Макс облокотился на стол и пожевал нижнюю губу.

— Я услышал тебя. Теперь моя очередь. Притормози, бро... Вам обоим нужен тайм-аут. Пусть время рассудит…

Алан смотрел на спокойное загорелое лицо друга и думал, как они оба быстро изменились и повзрослели. А всё из-за Маргариты. С её появлением мир вокруг заиграл новыми красками. Будто только сейчас они оба узнали, что на свете есть любовь…

А Макс продолжал:

— …Ей в любом случае сейчас не до тебя. Рита всё время проводит с отцом, а вчера сказала, что хочет поступить в университет. Погоди немного. Если это настоящая любовь, она тебя не забудет, уж поверь.

Клёнов чуть усмехнулся, или это показалось Алану?

— А ты сам разве не положил глаз на неё? Кто ещё недавно говорил, что в его жизни появилась прекрасная незнакомка? Ты сам по уши влюблён в Маргариту и не отрицай!

— Ну да, Рита мне очень нравится, но, — Макс щёлкнул пальцами, — у нас ничего бы не получилось. Она относится ко мне как к брату. И сама в этом призналась.

Алан облегчённо выдохнул. Словно тяжёлый камень свалился с плеч. Изводить себя бессмысленной ревностью у него больше не было сил.

— Вот, — он положил на стол флешку. — Запись моего сегодняшнего разговора с Мари. Хочу, чтобы Марго его прослушала. Она не верит, что я не знал о ребёнке.

В улыбке Макса было нечто большее, чем понимание. Он заговорщицки подмигнул и взял мини-диск.

— Не переживай, бро. Обещаю, что передам ей. Может, не сегодня, но она обязательно захочет узнать правду.

— Пусть позвонит мне, — Алан сжал его руку. — Я буду ждать.


***


Алан возвращался домой в приподнятом настроении и даже внезапно поливший дождь не мог его испортить. Он зашёл в экспресс-кафе и заказал себе луковый суп с гренками. Сел у окна и проверил айфон. Сообщений пока не было. Вряд ли Маргарита прослушает запись сегодня. Может, завтра…

Раздалась громкая трель, и Алан немедленно нажал «принять вызов».

— Слушаю!

— Алан? — на другом конце послышался тонкий голос тёти Элизабет. — Это ты? — Не успел он ответить «да», как родственница запричитала: — Господи, как я рада, что дозвонилась! А у нас такое горе, до сих пор не могу в себя прийти… — она шумно высморкалась.

Насколько Алан помнил живущую в Калифорнии жену папиного брата, она всегда была жизнерадостной. После смерти дяди они редко общались, лишь поздравляли друг друга с Рождеством и днями рождения. Ничего хорошего этот звонок сулить не мог.

— Да что случилось-то?

— Эд наш, — женщина снова всхлипнула, — умер три дня назад от передоза.

Алан вцепился в телефон.

— Господи… Почему мне никто ничего не сообщил?!

— Так мы сами не знали, тело нашли рядом с гаражами. Его опознала соседка. Но это еще не всё, — тётин голос задрожал. — Терри пропал! Квартира пустая! Полиция его ищет, но в таком рассаднике и взрослого-то не найти, не то что ребёнка. Господи… — На другом конце послышались сильные помехи, а затем послышалось: — Погубили…

Похолодевшими кончиками пальцев Алан выхватил у подошедшего официанта ручку и листок бумаги с заказами.

— Какой адрес у Эда?

Тётя принялась диктовать.

— Сан-Франциско, Тендерлойн… о Господи, — простонал Алан. — Это же ад кромешный!

— Он уже с полгода как туда переехал и сына перетащил. Я пыталась уговорить Эда лечь в клинику…

Элизабет принялась оправдываться, затем снова пошли помехи, и связь прервалась.

Алан бросил на стол стодолларовую купюру и, схватив листок, выскочил из ресторана. Перед глазами стоял образ маленького Терри, его двоюродного племянника. Хорошенький черноглазый мальчуган с золотистыми кудряшками, которому всего лет шесть-семь. Где сейчас бедный ребёнок? Он мог быть где угодно, потеряться в самом ужасном районе золотого Фриско — там, где у каждого второго в руках шприц. Кто же знал, что Эдвард, кузен Алана, оказывается, уже шесть месяцев сидел на героине? Вронский отчаянно пытался вспомнить, что случилось с женой Эда. Кажется, она тоже умерла от передозировки ещё два года назад. Тогда никто и подумать не мог, что и Эд сядет на иглу…

