Открыв глаза, девушка огляделась в слабом свете, сочившемся сквозь заросший грязью иллюминатор. Должно быть, она где-то в носовой части корабля. Пахло стоялой морской водой, и грязная холодная влага пропитала всю ее одежду. Мег промерзла до самых костей.

Джейка нигде не было видно в этом маленьком помещении.

Закрыв глаза, Мег припомнила — смутно — долгую тряску в карете. Затем ее втащили на палубу судна, которого она никогда прежде не видела. Джейк плакал и выкрикивал ее имя. Громилы подхватили ее под мышки и поволокли вниз по трапу, после чего буквально швырнули ее в это помещение и заперли на замок. Она пыталась колотить в дверь, звала Джейка, а потом, ослабев, заползла в угол и снова потеряла сознание.

Мег, пошатываясь, поднялась на ноги, держась за раскалывающуюся голову, словно пытаясь удержать ее на шее, и взглядом поискала дверь. Она увидела ее — еле заметный четырехугольник в полутьме — и заковыляла к ней, нащупывая ручку.

— Джейк! — позвала она слабым хриплым голосом. — Джейк?

Конечно же, он не ответил. Он был с Кавершемом. А Кавершем никогда не появлялся вблизи трюма своих кораблей. И конечно же, когда она повернула дверную ручку, дверь оказалась по-прежнему крепко заперта.

Корабль покачивался под ее ногами. Очевидно, какое-то время назад они вышли в море. И теперь полным ходом двигались вперед.

Прихрамывая и покачиваясь, как старуха, Мег доплелась до иллюминатора и принялась протирать стекло своей юбкой, медленно счищая толстый слой грязи, пока наконец не увидела голубое небо, океан под ним и серые фонтаны брызг от волн, разбивающихся о корпус судна. Земли не было видно. Но это ничего не значило. Они могли находиться очень близко от берега, но она этого не узнает, пока не посмотрит под нужным углом.

Мег поднялась, чтобы исследовать свою темницу более тщательно. По-видимому, это было старое помещение лазарета, рабочее место врача, которого больше не существовало — или же он пользовался теперь другим помещением. В центре стояла койка, на которой врач, вероятно, выполнял медицинские операции. На стене возле иллюминатора висели полки, заполненные полупустыми и разбитыми склянками, наверное, со старыми лекарствами. Мег поискала ярлычок с чем-нибудь вроде «Средство от головной боли», но безуспешно. Но когда она осматривала полку, ее внимание привлекли разбитые склянки. Их острые зазубренные края и углы.

Оружие. Или по крайней мере возможное средство защиты.

Она нашла особенно опасно выглядевший крупный осколок стекла — не от склянки, а от разбитого ручного зеркала — и осторожно спрятала его в кармашек, вшитый в складки ее сорочки. Это могло сработать — если она не распорет руку, пытаясь бороться.

Боже милостивый. Они были в открытом море. Если ей удастся выстоять, и каким-то чудом они с Джейком сумеют убежать, куда им тогда деваться? Ей пришлось бы сразиться с целой командой, чтобы спустить шлюпку на воду. Мег многие годы тщательно планировала тот побег с «Непокорного». И даже тогда ее план наверняка увенчался бы гибелью их обоих, не повстречайся им по счастью корабль Уилла, спасший их от смерти.

Даже сквозь опутавшую ее пелену безнадежности маленький осколок стекла в кармане успокаивал, придавал сил. А в данный момент Мег крайне нуждалась в поддержке.

Внимательно исследовав каждую щель, каждую трещину в тесной каморке и не обнаружив больше ничего, что можно использовать, Мег снова забилась в угол, в котором спала, притянула колени к груди и завернулась в плащ, сберегая силы для предстоящей неизбежной схватки.

Примерно час спустя она услышала скрежет ключа в замке. Мег взглянула на дверь из своего угла, где отдыхала, опустив голову на колени, и увидела одного из громил Кавершема.

Верзила потоптался у двери, оглядывая каморку, пытаясь разглядеть девушку в полутьме. Наконец он ее заметил.

— Поторапливайтесь. Капитан желает вас видеть, — пробурчал он.

Мег поколебалась, но бесполезно было сопротивляться. Если бы она отказалась, этот бандит все равно поволок бы ее к Кавершему, даже если бы она стала кричать и пинаться. А ей нужно было беречь силы.

Испытывая сильную боль, она с трудом поднялась на ноги. Оставив свой плащ — он совершенно промок, — она медленно подошла к двери. Громила схватил ее за ушибленную руку и вытащил за дверь, затем по двум узким коротким трапам выволок на палубу.

