Кэтрин Харт - Искушение

Мадам Лалейн фыркнула:

— Пресно, мой милый, пресно! Кроме того, вы, джентльмены, слишком долго не позволяли нам играть в эту игру. Нам ужасно интересно, что же в ней такого притягательного, а ваша дорогая жена и будущая невестка были так любезны, что согласились просветить нас.

— Я понял, — шутливо заметил Грэнт, — чтобы избавить вас от денег и отправить домой пешком. — Уже выходя, он сказал:

— Я сгораю от любопытства, так мне хочется узнать, что же вы, леди, выкинете в следующий раз?

— Ну, — ответила Бэтси, — если бы у нас была рулетка, мы могли бы научить их и этому. Уверяю, нет ничего веселее, чем жужжание шарика. Он мне всегда навевает мысли о богатстве.

— А мысли о скупости, Бэтси? — спросил Грэнт, и его холодный взгляд уперся в нее.

— Давай честно выскажем то, что мы думаем друг о друге, — удивила она его ответом, не смутившись его враждебностью. — Я знаю, что ты считаешь меня жадной до денег, и полагаю, что так думать — это твое полное право. Точно так же я могу думать о тебе, что ты надутый осел, и я совсем не должна любить тебя, правда? — Она улыбнулась самой чистосердечной улыбкой, хотя некоторые дамы были явно недовольны ее дерзостью. Впрочем, другие хихикали.

Грэнт поспешил прочь из комнаты. Он знал, что такое язык лишь одной-единственной женщины, а тут их было четырнадцать.

За спиной он услышал шорох сдаваемых карт и голос Мейбл Тернбал:

— Грязное и нижнее, девочки. Дикий одноглазый Джек.

Этой ночью, наконец-то оставшись наедине с женой, Грэнт заявил:

— Ты самая злая женщина, которая когда-либо жила на этой земле. Клянусь, Аманда! Ты меня вновь и вновь изумляешь! Зачем ты научила этих женщин играть в покер? — С этими словами он начал разбирать постель.

— Мой отец частенько говорил: «Если не можешь кого-то победить, объединяйся с ним». Именно это я и сделала. Я узнала, что Дарси покинул город на прошлой неделе и уехал в Бостон. Он поступил в солидную адвокатскую фирму. Так что он не виноват, ведь корм отравили после его отъезда.

— Я и не думал, что он виноват, просто никого другого не было, — признался Грэнт, стягивая рубашку.

Все еще сердясь на нее, он присел на край кровати и продолжил:

— А зачем вы с Бэтси выставили меня полнейшим дураком сегодня перед всеми этими женщинами?

— Ты сам выставил себя дураком, любовь моя, — мягко сказала она, вытягиваясь, чтобы достать его руку.

Она поднесла его ладонь к губам и нежно поцеловала прямо в середину ладони.

— В картах и в жизни, Грэнт, играть нужно всегда по правилам. Ты можешь оборвать кого-нибудь или даже оскорбить, но тебе придется отвечать за это. Бывают моменты, когда ты должен просто промолчать. Ты же сыграл не по правилам, за что и поплатился.

Она приблизилась и принялась массировать его напряженную спину и плечи.

— Ты сделал ошибку, оскорбив Бэтси, пытаясь унизить ее перед всеми. Ты начал первый и не можешь винить ее за то, что она ответила. Ты никогда не задумывался о том, что мы, нищие, имеем не меньше гордости, чем вы, принцы.

С этой минуты Грэнт решил с большим вниманием относиться к женщинам.

Кончики пальцев Аманды массировали его позвонки, снимая усталость и одновременно возбуждая его.

— Знаешь ли ты, что делаешь? — прошептал он.

— Я почти всегда знаю, что я делаю, — прошептала она в ответ, и ее руки скользнули вниз. — Только ответь мне, пожалуйста, успел ли ты сегодня снять ботинки?

У Челленджера слетела подкова, и Аманда с Пушистиком наблюдала, как работники держали его, пока Арон накладывал новую подкову. Челленджер окончательно поправился. К счастью, проволока была не ржавая, и удалось избежать заражения крови. Хотя он и не мог стать теперь чемпионом, но обещал дать прекрасное потомство.

После того, как жеребца перековали, Аманда с утенком проводили его в стойло.

Был полдень, но в конюшне все еще оставалось несколько жеребцов. Грэнт ввел дополнительные меры предосторожности: загоны, пастбища и стойла ежедневно проверялись в поисках осколков или других опасных предметов; в работе была только половина лошадей, чтобы их было легче охранять. В том, что придет беда, Грэнт уже и не сомневался.

