Но в последние сутки Тайлер Пейдж, ученый-исследователь, наконец-то заставивший изобретение функционировать, исчез, прихватив с собой единственный образец только что созданного кристалла. Одного этого было достаточно, чтобы свести с ума умного, здравомыслящего, рассудительного главу фирмы.

Круто развернувшись, Джек направился к вращающимся дверям.

— Я к себе. Пока будет идти уборка, Рон, никого не пускать. Когда закончите, доложите.

— Есть, сэр. — Рон откашлялся. — Сэр, я еще раз хотел бы сказать вам, что мне чертовски жаль.

— Если вы будете продолжать извиняться, я вас уволю, — предупредил Джек.

Рон вздрогнул и поспешно проговорил:

— Да, сэр.

Толкнув тяжелую створку двери, Джек вышел в холл.

— Подожди! — крикнул ему Мило вдогонку. — Задержись на секунду, Джек. Я хочу с тобой поговорить.

— Потом, Мило. Сейчас я должен найти Лэнгли и дать указания, что говорить репортерам, когда те начнут нас одолевать.

— Знаю, знаю. — Молодой человек вышел в холл вслед за Джеком. — И все-таки нам нужно кое-что обсудить.

— Потом. — Джек продолжал двигаться по направлению к лифтам.

— Нет, сейчас! — Мило догнал его и схватил за рукав. — Что, если, узнав о разгроме лаборатории и убийстве, эта женщина сюда заявится? Она начнет задавать вопросы.

— Не беспокойся. Если Элизабет Кэбот появится, я с ней разберусь.

«Разберусь, как же! — подумал он. — Эта особа сама с кем хочешь разберется. Хорошо еще, если успею отскочить и она не проткнет меня шпилькой своих дорогих итальянских туфель».

Ингерсолл фыркнул.

— Но ты же знаешь, как она себя ведет на ежемесячных заседаниях правления. Всюду сует свой нос. Все ей нужно знать. Если она пронюхает, что и Пейдж, и кристалл исчезли, трудно представить, что будет!

— Ты ошибаешься.

— Неужели? — В глазах собеседника вспыхнула надежда.

— Конечно, — мрачно изрек Джек. — Я прекрасно представляю, что она сделает. Прекратит финансирование еще до того, как мы закончим разгребать мусор в лаборатории.

Джек был на сто процентов уверен в том, что все последние полгода Элизабет искала предлог, чтобы разорвать контракт. Разгром лаборатории и исчезновение кристалла даст адвокатам фонда «Аурора» все основания для того, чтобы заявить о финансовой несостоятельности компании «Экскалибур». На правах главного кредитора фонд заставит фирму признать себя банкротом.

— Я так и знал, — прошептал Мило.

— Возьми себя в руки. Если Элизабет Кэбот позвонит и заведет разговор о погроме, я с ней разберусь. Но у нее нет никаких оснований подозревать, что основной результат наших усилий исчез.

— А если она все-таки что-то заподозрит? — раздраженно бросил Ингерсолл. — Если станет вынюхивать? Задавать вопросы? Ты же знаешь, какой она может быть въедливой.

— Если она начнет задавать вопросы, я на них отвечу.

— Но как?

— Понятия не имею. Совру что-нибудь.

— Как ты можешь шутить в такой момент? — поразился юноша.

— А я и не шучу. Предоставь вести переговоры с Элизабет Кэбот мне, а сам лучше подумай о том, как успокоить своих. Они тоже должны держать язык за зубами.

Помолчав, Мило раздраженно заметил:

— Тетя Долорес закатит истерику. Дядя Иво наверняка грохнется в обморок. А вот что отчебучат мои двоюродные сестренки, особенно Анжела, одному Богу известно.

— Ты прекрасно знаешь, что будет делать Анжела. Станет требовать, чтобы ты или продал «Экскалибур», или объединился с какой-нибудь другой фирмой. Она добивается этого со дня смерти твоей тети.

Мило сжал руку в кулак и гордо вскинул голову:

— Никогда! Это моя компания. Тетя Патриция оставила ее мне, потому что знала: я сумею привести дела в порядок на благо всей семьи.

Несмотря на паршивое настроение, Джек слегка улыбнулся:

— Молодец, Мило. Так держать. Не волнуйся, мы найдем кристалл.

— Но как?

— Предоставь это мне. — Остановившись перед лифтом, Джек нажал кнопку вызова. — Я верну его. Но это займет некоторое время. В течение десяти дней или около того тебе придется все дела вести самому.

— Десять дней? Но презентация должна состояться через две недели. Мы должны вернуть кристалл к этому времени, иначе все полетит к черту!

