Все тем же аккуратным почерком было записано, что черная ваза веджвудского фарфора[2] продана за смехотворную сумму, которую и деньгами-то нельзя назвать, разве что карманной мелочью.

Бегло проглядев графы и столбцы цифр, Грей снова выругался, но теперь уже громко: несколько бюстов, в том числе один работы Бернини,[3] и портрет кисти Лели[4] были проданы намного меньше их подлинной стоимости. И все ушло в руки одного и того же человека – сквайра Уэртли.

– Что-нибудь случилось, милорд?

Грей поднял голову и увидел, что Баткок с беспокойством смотрит на него.

– Я обнаружил, где находятся недостающие вещи.

– Да?

– Некоторые весьма ценные предметы были проданы за нелепо низкую цену местному сквайру, – сказал Грей.

– Но, милорд, возможно, он их единственный покупатель. Здесь, вероятно, нет других зажиточных людей, которые могут себе позволить приобрести вещи, принадлежащие графу, – резонно заметил Баткок.

Да, скорее всего, так оно и есть. Маловероятно, что у девушек имеются знакомые в Лондоне, где за предметы старины можно получить более высокую цену. Выходит, сквайр – их избавитель от полной нищеты. Но зачем же он так нагло их надувает? Ведь существует разница между сделкой и вымогательством у неискушенных женщин, между ведением дел и кражей у благородных дам, которые не чета сквайру. Что касается Уэртли, то ему следовало бы с уважением относиться к Люси и Кейт, а он… Грею неожиданно пришло в голову, что негодяй, должно быть, вынуждал Кортлендов продавать драгоценные вещи.

– Милорд?

Грей взглянул на обычно невозмутимое лицо Баткока.

– Счета… милорд.

Грей опустил глаза и с удивлением увидел, что он в негодовании смял страницу в конторской книге. Грей медленно разжал ладонь и разгладил лист. Ему просто необходимо постоянно следить за собой. Там, где дело касалось Кейт, он, забывая о приличиях, реагировал, как дикарь. Грея это стало настораживать.

Резко выдохнув, он пролистал всю книгу, но в статье прихода не обнаружил никаких сведений, кроме как о деньгах, полученных от Уэртли. Насколько он мог судить, дочери графа не получали не только содержания от опекуна, но и арендной платы от фермеров, живущих на обширных земельных угодьях поместья. Выходило, что за свое скудное пропитание они платили сами.

Грей чувствовал, что начинает снова закипать, и тщательно постарался это скрыть. Мысль о том, что Кейт не только ежедневно готовила еду и убирала, но к тому же изыскивала практически не существующие средства на жизнь, приводила его в бешенство. К списку людей, с которыми необходимо разобраться, Грей добавил и сквайра Уэртли – он стал третьим после самозванца и дядюшки Джаспера.

Мрачно улыбнувшись, Грей подумал, что, по-видимому, долго будет заниматься делами Кортлендов. Но это соображение навело его на совсем другие мысли…

Вот они наедине с Кейт, и их обнаженные тела соприкасаются… Это были первые приятные размышления за целый день, да и те прервал громкий стук в дверь кабинета – оказалось, что вернулись Том и Мег. Кухарка сияла от успешно выполненного секретного поручения, и даже кучер, казалось, подобрел. Грей велел им сесть и, оглядев слуг, подавил усмешку. Никогда прежде ему не приходилось нанимать кучера, кухарку и камердинера для расследования, но он давно понял, что для достижения желаемого результата все средства хороши. И знал, что вполне может доверять этим людям, разве что за исключением Тома.

Но сейчас старик был, кажется, искренен, рассказывая, что ему удалось узнать в Честертоне.

– Ну, новости всякие, и хорошие и плохие, милорд, – серьезно начал Том. – Этой весной приезжих хватало и в помещичьем доме, и у священника, и у сквайра. Судя по разговорам, гости сновали туда-сюда, словно своего дома у них не было.

Грей не удивился.

– Допускаю, что это обескураживает, но если мы узнаем, кто же эти гости и как долго они там пробыли, то, я уверен, сможем уменьшить список подозреваемых, – сказал он.

Кучер посмотрел на него с недоверием, но кивнул головой.

– Что касается парней священника, то один из них очень толстый, а другой уж больно праведный. Остается Эзра, старший, да еще вот племянник сквайра. Его зовут Арчиболд Ратледж, и он похож на ухажера мисс Люси, как она его описывает.

Грей рассеянно водил пальцем по губам.

