— Моя служанка Мэри, похоже, ушла на кухню. А где ваша горничная?

— Увы, Луиза испугалась, едва увидела море. К тому же в пути она захворала, и мне пришлось оставить ее в монастыре в Брюгге. — Филиппа пожала плечами. — Впрочем, это даже к лучшему. От нее было бы больше хлопот, чем пользы, понимаешь?

Энн кивнула, чувствуя, что гостья неплохо разбирается в жизни и людях. Пожалуй, она без труда найдет себе мужа.

— Моя горничная Мэри Скроггинс будет только рада прислуживать и вам, — заверила она.

— Я могу сама одеваться и причесываться, трудно только зашнуровывать платья на спине. — В аквамариновых глазах блеснули искры. — В последнее время нам жилось нелегко, после Редмура папе пришлось отправиться в изгнание, да еще эта болезнь… мама так переживает за него! — Губы девочки задрожали. — Мне было жаль покидать Малин, но мама настояла.

Судя по всему, расставание с родными далось Филиппе нелегко. Дверь открылась, вошла Мэри Скроггинс и почти неприлично уставилась на гостью.

— Простите, мистрис Энн, я ходила на кухню. Там мне и сказали, что ваша аудиенция уже закончилась.

Улыбаясь, Филиппа спросила:

— Это и есть Мэри? Не согласитесь ли вы помогать мне? — Такая простота мгновенно покорила горничную, и та согласно закивала.

— Леди Филиппа только что приехала, — поспешила объяснить Энн. — Ее горничная заболела и осталась в Брюгге.

Мэри вежливо присела. Энн знаками объяснила Ричарду, что хочет поговорить с ним наедине. Выходя, она слышала, как Филиппа весело болтает с Мэри, начавшей разбирать ее вещи.

— Неужели она прибыла сюда совсем одна? — спросила Энн.

— Ее сопровождал только слуга из монастыря, — объяснил Ричард, и Энн нахмурилась. — Я слышал, отец Филиппы заболел воспалением легких. К тому же из-за стесненности в средствах отправить с дочерью он смог всего одного стражника, но в Брюгге тот сбежал. Дальнейший путь Филиппа проделала в обществе монахинь из Олдгейта. Увидев ее во дворе, я не мог не предложить ей помощь.

— Стало быть, здесь она совсем одна. — Энн вздохнула.

— Думаю, скоро у нее появятся друзья. Обаятельная девочка, не правда ли?

Энн недовольно поджала губы, и, заметив это, Ричард широко улыбнулся. Энн покраснела и снова вздохнула.

— Бедное дитя, должно быть, в дороге она совсем измучилась. Она наверняка тоскует по дому и близким и тревожится за отца.

— Ей не обойтись без вашей помощи, — кивнул Ричард.

— Вы говорили, что знакомы с ее родителями. Она вас не узнала?

— Пока нет, но если узнает, то может проговориться.

Энн кивнула, задумчиво сжав губы.

— Значит, лучше, если она будет считать вас моим слугой. Кажется, она слишком болтлива, — с сомнением заметила Энн.

— Когда я видел ее, она еще сидела на материнских коленях. Сомневаюсь, что она меня вспомнит. Дети редко обращают внимание на гостей.

— Как вы думаете… — Энн огляделась, убедилась, что пажей нет поблизости, и тихо продолжила: — Ей известно, что ее отец состоит в переписке с врагами короля?

Ричард задумчиво потер подбородок.

— Трудно сказать. Но при дворе герцогини она наверняка повидала всякое. Малин кишит интригами. Генрих Тюдор тоже обожает плести их.

— Странно… зачем же все-таки королева послала за нами? — Карие глаза Энн затуманились.

— Все мы должны быть настороже, — подытожил Ричард. — Меня беспокоит не столько странное желание королевы, сколько согласие короля. — И, заметив поспешно приближающегося к ним пажа, Ричард поклонился и ушел.

Энн отправила пажа к королеве, доложить о прибытии леди Филиппы Телфорд. Было уже поздно, на личике новой подруги Энн отражалась усталость. Наскоро перекусив, девушки решили пораньше лечь спать. Энн уже давно не приходилось ни с кем делить постель, но теперь мирное посапывание Филиппы вызывало у нее не раздражение, а прилив нежности. Улыбнувшись, она задула свечу и спокойно уснула.

На следующее утро обеих девушек вызвали к королеве, и, судя по всему, Филиппа сумела очаровать Елизавету. Даже строгое лицо леди Хартли слегка смягчилось при виде этого милого ребенка. Королева побеседовала с обеими и вскоре отпустила их устраиваться на новом месте.

