– Сегодня действительно дерьмовый день, – прошипев это про себя, я выхожу со склада и иду в зал. Тот факт, что сегодня первая смена у нас с Джеком и Энди, ничуть не делает этот день лучше. Клуб будет открыт только до часу, наша задача начать смену и подготовить все, потом мы можем уйти в одиннадцать. Луи и Мэтт придут позже, но останутся до конца. У Сюзанны сегодня тоже одна из ее немногих смен за барной стойкой – по-видимому, она уже сделала бо́льшую часть своей бумажной работы за этот месяц. Что является чудом, по крайней мере, учитывая бюрократические таланты Мэйсона. Кроме того, кажется, он нанял еще двух человек, чтобы мы могли продержаться до тех пор, пока Ян снова не придет в форму.

Я прячу телефон и захожу за угол. Впереди Джек и Энди подготавливают напитки для шотов, весело беседуя с Джун, которая заняла место на одном из барных стульев. Она выглядит по-настоящему шикарно. Браслеты на ее запястьях звенят при каждом движении. Но я смотрю только на Энди, ее потертые кеды, простые джинсы и широкую рубашку, которые она так любит. Я думаю, что все это найдется у нее в нескольких цветах и комбинациях. Сегодня она заплела волосы в косу с одного боку и уже закатала рукава рубашки. Джун что-то ей рассказывает, а Энди продолжает работать, внимательно слушая. Мэйсон сказал, Джун всегда может приходить сюда, когда захочет.

Хотя клуб еще закрыт, играет тихая музыка, спокойнее, чем обычно, и как-то уютнее. Сьюзи приветствует нас, шагая к маленькому бару. Она, вероятно, поставила себе двойную смену.

Я принимаюсь за уборку раковины, вижу, что все уже лежит на своих местах, но, поскольку у нас появилась Энди, эти места несколько изменились. Однако, судя по всему, остальным это никак не мешает, тогда я не буду выставлять себя дураком, которому единственному это так важно.

Чуть позже музыка меняется на более громкую и активную, яркий свет уступает место приглушенному, зато добавляются разноцветные лампочки и прожекторы, и клуб открывает свои двери. Места у бара, как и танцпол, быстро заполняются людьми, и с каждой минутой я должен все больше напоминать себе о том, чтобы сосредоточиться на гостях и их заказах.

Когда Мэйсон направляется через танцпол к Джун, которая по-прежнему сидит у бара и не покидает Энди весь вечер, я все еще не уверен, может ли это стать чем-то интересным или же полная катастрофа тут неизбежна.

Мэйсон с ней действительно очень упрям. Прошло уже несколько лет с тех пор, как я видел его таким в последний раз. Обычно ему не нужно прилагать особых усилий – даже сейчас, пока он движется на пути к бару, две дамочки пытаются броситься ему на шею. Но его воровская улыбка принадлежит сегодня только Джун, которая замечает его в этот самый момент. Выражение ее лица забавляет меня, особенно когда она смотрит на Энди, обращаясь к ней за помощью.

Но Энди только разводит руками:

– Ты вылила ему на рубашку липкий коктейль, обозвала его идиотом, без конца провоцируешь его и даже успела влепить ему пощечину. Честно говоря, Джун, видит бог, я не понимаю, как после этого я могу тебя выручить?

– А как же наш уговор насчет «помочь закопать тело»? – шипит она, и Энди громко смеется. Я не могу удержаться и присоединяюсь к ним, и тут к нам наконец добирается Мэйсон.

– Привет, моя кошечка, – начинает он, и Джун начинает издавать рвотные звуки.

– Джун! Угомонись.

– Послушай свою лучшую подругу! Энди, ты просто чудо.

Мэйсон подмигивает ей, и я закатываю глаза. В этот момент Джек, сыпля ругательствами, спрашивает, работает ли кто-нибудь, кроме него, сегодня.

– Иду! – кричу я ему в ответ и помогаю с одной из пивных кег, которые нужно заменить. Мы вынимаем старую, заталкиваем новую под стойку и подключаем ее. Готово.

– Спасибо, чувак, – бросает он, немного задыхаясь.

– Не за что.

Он похлопывает меня по плечу, прежде чем перейти на другую сторону, где кто-то зовет его. Энди тоже принимает заказ, всего в метре от Мэйса и Джун, которая, надо заметить, действительно выглядит так, словно собирается разорвать моего приятеля или исцарапать его самые нежные места своими красными когтями, если он немедленно не прекратит разговаривать с ней. Я стою рядом с Энди, принимаю другие заказы, но не могу не наблюдать, как парень, которого она обслуживает, смотрит на нее. Какой смазливый!

Я наливаю три кружки пива и стараюсь не оторвать кран, когда слышу, как он спрашивает:

– Когда ты заканчиваешь работу, милая Энди?