– Очень хорошо. Молодцы. – Затем поочередно взглянул на Тома и Мег. – Надеюсь, мне не нужно говорить, чтобы вы не болтали лишнего. Я не хочу напрасно обнадеживать мисс Люси, – объяснил Грей и выразительно посмотрел на Тома. Тот ничего не ответил, но согласно кивнул и торопливо вышел следом за Мег помочь ей разгрузить покупки.

Когда за ними закрылась дверь, Баткок заметил:

– Виновным может быть кто угодно, и его давно уж след простыл.

– Возможно, – задумчиво ответил Грей. – Но я считаю, что не следует упускать ни малейшей возможности.

– Что мы предпримем дальше? – спросил Баткок.

– Мы устроим засаду и поглядим, кто туда попадет, – Грей удовлетворенно улыбнулся.


Кейт шла по кромке леса, размахивая ведерками и радуясь тому, что ее движения не стеснены юбкой. Она направлялась к тому месту, где у старого пастбища росла ежевика. После долгих душных часов, проведенных за примеркой с миссис Лидс, воздух казался особенно свежим.

Вся эта процедура напомнила Кейт о другом, забытом, образе жизни, который теперь ее не интересовал. Конечно, материя была гладкая и тонкая, как крылышки у бабочки, но какой ей от этого прок? Кейт громко фыркнула. Куда носить такую роскошь? В ее жизни не намечалось ни балов, ни светских визитов, одна лишь тяжелая работа.

Зато Люси, которая упорно цеплялась за прошлое, пришла в восторг от примерки, поэтому Кейт удалилась, чтобы не омрачать сестре радость. Дочь Мег оказалась доброй женщиной и отнеслась к девушкам так, словно они по-прежнему были богатыми наследницами, а не нищими сиротами. Но Кейт-то знала, что никакие примерки нарядов ничего не изменят. Они едва сводили концы с концами, и убойный поросенок им пригодился бы куда больше, чем изысканные туалеты.

Но с надменным маркизом спорить бесполезно. И если он считает вас замарашками, то пусть покупает красивую одежду! Грей не упомянул цену, а Кейт и не собиралась его об этом спрашивать. Он заявил, что Люси его не волнует, поэтому Кейт перестала беспокоиться о сестре. Несмотря на свои многочисленные недостатки, маркиз не тот человек, который станет лгать.

Кейт обнаружила, что, помимо высокомерия, он обладал еще и коварством, оно-то, видно, и побудило его вчера поцеловать ее. Он, наверное, хотел таким образом доказать, что Люси его не интересует, но Кейт не оценила по достоинству намерений Грея. Хотя она и не считала его лжецом, однако поверить в то, что он может ею увлечься, не решалась. Такой элегантный и властный красавец – неопрятной девчонкой в мальчишеских штанах? Ему просто нравится дразнить ее, но тогда на кухне он зашел слишком далеко. У Кейт запылало лицо при одном лишь воспоминании об этой сцене. Да и она была хороша! И Кейт пустилась бежать, пытаясь отделаться от неприятных мыслей. Добежав до кустов ежевики, она в сердцах бросила ведерки на землю.

Во всем виноват только он! Настоящий джентльмен никогда не поставит девушку в такое неловкое положение. Случай с ванной – совсем другое дело, так как она ненароком появилась на кухне, и хотя он соблазнял ее присоединиться к купанию, никаких попыток заставить ее это сделать не предпринимал. Но события вчерашнего дня были буквально разыграны Греем, и если она и поддалась страсти и не оттолкнула его, то винить себя в этом не собиралась. Он не имел права развлекаться за ее счет!

Ему следовало бы по крайней мере извиниться, но он совершенно не собирался каяться и разговаривал с Баткоком так, словно не произошло ничего особенного. Кейт с трудом проглотила слюну. Этот случай, который мог иметь для нее печальные последствия, для него мало что значил. Дрожащей рукой она потянулась к кусту со спелыми ягодами. Какой позор! Ведь она буквально растворилась в его объятиях и настолько потеряла разум, что самым бесстыдным образом улеглась на столе, словно поднесла себя на блюде, а ему, оказывается, хоть бы что.

Это унизительно. И так было всякий раз с того момента, как он появился у них в доме: ему всегда удавалось сохранить самообладание, а у нее голова шла кругом. Она боялась, что начнутся новые мучения, а жизнь и без того трудна. Ей только маркиза не хватало!

Услышав звук шагов, Кейт обернулась, чтобы посмотреть, кто разыскал ее в этом укромном месте. И когда увидела поднимавшегося ей навстречу по склону холма элегантного Грея, ужасно рассердилась. Несмотря на теплый день, он выглядел абсолютно безупречно, ни капельки пота не выступило на лбу.

