Фердинанд держался на расстоянии от нее. Все сливки общества, собравшиеся в доме герцога, знали, что он предпринял ради нее в Гайд-парке неделю назад. Ему не хотелось, чтобы говорили, будто она ни на минуту не отходила от него на этом приеме и без него не могла бы сделать то, что у нее получалось совершенно естественно.

Виола смешалась с представительницами высшего света. Она разговаривала с леди, которые при иных обстоятельствах отвернулись бы от нее и подобрали юбки, чтобы, не дай Бог, не коснуться ее. Она разговаривала и смеялась с джентльменами, которые знали ее как другую, теперь умершую личность.

Правда, Бамбер, демонстрируя свои хорошие манеры, чего он никогда не делал раньше, первый час не отходил от нее, пока лично не представил ее каждому гостю как свою единокровную сестру. А Джейн, Энджи, Трешем и даже Хейуорд старались по одному находиться в группе гостей, которая собиралась вокруг нее.

Но она вела себя как мисс Торнхилл из «Соснового бора». Что бы она ни испытывала в душе, Виола вела себя совершенно свободно и раскованно. Фердинанд наблюдал за ней сначала с волнением, а потом с гордостью.

В тот день, когда он помешал ей уехать из Лондона, он не был абсолютно уверен, что она согласится с дерзким Планом, который придумали они с Трешемом. Возможно, думал Фердинанд, по-своему Виола, так же, как и он, не могла устоять, когда ей бросали вызов.

Фердинанд прекрасно понимал, что у нее нет желания появляться в высшем свете даже после сегодняшней ночи.

Он знал, что она мечтает уехать домой и продолжать жить там. Но сначала она пройдет через это, теперь всем станет известно, что общество приняло ее, и она в любое время сможет вернуться в Лондон.

– Ну что же, Ферди, – его сестра незаметно подошла и остановилась около него, – теперь я вижу, почему она всегда славилась своей красотой. Если бы я была на несколько лет моложе и участвовала в ярмарке невест, я, несомненно, возненавидела бы ее. – Она весело засмеялась. – Хейуорд сказал, что вы с Трешем сошли с ума и вам никогда не удастся осуществить вашу затею. Но у вас получилось, как я и сказала Хейуорду, – и, конечно, он очень рад этому. Он говорит, что всегда знал, что если ты когда-нибудь женишься, это будет самая неподходящая партия, но он все равно собирался поддерживать тебя, потому что ты мой брат.

– Это очень великодушно с его стороны, – улыбнулся Фердинанд.

– Конечно, – согласилась она. – Ты же знаешь, что нет большего педанта и более справедливого человека, чем Хейуорд. Думаю, именно поэтому я и решила, что выйду за него замуж, как только заметила его. Он так отличался от всех нас.

То, что их легкомысленная болтушка Энджи и чопорный, сухой Хейуорд составили такую любящую пару, всегда было источником шуток Фердинанда и его брата.

– Ферди, – сестра взяла его под локоть, – я просто должна рассказать тебе, хотя Хейуорд сказал, что не стоит делать этого, потому что вульгарно говорить о таких вещах на светских раутах. Я уже шепнула об этом Джейн и Трешу. Ферди, я в интересном положении.

Сегодня я виделась с доктором, и он подтвердил мои подозрения. И это через шесть лет замужества!

– Энджи, – только и смог сказать Фердинанд.

– Надеюсь, – сказала она. – О, я надеюсь, что смогу подарить Хейуорду наследника, хотя он говорит, что не возражает и против девочки – лишь бы она и я благополучно прошли через это испытание.

– Конечно, он не будет возражать, – сказал Фердинанд, поднося ее руку к губам. – Ведь он любит тебя.

– Да. – Сестра отыскала глазами своего мужа и широко улыбнулась ему. Он ответил ей сдержанным взглядом, он хорошо знал, что она распространяет смущающую новость о неизбежности его отцовства. – Да, это так.

Энджи продолжила свою болтовню.

