К сожалению, у нас просто не было времени, чтобы отплатить ей тем же, хотя нам очень хотелось этого. Правда, мы надеялись, что нам удастся сделать это позже.

— Пока, мистер Руперт, — сказала Салли, направляясь к двери. — Я не могла удержаться и прочитала тот чудный стишок, который вы написали мисс Вигмор в вашей тетради. Мне не нужно денег ни от вас, ни от мистера Фрэнка, но я была бы счастлива, если бы вы написали мне несколько строк в мой альбом. Вы ведь не откажетесь?

Как я уже не раз заметил, от слуг невозможно хоть что-нибудь скрыть! Мне следовало бы сообщить мистеру Голдхиллу, что она рылась в моей прикроватной тумбочке, но она уже более чем загладила свою оплошность. А её просьба вовсе не была обременительной.

— Хорошо, Салли. Мы с Фрэнком всё утро будем сочинять оду в твою честь, при условии, что ты не покажешь её никому и не будешь хвастаться ею в комнате для слуг, — усмехнулся я.

— Обещаю, что не сделаю ничего подобного, мистер Руперт. Не беспокойтесь, — сказала она, стоя в дверях. — Я могу передать вашему батюшке, что вы спуститесь к завтраку через полчаса? Вы же знаете, как он сердится, если в половине девятого вас ещё нет за столом! А сейчас уже почти двадцать минут девятого.

Салли была абсолютно права относительно настроения моего отца, когда мы с Фрэнком спустились завтракать.

— И сколько сейчас, по-вашему, времени? — грозно обратился он к нам. — Молодой Фолкестоун, я уверен, что у вас дома уже завтрак закончен!

Фрэнк слабо кивнул, поспешно угощаясь тостами и чаем.

— Это всё, что вы будете? Вот ведь ещё бекон, колбаса, хлопья,[12] а миссис Рэндалл может даже приготовить вам кусок говядины.

— Нет, большое спасибо, сэр. Мне редко готовят что-то специальное на завтрак, — вежливо ответил Фрэнк.

— Ну, вам нужно подпитывать ваши силы, — заметил отец, а я пробормотал приятелю, что вполне мог бы сказать, что по крайней мере одна часть его тела не нуждается в дополнительном питании.

Мама, которая листала «Манчестер Гардиан», оторвалась от газеты и проговорила:

— Мальчики, вы не забыли, что сегодня мистер Нолан будет снимать свой фильм? Он попросил передать вам, что если вам интересно посмотреть, как он работает, то его можно найти в замке Кнаресборо. Отец дал ему лошадь и повозку. Он уехал около часа назад.

Чёрт возьми! За всеми нашими ночными и утренними приключениями мы совсем забыли о нашем американском друге.

— Фред Нолан умеет управляться с лошадьми, — проворчал отец. — Я предложил ему на выбор автомобиль или кучера, но он отказался и от того, и от другого, сказав, что предпочитает управлять повозкой сам. Но ведь; по-моему, он целый год пробыл в Техасе, видимо, там он всему этому и научился.

— Мы можем поехать туда верхом? — спросил я.

— Конечно, нет. Это всего в паре миль отсюда, вы вполне дойдёте пешком. Может быть, вы вернётесь обратно вместе с мистером Ноланом, да и утренняя прогулка пойдёт вам лишь на пользу. Не понимаю, почему вы оба выглядите такими утомлёнными, ведь вчера ни один из вас не занимался спортом?!.

О, как мало он знал о нас!

Глава четвёртая

ЗАПЕЧАТЛЁННЫЕ НА ПЛЁНКЕ

Фредерик Нолан был без сомнения везунчиком, поскольку изменчивая английская погода решила приветствовать нашего американского гостя чудесным летним утром, полным солнечного света. На утреннем небе не было ни облачка, когда мы с Фрэнком трусили по дороге в Бурбек Филд, куда мистера Нолана направили мои родители. Хотя идти нам предстояло не очень далеко, большая часть дороги шла в гору, поскольку Кнаресборо простирается на вершине холма над рекой Нида. Когда мы подошли к этому местечку, мы без труда увидели, почему мистеру Нолану порекомендовали направиться именно сюда, поскольку роскошные леса, окружавшие городок, извилистая река у его подножья, дома, разбросанные на склоне горы, разрушенный замок и старая церковь представляли незабываемый пейзаж.

— Давай пойдём по тропинке, что в ста ярдах выше дороги, и Бурбек Филд окажется позади той берёзовой рощицы, что видна отсюда, — предложил я Фрэнку, когда мы шли по Кнаресборо Роуд. — Само поле находится в собственности отца Дианы Вигмор. По краям его растут многочисленные и весьма живописные деревья.

