Мануэл Карлус - Искупление

Женезиу принял предложение, потому что Милена как раз готовила очередной показ и фотографы им были нужны позарез.

Потусовавшись минут сорок и сунув в карман с десяток визитных карточек, Женезиу откланялся.

У выхода его нагнала Ольвия.

– Поедем ко мне, – предложила она. – Отберем слайды к статье в следующий номер, где будет говориться о вас.

– С каких это пор ты горишь на работе? – осведомился он насмешливо. – Лично у меня рабочий день закончен! Завтра с утра я в твоем распоряжении.

– А я в твоем распоряжении сегодня, – сказала она, глядя на него таким знакомым ему тусклым, полным желания взглядом, который он со временем возненавидел.

– Пока мне было в охотку, я трахал вас десятками, – грубо сказал он, – но я, и только я, выбирал, кого мне трахать!

Женезиу повернулся и ушел не оглядываясь. Грубость, может быть, была излишней, но эта баба его достала!

Ольвия, закусив губу, вскинула голову.

– Скотина, – процедила она сквозь зубы, – грубое животное.

Ну он у нее еще попляшет! Гомик несчастный!

Однако утром она позвонила ему как ни в чем не бывало. Женезиу оценил похвальное миролюбие, девчонка оказалась умнее, чем он думал, и он был этому рад. Говорил он с Ольвией самым добродушным и любезным тоном.

Он даже заехал за ней, чтобы отвезти ее в редакцию. Ему это казалось верхом любезности.

– Это я оказываю тебе любезность, садясь в твой старый драндулет, – фыркнула Ольвия. – Мог бы завести себе что-нибудь поприличнее.

– Заведу, когда наш бизнес станет постарше, – хмыкнул Женезиу. – Ты же лучше других знаешь наши проблемы.

– Вашими проблемами я не занимаюсь, у меня свои, – с нажимом заявила девушка.

Женезиу не понял, что она хотела этим сказать, и не стал доискиваться – видно было, что она все-таки на него обиделась, а копаться в ее обидах ему было неинтересно.

Слайды они отобрали, но Ольвия сказала, что она придет и на показ, который устраивала Милена.

На этот раз Милена уговорила и Нанду принять участие в показе. Он хоть и не любил этой работы, но раз уж Милена попросила, как он мог ей отказать? А она так гордилась своим детищем – магазином, – что не замечала неодобрения Нанду. Ей даже в голову не могло прийти, что муж далеко не в восторге от ее деятельности.

Но на подиуме Женезиу и Нанду смотрелись отлично, в этом Милена была права, – высокие, широкоплечие, мускулистые, с легкой походкой и обаятельной улыбкой.

Демонстрировали они коллекцию пляжных костюмов.

Голубых набился полный зал, они млели и таяли, а Милена, гордясь широтой своих взглядов, с удовольствием поглядывала на них.

Фотографы снимали, Ольвия что-то строчила в свою книжечку.

– Успех! Настоящий успех! – шептала Милена. – У нас никогда еще не было столько народу.

Распродажа после показа прошла на ура. Нанду и Женезиу, довольно переглядываясь, фотографировались со своими покупателями.

– Отличная будет реклама! – ободряюще улыбнулась своим партнерам Милена. – Вот увидите, как шикарно пойдут у нас дела!

– Да, реклама будет хоть куда, – широко улыбнулась Ольвия, – будет что поместить в газету.

– А не пойти ли нам в ресторан, мальчики? – весело предложила Милена. – Нам есть что отпраздновать.

Они пошли в ресторан, и Милена заказала бутылку шампанского.

– Угощаю! – радостно заявила она. – Похоже, что мы вот-вот расплатимся с Мег и Тражану, и я буду единоличной владелицей доходного предприятия.

На лицо ее набежало облачко грусти, и она прибавила:

– Что бы там ни было, а я всегда Лауру вспоминаю. Мы ведь вместе все затевали, и тогда никто не верил, что из этого что-то получится. Но получилось, хотя и Наталья охладела к нашим трусам и майкам.

– Зато воспылала страстью к умным книжкам, которыми ее снабжает Родригу, – улыбнулся Нанду и тут же помрачнел.

Как только речь заходила о Лауре, он вспоминал тугую упругую воду, которая без конца выталкивала его, мешая высвободить из тисков несчастную. И он нырял и нырял, пытаясь ее спасти, но все-таки не спас…

Женезиу тоже помнил красивую девушку с темными неподвижными глазами, которая потом так трагически погибла, и тоже посерьезнел.