Если бы Кейт могла спустить его вниз с холма, чтобы он испачкал свой превосходно сшитый костюм, а его загадочное и красивое лицо утратило бы свою властность и невозмутимость! Сжав губы, Кейт повернулась к нему спиной и стала с такой силой срывать ягоды, что едва не разорвала о колючки перчатки.

– Кейт! – Его неотразимый, бархатный голос проникал сквозь кожу, но она решила не поддаваться искушению. – Я пришел сюда из-за Люси, – сказал он с легкой издевкой.

Кейт с трудом сдерживала раздражение. Неужели он не извинится за свое вчерашнее поведение или это так мало для него значит, что он обо всем уже забыл? Кейт в сердцах раздавила спелую ягоду.

– Осторожно, не уколитесь, – предупредил Грей.

Кейт вскинула голову и увидела усмешку на его губах. Он что же, снова собирается с ней шутки шутить? Больше она на эту удочку не попадется. Кейт смерила его холодным взглядом и, повернувшись к нему спиной, продолжала свое занятие.

– Я начал поиски самозванца, – сказал Грей. – Сегодня Мег и Том кое-что разузнали в деревне, и у нас уже есть несколько вариантов разгадки приключившейся с ней истории. Но я не хотел бы пока говорить об этом Люси.

Не поднимая головы, Кейт сказала:

– Вы боитесь, что она может вам помешать?

– Да, она немного упряма и очень расстроена.

Не в пример мне, мрачно додумала Кейт, я ведь разумная. Но именно сейчас она была далека от благоразумия. Хотя она не могла не оценить стараний Грея помочь ее сестре, но в то же время Кейт почему-то сердилась на него за то, что ему не терпится поскорее разделаться со всеми харгейтскими делами и распрощаться с его обитателями.

– Хорошо. Я ничего ей не скажу, – пообещала она, стараясь выглядеть уравновешенной – ведь все последние годы ей это вполне удавалось. Но Грей, к сожалению, обладал способностью выбивать у нее почву из-под ног. Вместо того чтобы спокойно воспринять его слова, Кейт хотелось бушевать, кричать или сделать что-нибудь – что угодно, – чтобы разрушить его самоуверенность.

– Я думаю, так будет лучше. По крайней мере до тех пор, пока не узнаю, что он за человек, – сказал Грей и приблизился к Кейт. – Позвольте, я вам помогу.

Кейт бросила на него испуганный взгляд, а он уже снимал свой изысканный сюртук.

– Нет, нет, не нужно! – в смятении запротестовала она, не в состоянии отвести от Грея глаза.

Только бы он ничего не снимал, отчаянно повторяла про себя Кейт, но Грей уже стоял перед ней в рубашке и жилете. Он закатал рукава, обнажив мускулистые предплечья.

Кейт лицезрела его и не в таком виде, но почему-то обнаженные руки Грея произвели на нее впечатление: она ощутила жар, слабость и… желание. А Грей как ни в чем не бывало подхватил другое ведерко и подошел к кустам. Перчаток он не надел и рвал ягоды своими красивыми, длинными, ухоженными пальцами. Затаив дыхание, Кейт следила за тем, как он берет ягоду и осторожно отрывает от стебелька. Она отвернулась. Щеки у нее пылали, а сердце бешено стучало.

– Вы испачкаетесь, – с трудом выговорила она.

– Неважно.

Ей следовало знать, что Грей везде и всегда чувствует себя непринужденно. Его легко представить нормандским рыцарем или викингом, сильным и смелым. Кейт откашлялась и сосредоточилась на собирании ягод, стараясь действовать быстро, чтобы поскорее убежать от опьяняющего присутствия Грея. Какое-то время они молчали, тишину нарушали только шорох веток и пение птиц. Кейт уж было решила, что ей удалось, наконец, взять себя в руки. Но тут он заговорил.

– Я сожалею о той неприятности, что доставил вам вчера, – сказал он, и Кейт от неожиданности уронила ягоду.

Ничего себе неприятность!

– Поверьте мне, я не всегда поступаю так импульсивно.

Импульсивно?

– Вероятно, вы действуете на меня особенным образом, малышка.

Особенным?

Кейт смерила его холодным взглядом, что, правда, не произвело на Грея никакого впечатления.

– Надеюсь, вы понимаете, что платья, которые шьются нам по вашему настоянию, не могут быть нами оплачены… ни в какой форме.

Он лишь презрительно поднял бровь.

– Вы оскорбляете меня, Кейт. Неужели вы полагаете, что я пытаюсь подкупить вас? Я разве произвожу впечатление человека, который платит за связь?