— К своим обязанностям ты сможешь приступить и завтра, — решила она. — Леди Хартли тебе все объяснит. А я позабочусь, чтобы вашим родителям сообщили, что вы обе добрались до столицы благополучно и что я очень довольна вами.

В коридоре девушки встретились с королем, которого сопровождали Джон Хильярд и еще несколько придворных. Энн и Филиппа низко присели, и Энн не могла не заметить, что прелестная леди Телфорд произвела неизгладимое впечатление на щеголя Джона. Едва оставшись наедине с новой подругой, Филиппа весело спросила:

— Боже, кто это был, Энн?

— Король, глупышка!

— Его я узнала, — со смехом объяснила девушка. — Я спрашиваю о том красавце придворном.

— Это был мистер Джон Хильярд, — коротко отозвалась Энн, но ее сухость не смутила Филиппу.

— Милая, он смотрел на тебя во все глаза!

— Вздор, — перебила ее Энн. — Он просто слишком любопытен.

Вернувшись в свою комнату, обе принялись приводить в порядок платья. Энн сразу заметила, что гардероб Филиппы небогат — видимо, ее матери пришлось пожертвовать частью своих нарядов, чтобы дочь прилично выглядела при дворе. Другие придворные дамы ни за что не упустят случая посмеяться над поношенными платьями Филиппы, завидуя ее красоте. Выслушав это предостережение, Филиппа объяснила:

— К сожалению, это все, что у меня есть. При дворе герцогини было не принято щеголять роскошными нарядами.

Энн великодушно предложила новой подруге несколько своих платьев, но миниатюрная Филиппа чуть не утонула в первом же из них и рассмеялась. Поблескивая глазами, она объяснила:

— Когда мама последовала за отцом в изгнание, ей удалось увезти с собой драгоценности. Но их было слишком мало, мы едва сводили концы с концами.

— Мой отец тоже сражался на стороне короля Ричарда, — призналась Энн. — После той роковой битвы он чуть не лишился поместья. Ему пришлось заплатить уйму денег, чтобы добиться помилования.

— Но как прекрасно шьет твоя мама, милая Энн! — сменила тему Филиппа, восхищенно глядя на ее розовое платье.

— Да, она искусная рукодельница. Почти все мои платья раньше принадлежали маме — она носила их, когда жила при дворе.

Мэри, которая уже успела вычистить и отгладить плащ леди Филиппы, предложила подругам:

— Мы могли бы подновить ваши наряды — надо лишь купить золотой тесьмы и меха.

Филиппа порывисто вскочила и обняла покрасневшую служанку, Энн рассмеялась:

— Прекрасная мысль, Мэри! Королева разрешила нам сегодня отдохнуть. Отправь пажа за Диконом Олсопом, он проводит нас в город.

Ричард прибыл незамедлительно, выслушал предложение Энн, довольно усмехнулся и заявил, что прогулка получится приятной.

— Только наденьте теплые плащи, — посоветовал он. — На реке холодно.

Филиппа привыкла к путешествиям по воде, еще когда жила с родителями в Брюгге. А Энн, хотя ей случалось плыть в лодке до Кройленда, даже не предполагала, что путешествие по Темзе от Вестминстера до Тауэрского моста окажется таким волнующим событием. Она пристально следила за взмахами весел и, как зачарованная, слушала рассказы Ричарда о зданиях, мимо которых они проплывали. Порой навстречу попадались большие суда и длинные роскошные барки знати. От возбуждения Энн не замечала ни холода, ни сырости и была разочарована, когда лодочник умело подвел судно к пристани за мостом. Поблизости располагался квартал лавок — знаменитый Чип. При виде отрубленных голов на пиках близ моста Энн чуть не лишилась чувств, а шум и суета вблизи собора Святого Павла напугали ее. Слова Ричарда о том, что собор стал пристанищем торговцев книгами и другим товаром, ошеломили ее.

— Не отставайте, дамы, — то и дело повторял Ричард. — Здесь полным-полно воров и нищих. Покрепче держитесь за свои кошельки, а еще лучше — отдайте их на хранение мне.

Пока Энн решала, как поступить, Филиппа доверчиво протянула Ричарду свой полупустой кошелек. Ричард шагал впереди, прокладывая для спутниц дорогу. С ними он держался почтительно, но его серые глаза порой лукаво и весело поблескивали, особенно когда он смотрел на Энн. Поймав на себе очередной взгляд Ричарда, Энн вспыхнула и оглянулась на Филиппу, гадая, что подумает о ней новая подруга. По-видимому, Филиппа даже не сомневалась в том, что Ричард Оллард — слуга Энн, но держалась с ним дружелюбно и приветливо, как со всеми знакомыми. Энн с улыбкой вспомнила, как еще недавно боялась, что Филиппа окажется капризной и заносчивой девицей.

