Эми Фетцер - Ирландская принцесса

Гэлан удивленно посмотрел на Рэймонда:

— Ты спятил!

— Рианнон — вот ключ ко всему, Гэлан! — заверил Де Клэр, кривя губы от боли. — И кстати, тебя не беспокоит, чем сейчас занимается О'Нил?

— Рианнон? Ты шутишь? — вмешался Магуайр. — Но ведь О'Нил сейчас на севере, он отбивается от той же банды, с которой столкнулся я!

Гэлан, считая, что убеждать ирландца дальше бесполезно, решительно вышел из кабинета, приказав Рэймонду отдыхать и ни о чем не думать.

— Пендрагон! — закричал Йэн, и тот обернулся, не скрывая нетерпения.

По его взъерошенному, растерянному виду Йэн понял, что англичанин больше не верит никому.

— Идем, Магуайр, ты сам можешь допросить этих пленных! Потому что Сиобейн я оставил на юге, а О'Нила сегодня засек мой патруль, и он направлялся в сторону твоих владений!

Магуайр выругался, и в сопровождении свиты Пендрагона они поспешили в казематы.

Сиобейн пришла в себя и попыталась сглотнуть, несмотря на грязный кляп во рту. Почувствовала отвратительную вонь желчи, закашлялась и чуть не задохнулась. Горло обожгло нестерпимой болью. Кожу саднило от туго завязанных ремней. Она попыталась сесть и чуть не упала — стянутые за спиной руки не давали удержать равновесие.

Ее ноги застыли на ледяном ветру, забиравшемся под юбку, и она вздрогнула от озноба, безуспешно всматриваясь во тьму, пропахшую морем и водорослями.

Где-то рядом разбивались о берег волны. Холод от сырого каменного пола пробирал до костей. В голове пульсировала острая боль. В глаза как будто насыпали песка. Слепо моргая, она старалась различить хотя бы малейшие отблески света и уяснить, как сюда попала.

Наконец кое-что удалось вспомнить. Ее чуть не повесили, как бессловесную скотину, предназначенную на убой!

Она снова пережила те жуткие мгновения, когда задыхалась в петле, тщетно шаря ногами по гладкому стволу в поисках опоры. Вдруг она рухнула наземь, жадно хватая ртом воздух, а испуганная лошадь с Рэймондом в седле ускакала неведомо куда.

Сиобейн помолилась, чтобы его нашли прежде, чем он умрет от потери крови.

Они привезли ее сюда, закутанную с головы до ног в одеяло, и не проронили ни звука!

Обдирая плечи о камни, она скорчилась на боку и кое-как села. Ветер радостно набросился на свою жертву, заковав ее в ледяной кокон. Ночь выдалась безлунной, небо затянули низкие тучи. Сиобейн уперлась спиной в каменную стену и попыталась сориентироваться на ощупь с помощью ног. Справа она обнаружила пол, и когда провела по нему пяткой, раздался какой-то странный пустой звук — словно кто-то встряхнул трещотку. Тогда Сиобейн принялась шарить слева. И обнаружила пару дюймов каменного пола, а йотом, — пустоту, куда провалилось несколько камешков. Прошло немало томительных секунд, прежде чем она услышала стук от их удара о дно пропасти.

В такой темноте трудно было сказать, есть ли у нее крыша над головой, зато стены наверняка были — иначе ветер не выл бы над ней подобно злому духу. Море так шумит, что вряд ли кто-то услышит ее крики о помощи.

И все же она силилась закричать, но чуть не потеряла сознание от боли, тысячью острых осколков прошившей горло. Зажмурившись, Сиобейн подобрала колени и сделала попытку пошевелить ногами. Еще никогда в жизни ей не было так холодно. И куда подевался жар, всегда согревавший ее кожу?

Внезапно она выпрямилась и нашарила пальцами пояс. Ей пришлось долго дергать его, чтобы повернуть пряжкой на спину — где-то там должны быть ножны с кинжалом. Но кинжал исчез вместе с поясной сумкой.

Разрази ее гром! Она не собиралась сдаваться! Немеющими пальцами Сиобейн обшарила стену у себя за спиной в надежде наткнуться на острый выступ. Но повсюду древние камни были давно зализаны ветрами и непогодой, и она устало привалилась к ним спиной. С каждой минутой волны подступали все ближе — надвигался морской прилив.

Теперь Сиобейн знала, где находится. В развалинах друидского храма. Еще пара часов — и море поглотит узницу вместе с темницей.

Рианнон отшвырнула в сторону дубинку, перешагнула через оглушенного часового и обшарила его карманы в поисках ключей. Ничего, не найдя, она выругалась в сердцах и побежала дальше по тесному коридору. Из трещин между камнями сочилась влага — недавно вырытый оборонительный ров только добавил сырости в подземные казематы. Рианнон подумала, что достаточно провести в такой клоаке день, чтобы стать покойником.