Позже вечером состоялся званый ужин. Фердинанд сидел между миссис Уайлдинг и леди Уэбб, которая взяла под крыло мать Виолы на весь вечер. Виола находилась на противоположной стороне стола с Бамбером, Энджи и Хейуордом.

Но они постоянно были в поле зрения друг друга. В течение ужина их глаза встречались, и они улыбались друг другу.

«Я горжусь тобой», – говорил его взгляд.

«Я так счастлива», – отвечал ее.

«Я люблю тебя».

«Я люблю тебя».

А затем Трешем тронул его за плечо.

– Так ты хочешь объявить о помолвке? – спросил он. – И по-прежнему предпочитаешь, чтобы это сделал я?

– Это твой дом и твой прием, – ответил Фердинанд. – И ты – глава семьи.

Брат сжал его плечо, распрямился и откашлялся. Герцогу Трешему этого было достаточно, чтобы привлечь внимание всех гостей, в комнате воцарилось молчание.

– Я собираюсь сделать сообщение, – сказал его светлость. – Осмелюсь предположить, что если не все, то большинство Догадались, о чем пойдет речь.

По комнате пробежал шепот, и все гости перевели взгляды с Фердинанда на Виолу. Он сам не спускал с нее глаз. Она же покраснела и потупила взор.

– Несколько дней назад лорд Фердинанд Дадли попросил меня объявить сегодня вечером о его помолвке с мисс Виолой Торнхилл.

Среди гостей раздались шум и аплодисменты. Виола закусила нижнюю губу. Трешем поднял руку, призывая к тишине.

– Я приготовил соответствующую речь, – сообщил он, – поздравление моему брату и искреннее приветствие моей будущей невестке, которая войдет в нашу семью. Но мы, Дадли, никогда не ведем себя так, как положено.

Послышался смех.

– Моя сестра и герцогиня планировали грандиозную свадьбу в соборе Святого Георгия, завтрак и бал, – продолжил Трешем. – Свадьба должна была стать гвоздем сезона.

– Что значит «планировали», Треш? – с подозрением воскликнула Энджи. – Ферди не собирается…

– Да, боюсь, ты права, – сказал Трешем. – Сегодня утром мне сообщили, что час назад Фердинанд и мисс Торнхилл поженились по специальному разрешению, причем его слуга и ее горничная были единственными свидетелями. Леди и джентльмены, я счастлив представить вам моего брата и мою невестку, лорда и леди Фердинанд Дадли.

* * *

Виола нашла в себе достаточно мужества, чтобы не опускать глаз во время речи герцога. Она взглянула через весь зал на Фердинанда, красивого и элегантного, такого родного и дорогого.

Ее муж.

Как она тосковала по нему весь день! Но ей нужно было подготовиться к приему, и у него оставались неотложные дела, которыми он должен был заняться, чтобы утром отправиться вместе с ней в «Сосновый бор». Они не хотели, чтобы кто-то знал об этом, кроме ее матери и герцога, которому они сообщили о своих планах сразу после короткого и до боли прекрасного бракосочетания, состоявшегося рано утром.

Как ей хотелось весь вечер подойти к нему или чтобы он подошел к ней. Но Виола настояла, и Фердинанд согласился, что этот прием она должна выдержать одна. Она не собиралась прятаться. Вечер выдался нелегким, но она каждую минуту чувствовала его надежное, успокаивающее присутствие – и справилась, ради себя и ради него.

Фердинанд рисковал, женившись на ней сегодня утром, прежде чем узнал наверняка, что высший свет не отвергнет ее с презрением и не повернется к нему спиной.

Она смотрела, как он идет через зал, и поднялась, когда он приблизился к ней; его черные глаза светились, и он поднял руку, в которую она вложила свою. Фердинанд склонился над ее рукой и поднес ее к губам.

И только тогда Виола полностью осознала, какой шум стоял вокруг них – голоса, аплодисменты, смех! Но шум снова стих. Герцог Трешем, ее деверь, еще не закончил свою речь.

