Бессонова захлопала в ладоши.

— И мы можем ей в этом помочь, да?!

В голубых глазах брата отразились решительность и упрямство.

— Именно! Пустим слух, что у компании серьёзные проблемы с поставщиками. Я уговорил знакомых начать потихоньку продавать акции холдинга «SunLight».

— Макс, ты гений!

— Мы выведем их на чистую воду, — он усмехнулся и неожиданно сменил тему: — Кстати, что-нибудь слышно об Алане?

Пытаясь скрыть волнение, Бессонова повернулась к экрану компьютера.

— Нет, тишина…

— Ты ведь сменила номер телефона. Алан его не знает? — продолжал допытываться брат.

Она покачала головой.

— Я восстановила номер, сама думала, что… — Неожиданно почувствовала, как плотина, возведённая ею внутри себя, начинает рушиться. Больше сдерживаться не было сил, захотелось вывернуть наизнанку душу и высвободить то, что накопилось: — Знаешь, отец прав, нельзя вот так отворачиваться от человека, бросать его и сжигать за собой мосты... Я была в бешенстве от того, что он спит с нами обеими и врёт на каждом шагу… — Макс слушал молча, давая ей возможность выговориться. — Но я должна была дать Алану хотя бы шанс оправдаться. Он так умолял меня выслушать... Это жестоко, да, Макс? Скажи!

— Да нет, Рит, просто ты очень обидчивая и упёртая, — Макс принялся загибать пальцы. — Не умеешь контролировать эмоции, как и все женщины. Пытаешься быть жёсткой, выстраиваешь стену, а потом всё это рушится, как карточный домик.

— Я повела себя ужасно… Ударила его… Оттолкнула, говорила «ненавижу». Как с цепи сорвалась… Со мной это впервые…

— Может, критические дни? — глупо пошутил Макс.

А Бессонова не нашлась, что ответить. Вместо этого вдруг принялась лихорадочно вспоминать, когда у неё в прошлый раз были месячные. Брат понял ее молчание по-своему, весело воскликнув:

— Только не говори мне про сексизм. И что мы все равны!

— Ну какая из меня феминистка? — наконец, выдала Маргарита. — Я придерживаюсь традиционных взглядов.

Лицо брата снова стало серьёзным.

— Алан очень просил, чтобы ты позвонила, прослушав разговор.

— Какой разговор? — девушка наморщила лоб.

— Помнишь, я говорил, что Алан записал свой разговор с Марианной на флешку. Где-то неделю назад…

Бессонова поднялась и бросилась к ящику письменного стола.

— Господи, у меня совершенно вылетело из головы.

Ящик не поддавался, и она резко дёрнула его на себя. На пол полетело содержимое: несколько шариковых ручек, какие-то флаеры.

— Блин, я совсем забыла, куда её положила…

И тут Бессонову осенило — сундучок матери в шкафу… Там, где лежала разорванная пополам фотография Алана, а неделю назад к ней присоединилась и флешка. Девушка повернулась к брату.

— Она в городском доме. Мне нужно вернуться в Нью-Йорк!

Макс понимающе кивнул.

— Пойду договорюсь с Романом, чтобы отвёз тебя завтра… — Завтра?! Она должна услышать эту запись сегодня! — Подожди... Куда ты на ночь глядя, Рита?!

Но Бессонова уже выскочила в коридор. Ноги, словно обладая собственной волей, понесли её к комнате Романа. Если он спит, придётся взять такси… Макс должен остаться с отцом. Как она могла забыть об этой флешке?! Маргарита в сердцах стукнула кулаком по стене. Ведь Алан так ждал её звонка… И, наверное, до сих пор ждёт.

Проклиная себя, она постучалась в дверь шофёра. К удивлению девушки, Роман был уже одет.

— Мне кажется, или вы куда-то спешите, мисс Маргарита?

— Мне нужно в город.

— Конечно, как скажете, — улыбнулся он. — Снега сейчас нет, доберёмся за пару часов.

Глава 49


Алан стоял перед железными воротами, выкрашенными синей краской, уже местами облупившейся, и разглядывал грубо намалёванную надпись: «Мы всегда начеку, если ты… — далее следовало смачное матерное ругательство и непристойное предложение… — не готов лезть в пекло, вали…» — и очередная порция мата. Вронский почесал голову. Что это за хрень? Совсем не то, чего он ожидал. Наверное, ему дали неправильный адрес.

В памяти всплыл разговор с агентом частного сыскного бюро, куда Алан поехал сразу же по прибытии в Сан-Франциско.