Милена взяла мужа за руку и нежно прижалась головой к его плечу.

– Простите, я вам обоим настроение испортила! А близняшки такая прелесть, и Жуанито – вылитая Лаура.

Вспомнив, как он возился с малышами в Ангре, Нанду улыбнулся. Они уже отлично бегали на своих крепких толстеньких ножонках и были страшно похожи на пингвинчиков, такие же важные и пузатенькие.

Женезиу встал и стал прощаться, он хотел еще повидать Лизу, после всей этой суеты прогуляться с ней не спеша по набережной. Они не виделись уже несколько дней, все было некогда. И как это он смог их прожить без нее?

– Спасибо тебе, – поблагодарила его Милена, – ты видишь, я не ошиблась, ты не директор, а мечта!

– Вот этого не надо, – с шутливой строгостью сказал Женезиу, – я уже работал мечтой. Мне не понравилось.

Все рассмеялись, Женезиу откланялся и ушел.

Милена с Нанду никуда не спешили, им было так хорошо вдвоем в этом ресторанчике, чуть захмелевших после бокала шампанского.

– Скоро мы поедем в Ангру? – спросила Милена.

– Только на будущей неделе, – отозвался Нанду. – На этой я улетаю в Сан-Паулу.

– Что делать с мамой, ума не приложу, – вздохнула Милена, – вроде стало получше, разрешили немного двигаться, а ей еще тоскливее стало. Она же человек деятельный. А тут еще ты улетишь, командовать совсем некем будет.

– Слушай! Мне пришла в голову гениальная идея. По-моему, я придумал, чем ей заняться.

Милена, выслушав его, идею одобрила. На другой день с утра она вошла в спальню к Бранке с целым ворохом газет.

– Как ты себя чувствуешь, мамочка? – бодро осведомилась она.

– Могла бы и получше, – сумрачно отозвалась Бранка. – Как я могу себя чувствовать, если едва могу двигаться? Да я просто лопаюсь от избытка энергии.

– Это прекрасно, что энергии у тебя в избытке. Мы постараемся ее использовать, – пообещала Милена.

– Да неужели? – изумилась Бранка. – Ну-ка, ну-ка, доченька, расскажи как!

Милена положила рядом с Бранкой большую стопку газет.

– С сегодняшнего дня назначаю тебя заведующей информационным отделом моего магазина. Держи ножницы, клей и вот этот альбомчик. Ты будешь выуживать из газет всю информацию о продаже и покупке мужского белья и магазинчиках вроде нашего, вырезать и подклеивать вот сюда. – Милена похлопала по синему альбомчику. – А все заметки о нас – в другой, – и Милена похлопала по золотистому.

– Подклеивать? Я? – Бранка решила, что Милена над ней издевается. – Может, ты лучше поручишь это Марселинью? Мне кажется, он более подходящая кандидатура.

– Мама! Ну почему ты никогда не хочешь мне помочь? Кажется, я так редко прошу тебя о чем-то! И время у тебя есть, и спешить некуда, и все равно не хочешь. – Милена, похоже, всерьез обиделась.

– Ну ладно, не кипятись. Так и быть, займусь выуживанием. Так ты, кажется, выразилась? – снизошла Бранка.

За время своей болезни, оказавшись совсем беспомощной, она оценила заботы дочери и зятя – на деле выяснилось, что оба они совсем неплохие ребята, и Бранке иной раз даже приходило в голову, что, может быть, зря она так круто обошлась с ними.

Милена поцеловала Бранку и исчезла, она торопилась к себе в магазин.

Бранка принялась просматривать газеты и, надо сказать, узнала много интересного. Вот уже лет двадцать, как она пренебрегала молодежной прессой, и должна была засвидетельствовать, что хоть и они в юности не были паиньками, но то, что творилось теперь!..

Бранка только головой покачивала, просматривая заметки.

Мало-помалу она втянулась в это занятие. По утрам она уже с нетерпением ждала Милену с ворохом газет и принималась с жадностью их просматривать – у нее там были свои друзья и враги. Зилу она посадила рядом с собой и заставила вырезать и вклеивать отмеченные карандашом статейки. Теперь ей было чем руководить и кем командовать, и она почувствовала себя куда счастливее.

