Барбара Смит - Искушай меня снова

Кейт строго посмотрела на сестру:

– Интересно, что же тебя отвлекло? Может быть, ты балансировала на парапете моста на глазах у всего города?

Мег густо покраснела.

– Опять Уизли-Бизли. Неужели ты думаешь, что эти детские сказки все еще имеют для меня значение?

Их сосед с озабоченным видом прошел по коридору и отвлек Кейт от работы.

– Миссис Уизли не может дискредитировать тебя, дорогая, если ты не даешь ей повода. Это древний и неустойчивый мост. Тебе не стоит ходить по нему.

– Тра-ля-ля. – Мег провальсировала к зеркалу и пригладила шелковистые черные, идеально гладкие и послушные волосы, предмет зависти Кейт. – Ходят же бродячие артисты по канату. Почему я не могу позволить себе такое удовольствие?

– Потому что ты юная леди и должна вести себя подобающим образом. – Кейт коснулась руки сестры. – О, Мег! А ведь ты сама это хорошо понимаешь.

Мег засопела:

– Плевать мне на правила приличия. Мы все равно отсюда уезжаем.

– Переселяемся в город, – уточнила Кейт. – И правила приличия имеют большое значение. Если мне удастся закончить и продать папину книгу, ты сможешь выходить в свет. Так что не стоит портить репутацию глупыми выходками.

Мег капризно надула губки.

– У нас все равно никогда не будет денег на Лондон. И ты это прекрасно знаешь. Мы даже не можем себе купить одно новое платье на двоих. Эти траурные платья остались с тех пор, как мама... – Она посмотрела на свою потрепанную юбку, и на глазах у нее показались слезы, как у обиженного ребенка.

Кейт заморгала, чтобы тоже не заплакать. Почти сразу после того, как отец отправился в эту свою несчастную экспедицию по Африке, мама заболела воспалением легких, попав под холодный ливень, когда возилась со своими любимыми цветами в саду. По воле судьбы Кейт пришлось заменить Мег и мать, и отца. Вдобавок они потеряли все свои сбережения, когда банковский клерк растратил вклады инвесторов. Им с Мег удалось сохранить лишь это разоренное гнездышко.

Мег, конечно, ничего не знала о возможности получить пятьсот золотых гиней, от которой Кейт недавно отказалась. Оставаясь одна в своей спальне, она размышляла о том, правильно ли поступила.

Обняв сестру, Кейт сжала кружевной носовой платочек в руке.

– Не плачь, дорогая, – пробормотала она. – Надо смотреть вперед, прошлого не вернешь и тем более не изменишь.

Мег заглянула ей в глаза:

– Вот бы папа и лорд Гэбриел привезли целый корабль сокровищ. Золото, бриллианты, слоновую кость, изумруды. Тогда бы мы утерли нос этим снобам лондонцам.

Кейт содрогнулась, вспомнив о грандиозных обещаниях лорда Гэбриела. Как легкомысленно он предложил воплотить в жизнь мечты отца, втянув его в это ужасное путешествие. Время от времени отец присылал им короткие записки с какой-нибудь ценной безделушкой – бивнем слона или древней вазой. В ответ они писали ему, бросали письма в почтовые ящики, не зная, получил ли он хоть одно из них, известно ли ему о смерти жены.

Кейт вздохнула:

– Я была бы счастлива, если бы папа вернулся, пусть даже с пустыми руками. Только бы был жив.

– Я тоже, – быстро проговорила Мег. – О, Кейти, не думай, что я корыстна. Но жизнь намного проще, если есть деньги.

Кейт ничего не могла возразить и подвела сестру к полкам:

– Помоги собрать тарелки.

Мег послушно взяла голубую фарфоровую тарелку и воткнула в кипу соломы, лежавшей в ящике.

– Мне так не хочется уезжать. В эти ужасные тесные комнаты на вонючую рыночную площадь.

– Там жилье дешевле. А нам надо экономить.

Кейт завернула чайник в кусок старой газеты, стараясь не думать о том, как мама наливала чай, весело смеясь и болтая о своих любимых цветах.

– Зачем нам так много места? Надо быть практичными.

– Ненавижу экономить, а еще больше – быть практичной. – Мег посмотрела в открытое окно; апрельский ветерок колыхал занавески. – Так хочется сходить на ярмарку...

Кейт уложила чайник в ящик.

– Через три дня надо увезти вещи. Новые жильцы въедут сюда в субботу. А мы еще не начали разбирать вещи в папином кабинете.

– Тогда давай поспешим, – сказала Мег, открыв шкаф и сбрасывая его содержимое в ближайший ящик. – Видишь, как просто, – сказала она, отряхнув руки.