— «Охрану» в Тендерлойне? — расхохотался начальник агентства. — Да я работал в «Харлеме» и «Кресте», там ещё цветочки. Здесь кромешный ад. Чтобы залезть в пекло и вылезти живым, вам понадобится целая армия…

— И всё же, — Алан стоял на своём. — Мне нужен провожатый и пара человек охраны. Я заплачу тройную цену.

— «Captains», — вздохнул мужчина. — Я дам их адрес. Но учти, эти парни берут только наличку. И будь с ними начеку…


Вронский уже собирался повернуть назад, как вдруг раздался скрежет отодвигаемого засова, и в воротах открылась дверь. Из неё вышел крупный мужчина с трёхдневной щетиной на бульдожьем лице.

— Ты к кому?

— Ищу провожатых, — Алан на всякий случай сунул руку в карман с газовым баллончиком. — В «Тендерлойн». Оказываете такие услуги?

Мужчина одарил его колючим взглядом.

— Берём наличку, стопроцентная предоплата. Устраивает?

— Да, — кивнул Вронский.

— Тогда пошли, — верзила посторонился, пропуская его вперёд.

Алан, не задумываясь, шагнул внутрь. Для того чтобы найти Терри, он был готов на всё…


***


Через три часа почти стемнело. Горизонт ещё светился красным, но большая часть неба почернела. Алан не хотел дожидаться утра. Ему требовалось увидеть Волка — «начальника» первого района «Тендерлойна» — бывшего копа, который стал наркодилером. Был шанс, что тот посодействует, естественно, за кругленькую сумму. Точнее, его подопечные, которые могли заметить мальчика на улицах. Вронский в компании двух наёмников осторожно пробирался к «Отстойнику», где располагался «офис» Волка. Улица, по которой они шли, напоминала свалку. Повсюду виднелись куски бетона, нагромождения картонных коробок и кучи гниющего мусора. Стёкла в окнах ближайших домов были выбиты. Откуда-то поднимался пряный дымок. Алан оглянулся и увидел костёр, возле которого сидели несколько бомжей. Что-то странное варилось у них в котелке. Лучше не знать, что именно…

— Идём, — подтолкнул его Дэйв. — Не пялься по сторонам. Особенно, когда будем проходить мимо «бараков».

— А что там? — отчего-то шёпотом спросил Алан.

— Ветераны Ирака, они всегда держатся вместе. Чокнутые, они уже не могут жить среди нормальных. Местные отдают им мульку по дешёвке, чтобы их не трогали.

— Мульку?

— Эфедрин, его тащат из Колумбии. Помнишь, я говорил про людей с малиновыми языками?..

Алан кивнул, вспоминая, о чем Дэйв рассказывал по дороге. Среди наркоманов именно эфедринщики были самой неуважаемой кастой. В основном эту гадость употребляли те, у кого не хватало денег на что-то другое. Идущий рядом наёмник по имени Дик, огромный детина с рыжей бородой, заплетённой в несколько косичек, и чёрной банданой на голове, сплюнул:

— …Чтобы получить дозу или догонку, эфедронщик может откалывать такие номера, что самый мрачный героинщик по сравнению с ним будет выглядеть, как мама Тереза. — Алана передёрнуло. Неизвестно, что пришлось пережить Терри рядом с отцом-наркоманом, каких ужасов насмотрелся мальчуган. Жив ли он? — Почти пришли, смотри вперёд, — Дэйв махнул рукой. — Вон и сам «Отстойник». — Неожиданно дорога закончилась, перед ними раскинулось нечто странное: какие-то бараки, трейлерные домики, перемежающиеся с кучами разноцветного хлама. — Закончился богатый район, — хмыкнул Дик. — Здесь живут те, что победнее. Теперь смотри в оба…

Ещё десять минут они пробирались к баракам, над каждым горели фонари, освещая убогие постройки то ли из фанеры, то ли из досок. А когда из одной лачуги выскочила полураздетая мулатка с душераздирающим криком: «Помогите! Убивают!» — Алан остановился как вкопанный. За ней следом появился лоснящийся и мускулистый чернокожий мужчина в одних трусах с топором в руке.

— А ну пошла домой, сука!

— Не пойду! Помогите!

Дик вцепился в плечо Алана и потащил его прочь. Позади раздался визг, но наёмники даже не обернулись.

— Её же убьют!

— Я же предупреждал насчёт бараков, — цыкнул на него Дэйв.

Сердце Вронского сжалось от ужаса, перед глазами снова встал образ Терри, которого он должен был найти во что бы то ни стало…

От груд мусора отвратительно тянуло гниющими отбросами. Алан попытался высвободиться из захвата, но наёмник продолжал тащить его, пока они не остановились перед большим зелёным трейлером.

