— Да… эээ… мисс Эудора, но его светлость не предупреждал о вашем приезде…

Похоже, Уимпол пребывал в такой же растерянности, что и Софи. Но при этом, судя по всему, знал мадам Эудору. И что ей делать, гадала Софи. Она украдкой покосилась на Энни в надежде, что та, быть может, что‑то подскажет. Но все, что она увидела в глазах подруги, было смущение и страх. Что ж, выходит, не одна она чувствует себя не в своей тарелке, решила Софи.

Зато мадам в отличие от остальных не ощущала ни малейшего неудобства. Крепко прижав к себе ребенка, она оттеснила Энни плечом и протиснулась в спальню с таким видом, будто была у себя дома. Потом с интересом оглядела комнату, и на губах у нее появилась улыбка.

— Благодарение Господу, кому‑то пришло в голову поменять старые обои! С ними комната напоминала гробницу, — фыркнула она.

У Софи отвалилась челюсть. Боже милостивый… выходит, мадам когда‑то жила здесь?!

— Иди сюда, Энни! — скомандовала мадам. — Миссис Ви подаст нам чай, не так ли? Этим молодым леди и мне нужно кое‑что обсудить.

— Но, мисс Эудора, что скажет его светлость? — окончательно растерявшись, пробормотала мисс Уимпол.

— Поверьте мне на слово, миссис Ви, Ричард будет счастлив узнать, что я здесь. Старинная вражда закончилась много лет назад, и Ричард сам пригласил меня приехать. Но, к сожалению, из‑за множества дел я только сейчас смогла воспользоваться его любезным приглашением.

Похоже, Уимполы все‑таки не поверили, однако спорить не осмелились. Какие бы отношения ни связывали старых слуг и мадам, они, видимо, знали друг друга много лет. Оставалось надеяться, что мадам позже все объяснит, промелькнуло в голове у Софи.

— Ну так как насчет чая? — с улыбкой напомнила мадам.

Миссис Уимпол, немного поколебавшись, все же присела в книксене. Уимпол, правда, что‑то проворчал под нос, но оба повернулись и без возражений засеменили к лестнице. Энни наконец решилась переступить порог. Софи захлопнула за ней дверь и повернулась к мадам.

— Вы уже бывали здесь, мадам? — осмелилась спросить она, почувствовав, что больше не выдержит.

Мадам рассмеялась.

— Уже много лет не была. И как тебе тут? Нравится? Держу пари, Хейвен‑Эбби показался тебе настоящим дворцом.

— Я здесь всего пару часов, мадам, — смущенно пробормотала Софи.

— О, ну да, конечно. Думаю, ты отдала бы все на свете, лишь бы остаться здесь, верно? Только представь себе, каково это — стать хозяйкой такого дома!

Мадам снова засмеялась — неприятным, дребезжащим смехом. Софи поморщилась — ощущение было такое, будто кто‑то провел ножом по стеклу.

— Нет, — пролепетала Софи, непроизвольно прижавшись к Энни. — Даже пытаться не буду. Я никогда о таком не мечтала.

— Конечно, потому что ты ею никогда не станешь. — Вздохнув, мадам оторвалась от созерцания какой‑то вышивки. — В этом и есть твоя беда, Софи. Ты даже понятия не имеешь, что ты можешь заполучить… если дашь себе труд хотя бы протянуть руку.

Софи вздохнула, с горечью подумав, что уже и так получила достаточно. Но что мадам имела в виду? Сказать по правде, она уже решительно ничего не понимала.

Она все еще терялась в догадках, когда появилась миссис Уимпол с чаем. Не успела она переступить порог, как мадам принялась распоряжаться, как у себя дома — велела экономке поставить поднос на стол и тут же отослала ее прочь.

— Пошли, Софи! — резко бросила мадам. — Пусть Энни заварит чай. А я пока покажу тебе дом.

— Но чай остынет, мадам.

— Чушь. Миссис Ви всегда приносит кипяток. Пойдем со мной, Софи. Энни справится и без нас.

Энни, которая нервно старалась укачать ребенка, заверила, что справится. Мадам, взяв Софи за руку, решительно вытащила ее в коридор.

— Ну, дорогая Софи, расскажи, как тебе понравился мой дом, — потребовала она.

Ее дом?!

— Эээ… он очарователен, — промямлила Софи, не зная, что сказать. От всего услышанного у нее голова шла кругом.

— Никакой он не очаровательный, — ворчливо возразила мадам. — А до жути старомодный. Зимой в нем гуляют сквозняки. И к тому же он такой огромный, что его и за год не обойдешь. Господи, ты не поверишь, но в этом чертовом замке есть комнаты, в которые годами никто не заглядывал! И такая махина пустует уже несколько лет! Ничего, теперь я… я намерена это изменить.

