Уже приближаясь к двери, Валик услышал оглушительное звучание музыки и, прорывающиеся сквозь них, крики тети Марины. Он тяжело вздохнул, и толкнул дверь, которую Лина и не подумала закрыть.

Но мужчина знал, что не рассеянность или невнимательность были причиной этому. Она для него двери не закрыла, хотя сама едва переносила сидеть вот так, незащищенной. Боялась. А он, так долго поднимался…

Валик скривился. Еще одна ошибка сегодня. Эх, не простит его Лина. Хотя, ну в чем он виноват-то?

— Лина, музыку умерь! — Крикнул мужчина, перекрикивая своим басом и голос певицы, и ор матери девушки, которая, на чем свет стоит, ругала дочь, обзывая всеми известными ругательствами. А матерный словарный запас у тети Марины был немалый, это Валик знал прекрасно. Переступил порог, вспоминая, как впервые пришел в эту квартиру семь лет назад, проситься жить у дальней родственницы, пока вступительные экзамены сдавал. И какое жалкое впечатление произвело на него обшарпанное, пусть и многокомнатное, жилище. Да так и остался тут, поскольку тетя Марина с Валика денег за проживание не требовала, даже, порою и не замечала самого его присутствия…

Сейчас здесь все было совсем не так. Три года назад они сделали капитальный ремонт, и ничто не напоминало о прежнем состоянии квартиры, только их воспоминания.

********************

Лина вздрогнула от резкого окрика, но ослушаться не решилась. Как бы она ни была зла — у Валика терпение не железное, в конце концов, может и сорваться. А ей не хотелось этого. Итак, долго сегодня испытывала пределы выдержки мужчины. Он ей это вспомнит, позже…

Но, главное, что он вернулся, и она не была больше один на один с матерью. Такое общество — было равнозначно одиночеству. А одиночество Лина ненавидела, после того, как ее запирали в комнате с самого детства, чтобы не мешала матери уходить развлекаться. Правда, значительно позже, Лина поняла, что такое заточение было несравнимо лучше, нежели участие в развлечениях родительницы.

Хорошо, что тогда с ними уже жил Валентин. Он был альтернативой. Пусть и не особо хорошей, но все же. Он не давал ее в обиду. И если бы не армия, в которой парень был вынужден отслужить полгода, кто знает, как сложилась бы судьба Лины? Те шесть месяцев, когда Валика не было рядом, стали самым большим кошмаром в ее жизни…

— Лина. — Мужчина стоял в дверях, с хмурым выражением смотря на девушку. — Кончай беситься. Все. Депрессия кончилась. С меня на сегодня хватит. Понятно? — Валик говорил с нехорошим обещанием в голосе.

Лина судорожно кивнула, пряча лицо за упавшими локонами. Когда он говорил вот так — спорить не стоило… У нее задрожали пальцы, но девушка крепко зажала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Все хорошо. Хорошо…

— Я не слышу, малыш. — Он нахмурился, сжимая губы в жесткую линию.

— Понятно. — Голос девушки был тихим, без возражения или недовольства.

Мужчина холодно посмотрел на нее еще несколько мгновений своими синими глазами и кивнул.

— Вот и хорошо. Пошли есть. — Валик отвернулся, выходя в коридор.

А Лина уронила голову на руки и начала глубоко дышать, пытаясь совладать с приступом паники.


Тарелка тихонько звякнула о стол, когда Лина расставляла посуду. Руки, все-таки, еще дрожали. Но лицо было спокойным и невозмутимым. Валик бросил на нее задумчивый взгляд. Внимательно всмотрелся в лицо, прошелся глазами по фигуре, и откинулся на спинку стула.

— И зачем ты так оделась, Лин? — Мужчина уже успокоился. От былого напряжения в голосе не осталась и следа. Значит, можно было говорить нормально. Хоть и не хотелось.

Лина набрала воздуха в легкие, зная, что ему не понравится ее ответ.

— Я не знаю. — Ответила девушка, не глядя на собеседника.

— Серьезно? — Валентин хмыкнул, приподнимая бровь. — А вот я не поверю. Это ты кому-нибудь другому рассказывай.

— Я же сумасшедшая, забыл?! — Лина таки не сдержала раздражения, срываясь на язвительность. — А какой смысл в поступках безумцев? Вот, что хочу, то и творю!

— Лина. Стоп. — Валик недобро растягивал слова, недовольный ее тоном. А потом полез в карман, доставая смятую пачку сигарет. — Ты мне этим зубы не заговаривай. — Мужчина затянулся. — Уж я-то, прекрасно знаю, что ты нормальней нас всех будешь.