Алан принялся отчаянно махать рукой, пытаясь привлечь внимание такси. Он помчится в Сан-Франциско и найдёт Терри во что бы то ни стало. Потеряв своего неродившегося сына, он сделает всё, чтобы спасти племянника… Даже если придётся для этого перевернуть весь Тендерлойн и ещё два десятка гетто наркоманов…

Глава 47


День выдался на редкость погожий. Небо было ярко-голубое и такое чистое, будто кто-то вымыл его заботливой рукой. Настроение у Маргариты было приподнятым, она только что поговорила с Дашей и убедила подругу начать сбор документов для учебной визы. А ещё через неделю Бессонова собиралась подавать заявку в Нью-Йоркский университет. Жизнь начинала налаживаться… если бы только не воспоминания об Алане. Каким бы он ни был негодяем, как бы она ни обещала и ни клялась себе забыть его, Алан снился ей почти каждую ночь…

Девушка поставила кресло-качалку на террасе и, усадив туда отца, закутала его ноги в тёплый плед. Перед ними открывался вид на потрясающе красивое озеро и скалы на другом берегу. Сбоку росли могучие ели и лиственницы, по ветвям которых прыгали чёрные белки. Усевшись рядом с отцом, Маргарита не могла надышаться этим прохладным, пропитанным запахом хвои воздухом.

— Как же тут хорошо, пап. И зачем вы только перебрались в город?

— Мы были здесь очень счастливы с Ларой, а потом, когда случилась беда, и твоей матери не стало, Макс предложил переехать в новый дом, — он перевёл взгляд на лицо дочери и улыбнулся. — Но изредка сюда возвращаемся снять накопившуюся усталость, подлечиться. Здешний воздух действительно целебный и какой-то волшебный.

— Возвращаться в Нью-Йорк совсем не хочется, здесь удивительно. Спокойно, — согласилась Бессонова, потирая холодные руки.

— Меня укутала, а сама мёрзнешь.

— Я в порядке, главное, чтобы опять не пошёл снег. С вашей погодой не поймёшь, то ли зима, то ли весна.

Отец передал ей плед и неожиданно спросил:

— Ты мне так и не рассказала. Что у вас с Аланом?

— Он уехал, пап. У него полно дел в Калифорнии, — девушка сделала вид, что листает рекламный флайер.

— Не надо обманывать, Рита. Вы с Максом пытаетесь скрыть от меня правду, но я-то вижу по твоему лицу, что произошло что-то серьёзное. Вы поссорились?

Она кивнула. Больше скрывать не было смысла.

— Мы расстались.

Отец смотрел на неё, не мигая.

— Что произошло?

— Его невеста потеряла ребёнка… вот что! — Бессонова смяла в руке флайер. — Мы вернулись из поездки, Алан помчался в больницу.

— Значит, Алан знал об этом? — мужчина нахмурил брови.

— Марианна со слезами на глазах уверяла, что ему было известно о беременности. Алан, естественно, всё отрицает.

— И ты поверила Марианне? Ну да, понятно, женская солидарность...

— Вронский — безответственный тип, — процедила Бессонова, поднимаясь с кресла. — Я ему не верю.

— А как же любовь? — Девушка упрямо мотнула головой и отвернулась, пытаясь скрыть переполнявшие её эмоции. — Рита, если любишь человека, ты должна ему доверять! Ты хоть выслушала его?

— Пап, давай оставим этот разговор, ладно? Я только-только начала чувствовать себя свободной.

Между ними воцарилось молчание, нарушаемое только шорохом листвы. Затем раздался глубокий вздох Юрия:

— Для меня самое главное, чтобы ты была счастлива, дочка.

Она повернулась и, наклонившись, поцеловала отца в висок.

— Спасибо, я это знаю. Пойду приготовлю что-нибудь перекусить.

Маргарита прошла на кухню и прижалась лбом к холодильнику. Всю неделю она пыталась выбросить Алана из головы, но чем больше старалась о нём не думать, тем глубже погружалась в прошлое. Вспомнилось, как он готовил на углях черепаху, и аппетитный дымок щекотал ноздри… И завтрак — чаша с фруктами, поданная им в постель. Кокос, гуайява и самая нежная и сладкая папайя, которую Маргарите доводилось пробовать. «Здесь её называют фруктовая бомба...» — сказал тогда Алан, и они снова занялись любовью…

Это был самый незабываемый завтрак, а может, всего лишь сон? Тогда ей казалось, что мир соткан из счастья, поцелуев и капелек любви… Маргарита тряхнула головой, отгоняя непрошеные воспоминания, и принялась вытаскивать из холодильника продукты.

