– Я надеюсь, что ее родители окажутся такими же умными, как и ты. – сказала Грейс, нежно касаясь соска Ноя и поглаживая его густые курчавые волосы на груди. – Во всяком случае, ее родители уже свыклись, что Клара выходит замуж не за тебя, а за какого-то гитариста.

– Агата чувствует себя Богом и руководит действиями родителей Клары, – в голосе Ноя звучала ирония. Было странно привыкать к новой, более чувствительной Агате. Ной говорил, что его тошнит от этих новых манер его бабушки, но Грейс видела, что на самом деле он доволен.

– Она старается так же, как и родители Клары.

– Но знаешь, появление Энрике в кожаных штанах этому не поспособствовало, – Ной рассмеялся при этом воспоминании. – Черт, он хотя бы подстригся, прежде чем говорить ее родителям, что они собираются пожениться.

Грейс подняла голову, чтобы заглянуть в его глаза.

– Кларе нравятся его длинные волосы, возможно, ей по душе и кожаные штаны. Я думаю, что Энрике хотел, чтобы она принимала его целиком таким, какой он есть, – она изучающе осмотрела тело Ноя. – Знаешь, а тебе было бы неплохо в кожаных брюках.

– Я пока не дошел до этого, так что выкинь эту глупую мысль из своей прекрасной головки.

Дженкинс рассмеялась.

– Хорошо, – она наклонилась, чтобы поцеловать его грудь. – Но только потому, что ты великолепно смотришься совсем без брюк.

Руки Ноя обвили тело Грейс.

– Поскольку в настоящее время я без брюк, знаешь, что бы я хотел сделать?

В его голосе слышались слишком знакомые нотки. Она повернулась к нему лицом, и ее тяжелая грудь оказалась как раз перед его губами.

– Хорошо, я согласна!

– Грейс, – нежно улыбнулся Ной. – Ты всегда так быстро соглашаешься, а ведь я даже не сказал тебе еще, что собираюсь сделать.

– Я твоя, Ной. Ты можешь делать со мной все, что хочешь.

Ной застонал, и в следующую секунду она почувствовала тяжесть его тела. Поза, когда Ной оказывался сверху, нравилась ей больше всего.

– Черт, я так люблю тебя, Грейс.

Она рассмеялась.

– Поэтому я и твоя.

Рука Грейс опустилась по его телу, затем проскользнула к его мускулистым ягодицам.

– А теперь, Ной, расскажи мне, что у тебя на уме.