Узников было трое, но ее внимание было поглощено одним, старавшимся держаться особняком даже в тесном каземате. Он сидел, скорчившись в дальнем углу, и лишь едва заметно напрягся при ее появлении, делая вид, что встречается с Рианнон впервые в жизни.

— Расскажи ему все, что знаешь! — Не удостоившись в ответ даже взгляда, она вцепилась в толстые чугунные прутья и прошептала: — Он казнит вас перед рассветом! Покайся — и он явит тебе свою милость!

Но ее горячая мольба не нашла в нем отклика.

— О какой милости ты говоришь, женщина? Для таких, как мы, нет больше милости! Даже Всевышний не сможет нас простить!

— Это кара за нашу ложь, Патрик! Нас ожидает вечное проклятие за дар, отринутый по собственной воле!

Острая боль исказила его закаменевшие черты, прежде чем он смог вновь овладеть собой.

Они смотрели друг на друга, скованные общим горем и отчаянием, и Рианнон не выдержала первой:

— Ну пожалуйста, попроси его о снисхождении!

Он медленно качнул головой, и она задохнулась от рыданий.

В коридоре раздались шаги. Рианнон протянула руку и погладила его по щеке. Пленник зажмурился, впитывая в себя эту последнюю ласку. В следующий миг она скрылась в темноте.

Рианнон бежала к выходу из темницы. Повернула за угол и зацепилась за что-то подолом. Наклонилась, чтобы освободиться, и наткнулась на разъяренный взор Гэлана, державшего ее за юбку. Он схватил ее за плечи и встряхнул.

— Женщина! — Его низкий голос напоминал грозное рычание неведомого зверя. — Ты заплатишь мне за свои козни!

Рианнон замерла, не в силах пошевелиться, и в следующий миг пространство вокруг наполнилось людьми и светом факелов.

— Пендрагон, неужели ты вообразил, будто она…

— Не верь ни единому ее слову, Магуайр!

Гэлан поволок свою добычу к темнице, но Йэн заступил ему дорогу, с сочувствием глядя на сестру Сиобейн.

— Почему он вбил себе в голову, будто ты имеешь отношение к этой войне?

Она ответила ему взглядом, полным ядовитой ненависти и злобы.

— Ты заварил всю эту кашу, Йэн Магуайр! Йэн угрюмо осклабился:

— Изволь доказать свое обвинение, Ри!

— Ты слишком любишь самого себя! Если бы ты отнесся к ее браку с Тайгераном как настоящий вождь, а не ревнивый сопляк и не повернулся бы к ней спиной, у нее оставался бы друг, у которого можно было найти поддержку в то время, когда она жертвовала собой ради нас всех! — Она смерила Йэна брезгливым взглядом и продолжала: — Но ты не смог стать ее мужем — и не захотел остаться се другом! — Йэн поежился под ее взглядом. — Но потом, когда наши жизни висели на волоске, тебе приспичило снова явиться за ней, обозвать предательницей и заставить выбирать между тобой и ее кланом. Уже во второй раз! Если бы тебе хватило ума тогда же присягнуть Пендрагону, не появилось бы повода разжигать эту войну!

Ее последнее обвинение окончательно добило Йэна, и Гэлан подумал, что перед ним либо действительно невиновный человек, либо непревзойденный мастер притворяться.

— Она говорит загадками, — буркнул Пендрагон и. потащил Рианнон за собой.

Йэн поспешил за ними. У входа в подземелье сэр Эндрю и Найлс помогли подняться оглушенному часовому и отправили его наверх.

Не в силах дольше сдерживаться, Гэлан резко отшвырнул от себя Рианнон.

Один из пленных ринулся к решетке.

Гэлан оглянулся, вздрогнув от отвращения, и одним беспощадным рывком подтащил пленника к себе.

— Я тебя знаю! — Пендрагон изо всех сил напряг память. Эти глаза, эти знакомые глаза не давали ему покоя…

— Нет, — неожиданно вмешался Йэн. — Разбойники здесь ни при чем.

— Я знаю, что говорю, Магуайр! — рявкнул Гэлан и оттолкнул от себя пленного. — Там, на пустоши… на твоей земле… я своими руками прикончил четверых его дружков! И все они носили твои цвета!

— Похоже, цвета моего клана стали слишком модными в этих краях! Как и твой герб!

— Они не могли быть разбойниками, милорд, — подхватил Дрисколл. — Посмотрите — он слишком мал ростом. Так же как в свое время оказался мал и я. — Гэлан ожидал разъяснений — ведь среди ирландцев трудно было найти второго такого же верзилу! — Давно, в молодости, я тоже сделал попытку вступить в этот клан воинов. — Дрисколл покраснел от смущения и признался: — Но меня не взяли!