Таким образом, перед нами открывался чудесный вид на замок, да ещё мы наслаждались полным одиночеством. Мы прошли через перелесок и увидели нашу лошадь и повозку. За камерой, установленной на треноге, стоял мистер Нолан, а перед камерой — не кто иная, как Китти Харботтл собственной персоной. Она была одета (или вернее, раздета) в длинную белую сорочку, под которой угадывались очертания её фигуры. Она стояла в классической позе, слегка выставив одну ногу вперёд и скрестив руки на груди. Благодаря этому её грудь плотно облегала тонкая ткань, и соски тёмными пятнышками просвечивали сквозь полупрозрачный материал. Мы с Фрэнком обменялись многозначительными взглядами — так вот как мистер Нолан снимал пейзажи Йоркшира.

К удивлению, наше появление нисколько не смутило пару. Мистер Нолан даже сердечно приветствовал нас.

— Привет, ребята! Что это вас так задержало? Мы здесь уже почти два часа!

Он стал объяснять нам, что хотел бы сделать первый художественный фильм в духе «tableau vivant».[13]

— Ещё порепетируем, Фрэд? — предложила Китти. — Наличие зрителей только поможет мне. Хотя вы и говорите мне, что я должна всё время смотреть прямо в камеру, если рядом с вами будут стоять мальчики, я смогу понять, нравится им то, что я делаю или нет.

— Прекрасная идея, — ответил он, ныряя под чёрное полотно и наводя фокус. — Попробуйте ещё раз, а потом мы обессмертим ваше изображение на плёнке. — Для хорошей выдержки мне нужен яркий свет. Знаете, шоумены становятся всё капризнее и не принимают тёмных отпечатков.

— Что вы имеете в виду, мистер Нолан? — спросил Фрэнк. — Что это ещё за шоумены?

— Потом расскажу, — пообещал тот. — Ну что ж, Китти, попробуем ещё раз.

По его команде Китти начала кружиться, танцуя на относительно малой площади, которая входила в объектив камеры Нолана. Затем она замедлила движение и остановилась буквально в шести футах от нас и манящим, дразнящим движением скинула с себя рубашку и осталась полностью обнажённой. Какой же красоткой она была! Мы просто купались в красоте её наготы. Её лицо было правильной формы, тёмные шелковистые волосы волнами падали ей на плечи. Её груди были просто роскошны: большие и твёрдые, белые как снег, с изящными маленькими сосками, которые уже поднялись как две маленькие розовые пульки.

Нам казалось, что она воплощала в себе совершенство женской красоты. Мы стояли, широко раскрыв глаза, пока Фред Нолан перезаряжал свою камеру. Китти прижала руки к груди и слегка потёрла соски, а затем подняла руки и пробежала пальцами по волосам. От этого движения груди её приподнялись, а круги вокруг сосков стали ярче, обрамляя крошечный бугорок в самом центре, которые выглядели как глаза на мишени.

Мы с Фрэдом заёрзали, когда наши члены от напряжения упёрлись в брюки. Но мы были не одиноки в этом. Однако Фредерик Нолан обогнал нас на шаг и торопливо оттягивал свои подтяжки.

— Послушайте, Руперт, — сказал пионер кинематографии, садясь, чтобы избавиться от носков и ботинок. Затем он расстегнул рубашку и продолжил: — У вас есть уникальный шанс запечатлеть на плёнке кусочек истории. Я только что поставил новую плёнку в камеру. Подойдите сюда и держите камеру, нацеленной на объект, который вы снимаете. При этом вы должны равномерно крутить эту ручку. Понятно? Фрэнк, вы будете держать камеру и направлять её вперёд, если Руперт попросит вас об этом, когда ему надо будет направить объектив на землю. Когда мы начнём снимать, посмотрите на часы — у вас ведь есть секундная стрелка? Хорошо, через три минуты, после того как Руперт начнёт вращать ручку, вы скажете: «Готово». Тогда Руперт будет знать, что мы сняли всё до конца, и я перезаряжу камеру. Ясно? Молодцы, я знал, что вы меня не подведёте.

Мы пребывали в некоторой растерянности под градом всех этих инструкций, но мы заняли места, когда кинематографист быстро закончил раздеваться и голышом побежал к своей сумке, вытащил оттуда жёлтое одеяло, на котором должна была стоять Китти. Его раздувшийся член стоял перпендикулярно его животу подобно мраморной колонне, и Китти издала вздох удовлетворения, выгнула бёдра, чтобы собственной кожей ощутить его гордое орудие. Она была примерно одного роста с Ноланом, но ей пришлось слегка согнула ноги, чтобы ощутить своим сокровенным местом его напряжённый член. Она приподняла голову, и их губы встретились. На секунду он оторвался от неё, чтобы крикнуть:

— Начинай крутить, Руперт!