Софи шла, не поднимая глаз. Внутренний голос подсказывал: что‑то здесь не так.

— Похоже, ты нервничаешь, Софи.

— Эээ… да, наверное, мадам, но…

— Боишься, что Линдли не понравится, если он увидит меня здесь?

— Ну… если честно, да.

Мадам коротко фыркнула.

— Глупая девочка. Ты ничего не понимаешь. Похоже, он не сказал тебе, кто я?

— Мне казалось, я это знаю, мадам, — пробормотала Софи, осторожно подбирая слова.

Мадам, с досадой прищелкнув языком, покачала головой.

— Подумать только, дорогая Софи! Похоже, его действительно интересуешь ты, а не то, что у тебя между ног! Видимо, я ошибалась.

Софи даже побледнела от обиды.

— Все, что интересует лорда Линдли, — это возможность схватить моего отца! — отрезала она, повернувшись к своей бывшей хозяйке. — Все… ммм… остальное — всего лишь результат моих усилий отвлечь его.

— О да, ты стала настоящей мастерицей по части всяких женских уловок, моя дорогая! Ну, ну, Софи, не слишком ли ты задираешь нос? Иначе с чего он сбежал от тебя, едва рассвело?

Черт… Откуда ей известно, в котором часу Линдли уехал? И вообще, какое ей до этого дело? Что связывает эту женщину с Линдли?

— Его светлость стремится поймать моего отца, — уклончиво пробормотала Софи.

— Вот как? Хочешь сказать, он вдруг внезапно сообразил, где его можно найти?

— Думаю, у него появились кое‑какие идеи на этот счет.

— Ты ему сказала? — в упор спросила мадам.

— Конечно, нет! — возмутилась Софи. — Я понятия не имею, где он может быть. А если бы и знала, то все равно не сказала бы Линдли.

— А тебе и не нужно было ничего говорить. Достаточно того, что ты отдала ему медальон.

Софи, онемев, вытаращила на нее глаза. Откуда мадам известно о медальоне?!

— О, только не нужно делать вид, что ты не понимаешь, о чем я говорю, — осклабилась мадам, сверля Софи взглядом. — Мне известно, что ты стащила его у Фитцгелдера. Значит, Линдли соблазнил тебя, надеясь заполучить медальон? Или ты настолько поглупела от любви, что отдала его добровольно?

— Поверьте, мадам, я вовсе не влюблена в Линдли! — вспыхнула Софи.

— Значит, медальон все еще у тебя?

— Эээ… нет…

— Выходит, ты отдала его Линдли?

— Нет!

— Тогда у кого он, Софи? Признайся честно, ты его просто потеряла, да? Этот медальон так важен для твоей семьи, а ты его потеряла?!

— Я его не теряла! Он… он у моего отца!

Судя по всему, для мадам это стало сюрпризом, но вот приятным или нет, Софи не могла сказать.

— Медальон сейчас у твоего отца?

— Да. Совершенно верно.

— Твой отец объяснил тебе, почему этот медальон имеет такое значение? — спросила мадам.

— Да… в нем спрятан список его пособников, — пробормотала Софи.

— Понятно. Это Линдли тебе сказал?

— Да. А еще он сказал, что медальон может быть ключом.

Мадам покачала головой, словно обдумывая ее слова. Софи могла только гадать, о чем она думает. Ясно было одно — ничего из того, что она рассказала о медальоне, не было для мадам новостью.

— Выходит, отец рассказал тебе о сокровище, — пробормотала Эудора.

— О каком еще сокровище? Значит, есть еще и сокровище?

Господи помилуй, о чем это она?!

— Конечно, сокровище есть, — энергично закивала мадам. — А теперь, раз у твоего отца есть ключ, а у Линдли нет, выходит, все карты на руках у меня.

— Какие еще карты, мадам? — простонала Софи, чувствуя, что от обилия информации вот‑вот лопнет голова.

— Ты, например, — сказала мадам.

Губы ее растянулись в широкой усмешке. Но если раньше улыбку Эудоры можно было назвать ослепительной, то сейчас при виде ее невольно вспоминалась кошка, только что изловившая мышку.

— О, посмотри, Софи! — воскликнула мадам, заметив на стене фамильные портреты. — Это наша семейная портретная галерея. Хотя ты ее уже видела.

— Да, портреты великолепны. У лорда Линдли была очень красивая семья.

— Была? А, так он тебе рассказал?

— Так, кое‑что, — уклончиво пробормотала Софи, отводя глаза в сторону. Мадам совсем необязательно знать, что это было сделано для того, чтобы лишний раз напомнить ей, какую роль сыграл ее отец в гибели всей их семьи.

