— Это не нелепый план.
— Брось, какой там сахарный кооператив? — Грей фыркнул. — Один сезон, и ты банкрот. И при этом ты хочешь, чтобы твой сын уважал тебя? Тебя, доведшего семью до разорения? Да о каком уважении ты говоришь?
— Хороший вопрос. Почему мой собственный брат меня не уважает? Ты никогда не доверял мне настолько, чтобы позволить принять самостоятельное решение.
— Потому что ты принимаешь дурацкие решения!
Джосс сердито посмотрел на него. Он медленно вздохнул, затем продолжил:
— Причина не в этом. Просто ты пытаешься заставить меня жить той жизнью, которая мне не нравится, и все для того, чтобы не чувствовать за собой вины. Потому что ты законнорожденный сын, а я — внебрачный. Потому что| ты белый, а я черный.
— Черт тебя побери, Джосс! Не поэтому. Потому что мы братья. Перестань выискивать неравенство и несходство между нами. Ты мой младший брат, и у меня есть Богом данное мне право заботиться о тебе. — Грей запустил| руки в волосы. — Мы отлично позабавились все эти годы, гоняясь за кораблями. У нас были хорошие отношения| вплоть до смерти Мары. У нас были планы. Ты изменил им и выставил меня злодеем. Неужели это так плохо, что я стараюсь добиться лучшей доли для тебя, для твоей семьи?
Джосс выдохнул:
— Нет. В этом нет ничего плохого.
— Так почему же ты так на меня рассердился? Из-за того, что я уехал со всеми вырученными деньгами?
— Из-за того, что ты вообще уехал. — Джосс начал медленно двигаться к дальнему углу камеры. — Когда Мара умерла, моя жизнь превратилась в ад. Да и для Бел это было нелегко. Они с ней были близки. Поэтому мы с Бел и не ухватились за возможность перебраться в Лондон, покинув единственный дом, который у нас был. Неужели ты можешь ставить нам это в вину? Мы страдали от горя. Ты нужен был нам, Грей. Ты нужен был мне. Все, что ты тут наговорил о том, что лучше для семьи… Твоя семья нуждалась в брате, а ты просто взял и уехал.
Грей пристально смотрел на него некоторое время, затем тяжело сглотнул.
— Я знаю, что тебе было больно. А разве ты не понимаешь, что меня это просто убивало — стоять и смотреть, как горе съедает тебя? Я ничего не мог поделать, мог лишь стараться обеспечивать наше будущее, содержать наш дом. Возможно, в этом я пошел неверным путем, но ведь это не означает, что вы мне безразличны.
— Я понимаю. — Джосс поднес руку к лицу. — Я знаю.
— В самом деле? — Грей ждал, и брат поднял на него глаза. — Джосс… — Его голос дрогнул, и он начал снова: — Не важно, сколько нам будет лет, ты всегда будешь моим младшим братом. Пока я дышу, я не могу допустить, чтобы тебя повесили.
— Видишь ли, не только ты способен испытывать братскую любовь. — Джосс пересек камеру и встал, перед Греем. — Что бы ни случилось, в этом нет твоей вины. Ты это понимаешь? — Он положил руку Грею на плечо. — Я знаю, что ты всегда пытался сделать для меня как лучше, хоть и делал это всегда несколько высокомерно, но ты был хорошим братом, Грей. И отличным другом.
Грей выругался. Он отвел глаза, потом снова посмотрел на брата:
— Честно предупреждаю, Джосс. Если ты не уберешь руку… мне придется обнять тебя.
Джосс рассмеялся:
— После такой речи я буду дьявольски разочарован, если ты этого не сделаешь.
Грей неловко обнял брата. Джосс похлопал его по спине и крепко прижал к себе.
— К чему все эти разговоры о смерти? — спросил Джосс. Глаза его увлажнились, но на губах играла улыбка. — Мы и раньше обманывали смерть. Думаю, у каждого из нас впереди целая жизнь. Возможно, у мистера Уилсона будут какие-нибудь соображения. Или Бел сотворит чудо.
— Может быть.
Грей тяжело вздохнул, сел на пол и, прислонившись к стене, устало вытянул ноги.
Джосс сел рядом с ним.
— Я серьезно, Грей. Хватит рассуждать о виселице и благородных жертвах.
«Ладно, — подумал Грей, — говорить об этом я больше не буду».
— Позволь себе немного оптимизма. Ты должен выжить не только ради меня, Бел и Джейкоба. Где-то там хорошенькая мисс, у которой сердце разорвется, если тебя повесят.
