— Вы мне желанны! Неважно, что вы обо мне думаете, потому что вы так желанны для меня!

Похоже, он действительно страстно ее желал. Его глаза горели, а сердце бешено колотилось в груди.

— Пустите! — закричала Арлетта.

Но граф и не думал ее отпускать. Арлетта почувствовала себя совершенно беспомощной и снова позвала на помощь.

Тут неожиданно в комнату вбежала Паулина. Услышав топот детских ножек, граф отскочил в сторону.

— Простите, мадемуазель! Я опоздала! Я так сладко спала, и няня не хотела меня будить!

Арлетта едва дышала, сердце выпрыгивало из груди, но она собралась и попыталась ответить как можно ровнее:

— Ты не опоздала… на урок… Погода… хорошая… Мы пойдем с тобой заниматься в сад.

Арлетта знала, что ее голос звучит отрывисто, но Паулина ничего не заметила. Она все время смотрела на графа.

— Я не хочу, чтобы ты, кузен Жак, слушал, как я занимаюсь! Ты все время надо мной смеешься!

— Зато я не смеюсь над мадемуазель Тернер, — ответил граф.

Он не отрывал глаз от Арлетты, и она почувствовала, что он не только не разозлился, но остался доволен.

Вероятно, он был уверен в том, что она в конце концов сдастся и уступит его домогательствам.

Арлетта знала, что ни секунды дольше не вынесет его общества. Она схватила шляпу, взяла Паулину за руку и молча вышла из комнаты.

Она не знала, что теперь делать. Более навязчивого типа, чем граф, она еще не встречала.

— Может быть, рассказать обо всем герцогу? — подумала она. — Нет, он решит, что я сама спровоцировала графа. К тому же он и так относится ко мне с предубеждением, потому что я англичанка.

Оказавшись в саду, среди цветов и прекрасных статуй, Арлетта постепенно пришла в себя и успокоилась.

— Паулина, как называется этот цветок по-английски? А что за птичка сидит вон на том кусте?

Паулина сначала занималась с удовольствием, но она была еще маленькой и ей быстро наскучило.

Она убежала к фонтану и засмотрелась на золотых рыбок, которые резвились в хрустально чистой воде.

Арлетта присела отдохнуть на каменную скамейку. Она залюбовалась картиной, которая излучала красоту и покой: прекрасное дитя, купающееся в лучах солнца, радужные переливы водяных струй, пение птиц и аромат райских цветов.

Прекрасная статуя Афродиты казалась прозрачной и светящейся на фоне восхитительного сада. Арлетта невольно подумала, как чудовищно не соответствовали события в замке этому воплощению любви и красоты.

Залюбовавшись, Арлетта не заметила, как кто-то подошел.

— О чем задумались, мадемуазель? — совсем рядом прозвучал мужской голос.

Арлетта обернулась и с удивлением увидела герцога.

Видимо, он только что вернулся с прогулки верхом: на нем был изящный костюм наездника. Он присел рядом на каменную скамейку.

Арлетта хотела встать, но он жестом ее остановил:

— Нет, не вставайте.

— Раз вы вернулись, монсеньор, я пойду поищу Дэвида.

— Нет смысла, мадемуазель. Дэвид упражняется, преодолевая малый барьер, и с ним один из моих жокеев. Он сейчас не нуждается в вашем внимании.

Герцог говорил в обычной сухой и немного циничной манере. Арлетта почувствовала, что излишне суетится.

Она отвернулась и продолжала смотреть на Паулину, игравшую возле фонтана.

— Мне интересно знать, мадемуазель Тернер, что вы думаете о моем замке?

Арлетта улыбнулась.

— Минуту назад, монсеньор, я подумала, как бы было чудесно, если бы все его обитатели думали только о любви. Чтобы здесь не оставалось места для тревог и злобы.

— Женщин заботит только то, что касается любви, — цинично сказал герцог.

— Я не имею в виду такую любовь! — возмутилась Арлетта. — Я говорю о всеобъемлющей любви. Она везде — в этих цветах и деревьях, в тех маленьких домиках и, конечно, в самом замке. Именно она охраняет всех, кто в нем живет.

— Признаю свою ошибку!

Арлетта уловила в его голосе сарказм.

— Возможно, это некорректно с моей стороны, — продолжала она, — но я хочу сказать вам, монсеньор, что я беспокоюсь за Дэвида и Паулину. Они еще дети, а вы внушаете им неправильные представления о жизни.

