начинает светиться и берёт мою руку, сжимая её. — Но здорово! Поздравляю, я так рада!

— Я до сих пор не уверена, что думаю об этом.

— Так это было не специально? — осторожно спрашивает Сара, и я качаю головой.

— Нет. Скорее всего... неосмотрительность, — признаюсь я, и, практически

извиняясь, пожимаю плечами.

— Джон уже в курсе? — лицо Сары тут же становится серьёзным.

— Нет. Я только что сделала тест и узнал. Я не знаю, как ему сказать. Ты же

знаешь, как он относится к детям. Как ты думаешь, он обрадуется?

С сомнением я смотрю на Сару, в надежде, что она уберёт мои сомнения. Но она

только откидывается назад на стул, и с серьезным лицом продолжает молчать.

— Я хотела бы заверить тебя в том, что он будет ужасно рад, потому что это самая

естественная реакция в мире. Должна была бы быть такой. Но, честно говоря, я не знаю,

— говорит Сара, хоть это и болезненно, но я рада, что она честна со мной. — Тема детей

всегда была для него табу, возможно, из-за того, что отец слишком торопил его. В

последнее время Джон что-то говорил по этому поводу?

— Нет. — я тяжело вздыхаю. — На самом деле мы разговаривали на эту тему всего

один раз, в самом начале наших отношений. Но он достаточно четко высказал свою

позицию. Он ясно дал понять, что никогда не хочет быть отцом, «Дети монстры», так он

тогда выразился. Он сказал, что из него получится никудышный отец. Ты бы его видела,

он был очень серьёзен.

— Хм. И вы больше никогда не говорили об этом? — удивлённо говорит Сара.

— Я больше не хотела касаться этой темы. Мне казалось это не таким уж и

важным. Я думала у нас ещё столько времени, понимаешь? Ещё минимум лет пять или

шесть. Но теперь, так неожиданно... — я закрываю глаза и чувствую, как моё сердце

сжимается. — Что, если он не захочет этого ребёнка?

В моём голосе можно услышать страх, и Сара тут же хватает мои ладони, через

стол, сжимает их, успокаивая меня.

— Ах, ерунда. Джон любит тебя и, с того момента как вы вместе, он очень

изменился. Возможно, он не будет прыгать от счастья, но все наладиться Потом он будет

так же радоваться ребёнку, как и ты.

Я хотела бы ей верить, но вижу неуверенность в её глазах. Она не уверена, я думаю

даже встревожена, и у меня в горле появляется ком.

— Но, в последнее время, он очень странный. Такой закрытый. Он не всё мне

рассказывает. У меня такое ощущение, что вернулся старый Джонатан, он ведёт себя так,

как было еще до того, как мы начали встречаться. Понимаешь? Иногда я не могу

достучаться до него.

На этот раз я тоже надеюсь, что Сара меня успокоит. Но, очевидно, она не может

этого сделать, и тяжело вздыхает перед тем как ответить.

— К сожалению, у меня такое же ощущение. Я пыталась убедить себя в том, что

это ошибка, поэтому и молчала. Но если и ты это заметила... — она не заканчивает

предложение, и наши озабоченные взгляды встречаются.

Это будет ужасно, если Джонатан опять стал таким неприступным, каким он был

раньше. Тогда я думала, что это из-за нашего неравного положения: я — молодая,

неопытная американка, приехала в Англию на практику в ег компанию, а он — богатый,

удачливый бизнесмен, и к тому же принадлежит к английской аристократии. Но не только

это было причиной отстранённости Джонатана, он не мог и не хотел показывать чувства.

У меня как-то получилось разбить броню, которой он отгородится от всех, и я смогла

отогнать тени из его души, мучающие его. Мы были так счастливы с тех пор, и я думала,

что так будет всегда, потому что я не могу себе представить жизнь без него. Но, если даже

его сестра, которая настолько хорошо его знает, боится, что он соскользнёт на свою

старую тропу, тогда это реально пугает. Очень пугает. И это точно не придает мне

уверенности, когда я думаю о том, в чём мне скоро придётся признаться.