— По всему свету есть красивые женщины, которые будут убиты горем, если меня повесят, — холодно произнес Грей. — Но та единственная, которая мне небезразлична, ушла.
— Ты этого не знаешь.
— Она действительно ушла. А ведь утверждала, что любит меня. Каким я был дураком, что поверил ей!
— Разве в это так трудно поверить? — Джосс слегка подтолкнул брата локтем. — И, похоже, она не единственная.
— Ты еще больший глупец, — проворчал Грей.
Он прислонился головой к каменной стене и уставился в единственное окно камеры. Полоски яркого неба подмигивали ему из-за ржавых решеток. Глазам было больно смотреть, но этот дискомфорт был предпочтительнее темноты.
— Влюбиться, именно теперь… и это после того, как я успешно уходил от этого всю свою жизнь.
— Уходил от этого? Напротив, думаю, ты именно в поисках этого рыскал по всему земному шару.
Минуту Грей обдумывал услышанное. Черт возьми, как ему не нравилось, когда Джосс оказывался прав!
Да, она точно уехала. И он знал, что ему необходимо сделать сегодня. И было бы тяжелее, если бы она осталась. И все же, как обычно, он пожалел о том, что осталось несделанным и невысказанным.
— Я ни разу не сказал ей, что люблю ее. Какой же я идиот! Неудивительно, что она уехала. Я хочу сказать, что я выказывал ей свою любовь самыми разными способами, но ни разу не произнес этих слов.
— Разве их так трудно произнести?
— Да, но… Я не знаю. Наверное, не так уж и трудно. — Грей покачал головой. — Понимаешь, у пятнадцатилетнего мальчишки хватило смелости сказать перед всем экипажем то, что я не осмелился прошептать в темноте. Из него получится отличный офицер, из этого Дейви Линнета. Он уже сейчас больше мужчина, чем мы с тобой.
Джосс фыркнул:
— Говори за себя.
Хохот вырвался из груди Грея. Господи, как ему жаль расставаться с Джоссом! Ему остается лишь надеяться, что однажды его брат простит его за то, что он предаст его веру в последний раз.
— Джосс, — Грей сглотнул комок, поднимающийся в горле, — я тебя люблю. Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знал это.
Джосс оперся локтем о плечо Грея.
— Рад это слышать. Но я это знаю и в душе никогда в этом не сомневался. Полагаю, и она знает, что ты ее любишь. У тебя еще будет возможность сказать ей эти слова.
Грей потер виски. Что он мог ответить? Ему оставалось жить лишь несколько дней в этом мире, и не было никакой надежды увидеть ее в следующем. Но он должен поддерживать иллюзию оптимизма ради Джосса.
— Предположим, я все-таки найду ее. И что будет? Я скажу ей, что люблю ее, а она все равно уйдет?
— Не знаю, что и ответить тебе на это. В любви нет никаких гарантий. Мне, как никому другому, известно, как быстро все может закончиться.
Грей поморщился, понимая, что Джосс имеет в виду Мару.
Джосс некоторое время молчал, затем тихо продолжил:
— Возможно, тебе не удастся удержать ее навсегда. Но не думаю, что ты будешь жалеть о том, что пытался это сделать. Я не жалею.
Грей почувствовал, как слезы горят в уголках его глаз. Он фыркнул и быстро отвел глаза, пытаясь придумать, что бы сказать такое остроумное и легкомысленное. Но тут Джосс заговорил снова:
— Она любит тебя, Грей. Мы выпутаемся из этой истории, а когда сделаем это, — я готов поставить сто соверенов к одному, что выпутаемся, — София будет ждать тебя там.
— София? — Грей удивленно раскрыл глаза. — Ее зовут София?
Джосс хохотнул:
— Я так и думал. Ты не знал.
— Но ты-то откуда знаешь? — Грей почесал затылок. — Когда ты узнал ее имя?
Джосс с невозмутимым видом пожал плечами:
— Вчера, уж не помню точно когда. — Он рассмеялся, видя, что Грей молчит с недоуменным видом. — Когда ты штаны стянул, чтобы помочиться. Оно нарисовано у тебя на заднице.
Глава 27
— Нас приветствовали с «Афродиты», и мы подошли. Убрали лишние паруса, приготовились поговорить. Мерзавцы сделали так, что мы оказались именно в том месте, где они рассчитывали. И прежде чем мой офицер успел назвать порт нашего назначения, он, — Мэллори пальцем указал на Грея через зал судебных заседаний, — снес нашу грот-мачту. Взгляните на наш корабль, и найдете достаточно доказательств моим словам.
Судья Фицхью кивнул с серьезным видом:
— Продолжайте.