Арлетта понимала, что была слишком смелой и откровенной, но иначе герцог так и не узнал бы правду.

Герцог внимательно посмотрел на нее и сказал:

— Даже учитывая то, что вы англичанка, вы слишком необычны для гувернантки.

— Все гувернантки заботятся о своих подопечных. Они не просто дают уроки, но учат детей жизни.

— Вы полагаете, что знаете жизнь? — насмешливо спросил герцог.

— Я знаю очень мало, — ответила Арлетта. — Поэтому у меня много иллюзий и идеалов, потерять которые в этом доме мне бы не хотелось.

— Знаете, мисс Тернер, я подумаю о том, что вы сказали, — бросил герцог и, резко поднявшись, зашагал прочь.

Арлетта решила, что пора возвращаться. Она подошла к Паулине, и они, держась за руки, пошли через прекрасный сад в сторону замка. По дороге девочка увлеченно рассказывала про золотых рыбок, которые жили в фонтане.

В коридоре, который кончался винтовой лесенкой, ведущей в классную комнату, стоял граф.

Паулина не хотела с ним разговаривать, поэтому, завидев его силуэт, она высвободила свою ручку и убежала в башню. Арлетта осталась одна. Граф схватил ее за запястье. Его глаза горели.

— Что вам сказал кузен?

Арлетта не ожидала, что он заговорит на эту тему. Она была несколько удивлена.

— Какая разница?

— Я хочу знать!

В его глазах мелькнуло странное выражение.

— Ничего интересного, — быстро ответила Арлетта. — Он просто рассказывал, что Дэвид тренируется на малом барьере, поэтому опаздывает на урок.

— Это все? — продолжал настойчиво расспрашивать граф.

— Да, это все!

Арлетта выдернула свою руку, которую сжимал граф и зашагала прочь. Пока она шла по коридору, то физически ощущала на себе его пристальный взгляд.

Она не могла поверить, что граф ревнует. В то же время его интонации явно указывали на то, что его почему-то взволновал ее разговор с герцогом.

— Он просто несносен! — решила Арлетта.

Она снова стала думать, как заставить графа оставить ее в покое.


К обеду были приглашены гости. Среди них были маркиза и маркиз де Вассон, которые жили в шести милях от замка.

Маркиза была очень красивой женщиной. Она была в том прекрасном возрасте, когда юность уже позади, а зрелость еще не наступила.

Она сидела по правую руку от герцога. Арлетта во время обеда наблюдала за ними и заметила, что они с маркизой когда-то были очень близки.

Было совершенно очевидно, что он все еще привлекал ее. Маркиза старалась использовать каждое мгновение, чтобы завладеть его вниманием. Возможно, ей хотелось оживить пламя давно угасшей страсти.

Арлетта не видела ничего необычного в том, что хорошенькая молодая француженка флиртует с привлекательным мужчиной. Но она была уверена, хотя не понимала почему, что маркиза все еще влюблена в герцога.

Герцог же говорил с ней в своей обычной сухой циничной манере. Наблюдая за выражением его лица, за его глазами с полуприкрытыми веками, Арлетта не заметила ничего необычного. Но ей казалось, что когда-то давно все было по-другому.

Маркиз был намного старше жены. Он был слегка глуховат и наводил скуку на всех присутствующих своими неуместными рассказами на никого не интересующие темы.

Граф Жак сидел напротив маркиза в окружении двух приятных дам средних лет. Арлетта видела, что он скучает и что его взгляд постоянно направлен в ее сторону.

Напротив графа сидел муж одной из дам. Арлетта поняла, что он относится к тому типу мужчин, которые не пропустят ни одну женщину. Она назвала его про себя ловеласом.

Ловелас уставился на нее и не сводил с нее глаз.

Когда Арлетта спустилась в салон перед началом обеда, он уже был полон гостей. Дэвид, как истинный француз, поцеловал дамам ручки, а Паулина перед каждым присела в реверансе.

Арлетта стояла посреди комнаты, не зная, что ей следует делать. Она судорожно вспоминала, как вела себя Джейн и другие гувернантки, когда в их поместье собирались гости.

Помощь неожиданно пришла со стороны герцога. Он взял ее за руку и подвел к гостям со словами:

— Я знаю, что вы будете удивлены, увидев в моем замке англичанку. Но леди Лэнгли, тетя Дэвида и Паулины, которая недавно гостила у нас, настоятельно потребовала, чтобы дети говорили по-английски, несмотря на то, что сам я не собирался учить их.