— А ты у моей матери спроси. — С ехидством ввернула девушка, прекрасно понимая, что сама нарывается, но не могла прикусить язык. Как же ей все надоело. Сама жизнь надоела….

— Вот матери и высказывай все, что хочешь. Я тебе и слова не скажу. А мне свой характер не показывай. — Он раздраженно струсил пепел. — Не я тебя в психушку упрятал. Я тебя оттуда вытащил, если забыла.

Валик сильно сжал кулак, не замечая, что еще больше мнет пачку, зажатую в нем, ломая оставшиеся сигареты. Лина слышала, как хрустят костяшки его пальцев. А когда и он увидел, что делает — раздраженно выругался, отбрасывая комок табака и картона в мусорку.

Лина скривилась и подошла к окну, открывая створку и высовывая в проем голову, наслаждаясь ветерком, треплющим ее волосы. Хотелось опять начать кричать, но к предупреждению мужчины она прислушалась. Его не послушать — себе дороже.

Задумчиво смотрела вниз, на суетящихся людей, больше похожих на букашек с такой высоты. "Как просто было бы все прекратить", — мелькнула крамольная мысль. Но Лина даже не дрогнула в душе. Она уже не боялась этих размышлений. Такие идеи посещали ее все чаще в последнее время. Девушка устала жить. Устала подстраиваться, терпеть, мириться… и ненавидеть… устала…

— И зачем ты это сделал? — Все-таки, тихо пробормотала Лина, не оборачиваясь. Но Валентин услышал.

— Я же для тебя старался, дура! — Мужчина не выдержал, резко поднимаясь со стула и за плечо, отдергивая девушку от окна, словно зная, какие именно мысли крутятся в ее голове.

— Извини. — Буркнула Лина, наконец, вырываясь из его рук и потирая плечо. Она отвернулась, быстро подходя к холодильнику, пытаясь спрятаться за его дверцей от злости Валентина.

— Да не нужны мне твои извинения, Лина! — Он с силой хлопнул по столу открытой ладонью, заставляя с дребезжанием подпрыгивать расставленные тарелки и приборы. — Твою мать, ну зачем ты творишь такое, а?

Валик потер лицо рукой, бросив тлеющую сигарету в пепельницу. Шумно выдохнул, устало смотря, как съежившаяся от его крика девушка тихо режет мясо, вынутое из холодильника, дрожащими руками. Выругался сквозь зубы, и подошел к ней, упираясь лбом ей в затылок.

— Меня разозлить хотела, да? — Угрюмо прошептал мужчина, прижимаясь губами к волосам Лины, и опираясь о столешницу руками, запирая девушку, словно в ловушке.

Она задрожала, отбросила нож, понимая, что вполне может палец себе отрезать, при таком положении дел. Тот громко застучал по деревянной поверхности доски.

— Пусти, Валик. — Лина старалась, чтобы голос звучал уверенно, но знала, что это не удается. — Вода закипела, мне надо макароны бросить. — Девушка посмотрела в сторону плиты, где, и в самом деле, начала весело бить ключом вода в серебристой кастрюле.

— Подождут твои макароны, не убегут никуда. — Хрипло прошептал Валентин, обнимая ее за талию руками, понуждая обернуться к нему.

— Ты же есть хотел. — Продолжала сопротивляться Лина, упершись взглядом ему в грудь. — Пусти, я приготовлю. Ну, отпусти, Валик. — Она дернулась, стараясь освободиться.

Мужчина обхватил ее подбородок ладонью, с нажимом, заставляя поднять лицо и посмотреть на него. Лина задохнулась, встречаясь с ним глазами. Ей не нравилось то, что она прочитала в их синеве.

— И не надейся, малыш. Я тебя никогда не отпущу. — Валик, будто завороженный смотрел на ее лицо, поглаживая большим пальцем щеку Лины. Слегка царапая чуть шершавой кожей своей ладони. — И дурь из головы выбрось. Думаешь, я не вижу, как ты в окна поглядываешь?

Валик почти вплотную приблизил свое лицо к ее, так и не убирая руки.

— Я тебя не отпущу, и с того света вытащу. И там достану. Поняла? — И не дожидаясь ответа, мужчина жестко впился в губы Лины, заставляя выдерживать его напор, не давая отстраниться. Но она уже и не старалась вырваться, отвечая на этот поцелуй с привкусом табачного дыма, и ощущая, как по щекам катятся тихие слезы бессилия.


Глава 2

Громкий стук в дальней комнате заставил мужчину отстраниться от Лины, тяжело дыша. Он уперся своим лбом в ее щеку, только теперь замечая, что она влажная. Опять.