— А кто мне докажет, что они не вербуют сейчас новых людей?

И Дрисколл, и Йэн дружно фыркнули в ответ.

— Одно из испытаний — пробежать без передышки чуть ли не половину Ирландии, — заявил Йэн. — Попробуй хоть раз споткнуться — и конец!

У Гэлана не укладывалось в голове, как такой ритуал мог существовать по сей день.

— А кроме того, почти все они обладают даром. — Йэн обернулся и пригвоздил Рианнон яростным взором. — Как вот она и Сиобейн… и… другие…

«Как Фиона О'Доннел, — закончил про себя Гэлан. — И как мой сын!»

— Не кто иной, как Магуайр, хотел завладеть твоей землей, Гэлан! — прошипела Рианнон. — А в придачу захватить твой титул и твою жену!

— Нет!

Все растерянно уставились на пленника.

Рианнон приникла к холодной решетке.

— Патрик!

Патрик вздохнул и заговорил, угнетенный сознанием собственной вины:

— Это я хотел лишить тебя титула и земель. И очистить Ирландию от английской чумы!

— Ты что, не понимаешь, что это невозможно? Как ты собирался управиться с этим своими силами?

— А как бы поступил ты, Пендрагон, если бы твоих близких взяли в заложники по твоей вине? — вскинулся Патрик, тщетно стараясь сохранить остатки достоинства.

Гэлан, прищурившись, посмотрел на Рианнон. Она говорила, что у этих людей нет выбора. Вот оно что! Их шантажировали!

— Мы скрывались в лесах, вынуждены были промышлять разбоем, и в результате нас поймали. Но вместо того чтобы отдать нас под суд или казнить на месте, он захватил в плен невинных. Наши семьи. И грозил прикончить их всех, если мы не подчинимся.

Гэлан поймал Патрика за тунику и подтащил к решетке, грозно взревев:

— Имя этого ублюдка!

— Лохлэнн О'Нил, — произнес ирландец.

— О'Нил принес присягу, — возразил Гэлан, не спуская с него глаз. — Он не посмеет нарушить клятву, выступая с оружием против меня!

— Лохлэнн верен той клятве, что приносит больший доход, — заметил Йэн.

— Долгие годы я поступал так же! — Гэлан потупился.

— Как ты думаешь, кто мог извлечь выгоду из того, что мы прикончим друг друга в междоусобице? — спросил Йэн.

Гэлан отпустил Патрика.

— Английский лорд, — решительно заявил он.

— А что, если король захочет поставить на его место ирландца — преданного, надежного человека, заслужившего его милость? — вдруг вставил Патрик, привлекая к себе их внимание. — Одно время таким был Дермотт. Тогда О'Нил явился ко двору с богатыми дарами и сумел расположить к себе Генриха. Он мог бы стать хозяином Донегола, если бы и ты, и Магуайр погибли, а с принцессой и ее сыном он уж как-нибудь справился бы!

Гэлан зажмурился, переваривая эту новость.

— Ну конечно: повозка, подпиленные леса. Он пытался убить мальчишку, а когда это не удалось, взялся за принцессу!

Ничего удивительного, что сводный брат Тайгерана знал про подземный ход и пользовался им, чтобы заслать лазутчика в крепость! Его обвиняющий взгляд уперся в Рианнон. Что еще успела она натворить, ослепленная любовью к этому предателю? Неужели она знала о том, что в замке затаился убийца, и позволила ему без помех осуществить свой жуткий план?

— Где моя жена? — обратился он к пленному.

— Не знаю.

С видом, не предвещавшим ничего хорошего, Гэлан отпер замок и настежь распахнул решетку каземата.

— Скажи ему, Патрик!

— Мне больше нечего скрывать, Ри, — ответил он, бестрепетно дожидаясь своей участи. — А врать я не собираюсь.

Гэлан со всего размаху ударил пленника в челюсть. Рианнон завизжала, увидев, что Патрик рухнул как подкошенный. Гэлан замахнулся для нового удара, но Йэн перехватил его руку. Пендрагон вырвался, отшвырнув Магуайра, словно куклу, но тут в каземат протиснулись рыцари и все вместе навалились на Пендрагона.

— Клянусь всеми святыми, — прорычал Гэлан, — я разорву тебя голыми руками!

— Лучше бы нам сначала поймать О'Нила, — заметил Йэн, растирая ушибленное плечо. — А если ты его прикончишь, от него не будет никакого проку!

Образ Сиобейн, беззащитной перед коварным убийцей, заслонял все мысли и не давал рассуждать беспристрастно. «Ах, любимая, пожалуйста, не погибай!»