Все его подозрения развеялись, нервозность прошла. Одна-единственная мысль владела им: как же ему хорошо с этой женщиной, какой родной и близкой она кажется. Ноэль доказала свою верность, доказала, что ни при каких обстоятельствах его не предаст.

И расставаться с ней ему отчаянно не хотелось.

— Послушай, — произнес Рейнер, отстраняясь и заглядывая ей в глаза, — я забираю Долли домой. Хочешь поехать с нами?

Она изумленно заморгала. Поколебалась минуту, затем просияла улыбкой.

— С удовольствием.

Рейнер снова чмокнул ее в губы.

— Вот и славно. Мне нужно напоследок проконсультироваться с ее лечащим врачом, а потом уладить всякие формальности. Не хочу заставлять тебя ждать. Давай я продиктую тебе адрес и расскажу, как проехать. Словом, жду тебя у себя через час-полтора.

— Звучит заманчиво, — весело кивнула Ноэль.

То же самое Рейнер мог повторить и от своего имени. Звучит чертовски заманчиво!

Чтобы не терять даром времени, Ноэль заехала на работу — постаравшись, чтобы Гордон ее не заметил, — забрала из стола нужные ей материалы к июльскому номеру, чтобы поработать над ними на досуге, и, следуя указаниям Рейнера, через два часа уже подъезжала к его дому, с трудом справляясь с нарастающей паникой. Ну не дурочка ли она? Опять велит голосу здравого смысла умолкнуть, опьяненная глупыми романтическими грезами!

Усилием воли молодая женщина прогнала сомнения. Раз в кои-то веки можно себе позволить жить сегодняшним днем, не думая о дне завтрашнем…

К изумлению Ноэль, особняк Рейнера находился в пригороде, вдали от фешенебельных районов, среди сосновых лесов, в царстве зелени. В указанном месте молодая женщина свернула с шоссе на дорогу из гравия, петляющую между деревьями, миновала рощицу. И вскоре ее взгляду открылся дом.

Она восхищенно охнула. Изящный двухэтажный особняк из темно-красного кирпича с декоративными башенками и фронтонами походил на дворец из викторианского сборника сказок. Солнечные лучи отражались в высоких створчатых окнах. Зеленый плющ пышным ковром затянул стены. Перед входом красовались вазоны с цветами. Впрочем, цветы здесь росли повсюду, всех мыслимых и немыслимых оттенков и форм, в горшках под окнами, на клумбах, разбитых тут и там в прихотливом беспорядке.

Дорожку, которая вела к дому по безупречному зеленому газону, обрамляли кусты, подстриженные в форме зверушек, — на радость близняшкам, не иначе. Словом, талант Рейнера как садовода и озеленителя проявились здесь во всей красе. В дальнем конце лужайки рассыпал серебристые струи фонтан, украшенный мраморной статуей дриады.

Чудесное место, просто чудесное! Усадьба, достойная короля. Впрочем, Бог с ними, с королями, — усадьба, достойная Рейнера Тиндалла!

Подъехав ближе, Ноэль увидела серебристый “порше”, припаркованный на бетонированной площадке сбоку от дома. Итак, хозяин уже здесь. Молодая женщина притормозила рядом и выключила зажигание.

В дверях появился Рейнер с Долли на руках. Голову девочки по-прежнему стягивала повязка. Следом за ними выбежала вторая малышка, точная копия первой, но без бинтов, естественно.

— Ну как тебе? — осведомился Рейнер, приветствуя гостью.

— Потрясающе! — совершенно искренне воскликнула Ноэль.

Она вышла из машины и, вдохнув полной грудью чистый, напоенный сосновым ароматом воздух, огляделась по сторонам. На ступеньках стояла кукольная коляска. На скамейке у фонтана валялся плюшевый мишка с оторванным ухом. Игрушки Долли и Денни.

На сердце у Ноэль разом потеплело. Денни возбужденно запрыгала на верхней ступеньке, дергая Рейнера за рукав. Долли, удобно устроившаяся на руках папы, с любопытством разглядывала незнакомую тетю.

— Привет! — весело помахала она девочкам. — Здравствуй, Долли, здравствуй, Денни. Меня зовут Ноэль.

— Ноэль, — хором повторили близняшки, словно пробуя неизвестное им слово на вкус. И разом заулыбались — слово им явно понравилось.

— Красивое имя, правда, мышата? — улыбнулся Рейнер, чмокая Долли в щеку.

Сердце Ноэль так и таяло в груди. Но не успела она окончательно расчувствоваться, как из дома пулей вылетели две собаки — рыжий щенок спаниеля и лохматая черно-белая дворняга, в которой гостья без труда узнала симпатичную псину, что однажды “распевала” вместе с хозяином в серебристом “порше”. Собаки возбужденно запрыгали у ног Рейнера, требуя внимания и ласки.