— Понятно. Линдли знал, что, поведав тебе о своих горестях, может рассчитывать на твое сочувствие.

— Конечно, я сочувствую ему. Потерять жену и ребенка — это трагедия!

На лице мадам внезапно отразилось удивление — казалось, она впервые об этом слышит. Софи самодовольно улыбнулась — выходит, Линдли доверял ей куда больше, чем Эудоре. Однако под взглядом мадам ее улыбка тут же поблекла.

Они остановились возле портрета молодой женщины с ребенком. Мадам, не отрываясь, смотрела на них. Похоже, Софи не ошиблась — это действительно его семья, и мадам когда‑то знала их всех, хотя и непонятно откуда.

— Думаю, ты догадалась, кто это. Малыш просто копия Линдли, верно? А Мэри — настоящая красавица. Ты согласна?

— Да.

— И конечно, ты понимаешь, что кому‑то вроде тебя нечего и надеяться занять ее место?

Софи опустила глаза.

— Да, мадам. Я хорошо понимаю, кто она и кто я.

— Вот и хорошо. Тебе нужно было преподать этот урок, дорогая.

О, его ей преподали, да не кто‑нибудь, а настоящий мастер. Туго набитый кошелек и пустая постель напоминали, что она должна знать свое место. Этот урок она не забудет никогда.


Желудок издал протестующее ворчание, и Линдли неохотно признал, что и впрямь устал как собака. Наверное, зря он уехал, не позавтракав. Впрочем, сейчас ему было не до еды. Линдли догадывался, что чем дольше он пробудет в Хейвен‑Эбби, тем сильнее будет соблазн остаться. Ему и так стоило немалого труда уехать.

К сожалению, поспешный отъезд нисколько не приблизил его к цели. Добравшись до Лавленда, Линдли укрылся за низеньким мостом, откуда дом был виден как на ладони. И правда, над трубой вился дымок, а прямо перед входом стояли два размалеванных фургона, вероятно, в них и приехали актеры, о которых говорил Том. Раздосадованный Линдли оставил Лавленд и отправился разыскивать юношу.

Будь д’Аршо один, он бы знал, что делать, но пока тут крутятся эти актеры, руки у него связаны. Если тот, за кем он охотится, присоединился к своим приятелям в Лавленде, без боя они не сдадутся. Слишком многое было поставлено на карту, и д’Аршо хорошо это понимал.

Чертыхаясь про себя, Линдли заставил себя не думать о Лавленде и отправился в Лэк‑Вутон, последний небольшой городок из тех, которые должен был проехать Том, если, следуя его указаниям, собирался подъехать к Лавленду с востока. Линдли очень надеялся, что Том уже ждет его. Оставалось только надеяться, что он не столкнется там с какими‑то неприятностями.

Но в первую очередь Линдли рассчитывал, что сможет там перекусить.

Однако Том как сквозь землю провалился. Чем дольше он будет околачиваться тут, тем выше вероятность, что д’Аршо, проведав об этом, поспешит покинуть Лавленд, решил Линдли. И тогда одному Богу известно, куда он подастся. А значит, нужно вернуться в Лавленд и ждать, не представится ли ему возможность подстеречь д’Аршо, когда тот будет один.

Но в одиночку ему, так или иначе, не справиться. Раз на Тома надежды нет, значит, нужно найти кого‑то еще, кто сможет ему помочь. А для этого было только одно место — единственная на весь город таверна. У него нет другого выхода, кроме как отправиться туда. Ему необходимо поесть, а кроме этого, было бы неплохо подыскать себе в помощь крепкого парня. Линдли сильно сомневался, что такие найдутся, но попробовать все‑таки стоило.

Вдобавок у него появилось неприятное чувство, что за ним следят.

С той минуты, как он въехал в Лэк‑Вутон в своем элегантном и сразу бросающемся в глаза фаэтоне, Линдли не покидала уверенность, что его появление не прошло незамеченным. Впрочем, он к этому уже привык.

— Никак, ищете что‑то, а, милорд?

Линдли повернул голову и обнаружил стоявшего в двух шагах неопрятного коротышку, преградившего ему дорогу, когда он уже направлялся к таверне. Он сразу узнал его. Судьба свела его с одним из подручных Фитцгелдера, тем самым, кому он всего неделю назад поручил убрать его кузена.

— Вообще‑то я искал, где поесть, — с обезоруживающей прямотой объяснил Линдли. — А вы что тут делаете? По‑моему, наш приятель Фитцгелдер поручил вам обстряпать для него одно маленькое дельце.