— Как ты сам только что сказал, у нас есть целых две недели, — спокойно заметил Фэрфакс. — Опыта у тебя для того, чтобы самому вести дела, еще пока маловато, ну да ладно. Другого выхода у нас нет. Придется тебе успокаивать семью, ублажать газетчиков и стоять у руля компании все то время, пока меня не будет. Справишься?

— Конечно, справлюсь. Все это не важно. Самое главное — найти кристалл.

— Несомненно.

Двери лифта наконец-то распахнулись. Слава Богу, хоть что-то сегодня работает. Джек вошел в кабину и нажал кнопку третьего этажа. Потом взглянул на бледное, словно у призрака, лицо Мило и выдал еще одну порцию успокоительного:

— Я найду его, Мило.

— Как, черт побери, ты собираешься это сделать? — простонал молодой человек.

Джек невесело усмехнулся.

— Для начала возьму отпуск.

Двери лифта закрылись, прервав негодующий вопль Мило на полуноте.

Оставшись один, Джек прислонился к обшитой панелями стенке и уставился невидящим взглядом на световое табло. Что ни говори, а Мило прав. Потеря образца для «Экскалибура»— полная катастрофа.

Уникальные оптические свойства этого кристалла позволяли ему играть решающую роль в разработке следующего поколения компьютерных систем — поколения, созданного на основе оптического эффекта. В основу идеи лег принцип кодирования информации в световые импульсы.

Патриция Ингерсолл, блестящий ученый, имеющий множество запатентованных изобретений, разработала основную концепцию, но умерла, прежде чем удалось воплотить идею в жизнь. Тайлер Пейдж, не менее блестящий ученый, но крайне эксцентричный человек, работал с Патрицией бок о бок в течение многих лет и был уверен, что сумеет завершить работу над кристаллом.

Когда Джек взвалил на себя заботу по спасению компании, он принял решение сосредоточить все усилия на создании опытного образца. И теперь, оглядываясь назад, Джек подумал, не совершил ли он фатальной ошибки. Впрочем, другого выхода спасти «Экскалибур» не предвиделось. Без кристалла компания была обречена.

К кому только Джек не обращался за финансовой поддержкой! И всюду получал отказ, несмотря на свою безупречную репутацию. После смерти Патриции Ингерсолл никто не хотел рисковать, вкладывая средства в «Экскалибур».

Однажды поздним вечером» просматривая старые финансовые счета компании и между делом, чтобы было веселее, потягивал виски, Джек обнаружил, что несколько лет назад фонд «Аурора» предоставил компании финансовую помощь для разработки кристалла. Причем контракт, состоявший всего из одного параграфа, на первый взгляд казался чем-то вроде личного соглашения Патриции Ингерсолл и прежней управляющей фондом, Сибил Кэбот. В суде такая бумажка не имела бы никакого веса.

Вскоре Джек узнал, что Сибил умерла два года назад, а фонд теперь возглавляет ее племянница.

Не питая особых надежд, за неимением других вариантов Джек связался с новой главой фонда, Элизабет Кэбот, и предложил ей возобновить финансовое сотрудничество. К его удивлению, она согласилась обсудить этот вопрос.

В то утро, когда он вошел в ее контору, располагавшуюся на первом этаже старого особняка, он уже знал, что нарывается на серьезные неприятности. А проведя час в компании Элизабет, вынужден был признаться самому себе, что готов послать все свои незыблемые правила о невозможности мешать дела с развлечением ко всем чертям.

Элизабет прониклась состраданием к тяжелому положению, в которое попала «Экскалибур», и приняла приглашение Джека поужинать вместе.

Две недели спустя он узнал о ее связи с фирмой «Гэллоуэй»и понял, что ходит по лезвию ножа. Двери лифта открылись, и Джек выбросил все воспоминания из головы.

Мысленно составил список первоочередных задач. Первое, что нужно сделать, это попросить секретаршу найти номер телефона ближайших родственников Райана Кендла. Дьюренд, полицейский, расследовавший убийство, сказал, что сам сообщит о смерти Райана его родственникам. Однако Джек считал, что, будучи главой фирмы и начальником Кендла, он, хотя и не горел желанием это делать, должен сам связаться с родными лаборанта.

Вопрос, как это сделать? В Сиэтле или в пригороде они не проживали. Близких друзей в «Экскалибуре» он тоже не завел, предпочитал держаться особняком.

Рабочая гипотеза Дьюренда относительно убийства Кендла была следующая: его застрелили при передаче наркотиков. Встреча с наркокурьером произошла где-то между полуночью и рассветом на Пайенир-сквер. Вышла какая-то ссора, в результате которой Райан погиб.

