Эми Фетцер - Ирландская принцесса

Она обняла сестру за плечи и повела к длинному столу.

— Не думай, Ри, что тебе удастся заморочить мне голову! Он нарушил слово.

— Нет, — возразила Рианнон, усаживаясь рядом, — это я нарушила. — Во взгляде ее зеленых глаз читалась немая мольба. — Не надо его наказывать! Просто он становится таким несчастным, когда тебя нет в замке… Ну а теперь рассказывай, что все-таки с тобой произошло?

Сиобейн задумалась. У Рианнон хватит выдержки, чтобы не впадать в панику при известии о целом войске, расположившемся на ночлег чуть ли не под стенами замка.

— Я расскажу тебе обо всем, но не сейчас. К тому же со мной был Кулхэйн. Разве могло со мной случиться что-то серьезное?

Рианнон кивнула, вроде бы соглашаясь, но не поверила Сиобейн. Она еще раз осмотрела ее платье и только теперь заметила пятно крови на плече.

— Тебя ранили!

— Нет-нет! Ох, да оставь ты меня в покое! — сердито зашипела Сиобейн. — Это получилось случайно, я просто ушиблась!

Сиобейн с аппетитом прикончила ужин и пошла наверх. По дороге она завернула к Конналу. Малыш еще не спал.

— Мама! Ты рассердилась?

— Вовсе нет, котенок! — Она ласково поцеловала мальчика в лоб. — Я слишком тебя люблю!

Вдруг из-под одеяла раздалось слабое блеяние.

Малыш хихикнул, заметив ее недоумение, и приподнял одеяло. Оттуда показались смешной носик ягненка и влажные круглые глаза.

— Коннал, — как можно строже промолвила Сиобейн, — ты что, хотел меня обмануть?

— Ну можно, Дермотт останется?

— Так и быть. — Она укрыла обоих малышей одеялом, и Коннал просиял. — Но утром вы оба отправитесь в ванну! Дай мне слово, не то я прикажу убрать его сию же минуту!

— Честное слово, — неохотно буркнул Коннал.

Наконец Сиобейн смогла отправиться к себе. Она заперла за собой дверь и в который раз порадовалась тому, что имеет в своем распоряжении отдельную комнату. Вынужденная целый день быть на виду у своих подданных, она научилась ценить эти редкие минуты одиночества. Тайгеран всегда требовал, чтобы ему прислуживала только она. Прожитые с ним годы поселили у нее в душе вечную усталость, отчаяние и даже страх. До сих пор мрачная память о муже отзывалась ломотой в теле, и Сиобейн постаралась избавиться от невеселых мыслей, нырнув в горячую ароматную воду.

Сиобейн наслаждалась теплом и покоем. Но стоило расслабиться, и в памяти снова возник темноволосый рыцарь. Она словно наяву видела, как перекатываются под влажной кожей литые мускулы, как полыхает в темных глазах желание, вспоминала его обветренные губы, нежно целующие ее, и сильные руки, сжимающие ее талию. Ни разу в жизни на нее не смотрел так ни один мужчина, никто не целовал ее с такой настойчивой, жадной лаской.

Сиобейн чуть не застонала от обиды.

Ну почему такое искушение явилось к ней в образе ненавистного англичанина?! Он же враг, он явился сюда с огнем и мечом! Нет, она ни за что в жизни не предаст свой народ! И уж конечно, запрячет поглубже так не вовремя проснувшийся к нему интерес.

Сиобейн вошла в поварню и только запустила руки в тесто, как кто-то окликнул ее.

На пороге стоял Дрисколл — старейшина клана и начальник тех немногих воинов, что служили ей личной стражей.

— Сколько на этот раз? — обречено поинтересовалась она.

— Семь, миледи.

Сиобейн изо всех сил старалась не дать волю гневу.

— Есть погибшие?

Дрисколл молча кивнул, и Сиобейн, решительно сняв передник, вышла во двор. Перед входом в поварню уже стояла под седлом ее лошадка.

— Мама, ты возьмешь меня с собой?

Она резко обернулась и заставила себя улыбнуться Конналу.

— Нет.

— Ты совсем никуда меня не пускаешь!

— Сейчас слишком опасно выезжать из замка, мой хороший. — Он кивнул — как-то уж очень по-взрослому для его лет — и с несчастным выражением на румяной мордашке помчался обратно в замок. Подавив тяжкий вздох, Сиобейн вскочила в седло.

Час спустя она была у развалин пастушеской хижины.