В конюшне было темно и прохладно, и Аманда, спасаясь от жары, решила заглянуть в нее. Однако Тэд уже должен был отбыть в Вест-Пойнт, и она не могла терять время, прохлаждаясь в конюшне. Они собирались устроить прощальный обед на четверых, и если она не хотела за столом благоухать лошадьми, ей следовало спешить домой, чтобы переодеться, причесаться и принять душ.

— Вычистил ли ты стойло Челленджера? — спросила Аманда Тимми, мальчика-конюха, единственного из работников, кто находился в конюшне.

— Да, мадам, — уверил он ее с широкой улыбкой и быстро закивал головой. — Мне осталось вычистить только два стойла в этой конюшне. Клэнси уже проверил весь корм и воду, как приказал мистер О'Брайн, — с важным видом известил он ее.

— Замечательно. Я обязательно скажу Грэнту, как здорово вы тут работаете, — улыбаясь, ответила она.

Внезапно она почувствовала запах керосина. Должно быть, кто-то недавно заправлял керосиновые лампы, висевшие в разных углах конюшни. Но запах был на удивление сильным, раздражал глаза и ноздри. Его, видимо, чувствовали и лошади, судя по их фырканью и топоту.

Она была почти у самого стойла Челленджера, когда дверь захлопнулась, заставив вздрогнуть и ее, и Челленджера. Конюшня погрузилась в глубокий мрак, потому что были закрыты и задняя дверь, и большинство окон.

— Тимми! — крикнула она, внезапно испугавшись.

— Мисс Мэнди! — прокричал он в ответ дрожащим голосом.

— Ты закрыл двери?

— Нет, мадам. Возможно, это ветер.

— А разве был ветер?

— Когда я был на улице, нет.

Не различая ничего в темноте, она поспешила добраться до стойла Челленджера.

— Не мог бы ты открыть дверь или зажечь лампу, Тимми? — попросила она.

— Похоже, что кто-то уже сделал это.

Услышав эти слова, Аманда задрожала. Она взглянула на чердак. Свет, странный оранжевый свет на чердаке светил все ярче и ярче. Раздался странный гул. За секунды огонь охватил весь чердак!

Сердце бешено застучало в груди Аманды, она почувствовала, что задыхается.

— Тимми, конюшня горит! — крикнула она, пытаясь сдержать начинающую беспокоиться лошадь. — Быстро беги и позови Грэнта!

Паника охватила ее, но она старалась успокоиться. Она должна решить, что предпринять. Внезапно ее мозг заработал с поразительной ясностью. Лошади! Она должна спасать лошадей! Они бешено ржали и топтались, испуганные, как сама она секунду назад.

Прежде чем она смогла достигнуть двери, таща за собой Челленджера, Тим крикнул:

— Мисс Мэнди! Я не могу открыть дверь! Она заперта!

Боже! Великий Боже! Этого не может быть! Забыв о Челленджере, Аманда кинулась к двери, которую Тимми все еще пытался открыть. Она надавила всем своим весом, но дверь не поддалась!

— Задняя дверь! — крикнула она, перекричав шум пожара, освещавшего уже всю конюшню. Густой, ядовитый дым опускался сверху, когда они с мальчиком подбежали ко второй двери. В глубине души она знала, что и вторая дверь окажется запертой. Даже объединив усилия, они не смогли открыть ее.

Слезы потекли по щекам Аманды то ли от ужаса, то ли от едкого дыма. Но одного лишь быстрого взгляда, который она бросила на Тимми, оказалось достаточно, чтобы она преодолела свой страх. Если она не придумает чего-нибудь, она, ее еще неродившийся ребенок и этот, ни в чем не повинный мальчик умрут!

Что-то мягкое закопошилось у ее ног. Взглянув вниз, Аманда увидела, что Пушистик пытается вскарабкаться по ее новому платью, уже покрытому сажей, с прожженными дырками от горящего сена, падающего сверху. И этот бедный маленький утенок, и лошади будут изжарены заживо, если она не сообразит, как их всех спасти!

— Окна! — крикнула она во внезапном озарении. — Проверь окна в стойлах!

Первые три окна были заперты. В конце концов ей удалось распахнуть четвертое. К несчастью, окошко было очень маленьким, открывающимся в загон, чтобы лошади могли заглядывать в конюшню и из нее.

Аманда подняла Тимми и протолкнула его в окно.

— Беги! — приказала она ему. — Зови на помощь!

Секунду поколебавшись, он испуганно спросил:

— А как же вы, мисс Мэнди?

— Мне надо открыть дверцы во всех стойлах и освободить лошадей, чтобы их можно было легко выпустить, распахнув двери. Прикажи кому-нибудь открыть двери!

Он побежал так быстро, как только позволяли его подкашивающиеся ноги.

Аманда блаженно глотнула свежего воздуха. Когда она нагнулась, чтобы поймать и выпустить наружу Пушистика, он убежал в соседнее стойло.

