Ян, не дожидаясь ответа, направился к выходу. Но не успел выйти, как Линда увидела, как Саймон спускается по лестнице. Он, не говоря ни слова, последовал за Яном. Младшие же дети послушно занимали места, когда она позвала их. Вскоре вернулись Ян и Саймон, и начался праздничный обед, с вручением подарков, поздравительных тостов и пожеланий. Поначалу Линда чувствовала неловкость, что в стакане Яна всего лишь сок, поскольку никакая сила не могла заставить купить ее спиртное, но убедившись, что самого мужчину это нисколько не волнует, успокоилась.

Все было замечательно. Дети были просто счастливы. Наевшись, они попросили разрешения выйти из-за стола, и, получив его, принялись играть в новые игрушки. Саймон и Ян обсуждали тему разведения лошадей. Саймона очень увлекло коневодство.


Линда, маленькими глоточками попивая чай, прислушивалась к их разговору, краем глаза следя за детьми. Ей не хотелось ни говорить, ни двигаться. Она была довольна тем, как прошел день, хоть и чувствовала легкую усталость. Она откинулась на стуле и наблюдала за Саймоном и Яном. Сегодня ни оба были одеты не так, как обычно. Саймон надел новую футболку, и даже причесал волосы, которые уже следовало бы постричь, но что он категорически отказывался сделать. И Линда была уверена, что это делалось ради сходства с Яном. Разница была лишь в том, что волосы мужчины были уже достаточно длинными, для того, чтобы их можно было собрать в короткий хвостик, в отличие от прядей Саймона, которые зачастую торчали в разные стороны. И сегодня, Ян был без своего любимого платка, повязанного на лоб. В клетчатой рубашке и темно-синих джинсах, он выглядел замечательно.

Линда не могла не признать, что Ян Ривз был красивым мужчиной. Но она лукавила. Его привлекательность она заметила гораздо раньше. Просто сейчас, сидя напротив Яна, расслабленная и довольная, она не заметила, как опасные мысли проникли слишком основательно. И завладели ей. Она и раньше испытывала странное волнение, когда порой позволяла себе чуть дольше смотреть на этого мужчину, во время его работы по ремонту, или когда он общался с детьми, но всегда успевала одернуть себя и отвлечься. Но сейчас не смогла, или не захотела.

От чувства, которое начинало завладевать ей, Линда немного встревожилась. А когда поймала себя на том, что уже в течение нескольких минут то и дело смотрит на его губы и вовсе разволновалась. Отведя взгляд, она отпила еще чая, трусливо списав жар, разлившийся по телу на гормоны. И мурашки, от звука его хрипловатого голоса, тоже. Но, не смотря на, казалось бы, найденное объяснение, Линда была почти благодарна Саре, которая подбежала к ней и попросила запеленать ей куклу. Потом Линда принялась убирать посуду, а Саймон, находясь в хорошем настроении, стал играть с детьми. Линда не успела расслабиться, как рядом с ней возник Ян с полотенцем в руках, и, не слушая возражений, принялся вытирать посуду.

Молчание между ними затягивалось, но ни один из них не проронил больше ни слова, занимаясь каждый своим делом. Только почему-то с каждой минутой дышать становилось труднее. Особенно от того, что Линда, находясь так близко от мужчины, могла с легкостью уловить резковатый запах хвойного мыла и особенный аромат, присущий именно Яну. Линда отказывалась искать причину, отчего ее пальцы слегка задрожали. Кажется, даже сердце ускорило ритм на какую-то долю секунды. А потом и вовсе остановилось, когда большая горячая ладонь накрыла ее дрожащую руку. Линда застыла и вскинула голову, впервые увидев лицо Яна так близко. Что-то промелькнуло в его глазах. Сильное и яркое, и чем-то похожее на то, что творилось с ней. Но тут же, его лицо приняло привычное спокойное и немного замкнутое выражение. Линда видела, как дернулся кадык мужчины, когда он тяжело сглотнул.

- Все в порядке. - успокаивающе произнес он, видимо решив, что испугал ее. - Я сейчас уйду.

А затем и в самом деле отступил на пару шагов. Он взял ведерко, приготовленное для Бродяги, и, постояв еще с минуту, прожигая растерянную Линду взглядом, пошел прощаться с детьми.

Линда не могла сдвинуться с места, пока наблюдала, как он ласково прощается с малышами, и крепко жмет руку Саймону. Но и когда за мужчиной закрылась дверь, Линда не сразу смогла взять себя в руки. И даже гораздо позже, уложив детей спать, она не могла перестать думать о Яне Ривзе, и своей реакции на него. Это пугало ее теперь, а не просто волновало. А к середине ночи и вовсе заставило запаниковать. И поэтому Линда пообещала себе, во что бы то ни стало, вернуть свое благоразумие. И перестанет сходить с ума. У нее и так много забот. Она мать четверых детей, и готовиться стать матерью снова. Она беременна, а испытывает влечение к мужчине, которого знает около двух месяцев! Немыслимо!

Она решила, что с завтрашнего дня будет держаться как можно дальше от Яна.

Но это оказалось не трудно в течение следующих четырех дней. Потому что сам Ян не появлялся ни на работе, не у них дома. А когда Линда увидела его снова, то он не позволил ей держаться на расстоянии.

23 глава

Линда не понимала себя. И злилась. Потому что вместо того, чтобы наслаждаться каждым днем спокойной жизни, выпавшим ей, она с каждым часом накручивала себя все больше. Может с ней что-то не так? Может, правы все те люди, которые утверждают, что женщины, терпящие домашнее насилие, сами виноваты в этом. Может, в ней есть какой-то ген жертвы, и она, даже находясь в нормальной ситуации, намеренно ищет повод для переживаний и внутренних терзаний.


Бросив резиновые перчатки на край раковины, и выключив воду, Линда устало вытерла пот со лба. Ее смена закончилась, ресторан закрылся для посетителей, и вся посуда была помыта. Полли ждала, когда домоют полы в общем зале и можно будет запереть двери. Линда сняла фартук, и повесила его на крючок. Эта смена была самая изматывающая за последнее время. Наверное, потому что Линда не могла дождаться, когда она закончится. Еще утром, выйдя из дома, она решила, что после работы пойдет к Яну Ривзу. Всю смену она ждала, когда время ее работы закончится. А оно, как обычно в таком случае, тянулось ужасно медленно. Но вот долгожданная минута настала, но теперь уверенность Линды в правильности намерения навестить Яна поубавилась.


Попрощавшись с Полли и с не успевшими уйти официантками, Линда вышла под теплое, но уже не такое обжигающее солнце, последнего месяца лета. По дороге домой она с улыбкой здоровалась со знакомыми, искренне радуясь, пока еще хрупкому, но приятному ощущению принадлежности к этому городу и просто встречной улыбке и кивку головы, в знак узнавания и приветствия.


Но мысли все равно занимал лишь один единственный вопрос - куда пропал Ян Ривз? После праздника, устроенного в честь Дня рождения Сары и Доры он больше не появлялся. Сначала Линда даже обрадовалась этому. Его отсутствие как нельзя лучше способствовало осуществлению ее намерения держаться от мужчины подальше. Но когда прошло три дня, а он так и не пришел, хоть и обещал после выходных заняться ремонтом крыши, подготовкой ее к осени, Линда начала волноваться. Или скорее задаваться вопросом, чем могла его обидеть. Может она как-то неправильно себя вела, или он неправильно истолковал момент, когда они вместе занимались посудой. Он мог подумать, что испугал ее, но это была неправда. И Линда не хотела, чтобы Ян думал так. Но она успокаивала себя тем, что он не обязан уделять столько времени ей и ее детям. У него есть своя жизнь, он и так все эти недели занимался ремонтом их дом и мужчина имеет полное право отдохнуть.


Но ее беспокойство вернулось и усилилось в двойне, когда Саймон сказал, что Ян и на работе не появляется уже три дня. Тогда Линда решила, что после работы сходит к нему, уговаривая себя, что нет ничего особенного в том, что она проведает соседа, который так много сделал для них.

Во время перерыва Линда вскользь упомянула в разговоре с Полли, что не видит Яна уже три дня, когда та спросила, как продвигается ремонт. Но Полли только внимательно посмотрела на нее, а потом покачала головой, и перевела разговор на другую тему. И после этого Линда засомневалась.


И все же решила пойти. К тому же, у Саймона был выходной и он присматривал за детьми, так что Линда могла не переживать, что малыши одни.


Дорога до дома Яна не заняла много времени. Да и уверенность в правильности своего визита придала твердости шагу. Но вот у порога неприветливого жилища сомнения вновь овладели Линдой.

В первый раз, когда она приходила сюда, было темно и рассмотреть дом не представлялось возможности. Да и тогда, безумно волнуясь за Саймона, она и не могла думать ни о чем другом.