Я никогда не проклинал Мэйсона за наши дурацкие бейджики больше, чем в эту секунду.

– Позже, – смутно объясняет она, но все еще улыбается, смешивая его напитки. Похоже на отвертку и скотч с содой. Все готово, льдинки ударяются об стекло, и я стискиваю зубы. Затем чувствую взгляд Мэйсона на себе и качаю головой в ответ, но – вопреки мнению Джун – он отнюдь не идиот и очень скоро понимает, что к чему. Я пытаюсь занять себя чем-то, прибираюсь на стойке, поскольку всех гостей на данный момент и так уже обслужили, и концентрируюсь на песне, орущей из динамиков. Это какое-то дерьмо. Какая-то писклявая попсовая песня, которая заставляет мое сердце сжиматься. Но совсем не от приятных эмоций.

– Могу я пригласить тебя выпить?

Черт возьми, Энди, отдай ему напитки как можно скорее, – мысленно молю ее я, надеясь, что тогда это тип исчезнет.

– Мне нельзя выпивать на работе.

– А после, м? Я с удовольствием подожду. Или могу проводить тебя домой, если позволишь.

Что, простите?

Джун заинтересованно выглядывает из-за плеча Мэйсона, но я уверен, что Энди просто отдаст ему коктейли и вежливо откажется, пожелав хорошего вечера. Но к моему удивлению, она останавливается и внимательно изучает его взглядом. Не на что там смотреть! – как бы я хотел прокричать это вслух.

Энди переводит взгляд на меня, но я отворачиваюсь, продолжая отчаянно натирать барную стойку, демонстрируя всем своим видом, что мне на это наплевать. Затем я быстро принимаю заказ какой-то молодой женщины, улыбаясь ей во весь рот. Я улыбаюсь ей так, словно она мне понравилась и я заинтересовался ею, а вовсе не думаю об Энди. Я чувствую, почти физически, как та продолжает сверлить меня взглядом.

– Ладно, – неуверенно произносит она, и я замираю, будто при этом слове что-то сломалось во мне. – Я освобожусь через полчаса.

– Класс! Тогда скоро увидимся.

Так наступает момент, когда я разворачиваюсь в другую сторону, выхожу из-за стойки и, пробираясь сквозь шумную потную толпу, перемещаюсь в маленький бар к Сюзанне. Там мало что происходит.

– Эй, все хорошо?

Она обеспокоенно хмурит брови, и я выдавливаю из себя:

– Да, отлично.

До конца смены я остаюсь здесь, будучи не в состоянии ни на чем сконцентрироваться, и когда я прощаюсь со Сьюзи и иду, чтобы забрать свои вещи, то пытаюсь убедить себя, что Энди может делать, что захочет. И что это нормально.

Но, не увидев у главного бара ни Энди, ни Джун, я немедленно направляюсь к Мэйсу.

– Джун исчезла где-то полчаса назад. К большому сожалению… – Он смотрит на меня, и выражение его лица становится все серьезнее. – Ну а ты – еще более чокнутый, чем я думал, – заявляет он, прежде чем начать цедить свой коктейль. – Они уже на улице.

Ничего не отвечая, я бросаюсь в сторону выхода, толкаю дверь и закашливаюсь от неожиданности, когда холодный ночной воздух внезапно охлаждает мое разгоряченное тело. Я напряженно смотрю налево, но там ее нет. Проклятье. Тогда направо…

Вот они! Я бегу им вслед, между нами не больше пятнадцати метров.

– Энди! – вырывается у меня. Она замирает, поворачивается ко мне. Рядом с ней стоит этот тип. Черт, что я тут делаю?

– Купер? – недоверчиво спрашивает она, наклонив немного голову в сторону, и ждет, пока я подойду еще ближе. – Все в порядке? Что-то случилось? Я ничего не забыла? – С этими словами она ощупывает карманы своего пальто, проверяя, все ли взяла с собой.

– Нет, нет, – успокаиваю я ее. Тот тип пристально наблюдает за мной и выглядит напряженно, а когда он подходит ближе к Энди, я еле сдерживаюсь, чтобы не врезать ему.

– Я отвезу тебя домой. – Если бы это не было так ужасно, наверное, я посмеялся бы сам над собой. Это совсем не то, что я хотел сказать. Совсем не так.

– Что, прости? – В ее голосе я снова могу различить уже знакомые раздраженные нотки.

– Не волнуйся, я сам провожу малышку домой.

– Не думаю, что она твоя малышка, – злобно выплевываю я сквозь зубы, но парень лишь нагло улыбается мне.

– Я доберусь, Купер. Иди обратно.

– Кажется, твоей ее тоже не назовешь, – объявляет этот кретин, и я чувствую, что вот-вот познакомлю его лицо с асфальтом.

Энди делает шаг ближе ко мне.

– Зачем ты здесь? – спрашивает она настойчиво.

Я не могу ничего ответить, даже когда замечаю, как ее взгляд становится более мягким, терпеливым и понимающим. Когда в нем появляется надежда.

– Ладно, слушайте, – прерывает нас парень. – У тебя есть мой номер, можешь позвонить, когда захочешь восполнить этот вечер.

Энди коротко кивает, и он целует ее в щеку, тогда мои пальцы так крепко сжимаются в кулаки, что, кажется, я слышу хруст своих костяшек.

Он уходит. Энди на мгновение закрывает глаза, при этом ее губы слегка раздвигаются, когда она делает глубокий вдох и выдох. Я все еще не могу произнести ни звука.

– Купер. – Она повторяет мое имя.

Я не должен был приходить. Я еще не готов. К этому – нет.

Дыши.

Это нормально, что не все в порядке.

Все снова будет хорошо. Через какое-то время.

Иногда нам ничего не остается, кроме как сделать все, на что мы способны.

Дыши.

И иногда того, на что мы способны, бывает недостаточно.

– Для тебя это что-то значит? Что-нибудь… что?

Ее голос звучит так тихо и робко, что его уносит ветер, и все же я отчетливо слышу каждое слово, как будто мир отражает их для меня в причудливом эхе.

Я думаю, да. Я ведь уверен, так? Я хотел этого – пока не вернулся страх. Я боюсь причинить Энди боль, сделать что-то, чего она не хотела бы, боюсь зайти слишком далеко или быть недостаточно осторожным с ней. Я боюсь, что сделаю все верно и все равно не смогу защитить ее. Что, если кто-то другой сможет? Все это просто парализует меня.

Плечи Энди разочарованно опускаются, а я все молчу.

– Я хочу домой.

Я собираюсь наконец сказать что-то, но она останавливает меня, приподняв руку:

– Одна. Я пойду сейчас домой одна. Не страшно, что ты… что это случилось один раз. Мы все еще остаемся соседями и коллегами. Все в порядке. Но никогда больше так не делай. Не делай вид, словно это что-либо значит для тебя.

Это не обвинение, она не зла и не рассержена, только решительна и спокойна, и я думаю, что от этого мне еще больнее, чем если бы она была в ярости.

– До завтра, – с этими словами она бросает меня там одного. Я заслужил это.

Будучи совершенно не в себе, я возвращаюсь в клуб, забираю куртку, которую я там оставил, и беру шлем из шкафчика, потому что мне хочется немного прокатиться, чтобы успокоить мысли. Но время от времени я чувствую, как мой разум затуманивается, воспоминания о моей плачущей сестре и окровавленных лицах неожиданно обрушиваются на меня, и мне становится тяжело дышать. У меня темнеет в глазах, в груди появляется паника.

– Куп? Вот дерьмо! Куп! – мне по-настоящему плохо. Мэйсон поддерживает меня, усаживает на один из стульев. В какой-то момент мне потихоньку становится лучше, и я выпиваю пару глотков воды из стакана, который он принес для меня. – Флешбэки? Неужели опять? – Я не отвечаю, Мэйс бросает какое-то ругательство. – Так себе вечер, да? – Я не в настроении для шуток, но он и сам это знает. – Ты должен все объяснить ей.

– Что это даст?

– Единственный, кто стоит на твоем пути, это ты, Куп.

– Ты прочитал это в печенье с предсказаниями?

– Я прав, и ты это знаешь.

– Я не готов, – объясняю я и закашливаюсь от того, как чертовски неприятно признавать это.

– Значит, пусть будет так. Но тогда оставь Энди в покое. Все остальное будет нечестно по отношению к ней. – Я не хочу этого слышать. – Может, позвонишь Милли?

23

Если что-то кажется тебе настоящим и правильным, держи это крепко. Держи это всеми силами, каждой клеточкой твоей души и тела, пока не настанет время, чтобы отпустить это.

Энди

– Сейчас я жду лифта, а потом буду в библиотеке.

Главное здание Харбор-Хилл напоминает мне музей. С его высокими потолками, старинными картинами на стенах, витринами, полными трофеев и грамот студентов всех возрастов, и конечно, внушительными колоннами в передней части фойе, которое простирается во все стороны как гигантский купол.

Минуту назад я зашла в одно из боковых зданий, где обычно бывает довольно тихо. Из вытянутых витражных окон льется свет, окрашивающий темный деревянный пол во все цвета радуги. Иногда мне становится тепло, когда я думаю о маме. О том, что она когда-то видела эти же места, что она училась здесь – как я сейчас. И именно здесь, на лестнице главного здания, она поцеловала моего отца.