по реваншам.

Фред начинает жонглировать пластиковым фруктом из чашки в центре стола. Он так делает, когда сильно нервничает. Это может означать только одно.

– У меня новости. – Фред, продолжая жонглировать, подходит к кучке писем на кухонной стойке и берет толстый фиолетовый конверт. Я слышала много разных историй и мнений о поступлении в колледж, но единственное, с чем были согласны все – чем толще конверт, тем лучше новости.

– Я получил его, – спокойно произносит он.

В этом месте предполагается, что я должна вести себя как супер-пупер девушка. Иначе, это вызовет подозрения и причинит боль. Я прыгаю ему в руки и надеваю на лицо свое лучшее выражение «обнюхавшейся фанатки».

– Ты поступил! Поступил! – Крепко сжимаю Фреда в объятиях, а потом устраиваюсь на лестнице и усаживаю его рядом. – В Бартлетте только взглянули на твое заявление и сразу же большими буквами написали: «О, ДА».

Фред хихикает. Он настолько счастлив, что будет смеяться над чем угодно. Я тоже хихикаю, потому что его радость заразительна. На вскоре наше хорошее настроение развеивается, и мы просто смотрим друг на друга, пытаясь осознать эту новость.

– Мы еще на один шаг ближе, – с самым серьезным видом произносит он.

– К чему?

– К нашему генеральному плану.

– Какому плану? – краснея, спрашиваю я.

– Ты, я, Чикаго. Следующей осенью. Следующие четыре года. Готовься.

Мне следовало бы выглядеть воодушевленной. Ну какой девушке не захочется услышать такое от своего парня? Разве мы не жалуемся постоянно, что они не хотят связывать себя обязательствами? А вот Фред уже распланировал для нас следующие четыре с половиной года. Ему стоит прекратить выбивать почву из-под моих ног. Меня все устраивает, как есть.

Внезапно меня охватывать беспокойство, а к горлу подступает тошнота. Фред упомянул про генеральный план. Может, он имел в виду колледж, а не будущее для нас. Мне нравится строить долгосрочные планы, но они скорее представляют собой неопределенные надежды. Я хотела бы стать дерзкой городской штучкой и работать, например, на Манхэттене. В этот момент мысль о долгосрочном плане, который включает в себя такие элементы, как Фред, Бартлетт и срок в четыре года… ужасает меня. Будущее должно быть туманным и расплывчатым, а не известной величиной. Неужели мы забыли, что нужно наслаждаться настоящим?

Если у нас будет план, то я должна буду признаться в любви.

– Ну и где твое воодушевление? – спрашивает Фред. – Ты почему-то приуныла.

«Твой план напугал меня», – хотелось воскликнуть мне. Но почему я не могу этого сказать? Я не хочу, чтобы воздушный пузырь, в котором мы сейчас находимся, лопнул. Отношения могут быть такими крепкими, но хрупкими одновременно.

– Уверена, что с тобой все в порядке? – интересуется Фред.

– Я в порядке.

– Точно.

– Ага.

– Вот я идиот, – хлопает себя по лбу Фред.