— Пришли.

Дэйв негромко постучал в дверь. Ему открыл хорошо одетый мужчина с азиатским разрезом глаз, одетый в чёрный костюм.

— Мы к Волку по срочному делу. Босс ищет племянника, — наёмник мотнул на Алана.

Трейлер внутри был напичкан техникой высшего класса. В прихожей им просканировали зрачки, и только после этого распахнулась массивная дверь в «кабинет» с панорамным видом на соседние лачуги. В «комнате» стояло солидных размеров кресло и три изящных стула. Алан с наёмниками шагнули внутрь, дверь позади бесшумно закрылась.

— Кто к нам пожаловал?

Вронский развернулся на голос. У высокого металлического шкафа стоял не менее высокий мужчина, одетый в узкие кожаные брюки и белую рубашку. И фигура была под стать росту: широкие плечи, крепкие бёдра, длинные ноги. Густые чёрные волосы аккуратно лежали на плечах волнами. Весь облик незнакомца говорил о силе, достоинстве и привычке командовать. И впрямь настоящий Волк.

— Меня зовут Алан, — представился Вронский. — Я ищу кое-кого в Тендерлойне…

— Знаю, именно поэтому ты здесь, — перебил его мужчина и жестом указал на стулья. — Садитесь.

Алан оглянулся на своих спутников, которые молча расселись по бокам от него. Видимо, их представлять не требовалось.

— Здесь меня каждая собака знает, — подтвердил его мысли Волк, открывая шкаф и доставая оттуда бутылку с коньяком. — Эй, Смолл, принеси бокалы.

Вронский обернулся — сзади никого не было, и чуть не поперхнулся при виде одетого в чёрный плащ коротышки, появившегося в дверном проеме. Тот передал Волку поднос с четырьмя бокалами и, ни на кого не взглянув, скрылся. Главарь принялся разливать коньяк, Вронский молча следил за его действиями, не зная, чего ожидать.

Волк, усевшись в кресло, обратился к Алану:

— Ну и как тебе Тендерлойн?

— Жуткое место, — хмыкнул Алан. — По-моему, это место давно пора сравнять с землёй.

Главарь пригубил из своего бокала.

— У всего есть свое значение.

— Да? И каково оно у этого места?

— Жёсткий естественный отбор. Посмотри за окно.

Алан перевёл взгляд и увидел, как по тропинке между бараками бредёт старик, опираясь на костыль.

— Вот он Омега, пережил скольких Альфа, — продолжил Волк. — Этот папаша — местный абориген. Ты думаешь, выживает сильнейший, да? — Вронский осторожно кивнул. — И зря. Так тебя учит система. Сильнейшему самцу достанется больше самок, но одновременно он становится самой первой, желанной мишенью для соперников. Сильный первым полезет в драку, наломает дров, слабый же вряд ли туда сунется и целее будет. Когда все сильные перебьют друг друга, кому достанутся женщины? Правильно, слабакам. Судьба даёт шанс каждому. Нет ни сильных, ни слабых. — Он снова пригубил коньяк и подмигнул Алану. — Пей, не бойся.

— Но, — Вронский посмотрел коньяк на просвет, и тот заиграл холодными темно-золотыми бликами, — тут и сильных-то нет. По-моему, здесь все слабаки, подсевшие на наркоту. И по большей части скоро перемрут.

— Так и должно быть, — согласился Волк. — Наркоманы травят себя ядом, уменьшают популяцию ради общего блага. А иначе они сгноят всю Землю. Как только число им подобных уменьшится, восстановится баланс и придёт новая эпоха. Чистая и светлая, люди снова поймут, как жить правильно.

Алан отставил бокал. Ему было не до философских споров. Лучше бы сразу перейти к делу. Он вырос в Нью-Йорке и знал, что даже с бандитами можно договориться. Иногда сделать это даже проще, чем с законопослушными людьми. Порывшись в нагрудном кармане, Вронский вытащил фотографию Терри:

— Но дети-то здесь при чём? Они не виноваты в грехах взрослых и не должны страдать. Я ищу племянника, у которого отец умер от передоза. Мальчику всего семь лет. Вот он.

Волк взял карточку, посмотрел и прищурился.

— Я помогу тебе, но учти, отвечаю только за свой район. А у нас дети не задерживаются. Убегают во второй, где старые заброшенные фабрики и больше свалок. Там больше мест, где можно спрятаться и порыться в мусоре. И запомни, это уже не дети. В них уже все умерло. Они до крови дерутся за каждый кусок.

От этих слов у Алана волосы встали дыбом, а по телу побежали мурашки. Выдержав пристальный взгляд Волка, он решительно сказал: