Барбара Картленд - Искушения Парижа

Лакей отвесил ей поклон.

— Попробую ее разыскать, Ma'm'selle, — ответил он.

Ждать пришлось довольно долго. Гардения со смущением размышляла о том, что в столь поздний час экономка, должно быть, уже спит. Что ради нее беднягу разбудят, и той придется впопыхах натягивать на себя одежды и приводить в порядок волосы.

Когда экономка наконец-то появилась, Гардения обвела ее удивленным взглядом. Эта полногрудая седеющая женщина совсем не походила на чопорных английских экономок: ее одежды не отличались опрятностью, а волосы были растрепанными.

— Bonjour, Ma'm'selle. Насколько я поняла, вы племянница мадам? — спросила она.

— Совершенно верно, — ответила Гардения. — Боюсь, я приехала не в самый подходящий момент. Естественно, мне не терпится увидеть тетю, но после длительной поездки я чувствую себя смертельно уставшей. Наверное, для нас обеих будет лучше встретиться завтра утром.

— Весьма разумное решение, Ma'm'selle, — согласилась экономка. — Пойдемте со мной, я провожу вас в комнату, где вы сможете переночевать. Один из лакеев уже понес туда ваш чемодан.

— Большое вам спасибо, — с искренней благодарностью ответила Гардения.

Как только экономка открыла дверь, в комнату ворвался оглушающий вихрь разнообразных звуков. В нем сливались громкие голоса мужчин, пронзительные крики и визг женщин, грохот какого-то падающего предмета, сопровождающийся дружным хохотом. В холле явно происходило нечто невообразимое. Что именно — Гардения не могла себе представить.

Экономка закрыла дверь.

— Полагаю, Ma'm'selle, нам лучше подняться наверх по черной лестнице, — сказала она. — Мы можем выйти к ней через другую дверь прямо из этой комнаты.

Гардения кивнула:

— Пожалуй, вы правы.

Ей было несколько не по себе: если бы лорд Харткорт узнал о том, что она все-таки поступила именно так, как он ей советовал, то непременно посчитал бы ее трусихой. Тем не менее выходить в холл — в дикий гогот и гам — у нее не было ни малейшего желания.

Экономка пересекла комнату. Наверное, она нажала на потайную кнопку в стене — одна часть стенного шкафа неожиданно отъехала в сторону.

Без лишних слов экономка подала знак Гардении выйти сквозь появившийся в стене дверной проем в длинный тесный коридор и, проследовав за ней, каким-то странным образом вернула шкаф на место.

Они прошли к затемненной узкой лестнице и поднялись на второй этаж. Экономка остановилась в нерешительности на площадке у закрытой двери, словно прислушиваясь к звукам внутри. А через несколько мгновений покачала головой.

— Думаю, Ma'm'selle, вам лучше разместиться на следующем этаже.

Они вновь зашагали по ступеням, а когда ступили на очередную лестничную площадку, экономка открыла возникшую перед ними дверь. Гардения увидела длинный прекрасно освещенный коридор с покрытым ковровой дорожкой полом.

Пройдя через него, они вышли к парадной лестнице. Гардения глянула вниз сквозь фигурную балюстраду. И ужаснулась. С обоих этажей, располагавшихся внизу, к лестнице текла лавина мужчин и женщин. Звук их громких пронзительных голосов отдавался в висках неприятной тупой болью, а взрывы гомерического хохота, доносившиеся отовсюду, полностью заглушали мелодии скрипок.

Было что-то пугающее в этом необузданном смехе. Создавалось впечатление, что люди, издающие его, напились до такого состояния, что уже не могут контролировать себя.

Гардения постаралась прогнать из головы странные мысли. Главным образом потому, что находила их не вполне справедливыми. Люди, веселившиеся в доме ее тети, были французами. Они относились к латинской расе, поэтому ожидать от них сдержанности, свойственной англичанам, вовсе не следовало.

Тем не менее продолжать смотреть на беснующуюся толпу было крайне неприятно, и Гардения отскочила от лестницы и поспешила за экономкой, открывавшей дверь в небольшую комнатку.

— Завтра, Ma'm'selle, ее светлость наверняка велит приготовить для вас более просторную и удобную комнату. А сегодня могу предложить вам только эту. — Экономка развела руками. — Я допустила ошибку, отправив человека с вашим чемоданом в спальню на втором этаже. Сейчас же все будет исправлено. Что-нибудь еще желаете?

— Нет, спасибо, — ответила Гардения. — Благодарю вас за все. И простите за причиненные неудобства.

— Не стоит извиняться, Ma'm'selle, — сказала экономка. — Я отдам распоряжение личной служанке ее светлости известить вас утром о пробуждении вашей тети. Но до полудня, уверяю вас, она будет отдыхать.

— Прекрасно понимаю, — задумчиво произнесла Гардения. — После подобной вечеринки любому потребовался бы хороший отдых.

Экономка пожала плечами.

— Здесь вечеринки устраиваются слишком часто.

Когда она вышла из комнаты. Гардения устало опустилась на кровать. В ногах чувствовалась жуткая слабость. Казалось, они уже не в состоянии двигаться.

«Здесь вечеринки устраиваются слишком часто», — вновь прозвучали в ее ушах слова экономки.

«Что это значит? — подумала она, озадаченно хмуря брови. — Неужели я буду вынуждена постоянно жить в таком хаосе?»

Смех и крики не стихали, а становились все громче и неистовее, несмотря на то что было уже половина третьего утра.

«Может, я допустила серьезную ошибку, приехав сюда? — спросила сама у себя Гардения. — Но что мне оставалось?»

Ей, показалось, кто-то невидимый сжал ее сердце ледяной рукой. Это ощущение было настолько сильным, что она еще больше напугалась.

Раздался стук в дверь.

По спине Гардении побежали мурашки.

— Кто там?

— Votre baggage9, Ma'm'selle, — ответил мужской голос.

— Ах да! — воскликнула Гардения, с облегчением вздыхая и поднимаясь на ноги. — Про свой багаж я совсем позабыла!

Она открыла дверь. Двое слуг внесли в комнату ее старенький потертый чемодан, опустили его на пол рядом с кроватью, развязали веревки, которыми он был перевязан, и, почтительно поклонившись, удалились.

Гардения закрыла за ними дверь и сделала то, чего не делала ни разу в жизни, — заперлась на ключ изнутри. Отрезала себя от окружающего мира. И только после этого почувствовала некоторое успокоение.

Лишь теперь, сжимая в руке прохладный металлический ключ, она ощущала уверенность в том, что безумный хохот, раздававшийся с нижних этажей, не вторгнется в ее мирок, не задавит своим диким напором.

— Так вот куда ты перебрался! — воскликнул Бертрам Каннингхэм, войдя в просторную светлую комнату, в которой за письменным столом у противоположной стены сидел лорд Харткорт.

— Я совсем забыл сообщить тебе, что меня повысили в чине, — ответил лорд Харткорт.

Бертрам Каннингхэм приблизился к столу, присел на его край и принялся легонько хлестать кнутом, находившимся у него в руке, по своим начищенным до блеска сапогам для верховой езды.

— Тебе следует быть предельно осторожным, — сказал он шутливо-серьезным тоном. — В Итоне все преподаватели считали тебя одним из прилежнейших студентов. Наверное, и здесь твои таланты уже успели распознать. Глядишь, захотят сделать лорда Харткорта послом или кем-нибудь вроде этого.

— Не беспокойся, — ответил лорд Харткорт. — Ничего подобного не произойдет. Я попал сюда просто потому, что Чарльз Лавингтон заболел и решил уйти с занимаемой им должности. Меня перевели на это место в качестве его замены.

— Мне кажется, — сказал Бертрам Каннингхэм, — его болезнь вызвана тем, что он слишком часто бывает в «Максиме»10. А еще тем, что вынужден постоянно водить свою очаровательную подругу к Картье11.

— Возможно, — нехотя протянул лорд Харткорт. Он терпеть не мог разного рода сплетни и пересуды и старался ни-. когда не принимать участия в подобных разговорах. Они нисколько его не интересовали.

— Кстати, — продолжил Бертрам Каннингхэм. — Ты был вчера у Лили де Мабийон? Сегодня в Буа я встретил Андрэ де Гренэля. По его словам, ее вчерашняя вечеринка обещала превратиться в нечто необычное.

— Никогда не принимай за чистую монету то, что говорит граф, — посоветовал лорд Харткорт ледяным тоном. — Его рассказы — всегда либо наполовину, либо полностью выдумки.

— Не будь таким брюзгой, Вейн, — ответил Бертрам Каннингхэм. — Я уверен, что де Гренэль не налгал мне, рассказав, что вчера ее светлость пригласила из «Мулен Руж» весьма необычного вида актрису. Она-де выглядела как монашка или школьница.

Он хитро улыбнулся.

— По словам графа, крошка не успела выступить перед публикой — упала в холле в обморок, угодив прямо к тебе в руки. Ты подхватил ее, отнес в ближайшую комнату и заперся изнутри.

Лорд Харткорт засмеялся сухим, абсолютно невеселым смехом.

— Так что же там произошло на самом деле? — настойчиво поинтересовался Бертрам Каннингхэм. — Не верю, что де Гренэль просто выдумал всю эту историю.

— Нет, он ее не выдумал, но приправил львиной долей фантазий, — холодно ответил лорд Харткорт. — Имей в виду, я общаюсь с де Гренэлем только на вечеринках. В подпитии этот парень бывает весьма забавным. Но не дай бог встретиться с ним еще и наутро. Он тут же до смерти тебе надоест. Признаться честно, я стараюсь сталкиваться с ним как можно реже.

Советую и тебе последовать моему примеру.

— Эй, хватит увиливать от ответа, — сказал Бертрам, играючи ударяя кнутом по отполированной поверхности стола. — Я страсть как хочу узнать, что же вчера произошло, поэтому намерен заставить тебя все мне рассказать.

— А если у тебя ничего не получится? — спросил лорд Харткорт.

— Тогда я пойду прямо к ее светлости, добьюсь, чтобы она срочно меня приняла, и узнаю правду от нее.

Лорд Харткорт опять рассмеялся.

— В столь ранний час герцогиня еще спит. А в ее доме после вчерашней пирушки настоящий погром.

— Ну же, расскажи какая она, эта вчерашняя чародейка, — не унимался Бертрам. — По описаниям Андрэ это дивное создание со светлыми волосами, серыми глазами и лицом в форме сердца. Он утверждает, будто эта дамочка выглядит абсолютно невинной, возможно, это ее актерское амплуа. Я заинтригован.

— Де Гренэль был пьян, — заметил лорд Харткорт.

— Полагаю, ты тоже не отличался трезвостью, — съязвил Бертрам Каннингхэм. — А я в то время, когда происходили все эти интересные события, сидел на скучнейшем званом вечере, сопровождал жену посла. Целых два часа мы слушали длинноволосого пианиста-поляка. Потом начались танцы. Только представь себе: во всем зале не было ни единой женщины моложе пятидесяти!

На этот раз лорд Харткорт рассмеялся весело и от души.

Потом поднялся из-за стола, приблизился к кузену и положил руку ему на плечо.

— Бедняга Берти, — сказал он. — Можно с уверенностью утверждать, что за деньги, которые тебе платят, ты действительно трудишься в поте лица.

— Тебе это кажется смешным? — горячо произнес Бертрам. — Мне — нет! Повторись подобное еще пару раз, и я подам прошение об отставке. Я до смерти устал от всего этого.

Если бы здесь не было тебя и еще некоторых ребят, то я давно бы вернулся в Лондон. Слава богу, скоро поеду в Аскот12.

Лорд Харткорт неторопливо прошел к окну и выглянул в сад перед посольством. Цвели лилии и магнолии. Под ракитником алело яркое пятно тюльпанов.

— В это время года в Англии очень красиво, — спокойно сказал он. — Может, мы напрасно тратим столько времени и денег на пребывание в другом месте, пусть даже в Париже?

— Тебе надоела Анриэтта? — с неожиданным сочувствием в голосе поинтересовался Бертрам.

— О нет! — ответил лорд Харткорт. — Она по-прежнему очаровательна. Просто порой мне кажется, что вся наша жизнь чудовищно искусственна и притворна. В ней слишком много вечеринок, выпивки и подобных графу людей — любителей раздуть из мухи слона.

— Кстати, ты так ничего и не рассказал мне об этой «мухе», — многозначительно понизив голос, напомнил Бертрам Каннингхэм.

Лорд Харткорт вернулся к своему столу.

— Собственно, и рассказывать-то тут не о чем, — начал он. — Мы с графом решили отправиться по домам. Вышли в холл и увидели там незнакомую девушку, англичанку в скромной дорожной одежде. Она сидела на чемодане. Де Гренэль попытался ее поцеловать. Та засопротивлялась. Я был просто обязан вмешаться.

В это мгновение с ней случился обморок — не от страха перед пьяными домогательствами графа, скорее из-за ужасной усталости и голода.

— Так, значит, он мне не солгал! — воскликнул Бертрам Каннингхэм. — И как же выглядела эта крошка? Андрэ описал ее так, будто она сущий ангел.

— На внешность этой незнакомки я не обратил особого внимания, — ответил лорд Харткорт устало. — Попросил слуг принести для нее еды, дал ей дельный совет — она им пренебрегла — и ушел.

— Ушел? — Бертрам округлил глаза. — Я тебя не понимаю.

Все складывалось так интригующе!

— Я во вчерашнем происшествии не нашел ничего интригующего, — сказал лорд Харткорт, кривя губы. — Девушка была измождена и нуждалась в хорошем отдыхе. В пути она находилась с раннего утра. Представляю себе, каково это — ехать в вагоне с деревянными сиденьями.