– У нас было мало времени, – сказал он, – но герцогиня очень изобретательная леди – я, конечно, поделился с ней секретом. И у нас очень способные слуги. Мы все просим вас пожаловать в танцевальный зал после ужина.

Но прежде чем мы направимся туда… – Он поднял брови в направлении дворецкого, который стоял в дверях, тот посторонился, и двое слуг внесли кремово-серебряный трехъярусный свадебный торт.

– Вот дьявол! – пробормотал Фердинанд, приглашая Виолу взять его под руку – Мне следовало знать, что неизбежно последует расплата, если сообщить кому-нибудь новость до сегодняшнего вечера. – В его глазах плясали веселые искорки, когда он смотрел на нее сверху вниз. – Надеюсь, ты не возражаешь, любовь моя?

Следующие полчаса Виолу окружала такая суматоха, что она уже не понимала, возражала она или нет. Ее мать подошла, чтобы обнять их обоих, потом Джейн и Ангелина – причем обе настаивали, что она должна звать их по имени. Даже герцог присоединился к ним. Лорд Хейуорд и граф Бамбер обняли ее и пожали руку Фердинанду. Потом Джейн настояла, что пора разрезать свадебный торт и разнести его на серебряном блюде гостям, так чтобы каждый мог поздравить молодоженов и пожелать им счастья.

То есть началась та самая суета, которой они так стремились избежать, поженившись тихо и спокойно.

Но это было прекрасно! Постепенно гости покинули столовую, и с новобрачными остались только Джейн, Ангелина и мать Виолы. Ангелина горько сетовала, что ее братья помешали исполнению ее самого заветного желания – устроить грандиозную свадьбу. Но вперемежку с жалобами были слезы, и объятия, и заверения, что она никогда не была так счастлива в своей жизни.

– Кроме того, – добавила она, – если у меня родится дочь, я устрою ей самую грандиозную свадьбу, которую кто-либо видел. Тогда ты узнаешь, как много вы с Трешем потеряли, Ферди.

– Давай пойдем и присоединимся к гостям, – предложил он, так тепло улыбаясь Виоле, что сердце заныло у нее в груди.

– Почему именно бальный зал? – спросила она.

– Именно этот вопрос я пытался не задавать себе, – сказал он, состроив гримасу. – Один очень важный момент. Я должен был сделать это, как только Трешем объявил о нашей помолвке, любовь моя. – Он вынул из кармана своего вечернего фрака ее обручальное колечко и надел ей на палец, где оно находилось так недолго сегодня утром. Фердинанд поцеловал ее. – Это навсегда, Виола.

Бальный зал был таким огромным, что захватывало дух.

Гости стояли по краям зала, оркестр расположился на возвышении. Над головами сверкали три огромные люстры, были зажжены все свечи. Стены, окна и двери были украшены массой белых цветов, зеленью и серебряными лентами.

Когда Виола и Фердинанд появились в дверях, снова раздались аплодисменты. Герцог Трешем стоял на возвышении перед оркестром, ожидая, когда наступит тишина.

– Импровизированный бал в честь новобрачных! – провозгласил он. – Фердинанд, пожалуйста, приглашай молодую жену на первый вальс.

Фердинанд выглядел слегка смущенным, но довольным, и в то же время ситуация его явно забавляла.

– Итак, почему вы прячетесь здесь, а не танцуете вместе со всеми?

Сначала Виола удивилась, услышав эти слова, а потом вспомнила, где и когда он говорил их прежде. Она улыбнулась в ответ.

– Я ждала подходящего партнера, сэр, – ответила она и добавила совсем тихо:

– Я ждала вас.

Виола оперлась о его руку, и он, обняв ее за талию, закружил по залу. Он вел ее в такт музыке, а все гости стояли и наблюдали за ними.

А затем Виола вспомнила другие слова, произнесенные тогда на лужайке во время памятного майского праздника в Треллике. «Остерегайся высокого темноволосого красивого незнакомца. Он может погубить тебя, если только ты прежде не завладеешь его сердцем».