Кейт посмотрела на кучу старых салфеток, ненужных фигурок и связки струн.

– Я хотела все перебрать. В нашем новом жилище слишком мало места.

– Тогда мне лучше присоединиться к бродячим музыкантам, – буркнула Мег. – Они по крайней мере наполняют свою жизнь не вещами, а свободой и развлечениями.

Неужели она действительно так думает? Неужели может сбежать из дома?

– Не болтай глупости, – оборвала ее Кейт. – Пообещай, что не сбежишь с этими бездельниками и бродягами.

Мег с вызовом посмотрела на нее:

– Я бы хотела стать известной актрисой. Не забывай, я играла Джульетту в академии мисс Минчен в прошлом году. – Она патетически сложила руки и продекламировала: – О Боже, няня, вот брачное ложе. И не Ромео будет здесь со мной!

– Между школьным любительским спектаклем и настоящей сценой огромная разница. Тебе придется часами заучивать роли. Дождливыми ночами дрожать от холода в палатке или фургончике, где даже негде согреться. Брести по грязи и снегу из города в город, и все это за грош, брошенный в шляпу...

Мег вскрикнула.

Кейт удивилась, что нарисованная ей картина вызвала у сестры такую реакцию. Но Мег смотрела не на нее, а в окно.

Кейт проследила за ее взглядом и тоже вскрикнула. На подоконнике сидело темное мохнатое существо с человеческими чертами и волосатыми конечностями, выглядывавшими из-под рукавов и штанин. Темный пытливый взгляд изучал обстановку коттеджа.

– Боже милостивый, – сказала она, задыхаясь. – Обезьяна? По-моему, шимпанзе.

– Ага, – удивленно кивнула Мег. – Очень похож на того, что когда-то нарисовал лорд Гэбриел. Помнишь, папа присылал нам этот рисунок?

Упоминание о лорде Гэбриеле до сих пор волновало Кейт, и это вызывало у нее досаду.

– Но откуда взялся этот зверь?

– Ярмарка! Ну конечно! Наверняка сбежал от бродячих актеров. – Мег подошла к обезьяне. – Милое создание! Ты потерялся? Не можешь найти дорогу домой?

Издав угрожающий звук, шимпанзе поднялся на свои короткие кривые ножки.

– Осторожно, – вскрикнула Кейт, последовав за сестрой. – Он может укусить.

– Ерунда. Вид у него вполне смирный. Он еще маленький. Разве у него не прелестная мордашка?

Кейт не могла не признать, что в этих странных чертах был определенный шарм. Темные глаза светились, как у шаловливого ребенка. Сгорая от любопытства, она подошла поближе и остановилась рядом с сестрой, которая была на расстоянии вытянутой руки от незваного гостя.

– Как ты думаешь, что нам с ним делать? – прошептала Мег, как будто он мог услышать ее и обидеться.

– Надо отвести его на ярмарку. Но как?

– Я возьму его. – Мег смело шагнула к зверю. Кейт медленно двинулась вперед.

– Подожди! Он скорее послушается своего дрессировщика. Сбегай на ярмарку и позови актеров...

В мгновение ока шимпанзе протянул к ней волосатую руку и схватил расческу из слоновой кости, которой были сколоты ее волосы. Кейт не успела ему помешать. Густые волосы упали ей на плечи.

– Ах ты, воришка! – вскрикнула Кейт. – Отдай немедленно!

Она попыталась поймать его, но шимпанзе прыгнул на шкаф. Там он начал вертеть гребень в лапах, свернул трубочкой губы и издал несколько воплей.

Глаза Мег искрились смехом.

– Вот проказник! Он просто дразнит тебя, сестричка!

Кейт проглотила обиду, подошла к шкафу, подняла голову и протянула руку.

– Дрянной мальчишка! – пробормотала она. – Немедленно отдай гребень!

Шимпанзе, посапывая, начал бегать по шкафу, подняв пыль, которая припорошила нос Кейт. Засунув гребень в собственную голову, он теперь напоминал уродливую матрону.

– Уизли-Бизли, – не сдержалась Кейт. – Вот на кого он похож.

Мег захихикала:

– Боже мой! Он просто копия этой кикиморы!

– Ладно, хватит. Я не позволю ему стащить мамин любимый гребень.

Кейт залезла на стул, чтобы дотянуться до шимпанзе, но едва ее пальцы коснулись волосатой лапы, как шимпанзе прыгнул на другую полку. Ему очень нравилась игра, он даже улыбнулся, показав ряд широких кривых зубов.

Мег передвинула кресло к противоположной стороне шкафа.

– Оставайся там, – сказала она. – Вдвоем мы с ним справимся.