«Нужно быть жёсткой… никаких сантиментов…»

Когда в кухню вошёл Макс, на столе красовалась огромная стопка блинов и маленькие пиалы с вишнёвым вареньем, мёдом и сметаной.

Чем-то озабоченное лицо брата озарила радостная улыбка.

— Ура-а-а! Моя любимая еда, — он схватил блин и, обмакнув в сметану, отправил его целиком в рот. Прикрыв глаза от удовольствия, мужчина принялся медленно, с наслаждением пережевывать. — М-м-м, как вкусно!

Бессонова подождала, пока он доест, и спросила:

— Почему ты мне ничего не сказал?

— О чём?

— Что общаешься с Дашкой по скайпу.

Макс вытер губы салфеткой.

— Да как-то неловко было.

— Дурачок! Дашка классная! — Брат кивнул и взялся за второй блин. — Я безумно рада за вас. Она моя самая лучшая подруга, я ей могу рассказать всё-всё.

— Даже больше, чем мне?

— Ну, по женским вопросам ты не подходишь в советчики, — Бессонова принялась расставлять тарелки. — Сходишь за отцом?

Макс направился было к двери, но затем обернулся.

— Рит, я кое-что нашёл.

 К нему вернулось прежнее озабоченное выражение, и Маргарита почувствовала неладное.

— Рассказывай.

— Письма матери к Крамскому.

Сердце девушки тревожно забилось. Ничего хорошего это означать не могло…

— Что в них?

— Она просит оставить её в покое. Говорит, что любит мужа… и не может больше обманывать его.

Маргарита выронила из рук упаковку масла и обречённо села на стул.

— Господи, значит, они действительно встречались.

— Скорее всего, Крамской её шантажировал. Ещё не всё удалось прочитать… Но в любом случае я это дело так не оставлю и придумаю, как отомстить негодяю! — Макс подошёл к окну и посмотрел вниз на террасу, где сидел отец. — Давай оставим это на потом. У нас сейчас ланч.

Бессонова кивнула и принялась вытирать измазанный маслом стол.

Глава 48


После завтрака Максу пришлось уехать. И не было его до самого вечера. Маргарита ходила по дому, строя планы мести, о которых говорил брат. Но как их осуществить, если Крамской вместе с семьёй перебрался в Техас? Да и какая может быть месть? У неё сейчас просто нет на это сил. Она только что пережила жуткий стресс — рассталась с любимым человеком, да и как не позаботиться об отце, которому нужна поддержка, забота и любовь?

Что самое удивительное, Алан больше не звонил, не пытался с ней связаться. Хотя, может, и пытался, ведь она только вчера разблокировала старый номер телефона.

Когда уже почти стемнело, и отец лёг отдохнуть, девушка прошла в свою комнату. Села за компьютер и ещё раз проверила письма — мало ли, затерялось что-то важное?

В комнату заглянул Макс.

— Извини, пришлось задержаться. Вы ужинали?

Она кивнула.

— Отец у себя. Я собиралась заглянуть к нему через полчасика, — поймав изучающий взгляд брата, она подняла брови: — Так, проходи и рассказывай. Я же вижу, у тебя какие-то новости!

Макс тихо прикрыл за собой дверь и сел рядом.

— Помнишь, я говорил, что хочу разорить Крамского? Смотри, — он вытащил смартфон и начал что-то пролистывать. — Вот.

Маргарита заинтересованно подалась вперёд, глядя на дисплей.

— Что-то знакомое, кажется, я где-то это уже видела…

— Ну да, помнишь документы, которые Крамской показывал на встрече? Здесь видно, как хорошо идут дела у «Sunlight International».

— А разве это не так? При доходе в полтора миллиарда долларов за квартал. Вот эта колонка…

— В том-то и дело, — Макс щёлкнул пальцами. — Я тут пошуршал, навёл справки. Эти цифры должны не суммироваться, а вычитаться. Дела у них всё хуже и хуже. Вооружённый конфликт в Индонезии — там их основной поставщик пальмового масла — цены поднял втрое. Компания стала искать альтернативу и вроде бы нашла. Но в прошлом месяце пошли слухи о выходе закона о трансжирах. Пальмовое масло перестанут закупать в таком количестве… «SunLight» потерпит миллиардные убытки.

— Тогда почему акции холдинга по-прежнему растут?

Макс поднял палец вверх.

— Тут дело нечистое. Искусственное завышение цен, мои эксперты по-прежнему собирают информацию. Но я и сейчас вижу, что с финансовой точки зрения мы поступили абсолютно правильно, отказавшись от слияния. Компания Крамского катится под откос…