Бриггз практически родился на море — его отец занимал высокий пост в Ост-Индской компании, и все его братья служили на военных или торговых судах. Хотя он отдалился от своих братьев, он всегда мог связаться с ними через лондонское морское сообщество.

— Конечно, можете, капитан.

— Я бы хотел, чтобы вы остались в Лондоне, — сказал Уилл. — Выясните все, что возможно, о Кавершеме. Я поговорю с Мег. Может, она назовет мне его настоящее имя. Однако не исключено, что он использует вымышленное.

— Да, это вполне возможно, — кивнув, согласился Бриггз.

— Я прикажу Данну подготовить для вас гостевую комнату.

— Благодарю.

Они расстались, и Бриггз поднялся наверх, чтобы приступить к своей миссии по сбору информации, а Уилл покинул дом и пешком направился в свою контору.

Стоял ясный весенний день, и хотя контора судоходной компании Уилла находилась не слишком близко от его дома на Кавендиш-сквер, он решил прогуляться. Он рассчитывал за время прогулки разобраться наконец, каким образом его жизнь так внезапно полностью изменилась.

Мег вернулась.

Она жива.

Эти слова постоянно всплывали в его мозгу с изрядной долей недоверия, благоговейного трепета и изумления. Когда он смотрел на нее, он видел прежнюю Мег. Когда она стояла рядом с Сереной и они обе смотрели на него почти одинаковыми серыми глазами, он спрашивал себя: как он мог хотя бы на секунду принять Серену за Мег?

Да, они были очень похожи, но он всегда мог отличить Мег. Что-то в ней заставляло его кровь радостно бурлить. Серена никогда не оказывала на него такого действия.

Когда Серена, заочно помолвленная с ним, приехала в Лондон, выдавая себя за сестру, первой его реакцией была откровенная паника. Мег не пробуждала больше в нем тех чувств, которые он испытывал несколько лет назад. Неужели что-то изменилось между ними? Неужели расстояние и время разрушили любовь, соединявшую их?

Конечно, дело было совсем в другом. Это была Серена, пытавшаяся изображать Мег и не преуспевшая в этом. Совершенно очевидный обман для тех, кто хорошо знал обеих сестер.

И вот теперь Мег вернулась во плоти. Настоящая Мег. Расстояние и время, конечно же, изменили чувства, которые связывали их когда-то, но вопрос в том, каким образом?

Его кровь по-прежнему вскипала в ее присутствии. И он все так же желал ее. Его тело не забыло, каково было ощущать ее под собой.

И все же прошло много времени. Они оба изменились.

У нее есть секреты от него.

И у него есть секреты от нее, печально подумал Уилл.

Остаток пути в контору он прошел с неприятной тяжестью в груди.


Глава 8

В сумерки, после долгого трудового утра в конторе и последующей встречи с Бриггзом в середине дня Уилл прибыл в особняк Стрэтфордов. Дворецкий проводил его в гостиную. Эта комната, когда-то почти пустая и суровая, благодаря стараниям Серены стала значительно приятнее. Богато обставленная обитой кремовым шелком мебелью, с резными потолками и колоннами в греческом стиле, возвышающимися по обеим сторонам окон, она стала очень уютной — с ее удобными креслами и диванами, расставленными возле окон и перед камином. Рядом с креслами и диванами располагались небольшие столики, на которые можно было поставить свой бокал или положить газету.

Мег сидела одна в небольшом кресле у камина и вышивала. Она убрала рукоделие в корзинку, стоявшую у ее ног, и поднялась, оправляя юбку, чтобы приветствовать его. На ней было уже другое платье из тех, что купила ей Серена, но более скромного покроя, чем можно было ожидать от сестры графини. Почти белое, оно удачно подчеркивало легкий розовый оттенок ее щек и эти веснушки, которые так ему нравились. На платье не было особых украшений — только оборка внизу и кружевная отделка на лифе. Кружева притягивали взгляд к кремовой коже ее груди, вызывая жгучее желание коснуться ее пальцами, почувствовать ее теплоту, ее живость. Даже спустя столько времени какая-то часть его существа все еще не могла поверить в ее реальность.

В таком платье большинство женщин смотрелись бы простовато, но только не Мег. Она в нем выглядела превосходно. Элегантной. Настоящей красавицей.

Она встретила его улыбкой, которая не коснулась ее глаз. А ведь как ему хотелось, чтобы эта прекрасная улыбка достигла именно ее глаз, чтобы она улыбалась ему, как прежде.