Мег стиснула зубы, чтобы не расплакаться. Каждое ее движение отдавалось пульсирующей болью в голове.

Учащенно дыша, Мег выпрямила спину. Какая разница, что ее ждет? Кавершем никогда не увидит ее съежившейся и корчащейся от страха. Она поступила правильно, забрав от него сына. Он дурной, презренный, порочный человек. Ей предстоит в последний раз предстать перед ним, и она обязана быть сильной.

Громила втолкнул ее в капитанскую каюту, где за маленьким выщербленным, заляпанным грязью деревянным столом сидел Кавершем. Брови его были гневно насуплены, морщины на лбу и вокруг рта выделялись резче, чем обычно. Вид стола наверняка страшно раздражает его, подумала Мег с замиранием сердца. И скверное настроение Кавершема, пребывающего в состоянии наивысшего раздражения, существенно затрудняло и без того нелегкое положение Мег.

А затем она увидела Джейка. Он сидел на стуле позади Кавершема. Рот его был заткнут кляпом. Его каштановые волосы торчали во все стороны, щеки — в грязных пятнах от слез. В огромных глазах застыл ужас.

— Джейк! — Мег рванулась к нему, но громила оттащил ее назад. Его пальцы так больно сжали ее ушибленную руку, что она едва сдержалась, чтобы не застонать от боли.

Обезумевшие голубые глаза мальчика впились в нее. Джейк издавал сдавленные звуки, извиваясь, и Мег поняла, что он привязан к стулу.

Она устремила обвиняющий, полный ненависти взгляд на Кавершема, изо всех сил стараясь сдержаться и не шипеть на него.

— Что вы делаете?

Тот только пожал плечами:

— Он был неуместно шумлив, поэтому я велел заткнуть ему рот. К тому же он молотил руками без разбора и поцарапал меня, как дикая кошка. — Кавершем указал на длинную неглубокую царапину на руке и продолжал: — Поэтому я приказал связать ему руки. А потом он начал бегать кругом, как безумный, поэтому я привязал его к стулу, где он научится сидеть тихо и спокойно, как подобает благовоспитанному мальчику.

Мег молча смотрела на Кавершема некоторое время, но под конец не смогла сдержаться.

— Какой же вы идиот, Джейкоб Кавершем! — возмущенно воскликнула она. — Развяжите его! Немедленно!

Кавершем приподнял тонкую темную бровь.

— Ругаетесь, мисс Донован? В присутствии невинного ребенка. Так-так. А ведь это вы виновны в его нелепом поведении. Вы позволяли ему неистовствовать и совсем распустили его.

— Отпустите его! — крикнула она, снова пытаясь приблизиться к Джейку. Но стальной захват на ее руке удержал ее.

— Пожалуйста, успокойтесь. Мне не хотелось бы связывать также и вас, как и затыкать вам рот. Не сомневайтесь, я непременно развяжу мальчика в свое врет.

Мег застыла, пытаясь привести в порядок мысли, роившиеся у нее в голове. Неужели это и означает быть матерью? Ощущать такую глубокую связь с ребенком, что готова пойти на все, чтобы уберечь его от беды?

Да, решила она. Теперь Джейк ее сын, и она будет бороться за него.

Но в данный момент гнев и принуждение не помогут. Силой ей этих людей не одолеть. Нужно найти иной способ.

— Садитесь, мисс Донован.

Это был вежливый приказ, но все же приказ. И хотя все ее инстинкты призывали ее схватить Джейка в охапку и бежать, Мег заставила себя двинуться вперед и занять место за столом напротив Кавершема.

— Осталось еще несколько минут пути до места выброски, так что, я думаю, нам следует немного поболтать.

— Место... выброски?

— Вот именно. Там я собираюсь отправить вас за борт. Хочется посмотреть, как вы прогуляетесь по доске.

Паника охватила Мег, когда она поняла, что он собирается играть роль пирата до конца. Она отлично плавала, но здесь не Карибы. Как долго сможет она продержаться в ледяных водах Ирландского моря?

Хотя разве это имеет значение? Она все равно не сможет доплыть до берега. И конечно, смешно надеяться, что кто-то окажется поблизости и снова ее спасет.

Мег медленно выдохнула, освобождаясь вместе с воздухом от мрачных мыслей. Она не станет об этом думать. Она постарается выжить и непременно спасет Джейка.

Кавершем пристально смотрел на нее, прищурив угрюмые голубые глаза.

