— Верно, ваша светлость, — подтвердила с порога Ивонн. — Ma'm'selle перемерила все, что есть в ваших шкафах. Ей ничего не подошло. — Она развела руками.

Герцогиня нахмурила брови и еще раз внимательно осмотрела племянницу.

— Но в этом платье ты не можешь идти куда бы то ни было, — сказала она категорично. — Даже Ивонн в выходные дни одевается приличнее.

— Тогда мне вообще не следует покидать дом, — несчастным тоном пробормотала Гардения.

— Ну уж нет! — возразила герцогиня. — Сшить для тебя одежду — это главное, что нам нужно сделать. Без нее обо всем остальном не может быть и речи. О! У меня появилась идея! Несмотря на то что на улице тепло, я накину соболиную шубку. Весной погода всегда обманчива.

Гардения недоуменно захлопала глазами, не понимая, к чему тетя клонит.

— У тебя есть какое-нибудь другое платье, пусть даже летнее, только не мрачного цвета? — спросила герцогиня.

Гардения кивнула.

— Есть. Из розовой кисеи. Я сама его сшила. — Она смущенно пожала плечами. — Наверное, оно не очень элегантное… Этот фасон я увидела в одном из журналов мод…

— Великолепно. — Герцогиня одобрительно кивнула. — Ступай и надень его.

Гардения колебалась.

— Но… Ведь это платье не траурное, тетя Лили…

— И хорошо, — ответила герцогиня жестко. — Я ведь уже сказала тебе, что о мрачных тонах ты должна позабыть. Моим парижским друзьям не интересно, в трауре ты или нет.

— Хорошо, тетя Лили, — покорно произнесла Гардения. — Я надену свое розовое платье.

Ивонн проводила ее в комнату, куда уже перенесли ее вещи.

Служанка с веселыми глазами как раз распаковывала их.

Розовое платье из тюля было измятым. Тем не менее оно выглядело гораздо лучше, чем черное, в котором Гардения приехала.

Она переоделась и подошла к зеркалу. И сильно смутилась, представив, что рядом с разнаряженной в шифон, жемчуга и бриллианты тетей будет смотреться более чем скромно.

Как замечательно, когда у тебя есть много красивой одежды и драгоценностей, подумала она. И тут же вспомнила мать, старательно штопающую их старые платья. Денег на новые у них не было.

Поблагодарив служанку, которую, как выяснилось, звали Жанна, она вышла из комнаты и поспешно вернулась в спальню герцогини.

Та сидела у зеркала и наносила на ресницы еще один слой туши.

Гардения уставилась на нее в растерянности. Она всегда считала, что в дневное время косметикой могут пользоваться лишь актрисы, выступающие на сцене. И твердо знала, что мать не одобрила бы поведения сестры.

Герцогиня положила на столик щеточку для туши и повернула голову.

— О Боже! — воскликнула она. — Сразу видно, что платье самодельное!

Гардения густо покраснела.

— Но если бы я не сшила его, у меня вообще не было бы нового платья, — ответила она.

— Прости меня, девочка! — Герцогиня лучезарно улыбнулась. — Я вовсе не хотела обижать тебя. Просто подумала, что я чудовищно невнимательна. Чего мне стоило отправить вам с мамой несколько коробок со своими старыми платьями? Я ведь не знаю, куда их девать.

На щеках Гардении появились ямочки.

Герцогиня сдвинула брови.

— Ты смеешься надо мной? Но почему?

— Я подумала о том, как нелепо мы с мамой выглядели бы, если бы стали разгуливать по деревне в ваших нарядах, — ответила Гардения. — Увидев маму в бальном платье, папа тут же упал бы в обморок!

Герцогиня рассмеялась. Она прекрасно помнила небольшой дом, в котором жила ее сестра с мужем и дочерью. Помнила и их деревеньку, утопавшую в зелени, и серую церквушку на ее окраине.

— Ты права, — сказала она. — Мои платья смотрелись бы в вашем селении просто смешно.

— Только не подумайте, что мы вам завидовали, — выпалила Гардения. — Мама очень радовалась, что вы имеете возможность роскошно одеваться. Ей нравилось представлять, как вы красуетесь на балах, затмевая своей прелестью всех других дам. Она часто разговаривала со мной о вас, а я пыталась представить, в чем вы ходите на вечеринки, на дипломатические обеды. — По ее губам скользнула улыбка. — Сейчас, когда я увидела ваши платья, поняла, что представляла их совсем не правильно.

— Скоро и у тебя будет множество нарядов, — заявила герцогиня. — Ивонн, подай-ка мадемуазель вон ту шляпу и принеси ей накидку из шиншиллового меха.

Ивонн торопливо сняла с крючка шляпу, очень похожую на шляпу герцогини, но более скромную, водрузила ее на голову Гардении и прикрепила к волосам двумя огромными зажимами, осыпанными мельчайшими бриллиантами.

Гардения чувствовала, что головной убор ей великоват, но была настолько ошеломлена, что не вымолвила ни слова и даже не взглянула на себя в зеркало. Буквально через минуту Ивонн надела ей на плечи длинную шиншилловую накидку.

— Нет, нет! Тетя Лили, я не могу в этом пойти, — запротестовала она.

— Почему же, девочка моя? — удивилась герцогиня. — Конечно, для мехов сезон сейчас не самый подходящий, но на людей они произведут должное впечатление, поверь мне. Эту накидку мне подарил один друг. Разве она тебе не нравится?

— Ужасно нравится, — задыхаясь от волнения, произнесла Гардения. Блестящий серый мех был настолько мягким на ощупь. что казался шелковым. — Наверняка такая вещица стоит целое состояние! Я не привыкла носить дорогую одежду, тетя Лили!

— Чепуха! — ответила герцогиня. — Ты должна заявить о себе с самого начала. Пусть эта накидка тебе поможет! Я еще ни разу ее не надевала. Ждала какого-нибудь особого момента.

Вот он и настал! Пойдем, детка!

Сконфуженная и растерянная Гардения последовала за тетей, решительно и грациозно устремившейся к лестнице. Ей казалось, все, что происходит, — это не реальность, а какой-то невиданный сон.

Во дворе их уже ждал автомобиль. Они уселись на заднее сиденье и постелили на колени коврики из собольего меха.

Рядом с водителем сел лакей в бордовой униформе. Загудел мотор, машина тронулась с места и выехала из ворот с колоннами на дорогу.

— Завтра мы поедем с тобой в Буа, — сказала герцогиня. — Посмотришь, как великолепен Париж весной. Сегодня на прогулку у нас не будет времени. Надо решить вопрос с твоими нарядами.

Произнося эти слова, она помахала рукой вышагивавшим под сенью деревьев Елисейских полей мужчинам. Те, завидев ее, поснимали с голов цилиндры.

— Это мои друзья, — пояснила герцогиня. — Увы, ритмы нашей жизни все убыстряются. Несколько лет назад я могла ездить по парижским улицам исключительно в экипаже. Тогда, встречая знакомых, я сразу останавливалась и беседовала с каждым из них. Теперь же мы проносимся мимо друзей, сидя в металлической коробке, и времени на разговоры больше не находим.

Глаза Гардении горели.

— Но ездить на машине так интересно!

— В этом мало романтики, — сказала герцогиня. — Но по крайней мере не приходится беспокоиться о лошадях. Мой покойный муж всегда нервничал из-за того, что я, подолгу собираясь, заставляю лошадей ждать. Автомобиль может стоять под окнами часами, за него переживать не приходится.

— Но многие люди до сих пор предпочитают ездить в запряженных лошадьми экипажах, — заметила Гардения, выглядывая в окно.

— Это все еще в моде среди представителей парижской аристократии, — ответила герцогиня. — Вот щеголи и разъезжают в своих экипажах.

— Кстати! — воскликнула Гардения. — Совсем забыла вам рассказать! Сегодня утром приходил лорд Харткорт. С кузеном. По-моему, его имя Бертрам Каннингхэм. Мистер Каннингхэм пригласил меня на прогулку завтра утром. Сказал, что заедет за мной в то же время. Я ответила, что должна спросить у вас разрешения.

Лицо герцогини напряглось.

— Он пригласил тебя одну?

— Насколько я поняла, да… — пробормотала Гардения. — В Англии подобное недопустимо, но во Франции… Я подумала что здешние порядки могут отличаться от наших…

— Ты уверена, что он пригласил тебя одну? — повторила свой вопрос герцогиня. В ее тоне было нечто такое, что насторожило и даже напугало Гардению.

— Во всяком случае, я поняла его именно так, — ответила она, гадая, что происходит. — Может, предполагается, что лорд Харткорт тоже будет присутствовать. Не знаю…

— Черт возьми! — прошипела герцогиня. — Эти двое только зря теряют время.

Гардения не знала, что делать.

— Простите меня, — тихо сказала она. — Наверное, я должна была вести себя совсем по-другому. Я прекрасно знаю, что в Англии на подобную прогулку я могла бы поехать только с компаньонкой.

— Завтра я сама дам ответ мистеру Каннингхэму, — сердито заявила герцогиня.

— Конечно, тетя Лили, — поспешно проговорила Гардения и притихла.

Она чувствовала, что сотворила нечто ужасное, хотя не понимала, что именно.