Однажды она увидела на четвертой странице улыбающееся лицо зятя. Ага! Вот и Нанду в компании таких же волосатиков! Интересно, что про него пишут?

По мере того как Бранка читала заметку, лицо ее вытягивалось все больше и больше. Ну и заметочка! Милена была права, когда заинтересовалась, что там про них пишут. Врага нужно знать в лицо!

В заметке расхваливали начинание Милены. А начинание, оказывается, состояло в следующем: гонимое сексуальное меньшинство обрело наконец надежный приют, благодаря чему подняло голову и расправило крылышки. Далее предлагалось наладить целую сеть таких магазинов, чтобы угнетенные могли подавать друг другу руку помощи. Ну и так далее, и все в том же духе.

Заметку венчала фотография Нанду в объятиях волосатиков, что не оставляло никаких сомнений в пристрастиях мужа хозяйки.

– Ты только полюбуйся на это безобразие! – такими словами встретила Бранка вернувшуюся вечером Милену. – Что бы сказал Арналду, если бы это увидел!

Милена посмотрела, прочитала и расхохоталась.

– И ты еще смеешься? – возмутилась Бранка. – Попомни мое слово, все это тебе дорого обойдется! Не зря я за тебя боялась – ты связалась с дурной компанией. Ты не умеешь взяться за дело! Кто допускает к себе всякий сброд? Почему ты не проверила, кто про тебя пишет?

– Да я и понятия не имею, кто это, – продолжая смеяться, ответила Милена. – Фамилию в первый раз вижу.

– И куда это годится? – вконец рассвирепела Бранка. – Можно подумать, что не в нашем доме выросла! Ты что, не помнишь, какие я закатывала приемы? Я это делала не просто так, я фильтровала людей, приглашала только отборную публику, и о нас писали только то, что нам было нужно. Я выбирала, с кем из журналистов мы будем дружить, у нас не было случайных людей. А это что за понос? Тебя вываляли в грязи, а ты еще смеешься!

Бранка была не на шутку возмущена, а когда сердилась, в выражениях не стеснялась.

– Мамочка! Сейчас другие средства рекламы, – попыталась успокоить мать Милена. – Все слетаются на запах жареного. Вот увидишь, дела у нас пойдут еще лучше.

– Нет, моя дорогая, дела пойдут куда хуже! – патетически заключила Бранка, отбросив с негодованием газету. – Ты погубишь себя, если не будешь устраивать приемов!

Милена улыбалась про себя, вспоминая предложение матери устраивать приемы. Бедная наивная мамочка! Она все еще живет в своем богатом роскошном прошлом и, слава Богу, не понимает, как трудно живут ее дети. Хорошо, что доходов от магазина хватает на то, чтобы поддерживать оборот и выплачивать кредит, на жизнь остается совсем немного. Но как только Милена выплатит долги, она начнет расширяться, сможет кое-что откладывать, а со временем и тратить. Вот когда они будут жить посвободнее, тогда Милена возьмется и за другие проблемы.

Она улыбнулась, вспомнив, с каким любопытством Сандра всякий раз обходит их дом, интересуясь, не привезли ли они себе маленького. Да и свекровь поглядывает на нее с подозрением. Может, у тебя какие нелады со здоровьем? Пора бы, давно пора, – говорит ее взгляд.

Но Милена не обращала внимания на взгляды. Она, как могла, крутилась на зарплату Нанду да еще старалась, чтобы Бранка не заметила, что семья живет хуже, чем прежде. Ведь немало денег уходило и на лечение. Его они оплачивали все втроем, но, когда в доме лежит больной человек, сколько еще набегает расходов.

Однако Милена не падала духом. Все было хорошо, все было просто отлично, и ничего другого она себе не желала. Стоило ей произнести про себя: Нанду! Увидеть его серьезный ласковый взгляд и чуть застенчивую улыбку, как ее охватывало невообразимое счастье и она готова была лететь как на крыльях.

Милена перебирала утреннюю почту и улыбалась. По-прежнему самыми счастливыми для них временами были поездки в Ангру. Мелкий белый песок, ослепительная синева воды, и они вдвоем, как Адам и Ева.

А потом семейный обед, возня с малышами. Эдуарда чуть-чуть располнела, и ей идет, она стала такая спокойная, солидная, – главная начальница семьи и жизни. Занимается психологией. Кажется, пишет какую-то работу и собирается защищаться. И еще статьи публикует в женских журналах. Очень умные!