Зубы у Грея сжимались, словно жернова. При таком темпе не понадобится повешения. Его скорее убьют усилия сдерживать свой язык, когда прямо в лицо ему говорят такую наглую и грубую ложь.
Но он должен сохранять спокойствие. Будет ли он болтаться на веревке или взорвется от непереносимого возмущения — результат будет один. Все закончится здесь. Здесь, в этой душной комнате с потрепанной обшивкой и запахом гнили. В этой самой комнате, где его столько раз награждали за то, что он грабил незадачливых торговцев, которым выпал несчастливый жребий оказаться на пути у «Афродиты». В этой комнате он заложил свою душу. И была какая-то странная справедливость в том, что здесь теперь будет заложена и его жизнь.
— Он поднялся на борт «Кестрела», — продолжал Мэллори, с усмешкой смотря на Грея. Грей сжал кулаки. — Он и его люди. Они меня связали, взяли под свой контроль корабль и захватили мой груз.
Фицхью поднял брови:
— И все это без какой-либо провокации с вашей стороны?
— Без какой-либо.
Грей сжал кулаки так, что затрещали суставы. Позади раздались громкие протестующие крики матросов с «Афродиты» и «Кестрела». Грей бросил суровый взгляд через плечо, и крики стихли.
Сидящий рядом с ним Джосс слегка подтолкнул локтем мистера Уилсона.
— Лжет, мерзавец. Спросите его про шторм, — прошептал он, — про пожар, про ром.
— Не надо. — Грей прочистил горло. — Он будет лишь плести ложь за ложью. А этот суд не заинтересован в том, чтобы установить истину. Не больше, чем когда мы привозили сюда захваченные корабли. Судей в этом суде интересуют только призы.
— Но здесь на кону стоит не приз, — возразил Джосс.
— Стоит. И не просто корабль.
Судья закончил допрос Мэллори, потом повернулся к Грею:
— Мистер Грейсон, встаньте, пожалуйста.
— Джосс, — тихо проговорил Грей. — Мне не следовало заставлять тебя становиться капитаном «Афродиты». Это я виноват в том, что ты оказался здесь, и я все исправлю. Возьми деньги и занимайся чем угодно, главное — чтобы ты был счастлив. Продавай корабли, выращивай сахарный тростник…
— Что ты задумал? — прошептал Джосс. — Не делай глупостей, Грей.
— Мистер Грейсон, — нетерпеливо повторил Фицхью, — вас попросили встать.
Грей прошептал своему брату:
— Я не собираюсь делать глупости. Впервые я поступаю правильно.
Он отодвинул стул и встал перед судьей, сидевшим на скамье на возвышении.
Фицхью был ненамного старше Джосса. С желтовато-болезненным цветом лица, худой, обильно потеющий из-за парика, он, по-видимому, плохо адаптировался к тропическому климату. Он был похож на мальчишку в одежде взрослого — на мальчишку, который всегда терпит поражение в мальчишеских драках. Очевидно, стараясь казаться старше, а может, и мудрее, он держался с чересчур суровым видом и походил на карикатуру. Но больше всего Грея позабавил взгляд Фицхью: ожидание, смешанное с благоговейным страхом. Судья, несомненно, слышал о нем, каперские подвиги Грея являлись предметом местной гордости.
Однако Грей не рассчитывал, что благоговейный трепет во взгляде Фицхью сработает в его пользу. Скорее, это лишь усилит желание судьи увидеть унижение Грея.
Чтобы еще больше спровоцировать его, Грей заговорил первым:
— Это неофициальное слушание, как я понимаю. Этот суд не вправе выносить обвинение в пиратстве.
Фицхью прищурил маленькие круглые глазки.
— Один суд не имеет права, мистер Грейсон. Но он может это сделать при участии губернатора.
— Который будет чрезвычайно недоволен, если его вызовут из Антигуа без достаточных оснований.
После недолгой паузы Фицхью ответил:
— Это и является целью нашего сегодняшнего слушания, мистер Грейсон. Установить достаточность оснований.
Судья бросил на него сердитый взгляд, а Грей едва не рассмеялся. Какие бы мины ни строил судья, он уже утратил контроль над их разговором. Аудитория принадлежала Грею.
Он принял непринужденную позу и позволил себе улыбнуться:
— Вы кажетесь мне знакомым, мистер Фицхью. Должно быть, мы встречались в Оксфорде?
Судья фыркнул:
— Искренне сомневаюсь в этом.
— Ага. Значит, не в Оксфорде. Кембридж?
"Искушение сирены" отзывы
Отзывы читателей о книге "Искушение сирены". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Искушение сирены" друзьям в соцсетях.