— Вы и вправду вообразили, что сумеете скрыться, похитив моего сына?

Господи, его притворная забота о Джейке не имела смысла. Он никогда не любил Джейка, как настоящий отец. На протяжении всей короткой жизни мальчика Кавершем пытался превратить его в маленькое подобие себя самого. До сих пор ему это не удавалось, и это обстоятельство приводило его в такую ярость, что он избивал Джейка, даже выбросил его за борт, но все равно не отказался от своих намерений.

— Я только хотела обеспечить ему счастливую жизнь.

Глаза Кавершема превратились в узкие щелки.

— И вы не верили, что я могу предоставить ему это?

— Верю, что можете. Но боюсь, вам это не удастся. Он такой, как он есть, и вы не сможете переделать его в кого-то другого, как бы ни старались.

Кавершем рассмеялся.

— Он мой сын и будет таким, каким я захочу.

Мег молча покачала головой, отчаяние затягивало ее, как черная вязкая трясина.

— Вы и в самом деле дура. — Кавершем покачал головой. — По крайней мере вы могли бы поставить себе разумную цель — например, похитить его с намерением потребовать выкуп у моего брата. Но нет. Вы руководствовались дурацкой идеей спасти его от меня. От его собственного отца. Как трогательно.

Мег не смотрела на него. Ее не волновало, что он думает о ней. Она бы назвала его негодяем, если бы не знала, как бесполезно отвечать ему оскорблениями. Она смотрела на Джейка, взглядом подбадривая его, призывая быть сильным.

Послышался осторожный стук в дверь.

— Войдите, — сказал Кавершем.

Вошел матрос, которого Мег никогда не видела прежде.

— Мы достигли мертвой точки пролива, сэр.

Это означало, что они находились примерно в пятидесяти милях от ближайшего берега. Так далеко никто не сумел бы доплыть.

— Прекрасно. — Кавершем поднялся со стула. — Как только мы разделаемся с ней, прикажите Ингерсону взять курс на юго-запад. Я хочу держаться подальше от берегов Уэльса, прежде чем свернуть на восток к Бристолю. Не слишком далеко, вы меня понимаете. К концу месяца я должен быть в Оксфордшире.

— Есть, сэр.

Кавершем вслед за матросом двинулся к выходу. В дверях он задержался и обернулся к громиле, маячившему в тени.

— Будьте любезны снять с нее платье и корсет. Я не хочу, чтобы она утонула слишком быстро. — Оглянувшись через плечо, он учтиво кивнул ей. — Я подожду вас снаружи, мисс Донован.

Кавершем закрыл дверь, и громила двинулся к ней. Схватив ее за плечи, он грубо повернул ее спиной к себе. Мег услышала, как захныкал Джейк, когда кинжал распорол ей платье, нижнюю юбку и тесемки корсета. Громила стянул одежду с ее тела и рук, разрезая местами ткань, чтобы облегчить себе задачу. Он не смотрел ей в глаза, пока не закончил работу, и теперь девушка стояла перед ним в одной сорочке, чулках, панталонах и туфлях.

— Пойдем со мной, — угрюмо сказал он, и в его голосе она услышала слабый проблеск сострадания.

Джейк уже плакал навзрыд, и Мег обернулась к нему, а потом снова посмотрела на громилу.

— Пожалуйста, позвольте мне попрощаться.

С минуту он раздумывал, потом взглянул на дверь и пожал плечами:

— Поспешите.

Мег бросилась к Джейку. Опустившись на колени, она обняла его вместе со стулом, к которому он был привязан.

— Все будет хорошо, — прошептала она. Мег пообещала бы ему, что вернется за ним, что заберет его отсюда. Но она не могла давать обещания, которые не в силах будет исполнить.

Джейк извивался, стараясь достать до нее руками, которыми едва мог пошевелить. Она накрыла его ладони своими, стараясь его успокоить, и он вложил что-то в ее ладонь. При этом он что-то бормотал сквозь кляп — это звучало как «боцман».

Мег взяла эту вещь без вопросов, зажав в своей ладони, и ощутила ее форму — продолговатый неровный цилиндр. Если подумать... она бы сказала, что это боцманский свисток.

— О, Джейк! — прошептала она, еле сдерживая слезы. «Ты такой умный мальчик!» — Я очень тебя люблю.

Он вложил свисток ей в ладонь так, чтобы громила, стоявший позади нее, не увидел. И она сунула свисток под рубашку в верхнюю часть чулка.

Джейк не мог говорить из-за кляпа, но он положил голову ей на плечо.