Он приветливо улыбнулся в ответ.

— Где все?

— Серена, Джессика и леди Фенвик наверху, переодеваются к балу. Оливия и Феба вернулись домой к Оливии, чтобы подготовиться к сегодняшним развлечениям. Лорд Стрэтфорд работает в своем кабинете. Я только что уложила Джейка в постель. — Ее улыбка угасла. — Надеюсь, он до утра не проснется.

— Он часто просыпается ночью?

— Его мучают ночные кошмары. — Она избегала его взгляда, уставившись в какую-то точку на стене за его плечом. — Я оставила служанку присматривать за ним. Если он проснется, она придет за мной.

Уилл подошел на шаг ближе.

— А как вы, Мег? У вас бывают ночные кошмары?

Она отвернулась от него и опустилась в кресло, в котором сидела до его прихода, сложив руки на коленях.

— Иногда. Когда удается заснуть. — Уилл заметил темные круги у нее под глазами сразу, как только зашел в комнату. — Я пытаюсь помочь Джейку забыть все плохое, но ничего не получается. И как может получиться, если я и сама не в силах ничего забыть?

— Вы прожили без его отца всего лишь один месяц. Чтобы забыть все, потребуется время. — Уилл уселся в соседнее кресло, обтянутое кремовым шелком.

Опустив взгляд, она кивнула. Затем взглянула ему в глаза.

— Думаете, родная мать могла бы дать ребенку что-то такое, что не удастся никому, кто бы ее ни заменил?

Слушая рассказы о матери Джейка, Уилл по крупицам составил определенное представление о тех временах и считал, что Джейк наверняка получал от Мег больше материнской ласки, чем от родной матери.

— Нет, — решительно заявил он. — Подумайте о детях, которых приняли в семьи, способные лучше позаботиться о них, чем их родные. Обычно таким детям живется намного счастливее, чем с родителями.

— Но может быть, часть из них — небольшая часть — всегда будет помнить о том, что с ними не их родная плоть и кровь. Такой ребенок постоянно будет ощущать пустоту в душе.

— Я уверен, что приемные родители способны сделать ребенка таким же счастливым и довольным, как его собственные.

Мег печально вздохнула:

— Тогда почему я не могу сделать Джейка счастливым?

— Он любит вас, Мег. — Это было совершенно очевидно.

— И все же он не счастливый ребенок, — сказала она. — Мы с сестрами в детстве терпели невзгоды и лишения, но все же были счастливы. Мы всегда улыбались и смеялись, а Джейк постоянно грустит.

— Наверное, ему нужен друг, — сказал Уилл. — Кто-нибудь его возраста, с кем он мог бы играть и смеяться.

— У него никогда не было друзей, — прошептала Мег.

Уилл отвел взгляд. Его пальцы беспокойно блуждали по рисунку резных подлокотников кресла. Довольно долго он смотрел на слабое пламя в камине, отчетливо сознавая, что он должен сделать. Понимая, что нельзя трусливо откладывать это до бесконечности.

В конце концов он тихо заговорил:

— Я знаю, вы не хотите покидать этот дом, но, может быть, вы согласитесь поехать завтра с Джейком ко мне? Вам обоим будет полезно прогуляться. Я приму все предосторожности, чтобы вас никто не увидел.

Мег долго не отвечала. Повернув голову, она взглянула в окно. Шторы были раздвинуты, но тонкая газовая занавеска прикрывала стекло. Постоянный поток экипажей и прохожих выглядел как движение неясных теней за ширмой.

— Я не покидала этот дом с тех самых пор, как приехала. — Она повернулась к нему и посмотрела ему в лицо. Глаза ее сверкали. — Иногда, — сказала она, — мне кажется, что я сойду с ума, если останусь в этих стенах еще хоть на один день.

— Вы не можете все время проводить взаперти, Мег. Получится, что вы сменили одну тюрьму на другую.

Она упрямо покачала головой:

— Нет. Самое худшее случится, если он найдет нас.

— Я не позволю ему причинить вам вред, Мег, — твердо заявил Уилл, наверное, уже в сотый раз.

Одно из многих изменений, произошедших в ней за прошедшие восемь лет, — она стала страшно упрямой. Уилл не мог винить ее за это, но ей несвойственна была эта черта, когда она была моложе. Это Серена всегда отличалась упрямством, в то врет как Мег славилась своим добродушно-покладистым нравом.

— Это не имеет значения. — Она пожала плечами. — Мы решили сегодня утром, что я уезжаю через неделю.