— Что мне теперь делать, Сара?

— Когда Джонатан вернётся? — спрашивает она меня после минуты раздумий.

Она знает, что Джонатан в командировке во Франции, и я рассказываю ей о нашем с ним

телефонном разговоре. — Хорошо, тогда у нас есть немного времени.

— Для чего? — добавляю я, когда Сара встает. Она берет сумку и начинает искать

мобильник.

— Для начала, я запишу тебя к гинекологу. Ты была у доктора Уоткинса?

Не дожидаясь моего ответа, она набирает номер в смартфоне.

— В конце концов, это был всего лишь тест, откуда ты знаешь, можно ли на него

полагаться? Сначала ты пройдёшь обследование, а потом мы подумаем что делать дальше.

— Но Сара, сегодня же воскресенье. —протестую я, на что Сара просто улыбается.

— Он же не работает сегодня.

— Я думаю, для нас он сможет найти время, — подмигнув мне, говорит Сара. Она

права, это не так уж невероятно, если его попросит дочь графа Локвуда. Семья Джонатана

очень влиятельна и имеет большие связи, они могут себе позволить вещи, которые

простым смертным недоступны. Хоть я обычно этим и не пользовалась, но на данный

момент это очень кстати, пойти быстро к врачу. Мне нужна определённость.

Возможно, тест был неправильным, думаю я по дороге в Челси, где находится

практика доктора Уоткинс. Я цепляюсь за эту мысль, повторяя ее словно мантру. Потому

что, если результат окажется положительным, изменения, которые произойдут, меня

сильно пугают.

Глава 2

— Грейс? — Джонатан удивлённо заглядывает в комнату, находя меня в постели.

— Что ты здесь делаешь?

— Мне надо просмотреть бумаги по проекту Wentworth, и я решила сделать это в

комфортной обстановке, — объясняю я, неуверенно улыбаясь и замечаю, что сердце

бьётся всё сильнее.

Я слышала, как Джонатан поднимается по лестнице, но сегодня я чувствую себя

немного неловко. Именно поэтому я осталась сидеть в кровати, а не, как обычно, пошла

его встречать. Кроме того, мне было трудно встать из-за разложенных по всей кровати

документов и, если бы мне все же пришлось это сделать, то все документы бы

перемешались.

Джонатан, нахмурившись, заходит в комнату и подходит ко мне.

— Ты же никогда раньше не работала в постели, — удивляется он, и я нервно

сглатываю, разрываясь между необходимостью рассказать ему новость и страхом,

который удерживает меня от этого.

— Когда-нибудь нужно начинать, — отвечаю я ему, отдавая себе отчёт в

двусмысленности сказанного мною.

Тест был правильным, доктор Уоткинс подтвердил результат, я действительно

беременна, срок семь недель. Он сделал узи и внимательно осмотрел меня, а затем

объяснил, как я должна вести себя во время беременности. В тот момент я была сильно

потрясена, и он меня успокоил.

До тех пор, пока я не увидела маленькую точку на экране, эту маленькую жизнь,

зародившуюся во мне, я даже не была уверенна в том, каково это вообще, иметь ребёнка.

Но потом во мне проснулось новое чувство, которое перебороло страх перед реакцией

Джонатана.

Я хочу этого ребёнка, даже если тот факт, что эта маленькая точка когда-то станет

живым ребёнком, пока выглядит абсолютно абстрактным. Это наш с Джонатаном

ребёнок, часть его и меня, я никогда не смогу причинить боль этому существу, во мне

зародился сильный инстинкт защитника, необходимость обеспечить его спокойствие,

чтобы с ним ничего не случилось.

Я не знаю, как мне сообщить об этом Джонатану, но когда он осторожно садится на

край кровати чтобы не перемешать документы, я крепко обнимаю его, целуя его почти

виновато, потому что не привыкла что-либо скрывать от него. Он это сразу же замечает, и

морщит лоб.