Все засмеялись, а маркиз взял герцога под руку и со значением сказал:

— Милый герцог, разве вы можете учить чему-то, кроме искусства, в котором вы непревзойденный и несравненный знаток?

— Вы преувеличиваете! — сухо ответил герцог и продолжил представлять Арлетту гостям.

Она не ошиблась, решив не наряжаться к обеду. Когда ей сообщили, что в замке будет прием, она надела самое скромное платье и причесалась как можно строже, полагая, что именно так должна выглядеть настоящая гувернантка.

— Я должна быть скромной и опрятной, — решила она.

Ее длинные волосы были собраны в большой пучок на затылке, но непослушные локоны немедленно выбились из-под панциря шпилек. Они белокурыми волнами обрамляли ее точеное личико, на котором сияли огромные голубые глаза.

Джейн была права: ее не испортишь даже самым некрасивым платьем. Оно тотчас же превращалось на ней в строгий и изысканный наряд, ловко облегая юную фигуру.

— Вы строгая гувернантка? — старый ловелас уже подкрался к ней и говорил тихим слащавым голосом, так, чтобы его никто не услышал.

— Я стараюсь, — ответила Арлетта.

— Мне кажется, мадемуазель, что ваши прелестные губки созданы для поцелуев, а не для уроков английской грамматики!

Арлетта рассердилась и, вспыхнув, отошла в сторону. Но с этого момента ловелас уже не сводил с нее глаз.

Куда бы она ни посмотрела, она везде натыкалась на взгляды графа и этого противного старика.

После обеда Арлетта отправилась наверх вместе с Паулиной, а Дэвид остался с гостями.

Перед тем как лечь спать, Арлетта решила заглянуть в классную комнату. Там сидел Дэвид, который при виде нее радостно улыбнулся.

— Они говорили о вас, мадемуазель!

— Да? И что они сказали?

— Все в один голос заявили, что вы слишком молодая и хорошенькая, чтобы быть гувернанткой. Маркиз предложил дяде Этьену подыскать кого-нибудь более подходящее!

— И что ответил на это твой дядя?

— Я ответил первым! Я сказал маркизу, что вы самая лучшая гувернантка и что я уже очень много знаю по-английски. И еще я не хочу никого другого!

Арлетта была тронута.

— Ты очень добр ко мне, Дэвид!

— Они смеялись надо мной, — сказал Дэвид и добавил сконфуженно: — А краснолицый толстяк сказал: «Мой мальчик, прибереги ее на потом!»

— Дэвид, спасибо тебе за поддержку. Уже поздно, пора спать, иначе мы потеряем время с утра.

— Правда мой английский стал намного лучше? — с надеждой спросил мальчик.

— Ты очень старался, Дэвид. Я горжусь тобой! Ты быстро все схватываешь, но нам еще многое надо сделать!

— Я знаю! Теперь я буду разговаривать с самим собой только по-английски, и думать тоже буду по-английски!

Впервые со времени своего приезда в замок Арлетта поцеловала Дэвида в лоб.

Он был так тронут, что неожиданно крепко обнял ее.

— Мне хорошо с вами! — сказал он.

Арлетта испытала прилив нежности к этому лишенному материнской ласки ребенку, и крепко прижала его к груди.

— Спокойной ночи, Дэвид! Сладких тебе снов!

— И вам того же, мадемуазель! На тот случай, если к вам вздумают заявиться привидения!

— Сомневаюсь, что они придут! — ответила Арлетта и отправилась в спальню.

Там горела оставленная служанкой масляная лампа. Арлетта повернулась к двери, чтобы закрыться на ночь, и с удивлением обнаружила, что ключ, который всегда торчал в замочной скважине, исчез!

Она решила, что он упал, и стала его искать. Но ключа нигде не было.

«Неужели это граф?» — мелькнуло у нее смутное подозрение.

Она вспомнила, как он пытался насильно ее поцеловать.

«А вдруг он ночью прокрадется в комнату?» — со страхом подумала Арлетта.

Она почувствовала себя маленькой и беззащитной. Если это произойдет, то кричать будет бесполезно. Стены толстые, а в башне кроме нее живут только дети. Но надеяться на то, что они придут на помощь было бы глупо, ведь дети так крепко спят!

Ее не покидало смутное подозрение, что она не ошибается по поводу графа. От него можно ждать бесчестных поступков.