К счастью, вскоре автомобиль остановился у величественного здания, совершенно не похожего на магазин. Лакей услужливо убрал соболий коврик с колен герцогини, они с Гарденией вышли на улицу и зашагали вверх по лестнице, покрытой синей ковровой дорожкой.

Холл здания поражал роскошеством.

По-видимому, это и есть салон мсье Ворта, подумала Гардения, когда их проводили в огромный зал, обставленный диванами в стиле Луи XIV и стульями, обитыми серовато-белым атласом.

Спустя некоторое время перед ними предстал сам блистательный мсье Ворт в жилете с замысловатой вышивкой.

— Мадам, вы выглядите очаровательно, — сказал он герцогине и поцеловал ей руку. — Как всегда, на вас мое произведение смотрится по-особому великолепно. Вы впервые надели сегодня это платье?

— Нет, во второй раз, — обворожительно улыбаясь, ответила герцогиня. — Могу вас заверить, когда я появилась в нем в обществе впервые, на меня устремились взгляды всех присутствовавших. В глазах женщин я явно видела зависть, в глазах мужчин — восхищение.

Мсье Ворт довольно рассмеялся.

— Это моя племянница. — Герцогиня кивнула на Гардению. — Я привезла ее к вам в надежде, что вы поможете мне преобразить ее внешний вид. Сними накидку, Гардения.

Гардения покорно повиновалась.

Стоя в своем дешевом самодельном платье в роскошном салоне под пристальным взглядом мсье Ворта, она чувствовала себя настолько беззащитной и невзрачной, что была готова провалиться сквозь землю.

— Мисс Уидон приехала из Англии вчера вечером. Совершенно неожиданно. Ее отец и мать скончались, — рассказала герцогиня. — Она — моя ближайшая родственница и моя наследница. Отныне мы будем жить вместе. Надеюсь, вы понимаете, как ей следует выглядеть? Вы сможете нарядить ее должным образом?

Мсье Ворт смотрел не на простенькое платье Гардении, а на ее лицо. Причем настолько внимательно, что ей казалось, от его внимания не ускользает ни малейшая деталь ее внешности, Она чувствовала себя дискомфортно в слишком большой, слишком нарядной шляпе.

— Не могли бы вы снять шляпу, Ma'm'selle? — попросил мсье Ворт.

Гардения расстегнула огромные зажимы с бриллиантами и сняла головной убор. Ее волосы, растрепавшиеся во время примерки платьев в гардеробной герцогини, спадали упрямыми колечками на лоб и на шею.

— Вы ведь понимаете, что в таком виде ей нельзя появляться в обществе, — пробормотала герцогиня.

— Она очень молода, — задумчиво произнес мсье Ворт, обращаясь как будто к самому себе. — А как вы желаете нарядить ее, мадам? — Он повернулся к герцогине. — В вашем стиле? Или же так, чтобы в ней сохранились ее отличительные черты — неопытность, неискушенность?

Когда мсье Ворт разговаривал с герцогиней, в его низком спокойном голосе появлялся какой-то особый оттенок, Гардения это отчетливо слышала. У нее возникло такое чувство, что между ним и ее тетей в прошлом существовала какая-то связь.

Какая именно — она не могла понять.

На протяжении минуты герцогиня смотрела прямо в глаза кутюрье. Потом медленно заговорила:

— Я сказала своей племяннице, что нам следует найти для нее подходящего жениха. Жизнь бедной девочки была не сладкой: сначала ей приходилось быть сиделкой для больного отца, потом — для матери. Надеюсь, мсье Ворт, вам потребуется не слишком много времени на подготовку ее приданого.

— Не беспокойтесь, мадам! — воскликнул мсье Ворт воодушевленно. — За эту работу я возьмусь с удовольствием.

Гардения поняла, что в словах герцогини этот человек услышал исчерпывающий ответ на свой вопрос. Теперь ему было ясно, как действовать.

Он щелкнул пальцами, и в дверях тут же появился его помощник.

— Принесите мне тафту, тюль и белое кружево! — скомандовал кутюрье.

Спустя пару минут в зал внесли несколько рулонов изысканной материи. Мсье Ворт спокойно сел на диван и продолжил осматривать Гардению изучающим взглядом. От неловкости и стеснения она не знала, куда девать руки.

Никогда в жизни ей не доводилось стоять перед сидящим мужчиной, который так откровенно рассматривал бы ее.

Через три часа необходимость обзавестись приличной одеждой уже казалась ей отвратительной. Она продолжала стоять, то поднимая, то опуская руки, а помощники мсье Ворта прикладывали к ней ткани, закалывали их булавками, снимали с нее мерки, делали выкройки.