— Всё в порядке?

Он слишком хорошо меня знает, думаю я, в то время как тону в его голубых

глазах, которые внимательно смотрят на меня.

— Я не знаю, это ты мне скажи, — отвечаю я, пытаясь отвлечь его внимание от

себя, гладя его по груди. Мне нравятся его твердые мускулы под чёрной рубашкой,

которую он носит без галстука и с открытой верхней пуговицей. — Ты решил проблемы в

Париже?

В Париже он встречался с другом по бизнесу, который должен был передать

информацию об источнике проблем, который в последнее время создал много трудностей

в работе компании и саботировал проекты. Джонатану понадобилось некоторое время,

чтобы выяснить, что это не просто серия совпадений, а преднамеренные,

запланированные попытки нанести компании ущерб. С тех пор он ищет связь между

этими делами и самого виновника ситуации.

— И да, и нет. У Бернара была, на самом деле, интересная информация,

понадобится немало времени, пока я не проанализирую всё это, — для Джонатана это

вполне нормально. Но в какой-то момент он немного уклонился от моего взгляда и я

вдруг почувствовала, что он что-то скрывает. Это же ерунда или...?

— А почему ты приехал только сейчас? — с укором спросила я, сама этого не

желая. Ведь уже поздно, на часах почти восемь.

— В Париже слишком сильно шёл снег, поэтому мы стартовали чуть позже. И

работа в офисе заняла немного дольше времени.

— В офисе? Я думала, что у тебя встреча вне офиса. — по крайней мере, так я

поняла по телефону, когда он сказал, что у него ещё дела.

— Нет. Мне нужно было обговорить некоторые вещи с Кэтрин, — сказал он, вновь

избегая моего взгляда. Эта новость ранит меня, страх перед его недосказанностью

становится ещё больше.

— Я не знала, что твоя секретарша работает сегодня, — говорю я, скрещивая руки

на груди и глядя на него с упрёком.

— Я попросил её приехать в офис. Это было срочно, — Джонатан заметно

удивляется моему тону. — Грейс, что с тобой такое? Я управляю международной

компанией. Это значит, что мы не всегда отдыхаем в праздники или выходные, и ты это

хорошо знаешь.

Вдруг я чувствую свою беспомощность от того, что понимаю его, и не

представляю, что делать дальше. Может, я молчу потому что и сама от него кое-что

скрываю?

— Извини. Я... мне хотелось бы, чтобы ты был рядом. Мы мало времени проводим

вместе, — выкручиваюсь я, и Джонатан улыбается, эта улыбка волнует меня даже после

года замужества.

Я надеюсь, что сейчас он поцелует меня и заставит забыть о том, как изменится

наше будущее, если его мнение о детях не изменилось. Но он встаёт и идёт к шкафу,

вешает свой пиджак, такой же чёрный, как его рубашка и брюки. Он так любит этот цвет и

выглядит в нём несравненно, поэтому я никогда даже не пробовала поменять его стиль

одежды.

— А чем сегодня занималась ты? — спрашивает он. К счастью, он стоит спиной ко

мне. Потому что, в противном случае, он бы понял, что что-то не так. Грейс, соберись и

скажи ему, наконец, тебе всё равно рано или поздно придётся это сделать. Но он выглядит

таким напряжённым, и мне кажется, это плохое время. Если для такой новости вообще

может быть хорошее время.

Я долго молчу, и Джонатан разворачивается ко мне, приподняв бровь и

вопросительно глядя на меня.

— Сара приезжала, — поспешно отвечаю я. — Мы были с ней в городе. — это и

правда и ложь, и мне становится стыдно за то, что я не решаюсь сказать ему правду.

Может я бы сказала, если бы он был спокойным. Но он что-то вынашивает в себе,

это меня настораживает, от чего я и не решаюсь начать. Какое-то время мы смотрим друг

другу в глаза, пытаясь прочесть в них мысли друг друга.

— Ты себя действительно хорошо чувствуешь, Грейс? Ты такая бледная. — потом