— Что за дикость… Их просто распотрошили, как свиней! — Принцесса подняла на своего спутника бледное от ярости лицо. — Я не вижу в этом никакого смысла, Дрисколл! Ну ладно отнять у несчастных их запасы — но вырезать всех до одного? Мертвые не смогут ни пасти овец, ни доить коров! Они сами подрубают сук, на котором сидят! — Она выразительно взмахнула рукой в сторону пожарища. — И отважиться на такое средь бела дня?

— По-моему, разбойникам вообще не свойственно искать в жизни смысл.

Она решительно встряхнула головой.

— Я велю тебе до поры до времени держать свое мнение при себе! Мы не должны давать повод для паники. Если поползут слухи, мы уже не сумеем удержать в повиновении людей. Кроме того, стоит усилить охрану. И не стесняйся брать людей из моей стражи! — Сиобейн вскочила в седло и поскакала прочь.

Следя, как ловко она едет верхом, Дрисколл в который раз подумал, что за те годы, что она прожила без мужа и лично управляла замком, Сиобейн проявила себя намного более мудрым властителем, чем ее покойный супруг.

Принцесса пришпорила лошадь, стараясь скрыть горькие слезы. Она оплакивала этих преданных крестьян, пришедших сюда следом за молодой хозяйкой после смерти ее отца, когда она вышла замуж за Тайгерана и переехала к нему в Донегол. Лохлэнн О'Нил недавно снова предлагал ей себя в качестве мужа и защитника ее народа. Однако Сиобейн чувствовала, что сводный брат ее покойного мужа все сильнее склоняется в сторону английской короны.

Не следовало забывать и про Йэна и его давнишнее сватовство. Лорд Магуайр — молодой воинственный красавец, хозяин соседнего замка. Она дружила с ним еще в детстве и даже была влюблена, однако для наследницы престола главное зачастую не веление сердца, а благополучие ее подданных. А ведь у Йэна наберется в три раза больше воинов, чем у Сиобейн в Донеголе. Лохлэнн держал примерно такое же войско, и если бы оба клана объединились — не поздоровилось бы даже самым отчаянным разбойникам. Но их владения оказались слишком близко к зоне военных действий, и вряд ли Магуайру и О'Нилу удастся отвертеться от вассальной присяги английскому королю.

Зато Донегол на время оставили в покое. К ней даже перестали заезжать королевские послы, и Сиобейн не собиралась присягать королю, пока его армия не встанет у нее под стенами.

Обернувшись еще раз на столб черного дыма, Сиобейн снова позавидовала настоящему колдовскому дару своей кузины Фионы. Как это ни печально, но ее волшебный туман не спасет от мечей и копий. Оставалось лишь молить Всевышнего помочь ирландцам удержать Ольстер.

Гэлан озабоченно всматривался в столб дыма.

— Что ты на это скажешь? — задумчиво спросил Рэймонд.

— Отправь туда разведчиков. Я не собираюсь обращать королевское имущество в руины и пепел.

— Пойми, Гэлан, здесь тебе не Дублин! Здесь не имеют понятия ни об интригах при дворе, ни о политике! Мы проехали десятки миль и не видели ни одной деревни! А та женщина… откуда она явилась? Наверняка ее жилье где-то поблизости!

— Может, она вообще нам приснилась? — сердито буркнул Гэлан. Он не желал тратить время впустую, ломая голову над загадками строптивой незнакомки. Она сбежала, а у Гэлана и так полно дел. Он должен сровнять с землей замок Донегол, покорить ирландскую принцессу и ее народ и сделать все это собственностью короля Генриха.

В замке царила бестолковая суета. Во внутреннем дворе ее встретил Броуди.

— Англичане уже здесь!

— Броуди, они рыщут по нашим землям уже не первый год, — спокойно ответила принцесса.

— Но сейчас это Пендрагон!

— Не может быть! — тревожно встрепенулась Сиобейн. — Где они?

— Они переправились через Финн-Ривер. Разведчик только что прибыл. — Он кивнул на юношу в центре зала.

Все еще задыхаясь от быстрого бега, разведчик жадно припал к большой кружке вина. При виде своей повелительницы бедняга поперхнулся и вскочил на ноги.

— Я видел его знамя и королевский штандарт! Пендрагон едет сюда с целым войском!

Алчный наемник!

Охваченная предательской слабостью, она выхватила у Игэна кружку и в один глоток допила остатки вина.

Нет, не может быть! Тот рыцарь наверняка был всего лишь одним из многих! Разве она сама не слышала его разговор с Де Клэром? Разве родственник Пембрука унизит себя службой у корнуэльского бастарда?

Люди не спускали глаз со своей хозяйки: испуганные, напряженные, они ждали от нее приказаний.

— Пусть сюда собираются жители всех деревень. Броуди, пошли двух человек в разведку, но сначала дождись Дрис-колла. Может, он уже знает, куда идет их войско.