— Проклятая утка! — крикнула она ему вслед. — Я не виновата, если ты тут испечешься!

Жеребцы бесновались, когда Аманда, шатаясь, брела от стойла к стойлу и отпирала дверцы. Животные мгновенно вылетали из загонов, стараясь вырваться на свободу от окружающего их дыма и огня.

В конюшне уже почти ничего не было видно, и Аманда задыхалась, пробираясь среди охапок горящего сена в тлеющем платье.

Осмотрев почти все стойла, она увидела незапертую дверь, ведущую в соседний с конюшней загон. Едва она начала протискиваться сквозь нее, как была отброшена обезумевшим жеребцом, стремящимся спастись раньше нее.

Она поняла, каким образом жеребцы смогли найти путь к спасению без ее помощи, лишь когда промчался последний: их гнал Пушистик, громко крякая и размахивая грязными крыльями. Со слабым смешком она взяла утенка на руки.

Стоя на пороге конюшни, она вдруг заколебалась. Хотя вся конюшня была охвачена пламенем, в ней оставалось несколько стойл, которые она не успела проверить. Оттуда доносилось отчаянное ржание бедных животных, заглушающее гул и треск пламени, и она поняла, что, по меньшей мере, три жеребца остались запертыми. Осмелится ли она войти и освободить их?

Через секунду у нее не осталось выбора: пылающая крыша конюшни, с грохотом взметнув огромные языки пламени, рухнула, увлекая за собой и стены. Ударная волна отбросила Аманду в загон, где она упала среди обезумевших жеребцов. Пушистика швырнуло прямо на нее. При падении она ударилась так сильно, что искры посыпались у нее из глаз, а все окружающее поплыло перед глазами.

Грэнт осматривал кобыл, еще не оправившихся от колик, когда прозвучал сигнал пожарной тревоги. При крике «Огонь!» сердце любого коннозаводчика наполняется ужасом.

Выглянув наружу, Грэнт увидел, что из верхних окон конюшни для жеребцов вырывается пламя, вся крыша уже начинает полыхать, и темный столб дыма вздымается в небо. Казалось невероятным, что пожар заметили только сейчас, когда спасти жеребцов было уже очень трудно, а спасти саму конюшню — невозможно. Им еще повезет, если удастся отстоять от огня соседние здания. На бегу Грэнт отдавал распоряжения работникам:

— Собирайтесь вокруг конюшни с разных сторон. Отгоните остальных лошадей на пастбище!

В голове его мелькнула мысль: почему в конюшне все двери и окна, кроме верхних, были заперты? Когда он подбежал поближе, ему крикнули:

— Хозяин, двери накрепко заколочены!

— Изнутри? — изумился он, подбегая ближе, чтобы убедиться самому.

— Нет, я думаю, их подперли чем-то снизу — и слишком крепко, и мы подбежали поздно!

Пока они переговаривались, подбежал еще один работник, вооруженный железным ломом. Они начали взламывать дверь. Было слышно, как внутри пламя жадно поглощает сухое дерево и как отчаянно ржут жеребцы.

— Может, поищем другие двери, — предложил чей-то голос.

Грэнт потряс головой:

— Огонь распространяется слишком быстро, и шансов найти незапертую дверь очень мало. Здесь главный выход, наша единственная надежда спасти как можно больше лошадей, если учесть, как они напуганы и какой дым сейчас внутри. А что с задними дверьми?

— Тоже заблокированы, — ответил Клэнси, — четверо парней пытаются их выломать.

Тут вперед выскочил Арон, с выражением ужаса на темном лице:

— А вернулась ли домой мисс Аманда? Или она все еще здесь?

Сердце Грэнта упало. Он взглянул на кузнеца.

— Аманда? — глупо повторил он. Арон печально кивнул:

— Она и утка помогли мне подковать Челленджера, а затем повели его сюда.

Грэнт похолодел. Прежде чем он вновь обрел дар речи, из-за угла пылающей конюшни выбежал Тимми. По его маленькому, покрытому сажей лицу катились слезы, и он старался что-то выкрикнуть. Наконец он сумел членораздельно произнести:

— Мисс Мэнди там! Она пытается освободить лошадей!

Они яростно кинулись на дверь. К ним присоединился Тэд, захвативший с собой топор, которым они кололи толстые дрова. Сквозь гул огня он прокричал:

— Аманды нету дома!

— Она здесь! — крикнул в ответ Грэнт, думавший об ужасе, который сейчас испытывает его жена. Почему она не выбралась вместе с Тимми? Зачем она пытается спасти его жеребцов, какими бы чистокровными они ни были? Знает ли она, что он предпочел бы потерять тысячу лошадей, чем одну ее? Знает ли она, насколько нужна ему? Как он ее обожает?