Кимберли Логан - Искушение дьявола

Слова Гейбриела попали в самое сердце Моры. Казалось, что он говорит это для нее и обращается именно к ней. А может, так оно и есть?

Страттон нервно оперся на другую ногу. Глаза его словно остекленели.

— Я… ты… — пробормотал он запинаясь. — Нет! Это неправда! Я убил ее, потому что должен был остановить эту проститутку, чтобы она больше никого не могла совращать.

Он навел пистолет через плечо Хоксли, прямо на Мору.

— Черт бы тебя побрал, сучка! — истерично выкрикнул он, тяжело и часто дыша. И вдруг зарыдал — слезы из его глаз ручьями покатились по щекам. — Ты всю жизнь меня мучила! Я хотел тебя, а ты… Почему ты меня не хотела? Ты должна умереть!

Он сделал шаг — единственный шаг, и в то же мгновение произошло сразу несколько событий.

Витрины магазина разлетелись вдребезги, и в здание ворвались люди. Теодосия резко открыла глаза, привстала с пола, воспользовавшись собственной тростью, и со всего размаху ударила Страттона по ногам. Он потерял равновесие и зашатался.

Пистолет выпал из его руки.

Хоксли развернулся, бросился к Море и, повалив девушку на пол, накрыл ее собой. В этот момент в зале раздался выстрел. За первым выстрелом последовало еще несколько, а затем все стихло.

Море показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она успокоилась и стала адекватно воспринимать действительность. В ушах у нее продолжало звенеть, однако к этому звону теперь примешивались и другие звуки. Она с трудом разобрала голоса Толливера и своего зятя Коннора, которые что-то кричали друг другу. А где-то на заднем плане слышалось взволнованное бормотание Теодосии.

И тут она осознала, что Хоксли по-прежнему лежит на ней, придавливая ее к полу своим неподвижным распластанным телом.

Девушку охватила паника. Вскрикнув, она заключила его в объятия и принялась ощупывать.

— Гейбриел! Гейбриел, ты меня слышишь? — в ужасе прохрипела она.

Ответа не последовало. Мора оторвала от него руки — они были мокрыми и липкими от крови. Комната закружилась у нее перед глазами.

— Помогите! — крикнула девушка, с трудом преодолевая ком в горле и стараясь быть услышанной в этой сутолоке и неразберихе. — Помогите кто-нибудь! Лорд Хоксли ранен!

Она попыталась приподнять плечи Гейбриела, чтобы переложить его, и тут же почувствовала, что к нему тянутся еще несколько рук. Подбежавшим удалось осторожно перевернуть его и аккуратно переложить на пол. Девушка резко села, торопливо оглядела пострадавшего и тут же обнаружила, что кровь сочится из раны на правом боку. Сюртук Хоксли и пол под ним были в крови.

Сердце Моры замерло. Она обхватила Гейбриела руками и прижала к себе, точно малого ребенка. Ошеломление и растерянность сменились шоком. Боже правый, его лицо было таким бледным, и он еле дышал.

Она все поняла. Именно здесь и сейчас, держа голову раненого Хоксли на своих коленях, она осознала, что любит этого человека — любит, несмотря ни на что. Не важно, что подумают другие. Не важно, какой образ скрывается под маской Гейбриела — дьявола или ангела. Она хочет, чтобы он вошел в ее жизнь. Ей просто необходимо быть с ним рядом всегда.

Глаза ее заволокло слезами. Сквозь их пелену склонившиеся над ней лица превратились в размытое пятно. Она умоляюще смотрела вверх, уверенная, что кто-то из этих людей поможет ей спасти любимого.

— Пожалуйста, — прошептала она, — пожалуйста, не дайте ему умереть…

Гейбриел открыл глаза. Он понял, что лежит на мягком матрасе в тускло освещенной комнате. Во рту пересохло, а все тело ныло так, словно кто-то, пока он спал, измолотил его дубинкой.

Застонав, он попытался сесть, но резкая боль помешала ему сделать это. Чья-то нежная рука дотронулась до него.

— Тебе нельзя шевелиться.

Он узнал бы этот голос из тысячи других. Это была Мора. Она сидела в кресле рядом с кроватью и смотрела на него своими прекрасными голубыми глазами. В ее взгляде было столько нежности и сострадания.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила девушка.