Сиобейн все еще надеялась, что англичане направляются во владения Магуайра или О'Нила. В замке едва ли наберется сотня людей — вместе с детьми, женщинами и стариками, Донегол не выдержит осады.

От ее решения зависит, сколько ирландской крови прольется на эту многострадальную землю. И если Пендрагон захочет, резня начнется прямо сейчас.

Боковым ударом Гэлан рассек плечо нападавшего на него человека. Миг — и он уже развернулся, отражая удар второго разбойника. Одновременно он ударом ноги опрокинул еще одного бандита, а когда остальные обратились в бегство, послал своих рыцарей за ними в погоню. Но мерзавцы растворились в воздухе, как привидения.

Эти повторяющиеся нападения казались совершенно бессмысленными, и к тому же Гэлан готов был поклясться, что это те же мерзавцы, что набросились на него в тот день, когда он встретил странную незнакомку. Неужели этим ирландцам так не терпится расстаться с жизнью?

Гэлан не спеша убрал в ножны меч, подошел к одному из бандитов и стащил с его лица черную маску. При виде безусого мальчишки рыцарь брезгливо скривился. Он не находил оправданий тем, кто мог послать на убой своих детей. Окончательно придя к выводу, что ирландцы не заслуживают ни малейшего снисхождения, Гэлан дал шпоры коню. Он направлялся к Донеголу, готовый любой ценой выполнить королевский приказ.

— Тише! — выкрикнула Сиобейн и обвела взглядом зал, в котором собрались старейшины ее клана. Люди, с которыми она успела сродниться за эти годы. Воины, готовые умереть за их старый замок.

— Сиобейн! — воскликнула Рианнон, не обращая внимания на предостерегающий взгляд старшей сестры. — Ты не можешь принести себя в жертву!

— Я вовсе и не собираюсь ничем жертвовать! — сердито возразила принцесса. — Мы просто не окажем сопротивления — и тогда нас не за что будет наказывать!

— Но это же позор — сдаться без боя!

— Разве остаться в живых — это преступление? Что мы сможем выставить против английских мечей и валлийских луков? Мы все-таки ирландцы, а не идиоты!

Она готова была рвать и метать: ну как заставить этих людей ей поверить? Слава Пендрагона бежала далеко впереди его войска. Он убивает без пощады. У него нет за душой ничего, кроме собственного имени. И Сиобейн очень сомневалась, что легендарный повелитель Камелота захотел бы признать своим наследником такое чудовище4.

Не обращая внимания на недовольный ропот у себя за спиной, Сиобейн распахнула тяжелые створки дверей и вышла во двор. Принцессу обступили взволнованные женщины, и ей пришлось остановиться.

— Спасибо вам, миледи, да благословит вас Господь! — воскликнула одна из них. — Они, конечно, ни за что не скажут этого вслух — но лучше ничего нельзя было придумать!

— А я жуть как испугалась, — призналась Катлин, едва сдерживая слезы. — Он так рвался в бой, и я не могла его остановить! — И ее взгляд метнулся в сторону Лайама, не выпускавшего из рук тяжелой дубинки.

— У мужчин вечно на уме одна война, — заметила Сиобейн и еще раз обвела взглядом собравшихся вокруг женщин. — Надеюсь, вы позаботитесь о том, чтобы все вели себя как следует?

Все дружно закивали.

— Он ведь захватит нас в плен и сделает рабами, правда? Сиобейн взяла на руки малыша и внимательно осмотрела ссадину, которую промывала ему несколько дней назад.

— Я и сама не знаю, Аланна. — Довольная тем, как заживает ранка, она обернулась к испуганной женщине. — Он воин, а не землевладелец. Я не хочу тебе врать и заверять, что все будет в порядке. Но сделаю что смогу, чтобы никто не пострадал. — Она легонько чмокнула мальчишку в лоб и вернула его матери.

— А кто же позаботится о вас, миледи?

— Мне не потребуется защита — пусть он нищий наемник, но все равно остается рыцарем, а значит, должен понять, что я — принцесса Донегола, а он — всего лишь гость на моей земле!

Сиобейн стояла на парапете и всматривалась в туман. Кулхэйн подошел к ней и ткнулся носом в ладонь.

— Ты тоже считаешь меня дурой? — спросила она у пса. Тот лизнул ей руку. — Смотри, Кулхэйн, не пожалей потом о своей верности. Ему ведь хватит ума посадить тебя на одну сворку со своими гончими!

Вдруг Кулхэйн поставил лапы на парапет и громко залаял. На подступах к замку ясно слышался грохот подкованных копыт.