Долли тут же вспомнила о долге гостеприимной хозяйки.

— Уовел! — представила она журналистке спаниеля, тыча в его сторону пальчиком. — Лоуд. — Девочка указала на черно-белую дворнягу.

Собаки, точно повинуясь требованиям этикета, встали на задние лапы и замахали передними в воздухе. Близняшки звонко рассмеялись.

— Привет, ребята! — заулыбалась и Ноэль. Что за совпадение! Старшего пса, оказывается, зовут Лордом, как и ее друга детства. Да и похожи они и окрасом, и выражением глаз, и хвостом этот Лорд виляет точно так же умильно и приветливо!

Рейнер, не спуская с рук девочку, присел на корточки и потрепал каждого из псов за ушами, Долли тянула ручки к собакам. Спаниель, упершись лапами в колени хозяина, с наслаждением подставлял ему и Денни то шею, то затылок: дескать, почешите, почешите еще! Лорд, засунув нос в хозяйский карман, что-то там сосредоточенно выискивал. Лицо Рейнера лучилось таким умиротворением и счастьем, что Ноэль отчаянно захотелось опуститься на корточки рядом с ним и присоединиться к общему веселью. Но она осталась стоять. Среди всех этих приветствий, поцелуев и ласк она — чужая. Это — семья, которой у нее никогда не было и о которой она страстно мечтала. Но она, увы, в эту чудесную семью не входит.

Сердце ее заныло. Кажется, только сейчас Ноэль с ужасающей отчетливостью осознана, как мало знает и как плохо понимает она Рейнера. В этом человеке заключено гораздо больше, нежели она успела разглядеть до сих пор. И ей отчаянно захотелось узнать о нем все. И понять его до конца.

Рейнер Тиндалл оказался не воображалой и не пижоном, а трудолюбивым, внимательным, заботливым парнем и отличным семьянином. Он заступился за нее, Ноэль, в крайне неприятной для молодой женщины ситуации. Нет, это не развязный, избалованный богатенький сынок богатеньких родителей, представитель “золотой молодежи”, каким показался ей в первую встречу. Тем труднее перед ним устоять.

Маленькая Денни по-хозяйски завладела рукой гостьи и потянула в дом. Идя к двери вслед за девочкой, Рейнером и собаками, Ноэль размышляла, а не совершила ли она непоправимую ошибку, приехав в этот идиллический мир цветов, собак и детей. И если да, то как ей теперь исправлять эту ошибку?


— Пока-пока, Ноэль. — Сонно улыбаясь, девочки помахали ей на прощание.

Рейнер, наклонившись, подхватил на руки обеих и понес укладывать — для близнецов настало время дневного сна. Ноэль ненадолго оказалась предоставлена самой себе — одна в просторной светлой гостиной. Молодая женщина задумчиво бродила по комнате, все еще под глубоким впечатлением от дома и от всего увиденного.

Ясно как день: Рейнер нисколько не похож на Руперта, просто небо и земля, даром что имена с одной и той же буквы начинаются! Это, конечно, замечательно, но в душе Ноэль нарастало тревожное, неуютное чувство. Вне всякого сомнения, Рейнер — мужчина ее мечты. Он способен играючи приготовить ланч с двумя девчушками на коленях, готов в сотый раз читать одну и ту же сказку про Золушку только потому, что не в силах сказать малышкам “нет”. А как он чуток, заботлив и ласков! Словом, Рейнер Тиндалл — совершенство во всех отношениях.

Молодая женщина тяжко вздохнула: влипла так влипла! Она в очередной раз обвела взглядом валяющиеся на полу игрушки, заглянула в уютную, безупречно чистую кухню, выглянула в окно, полюбовалась на сад в цвету, на обширный огород, на деревянные детские лесенки и горки. И тут накатила тоска — тоска настолько острая и осязаемая, что Ноэль едва не застонала.

Она все отдала бы за то, чтобы войти в эту семью. Она все отдала бы за то, чтобы заполучить мужчину, создавшего этот домашний очаг. За мужчину, который не спускал с рук пострадавшую дочь с тех самых пор, как привез домой, мужчину, который умеет рассказывать сказки, потешно меняя голоса, и самозабвенно горланит в машине популярные песенки, да так, что даже собака ему подпевает! Ноэль отчаянно хотелось, чтобы Рейнер заботился о ней так же, как об очаровательных близняшках. Этот потрясающий, удивительный мужчина глядел на своих дочурок с такой неизбывной любовью и восхищением, что у Ноэль слезы на глазах выступали. Каково это — когда на тебя изливают подобную нежность и преданность? Только отец любил Ноэль вот так, безо всяких условий, безоговорочно, безгранично, не предъявляя требований, соответствовать которым не в ее власти. Но эта любовь продлилась недолго…

Ноэль погрустнела. Это все волшебная сказка, которой сбыться не суждено, благословенная пристань, приготовленная для другой женщины — самодостаточной, уверенной в себе. А из нее, Ноэль, получилась плохая дочь, да и в качестве жены она, прямо скажем, не блистала. Рейнер сразу разглядит все ее недостатки и уязвимые места, в точности как мать и Руперт.