Вскоре выяснилось, что помимо всего прочего Ричард умеет и торговаться, чему обрадовались обе девушки. Если бы не Ричард, покупка золотой тесьмы, лент и кружев могла бы окончательно разорить их. К тому же обе растерялись от суеты, многолюдья и криков бойких торговцев, нахваливающих свой товар. Покончив с покупками, Ричард повел усталых спутниц к постоялому двору «Золотой петушок». У Энн уже давно ныли ноги, но она не жаловалась. В зале постоялого двора она с любопытством осмотрелась: здесь было чисто, сладковато пахло тимьяном и розмарином.

Полногрудая, уже немолодая, но еще привлекательная женщина в чистой домотканой юбке, блузке и белом переднике подняла голову на скрип двери, и ее круглое лицо расплылось в открытой улыбке.

— Мистер Дикон! — воскликнула она и заторопилась навстречу посетителям. — Какая встреча! Как будет рад отец! Вы остановитесь у нас? Для вас найдется отдельная комната — правда, небольшая, но…

— Спасибо, Бесс, но я остановился в Вестминстере с моей молодой госпожой.

— Но, мистер…

— Олсоп, — торопливо подсказал Ричард, и на миг глаза Бесс удивленно расширились. Очевидно, она была хорошо знакома с Ричардом и знала его настоящую фамилию. Так вот где он собирался остановиться! — Мы не прочь перекусить, — сказал он.

Бесс провела гостей к столику у камина, в котором жарко пылал огонь. Филиппа смотрела по сторонам: усталость не лишила ее любопытства.

— Принеси нам поесть, Бесс, и мальвазии, — с улыбкой попросил Ричард. — Моя госпожа и ее подруга пробудут здесь часа два.

— Сию минуту, мистер Олсоп! — весело откликнулась Бесс. Энн поняла, что она давно привыкла к странностям этого посетителя. — Отец в гостиной. Он будет рад повидаться с вами. Вы зайдете к нему?

— Ну конечно, Бесс, но попозже.

Он перевел взгляд на Энн, словно прося у нее позволения сесть за стол вместе со всеми. Энн холодно кивнула. Филиппа сбросила капюшон, ее каштановые волосы разметались по плечам, выбившись из-под чепчика. Зал был пуст — если не считать еще одного посетителя, который с разинутым ртом уставился на красавицу, но тут же застыдился и отвернулся.

— Садись и ты, Мэри, — позвала Энн служанку. — Ты устала не меньше, чем мы, — ты же на ногах с раннего утра.

— Как видите, здесь меня хорошо знают, — объяснил Ричард, — поэтому нам окажут радушный прием. Джейку Гарнету, хозяину постоялого двора, уже под семьдесят. Я с ним давно знаком. Поскольку он уже немолод, ему теперь помогают Бесс Олдред и ее муж Джошуа.

Энн охватила неясная тревога: и вправду, Ричарда встретили здесь так радостно, а он держался так уверенно! Наверное, он часто бывает в Лондоне — но зачем? Ее размышления прервала подошедшая к столу опрятно одетая служанка. Она принесла мальвазию и блюдо, напоминающее густой суп из чечевицы или бобов, и пообещала, что мясо и хлеб скоро будут готовы. Еда аппетитно пахла, Энн и Филиппа принялись уплетать ее за обе щеки. Ричард выпил эля, съел суп и поднялся.

— Прошу простить меня, но я должен выполнить в городе одно поручение отца. Не согласитесь ли вы подождать меня? Здесь вам ничто не угрожает.

Энн изумилась, но не посмела остановить Ричарда и только молча кивнула. Филиппу просьба Ричарда ничуть не удивила. Проходя мимо Бесс Олдред, Ричард перекинулся с ней парой слов, спросил о здоровье мужа и направился куда-то в глубь постоялого двора — очевидно, к отцу Бесс, старому Джейку.

Вскоре в зале появился сам Джейк. Вопреки ожиданиям Энн он оказался не дряхлым стариком, а еще крепким, рослым мужчиной с окладистой рыжеватой бородой, круглым, как у Бесс, лицом и приветливой улыбкой. Добродушно кивая, он направился прямиком к Энн.

— Дикон сказал, что мне выпала честь принимать мистрис Энн, дочь сэра Гая Джарвиса, и леди Филиппу Телфорд. — Он поклонился обеим девушкам. — Ваш отец, леди Телфорд, когда-то был моим покровителем.

Услышав это, Филиппа просияла. Энн торопливо предложила:

— Присядьте к столу, мистер Гарнет. Дикон говорил, что ваш постоялый двор славится чистотой и вкусной едой.