— Так, будто меня переехала карета. — Он скосил на нее глаза, пытаясь вспомнить, как он сюда попал, и понять, что она делает у его постели. — Что случилось?

— В тебя стрелял лорд Страттон. Ты лежишь здесь уже двое суток, то, приходя в сознание, то, опять впадая в забытье.

Страттон! От тревожного воспоминания Гейбриел опять чуть не вскочил с постели. Пистолет… Безумный взгляд убийцы… Накрыв ладонь Моры, лежавшую на его груди, своей рукой, он потрогал ее пальцы и внимательно посмотрел на девушку, пытаясь по ее лицу прочесть правду.

— Ты в порядке?

— Да, благодаря тебе. — Ее ангельская улыбка согрела Гейбриела и подействовала успокаивающе, это был бальзам на душу.

— И с Вайолетт тоже. И с Теодосией, хотя у нее на виске пока еще жуткий синяк. Кстати, при встрече не забудь поблагодарить ее. Когда она ударила Страттона своей тростью, он сбился с цели, и пуля только задела тебе бок. Всего на несколько дюймов выше, и…

Она осеклась, но Гейбриел и так понял, что был на волосок от смерти, и благодарил Бога за то, что попали в него, а не в Мору. Господи, ведь он мог ее потерять…

Отогнав от себя эту страшную мысль, Гейбриел посмотрел по сторонам, пытаясь понять, где он находится. И осознав, что никогда прежде здесь не был, опять повернулся к Море:

— Где я?

— В нашем городском доме, — ответила девушка, высвобождая руку, чтобы убрать прядь волос, упавшую ему на лоб. — И не вздумай возражать. Папа настоял на том, чтобы мы перенесли тебя именно сюда. В конце концов, ты спас мне жизнь. А в твоем доме за тобой некому ухаживать.

Он вскинул бровь и с иронией взглянул на Мору: — Думаю, что твоей тетушке это пришлось не по душе. Она встала с кресла и подсела к нему на край матраса, при этом равнодушно передернув плечом.

— Меня больше не волнует мнение тетушки. — В ее глазах заискрились веселые лучики, и она засмеялась. — Мои сестры готовы лично пожать твою руку. А тетя Оливия с того самого дня, как тебя сюда принесли, сидит взаперти в своей спальне в обнимку с флаконом нюхательной соли и оплакивает свою горькую судьбину. Это невероятное счастье для всех нас!

Он засмеялся вместе с ней, но уже через мгновение его лицо стало серьезным.

— Значит, Страттон убил моего отца и твою маму, — начал Гейбриел после короткого молчания. — Я начал это подозревать, но окончательно убедился в своей правоте, когда увидел, как он целится в тебя из пистолета. Его арестовали?

Мора покачала головой и отвернулась:

— Нет. Он мертв. Его убили во время перестрелки, когда мистер Толливер, Коннор и лорд Стоунхерст ворвались в магазин.

— И?

— Мне кажется, что он получил по заслугам. Хотя я понимаю, сколько страданий принес нашей семье этот мерзавец. — Она воинственно вскинула подбородок. — Он превратил нашу жизнь в сплошной кошмар и заслужил того, чтобы как следует помучиться перед смертью.

Гейбриел потянулся и вновь взял Мору за руку, ласково погладил ее холодные дрожащие пальцы.

— Я должен сказать, что он и так помучился. Ведь он был совершенным безумцем.

— Знаю. И все же… — Мора устало вздохнула. — Во всяком случае, этот ужас закончился. Мне хватило сполна. А теперь у меня важные дела. — Она искоса взглянула на Гейбриела. — Куда ты без персональной сиделки?

— И твой отец разрешил тебе за мной ухаживать?

— У отца не было выбора, — послышался голос от дверей.

Оба резко повернули головы и увидели маркиза Олбрайта, который, стоя в арочном проеме, внимательно смотрел на них.

Войдя в спальню, мужчина остановился у кровати. Его загадочный взгляд скользнул по Море, сидевшей слишком близко к Гейбриелу, и по их сплетенным рукам. Но лорд Олбрайт от комментариев воздержался.

— Моя дочь не позволила бы поручить это дело кому-то другому, — заметил он с улыбкой. — А я не хотел с ней спорить. Она была настроена решительно и очень боялась за вас.