Но зверь и на этот раз перехитрил их. Он прыгнул к окну и начал карабкаться по выцветшей золотистой шторе. Балансируя на деревянной перекладине, издал радостный вопль, держа гребень над головой, как военный трофей.

Сестры переглянулись в полном изнеможении.

– Лучше беги за помощью, – сказала Кейт. – А я буду следить за ним, а то он еще что-нибудь натворит.

Кивнув, Мег выскочила в прихожую. Скрипнула входная дверь, и до Кейт донесся удивленный возглас сестры:

– Господи Боже мой!

– Что случилось? – крикнула Кейт.

Мег не ответила – она с кем-то разговаривала. Причем таким голосом, каким обычно разговаривала с мужчинами, – низким, с легким придыханием. Чертова девчонка! Нашла время кокетничать с кавалерами.

Не отрывая глаз от шимпанзе, Кейт направилась в прихожую. С вежливой улыбкой выглянула за дверь, чтобы поторопить сестру.

И снова пережила потрясение. Второе за этот день.

В дверях стоял высокий мужчина. Лицо его оставалось в тени, и Кейт с трудом разглядела высокие скулы, мужественный подбородок, голубые глаза. Словно пират на палубе корабля, он стоял, широко расставив ноги в грубых ботинках, и внимательно слушал Мег. Он улыбался, и ослепительно белые зубы ярко выделялись на потемневшей от южного солнца коже.

Он взглянул на Кейт, и улыбка сбежала с лица.

Впервые в жизни Кейт была близка к обмороку и держалась изо всех сил, чтобы не упасть. Ладони стали холодными и влажными. Перед ней стоял лорд Гэбриел Кеньон.

Волной нахлынули воспоминания об их последней встрече, когда четыре года назад она бросилась в его объятия как влюбленная дура. В ее сердце осталась не только обида, она вспомнила пережитые в тот момент унижение, презрение, злость.

– Ты тоже не помнишь лорда Гэбриела? – кокетливо произнесла Мег. – Я его не узнала, пока он не назвался. Впрочем, мне было всего двенадцать, когда он уехал...

– Мег, – прервала ее Кейт, – беги на ярмарку. Найди хозяина обезьяны.

Мег хотела было запротестовать, но лорд Гэбриел жестом остановил ее:

– Я разберусь.

Его глубокий голос потряс Кейт. Чувствуя себя маленькой и беспомощной, она с трудом сохраняла спокойствие.

– Простите?

– Джаббар принадлежит мне.

– Джаббар?

– Шимпанзе. Он сбежал. – Лорд Гэбриел прошел мимо нее прямо в гостиную, словно был здесь хозяином.

Кейт поплелась следом, за ней шла раздосадованная Мег. Она чувствовала его мужской запах, экзотический и сладкий. Он покидал Англию избалованным юношей. А теперь возмужал, раздался в плечах, лицо стало суровым. Годы испытаний наложили на него свой отпечаток. Куда девались его лоск и изысканные манеры? В расстегнутом синем пальто, без галстука, с голой шеей, в коротких бриджах, открывавших волосатые ноги, он напоминал неандертальца.

Рядом с ним Кейт чувствовала себя маленькой серой мышкой в своем старом черном платье с порванным кружевом на рукаве, которое она никак не могла зашить. Мышкой с копной рассыпавшихся по плечам кудрявых непослушных волос. Потому что его шимпанзе украл ее гребень.

Поджав губы, она сказала:

– Буду вам благодарна, если вы немедленно заберете из моего дома это дикое животное.

Ее строгость развеселила его:

– Джаббар уже стал домашним, я воспитал и выдрессировал его. Просто он еще подросток.

Подойдя к окну, он поднял голову и внимательно посмотрел на зверя, который уютно устроился на гардине.

– Думаешь, ты король замка? Немедленно спускайся. И извинись перед дамами.

Джаббар выглядел как мальчишка, укравший банку варенья, которого поймали с поличным. Он пожал мохнатыми плечами и уставился на хозяина. Затем медленно спустился по гардине, словно по пальме, и понурив голову подошел к лорду Гэбриелу.

– Я не собираюсь забирать у тебя это, – строго сказал лорд. – Сам отдай даме.

Джаббар перевел взгляд на Кейт и снова взглянул на хозяина.

– Ну, давай, – поторапливал его Гэбриел.

Цепляясь когтями за ковер, шимпанзе подошел к Кейт и протянул ей гребень с поистине человеческим раскаянием. С плохо скрываемым удивлением она следила за тем, как шимпанзе повернулся и запрыгнул на руки к лорду Гэбриелу.

Мег захлопала в ладоши:

– Какой прелестный фокус! Как вам удалось научить его этому, милорд?

Не переставая улыбаться, лорд Гэбриел держал шимпанзе на руках с такой нежностью, словно ребенка.