Но сейчас, при свете дня, дом Яна Ривза предстал перед ней во всей своей красе. А точнее убогости. Разница между его домом и ее, на момент, когда она с детьми въехала в него, была лишь в том, что дом Яна был крепким. Но таким же обветшалым и запущенным. И если за то короткое время, что она жила в своем, Линда стремилась привнести в него уют, то Ян этим явно не заморачивался. Острые углы окон не сглаживали складки занавесок, высокий сорняк полноправно владел лужайкой перед домом, а дерево ограды и крыльца потемнело от времени. Краска на стенах дома давно облупилась и в основном осыпалась, лишь кое-где пятнами напоминала, в какой цвет было выкрашено это строение.


Не давая себе возможности передумать, Линда взошла на крыльцо и постучала. Но на шум никто не отозвался. После второй попытки достучаться до хозяина дома Линда отступила, решив, что вероятно дома никого нет. Но стоило ей спуститься на одну ступеньку, как откуда-то из-за дома прибежал Бродяга и, виляя хвостом, стал тыкаться лохматой мордой ей в ноги. Линда протянула руку и потрепала пса за ухом, в который раз поражаясь его виду. Полуоблезлый, со свалявшимися колтунами шерстью. С огромными лапами и мордой, и поразительно добрыми карими глазами, которые контрастировали с его свирепым видом. Да и вел себя этот пес как большой кот, стремившийся получить как можно больше ласки. Но в его преданности Яну можно было не сомневаться. Линда ни разу не слышала, и не видела, чтобы Ян сказал что-то хорошее этому псу или погладил его. Напротив, он практически не позволял к себе приближался, а если тот и нарушал границы, то мужчина осаждал его короткой фразой «Пошел вон». Но и не обижал. А по упитанным бокам было ясно, что кормит он собаку отменно. Но животное было поразительно привязано к Яну Ривзу. Как бы дети не играли с псом, не угощали вкусненьким и не ласкали его, стоило хозяин появиться, тот бежал к нему и крутился поблизости, правда, не нарушая позволенных границ.

Вот и теперь, приняв поглаживания Линды, и пару раз лизнув ее руку горячим влажным языком животное ринулось к входу в дом, и, ткнувшись мордой, проскользнуло внутрь. Линда с минуту в недоумении смотрела на приоткрытую дверь, прежде чем решилась вновь подойти. Ей стало не по себе от того, что она собиралась без приглашения вторгнуться в чужой дом. Но еще больше ее тревожили мысли, что дверь была открыта, и вероятнее всего Ян был дома, но не отзывался, когда она стучала. Если, конечно, он не уходит, не заперев дом. Может с ним что-то случилось, или ему плохо и он болен, а она трусливо мнется на пороге.


Сделав вдох поглубже, и собирая всю свою храбрость в кулак, она протянула руку и толкнула дверь.


Тяжелый запах перегара и табачного дыма ударил в нос, и вызвал ужас от нахлынувших воспоминаний. Искушение повернуть назад было почти непреодолимым. Линда неосознанно сделала пару шагов назад, выпустив дверь, и та стала с раздражающим скрипом закрываться.

Но потом отругала себя за малодушие. Стоило помнить, сколько всего хорошего этот человек сделал для них за последнее время. Как терпелив он был по отношению к детям. И с каким пониманием относился к ней, стараясь не испугать ее. Линда знала, что он многое понимал из того о чем она молчала, но не задавал вопросов. И все же сердце тревожно билось, и Линде было стыдно за свой страх. Вытерев вспотевшие ладони о длинную юбку, она вошла в дом.


- Ян? - она прошла чуть дальше, стараясь не морщиться от удушливого застоявшегося воздуха. - Ян, это я Линда.

К ней снова подбежал Бродяга, но Линда не позволила ему себя отвлечь. Она осмотрелась вокруг. Внутри дом был точно таким же, как и ее. Правда обстановка отличалась разительно. И если снаружи ее дом проигрывал жилищу Яна, то о внутреннем убранстве такого она сказать не могла. С порога можно было видеть и кухню и гостиную, не отгороженные друг от друга ничем, кроме одной ступеньки, и картина была плачевной. В кухне не было ничего, кроме старой грязной плиты и умывальника со шкафом под ним. Сам же шкаф был без передней ножки, которую заменил кирпич, и отсутствовала дверца, что давало возможность увидеть содержимое этого предмета мебели. На единственной полке стояло ведро, пара щеток и опрокинутая баночка с каким-то чистящим средством. Рядом с мойкой стоял еще шкаф повыше, где находился скудный набор разномастной посуды, а у окна примостился стол с давно полинявшей клеенчатой скатертью. На углу стояла пустая бутылка из-под виски и газета, которая наполовину скрывала жестяную банку, служившую пепельницей.