Надо бы уехать, да побыстрее, прямо сейчас, не откладывая. Но она не могла. Она позволит себе провести этот день с Рейнером.

Один-единственный чудесный, незабываемый день, а потом навсегда распрощается с ним и затворится в одиночестве — залечивать израненное сердце…

Вернулся Рейнер и пригласил ее на террасу — выпить лимонаду и посидеть на солнышке, наслаждаясь погожим днем и великолепным пейзажем вокруг. Ноэль встретилась с ним взглядом. О, эти смеющиеся изумрудно-зеленые, с золотыми искорками, глаза! Ну как можно отказаться от него по доброй воле!

Они устроились на мягком диванчике. Теплый ветерок, напоенный ароматом смолистых сосен и садовой жимолости, шелестел в листве, ласково овевал лица. А ведь они с Рейнером совсем одни в самой что ни на есть романтической обстановке. Чудесное местечко для влюбленных, неожиданно промелькнуло в ее голове.

А ну-ка, перестань! — тут же одернула себя Ноэль и, посмотрев на Рейнера, изобразила улыбку, правда не слишком успешно. Тот лукаво усмехнулся в ответ — и словно незримая нить протянулась между ними. Молодая женщина отпила лимонаду, очень надеясь, что головы не потеряет.

— Очень люблю это место. Здесь просто душой отдыхаешь, — негромко промолвил Рейнер.

— И я понимаю почему. — Ноэль обвела рукою сад, и двор, и дом. — Знаешь, ты просто волшебник.

Рейнер словно ненароком придвинулся ближе.

— Спасибо большое. Мне хотелось, чтобы девочки росли на природе, а не в душном загазованном городе. Близняшки обожают играть в саду. Целыми днями возятся с собаками, цветы собирают, на качелях качаются…

— Ты очень привязан к ним? — спросила Ноэль, хотя ответ напрашивался сам собой.

— Долли с Денни — самое дорогое, что у меня есть, — просто ответил он.

И вновь на Ноэль накатило знакомое тоскливое желание быть кому-то нужной. Но за долгие годы молодая женщина уже привыкла с ним справляться.

— Девочкам очень повезло, что у них есть ты, — прошептала она, но в голосе ее помимо воли прозвучали печальные нотки.

— Эй! — Рейнер потянулся к гостье, завладел ее рукой, погладил тонкие пальцы. — Что не так?

Его хрипловатый голос обволакивал ее точно мягким шелком, будоражил и пробуждал чувства, которые молодая женщина отчаянно пыталась проигнорировать или похоронить в глубине души. Страх. Мучительное одиночество. Сожаление о том, чему никогда не сбыться. Судя по интонациям Рейнера, она ему вовсе не безразлична. Ах, если бы позволить себе забыться, утонуть в зеленых омутах его глаз… Но эта роскошь не для нее. Ноэль знала: слова и прикосновения долго не продлятся, на смену им неизбежно придет боль.

— Пустяки, — прошептала она. Как можно объяснить, что с ней происходит?

Не выпуская ее пальцев, Рейнер свободной рукой ласково провел по щеке Ноэль. Что за утонченная пытка: прикосновение легкое, как перышко, а проникает в самые глубины, точно остро отточенная, с раскаленным наконечником стрела. Она с трудом сдержала стон. Нельзя допустить, чтобы Рейнер заметил ее постыдную неспособность поверить в себя. Отрешиться от унизительных “уроков” Руперта.

— Я тоже надеюсь, что пустяки. — Рейнер вновь погладил ее по щеке, на сей раз настойчивее. — Потому что ты меня просто с ума сводишь, хочешь того или нет.

Ноэль повернула голову, взгляды их встретились — и в изумрудно-зеленых глазах она прочла ласку, и надежду, и желание. Все ее эмоции разом вырвались из-под контроля. Она словно падала в бездонную пропасть, и никакая сила в мире не остановила бы этого падения.

Рейнер обнял ее лицо ладонями.

— Все еще злишься, что я нахамил тебе в больнице?

— Нет. — Она покачала головой. — Я вообще не злюсь. Я просто… в смятении.

— Из-за чего же?

— Из-за нас, — с трудом выговорила Ноэль. Разговор принимал опасное для нее направление, учитывая, что она и без того уже почти не владела собой. — Мы же еще на пикнике обсудили, почему не можем быть вместе.