Лина опять плакала. Но не сопротивлялась, и на поцелуй отвечала. Охотно отвечала. Ну что же ему с ней делать? Валик вцепился в край столешницы, но не от злости, в этот раз, от растерянности.

Мужчина тяжело вздохнул и, с усилием, отстранился. Молча вытер ей слезы со щек своими пальцами. Отступил на шаг. Только полностью отпустить не смог, роняя кисти ей на плечи, и продолжая удерживать.

— Я схожу, проверю. — Его хриплый голос неожиданно резко прозвучал в тишине кухни, нарушаемой только лопающимся звучанием кипящей воды.

Но девушка покачала головой, выскальзывая из его рук.

— Не надо, я сама. — Прошептала она не поднимая глаз на Валика, и быстро вышла из кухни. "Захотела убежать", — усмехнулся сам себе Валентин, — "Так бы, ни за какие коврижки, к матери не пошла".

Ну и ладно, пусть передохнет, и так они, что-то, сегодня на надрыве каком-то. Никак не утихомирятся оба. Мужчина подошел к плите и высыпал макароны из пачки, которую Лина достала ранее, в кипящую воду. Перемешал.

Бросил взгляд на часы. Шесть вечера. Сиделка только час назад ушла, а уже проблемы.

Он бы с удовольствием отправил мать Лины куда-нибудь подальше, благо, доходы уже давно это позволяли. Но девушка противилась. Это было совершенно непонятно для мужчины. С какой радости они с ней возились? Что хорошего дочь от матери видела? Даже имени отца та сообщить не могла.

Валик хмыкнул, перемешивая всплывающие спиральки. Он так и не выяснил досконально, что же произошло тогда. Ни Лина, ни тетя Марина говорить о событиях, в результате которых абсолютно нормальный человек попал в психиатрическую лечебницу — говорить не хотели. Молчали как рыбы, проявляя удивительное для них единодушие.

Кипение в кастрюле уменьшилось, привлекая внимание мужчины. Он оглянулся на открытое окно, сквозняк из которого задувал конфорку, и протянул руку, захлопывая его.

Не в первый раз уже видел Валентин, с каким выражением на лице она смотрит вниз. Так, словно там, внизу вся ее надежда на счастье. И жажда в глазах светиться… жажда простого решения.

Оттого и разозлился так сегодня днем, когда она в коридор вышла, сказав, что там подождет, а он задержался, с зав. поликлиники разговаривая. А когда вышел, через пять минут — Лины нигде не было. Мужчина думал, что и сам с ума сойдет, пока искал девушку. Та, вполне, могла на мост податься, или еще куда… До сих пор в дрожь бросало, как о возможных вариантах думать начинал. Сам чуть не убил, когда на фонтане том увидел. Не потому, что она в нем утонуть могла, глупость это, там глубины — по пояс, не больше. А оттого, что никак не перебеситься Лина, заставляя и вокруг всех в напряжении находиться. Не то, чтобы у нее повода не было… Валентин, когда просто в тот стационар заходил — вздрагивать в душе начинал. А она полгода там провела… Но, неужели трудно было просто подождать? Он бы ее отвез к фонтану этому, если так хотелось. Зато уверен был бы, что никаких глупостей она не наделает.

Валик полез в карман за сигаретами, и тут же понял, ощущая пустоту, что сам их в порошок и превратил. Выругался себе под нос, и поплелся в спальню, искать другую пачку.

Проходя по коридору, услышал голос тети Марины, та снова кричала на дочь. И зачем Лина туда пошла, только?

— Не трожь меня, дрянь! Убери руки свои, сумасшедшая! Тварь неблагодарная! — Женщина на весь дом причитала. Если бы не хорошая звукоизоляция, о которой Валик особо при ремонте заботился, уже бы все соседи в курсе были. Кулак впечатался в стену, не имея возможности ударить виновницу злости. Это кому такие эпитеты больше подходили?! Тут даже разбираться не надо было. Мужчина свернул в комнату бывшей хозяйки квартиры.

Валентин уже был в дверях, когда тетя Марина неловко толкнула дочь, пытающуюся помочь ей сесть в кровати. Да с такой энергией, что девушка, потеряв равновесие, отлетела назад, ударяясь лицом о прикроватную тумбочку и тихо чертыхаясь.

А мать только еще больше обозлилась.

— Так тебе и надо, шлю… — Но договорить Валик ей давать не сбирался.

— Молчать! — Мужчина быстро зашел в комнату, одаривая парализованную женщину таким взглядом, что та мгновенно замолкла. — Лина, ты как? — Обернулся к девушке.