При этих словах лорда Олбрайта на щеках Моры появился румянец, который привел Гейбриела в полный восторг. Но он не стал подначивать Мору в присутствии ее отца, а просто отвесил маркизу благодарный поклон:

— Спасибо вам за ваше великодушие, милорд. Я рад, что именно вы позаботились обо мне.

— Вздор. Вы спасли мою дочь от смерти и при этом подвергли опасности собственную жизнь. — Маркиз немного помолчал, потом задумчиво склонил голову набок. — Похоже, вы к ней неровно дышите.

— Папа… — начала было протестовать Мора. Но отец прервал ее взмахом руки:

— Все в порядке, милая. Я не собираюсь на него давить. Уверен, что когда он будет готов просить у меня твоей руки, он это сделает. — Он усмехнулся и еще раз понимающе взглянул на их сплетенные пальцы. — Хотя, похоже, он уже цепко держится за твою руку.

Мора стыдливо ахнула и попыталась высвободить пальцы, но Гейбриел не отпустил ее руку и не сводил глаз с Олбрайта. Между мужчинами промелькнула какая-то искра, и Гейбриел даже без всяких слов понял, что маркиз знает о его чувствах к Море и одобряет их.

Словно в подтверждение этого маркиз слегка кивнул Гейбриелу, а потом обернулся к Море и положил руку ей на плечо.

— Я дочитал дневник, — тихо сообщил он. Девушка с тревогой посмотрела на него.

— Как ты себя чувствуешь, папа?

— Нормально. Я злюсь на себя за то, что был, слеп и многого не замечал. — Отец тяжело вздохнул. — Я не должен был отдаляться от твоей мамы. Наверное, мне не хватало силы духа и уверенности в себе. Я не сомневался, что сумею отстоять интересы нашей семьи независимо от того, что будут говорить о нас в свете. И это было несложно, пока мы жили в Дорсете. Но как только мы вернулись в Лондон, и наша любовь подверглась серьезному испытанию, я не выдержал и отвернулся от Элис. Прочитав ее дневник, я узнал, что она была мне верна до конца своих дней. И теперь, когда нам известно, что произошло на самом деле и кто ее настоящий убийца, думаю, мы должны обрести мир и спокойствие.

Гейбриел на какую-то долю секунды прикрыл глаза, представив себе свое будущее рядом с Морой.

— Надеюсь на это, милорд, — вымолвил он.

Они ненадолго замолчали, обдумывая то, что уже произошло, и, представляя, что произойдет дальше. Затем маркиз прочистил горло и взглянул на Гейбриела.

— Да, забыл сказать: сегодня утром к вам заходил лорд Стоунхерст. За эти два дня он заглядывал к нам уже несколько раз.

Услышав имя виконта, Гейбриел поморщился:

— Простите.

— Не надо извиняться, — усмехнулся лорд Олбрайт. — Возможно, со стороны этот человек может показаться брюзгой, но он здорово нам помог после того, что случилось со Страттоном.

— Даже не знаю, что бы мы без него делали, — согласилась Мора и сжала руку Гейбриела. Ее глаза светились любовью. — Он очень беспокоился о тебе. Конечно, он немногословен, но я сумела его понять. Моя Эйми восхищена Стоунхерстом. Это так странно. Ведь обычно в присутствии незнакомых мужчин она стесняется и робеет, а он такой… большой. Даже больше Коннора. Но Эйми ходит за ним по пятам, а ему, похоже, это даже нравится.

Гейбриел удивился, но был очень благодарен семье Давентри за своего нелюдимого друга. С теплым сердцем он поднес пальцы Моры к губам и нежно поцеловал.

— Да, Стоунхерст — хороший друг, — заметил он.

Лорд Олбрайт шумно прокашлялся.

— Пока я болел, у меня накопились всякие дела, связанные с поместьем. Мне нужно срочно разобраться с ними, так что я оставляю вас наедине. — Маркиз чмокнул дочь в щечку и направился к дверям. Но прежде чем выйти из комнаты, посмотрел на Гейбриела и сказал серьезно: — Простите меня, Хоксли. Я плохо думал о вашем отце, и это негативное отношение распространялось и на вас. Я был не прав. На самом-то деле вы очень хороший человек.

— Спасибо, милорд.

Как только маркиз исчез за дверью, Мора обернулась к Гейбриелу и стала вдруг какой-то робкой и неуверенной.

— Он не единственный, кому нужно попросить у тебя прощения, — проговорила она.