А потом сконцентрировал своё внимание на Китти, закрыв её рот жарким поцелуем.

Я наклонил камеру, следуя за движениями Фреда, когда он ласкал её гладкую кожу, гладил плечи, проводил пальцами вдоль позвоночника. Китти слегка отстранилась от него, потянув его за собой на одеяло, и Фред оказался на ней. Одна его нога покоилась у неё между бёдрами. Потом он устроился у неё на бёдрах, ногами сжав их, а руками, лаская груди, водя по ним кончиками пальцев, легонько сжимая соски, которые уже давно выпрямились в ожидании чуда.

Фрэнк направлял камеру, как ему сказали, а я пытался поймать выражение лица Китт, когда Фред поднёс свой напряжённый член ей ко рту. Она приоткрыла губы, обхватила ими головку и нежно взялась рукой за его пульсирующий член, восхищённо глядя на это совершенное орудие любви. После этого она стала путешествовать ртом вдоль этого шеста, посасывая, облизывая его, двигаясь всё быстрее и быстрее. Руки её тем временем уже судорожно сжимали его яйца.

— Не так быстро, девочка, не так быстро, — простонал Нолан, чувствуя, что может слишком быстро излить из себя сперму в результате этих манипуляций с его членом. — Я не хочу кончить раньше, чем мы перезарядим плёнку.

Поэтому он извлёк член из её рта и поместил его в ложбинку между грудями. Китти легла на спину, и я направил камеру на её белый живот, на пушистый треугольник тёмных волос между её ног и на изящный вырез её половых губ, которые обнажились, когда она слегка раздвинула их пальцами.

— Полижи её, Фред, — попросила она американца. Он улыбнулся, ловко вскочил и занял новое положение, встав на колени напротив её раздвинутых бёдер.

— Всё! — завопил Фрэнк, и пара в ошеломлении уставилась на нас.

— Ну ладно, а мы ведь уже могли начать любовную игру, — вздохнул мистер Нолан, вставая, чтобы привести аппарат в рабочее состояние. Это заняло у него всего несколько секунд, я подождал, пока он займёт место между ног Китти и прокричал «Готовы!». После этого я стал снимать на камеру урок удовлетворённого желания женщины.

Я сохранил копию этого фильма в запертом ящике своего секретера. Насколько я знаю, доктор Радлет Хорн, специалист по половым расстройствам, также имеет копию этой сцены, где мистер Нолан ласкает влагалище Китти Харботтл и показывает своим пациентам и студентам, как образец для подражания.

Мистер Нолан начал с того, что провёл языком по её бархатистому телу, останавливаясь лишь на мгновение, чтобы полизать вход во влагалище, а потом вернуться на бёдра. Он всё ещё стоял на коленях, когда пальцами раздвинул края влагалища, обнажив розовые, манящие половые губы, готовые принять кончик его языка. Он зарывался лицом в расщелину между её бёдрами. Даже глядя сквозь объектив камеры, я не мог не увидеть, как привлекательно её средоточие женственности. Безусловно, на Фреда Нолана одурманивающее действовал сам запах её соков любви, уже начавших выделяться в её влагалище. Этот аромат доходил даже до нас с Фрэнком.

Теперь Фред уже лежал на животе, расположившись между её ног, подсунув руку ей под спину, чтобы немного приподнять её тело. Вторая рука лежала у неё на бедре, так что он мог большим и указательным пальцем раздвинуть её половые губы. Она замурлыкала от удовольствия, когда он дотронулся губами до её клитора и втянул в себя, при этом со всех сторон исследуя его языком. Китти явно возбудилась. Её тело стало изгибаться в такт его языку, который заставлял её вскрикивать от удовольствия. Она обвила его мускулистое тело бёдрами и прижала его голову к тёмному треугольнику волос между её ног, а он начал вылизывать внутренности её влагалища, целовать и сосать её плоть, которая уже стала полноводным морем любви.

— О, божественно. Ещё! Ещё! Фред, я кончаю! — закричала Китти, извиваясь, пока её любовник высасывал из неё струи любовных соков.

Теперь мистер Нолан был уже сверху Китт, подложив обе руки ей под спину. Он усмехнулся и сказал:

— Рад, что сумел при помощи языка довести тебя до оргазма. Это может быть тяжёлой задачей для мужчины, но труды окупаются сторицей. Но теперь я хочу просто трахнуть тебя. Хочешь знать как?