Уилл похолодел.

— И куда вы направляетесь? — Она медлила в нерешительности, и его охватила ярость, неистовая и слепящая. — Вы не считаете возможным мне сообщить?

Ее щеки вспыхнули жарким румянцем.

— Я обязательно вам скажу, Уилл. Просто...

Вскочив с кресла, он с шумом выдохнул сквозь стиснутые зубы. Отвернувшись от нее, он подошел к окну.

Значит, она собирается покинуть Лондон. Даже не поговорив с ним. И она определенно не хочет сказать ему, куда намерена ехать.

Но кто он такой, чтобы питать к ней собственнические чувства? Боже милостивый! Прислонившись к колонне, он закрыл глаза. Он не мог разобраться с собственными чувствами к этой женщине. Все, что она говорила или делала, порождало новую бурю эмоций в его груди. Уилл глубоко вздохнул, стараясь вернуть самообладание.

— Извините меня. Мне не следовало досаждать вам вопросами.

Она не ответила на его извинение. Он не мог ее осуждать.

— Так вы мне скажете, куда едете? — спросил он тихо и уже спокойно.

На этот раз она не колебалась. Слова посыпались с такой скоростью, будто она пыталась доказать, что доверяет ему.

— У моего зятя, Себастьяна Харпера, есть дом в Ланкашире. Лорд Стрэтфорд и Серена предложили, чтобы я уехала туда.

— Я был там. — Силы небесные, неужели Стрэтфорд полагает, что там она будет в безопасности? Всего несколько месяцев назад Джессика и ее подруга, леди Фенвик, были похищены из этого самого дома: — Стрэтфорд намеревается сопровождать вас в Ланкашир?

— Нет. Он и Серена должны остаться в Лондоне, как и остальные мои сестры. В противном случае поползут слухи об их внезапном исчезновении. Они должны присутствовать на всех балах и приемах, которые собирались посетить в этом сезоне.

Уилл оставил колонну и застыл, наблюдая за Мег. Он обязательно переговорит со Стрэтфордом, как только останется с ним наедине.

— Тогда кто же будет охранять вас? Я что-то не пойму.

— Он отправляет с нами в Ланкашир нескольких преданных слуг. Мы с Джейком будем там в безопасности — по крайней мере какое-то время.

В этот момент ее сестры и леди Фенвик вошли в комнату.

Уилл прошел вперед, чтобы приветствовать дам. Джессика выглядела великолепно в темно-красном — это был самый любимый ее цвет — роскошном платье, модные рукава которого поражали пышностью буфов. Серена оделась чуть более строго — в серое с голубой отделкой. Уилл обменялся с ней искренней улыбкой — когда все недоразумения разрешились, они стали с ней добрыми друзьями, после того как разорвали помолвку.

Беатрис, леди Фенвик, молодая миловидная вдова, выглядела печальной. Уилл хорошо ее понимал. Муж ее, умерший всего несколько месяцев назад, отличался крутым нравом и тяжелой рукой, и она все еще не оправилась от его издевательств. Одетая в черный шелк, она держалась сдержаннее, чем две другие леди.

Серена с задорной улыбкой обратилась к Мег:

— Мы с Беатрис поспорили, сколько приглашений на танец получит сегодня Джессика. Хочешь присоединиться?

— Я даже не берусь предположить, — сказала Мег сердечно, но без того возбуждения, как у ее сестер.

Джессика уперла руки в бока и высоко задрала нос.

— Я буду танцевать только с красивыми мужчинами. Невзрачные пусть даже не рассчитывают, потому что я им откажу.

Леди Фенвик улыбнулась, что с ней случалось не часто.

— Значит ли это, что мы должны пересмотреть наше пари, Джессика? Несколько джентльменов пригласят тебя на танец, а сколько красивых джентльменов попросят тебя станцевать с ними? Но не слишком ли субъективным будет подход в таком случае? Кто будет решать, достаточно ли красив тот или иной мужчина, чтобы его учитывать?

— Конечно же, я, — заявила Джессика. — Кто же еще?

Серена насмешливо фыркнула:

— Они все будут красивы. После твоих дурацких выходок в прошлом сезоне сомневаюсь, что у кого-либо из некрасивых хватит духу пригласить тебя.

— Ну что ж, мне необходимо кого-то выбрать, знаешь ли. Мне уже девятнадцать, и я не становлюсь моложе. Того и гляди останусь в девицах. — Джессика прищелкнула пальцами для выразительности.