Джек распахнул дверь и с облегчением вздохнул, увидев в приемной свою секретаршу. Мэрион стояла у стола и готовила кофе.

Она поспешно обернулась, и на ее круглом лице появилось изумленное выражение. За стеклами очков в чересчур большой оправе блестели полные тревоги глаза. Рука Мэрион дрогнула, звякнула кофейная ложечка.

— Мистер Фэрфакс…

— Вы даже представить себе не можете, Мэрион, как я рад вас видеть. Нам предстоит сегодня переделать кучу дел. Напомните мне об этом, если я вдруг забуду и стану прохлаждаться.

— Мистер Фэрфакс, я должна вам кое-что…

— Потом. Если мы хотим пережить сегодняшний день, нужно делать все по порядку.

Джек повесил черную ветровку на стоявшую в углу старенькую медную вешалку. Когда он полгода назад возглавил компанию, он разрешил носить джинсы, спортивные рубашки и кроссовки не только по пятницам, но и во все остальные дни недели.

Сам он тем не менее ежедневно являлся на работу в костюме с галстуком. Кое в чем он придерживался старомодных взглядов. Но сегодня, когда ему позвонили в три часа ночи и сообщили о новом несчастье, обрушившемся на «Экскалибур», он напялил на себя первое, что попалось под руку, — черный пуловер и джинсы.

Телефонный звонок не разбудил Джека. В этот поздний час он сидел у себя в гостиной в кромешной тьме, держал в руке стакан с виски, глядел на огни Куин-Энн-Хилла и размышлял об исчезновении кристалла. Всего несколько часов назад он обнаружил, что бесценный экземпляр исчез из лаборатории.

Направляясь к двери своего кабинета и проходя мимо стола секретарши, Джек поднял глаза.

— Полагаю, Мэрион, вы уже знаете о том, что произошло в лаборатории?

— Да, сэр. Охрана мне рассказала, когда я пришла на работу.

— Скоро будут названивать газетчики. Наверняка им уже известно о случившемся. Банда «Авангард завтрашнего дня» не замедлит заявить о своем последнем «подвиге»в борьбе против пагубного влияния новых технологий. — Джек остановился, взявшись за ручку двери:

— Позвоните Лэнгли. Я хочу видеть его немедленно.

— Хорошо, сэр.

— С журналистами буду разговаривать или я, или Лэнгли. Больше никто. Понятно?

— Понятно, сэр. — Мэрион как-то странно взглянула на него и понизила голос:

— Я не об этом хотела вам сказать, сэр. Когда я пришла сюда, вас уже кое-кто дожидался.

— Детектив Дьюренд из отдела убийств? Он уже вернулся? — Джек взглянул на Мэрион через плечо. — Что ему еще нужно? Я же просил дать ему копию всего, что мы обнаружили в файлах Кендла.

— Нет, сэр, это не детектив. — Мэрион многозначительно откашлялась.

— Тогда у кого, черт побери, хватило наглости зайти в мой кабинет без…

Джек замолчал, открыв дверь кабинета и заметив стоявшую возле огромного, от пола до потолка, окна женщину.

Вот черт! Он всегда считал, что беда не приходит одна. Но сегодня это уже четвертая.

Глава 3

Большую часть ночи она дрожала от страха, думая о предстоящей встрече. Но теперь, когда эта встреча состоялась, она поразилась собственной реакции. Она чувствовала полнейшее спокойствие.

Правда, затылком она ощущала предательский холодок, но это ее не удивило. Подобное происходило с ней всякий раз, когда Джек оказывался поблизости. И еще она чувствовала себя при нем немного скованно. Хотя что кривить душой! Не немного, а очень. Но ничего, с этим она справится. За полгода ежемесячных заседаний совета директоров компании «Экскалибур», на которых Элизабет неизменно присутствовала, она научилась с этим справляться.

Важно то, что сейчас она целиком и полностью владеет собой. Не размахивает руками, не трясется от ярости. Просто стоит к нему спиной и изучает вид за окном — автостоянку фирмы «Экскалибур»и видневшееся вдалеке озеро Вашингтон.

Сегодня утром она основательно подготовилась к предстоящему сражению. Волосы стянула на затылке в тугой узел. Надела серебристо-серый костюм из дорогой материи в полоску, пиджак которого сидит как влитой. Отвороты брюк слегка прикрывали кожаные туфли на высоких каблуках. В ушах поблескивали неброские золотые серьги.

Да уж, ничего не скажешь, вид как у заправской нацистки. Для полной картины не хватает только хлыста. Она с досадой поморщилась.