Маша пошла на кухню и заварила себе ромашковый чай. Нужно как-то успокоится перед сном. Она чувствовала себя героиней мелодрамы. Эсмеральда, блин. Три поклонника, пылающих к ней высокими чувствами. И где она оказалась в итоге? У разбитого корыта. А это уже не мелодрама. Это уже сказка. Так и надо всем говорить: «Я чувствую себя, словно попала в сказку».

Она почистила зубы, нанесла на кожу вечерний крем и направилась в постель. В свете уличных фонарей ей был отлично виден большой перекидной календарь местной футбольной команды, станицы которого украшали самые сексуальные игроки. Кто-то мог сказать, что Маша торопится жить, но что поделать, если руководитель пресс-службы клуба был Мистером Декабрь? Вереин улыбался с плаката, демонстрируя обнаженный торс. Восемь кубиков адреналина на ночь. Маша повернулась на бок. Андрей думает о ней, иначе Егоров не стал бы так суетиться. Он знает о лже-Point'e. Теперь ход за ним. Осталось ждать.


Первым делом, выйдя от Игоря, Андрей позвонил Косте. Без подробностей сообщил, что возможны проблемы со стороны Егорова и попросил временно заблокировать сайт. Следующим утром он подключил связи, чтобы найти гарантированно независимых спецов для аудита своей 1С-ки и сайта. Заодно и бухгалтерию решил проверить. Костя — человек хороший, и Вереин его знал уже больше пяти лет, но когда имеешь более веские основания для доверия, на душе становится спокойнее. Тем более, такой повод хороший.

Потраченное на утрясание личных проблем время пришлось компенсировать вечером. После зимних каникул возобновились игры Чемпионата России. На носу был выездной матч, планировался альтернативный репортаж на сайте клуба. Нужно было и технические вопросы решить, и о противнике сведения освежить, и организовать коллективный просмотр для болельщиков в недавно открытом спорт-кафе. Время трансляции из-за разницы часовых поясов с местом проведения матча благоприятствовало. В общем, дел была масса. Но мысли Андрея нет-нет да и возвращались к сделанным накануне открытиям.

Любовь измеряется мерой прощенья… Простил ли он Машу? Нет. Потому что прощать, собственно, было нечего. Андрей оглядывался назад и понимал, что Горская была права во всем. Ну, практически во всём. В футболе-то она не разбиралась. Как мартеновская печка грела мысль о том, что ради него Маша бросила Залесского. По всей вероятности, до их ссоры. Потом какой смысл был? Значит, устраивая сцену ревности, он тоже был ослом. Но с этим фактом Вереин уже смирился. Зато не лось с роскошными рогами. Непонятно, правда, каковы отношения Маши с экономистом теперь, хотя вряд ли Егоров просто так сделал бы вывод, что для ее бывшего жениха важнее любовь к фирме. Поэтому всё сводилось к вопросу, насколько сильны были чувства Маши и как много готова простить она?

В любом случае, бросать на самотек процесс выбора Марии Петровны Андрей не собирался. И в «джентльменство» Игоря не верил. Освободившись в районе восьми, он напрвился домой — освежиться под душем после трудового дня и переодеться. Потом заехал в гипер-маркет — не с пустыми же руками идти в гости. В очередной раз завис перед полками со сладостями. И решительно направился в сторону цветов. «Ведь я мечтаю о том, что и ты тоже, — разливались под потолком звуки знакомой песни. — Чтобы журавль в руках, а клинок в ножнах, иметь дочурку и сына к тридцати примерно, и быть не просто отцом, а быть примером». Андрей хмыкнул, вспоминая слова Егорова. Всё меняется. Полгода назад он был твердо убежден, что не существует женщины, которую бы он хотел пустить в свой дом и свою жизнь. Потому что они того не стоят. Но Олег был прав — нужно было просто встретить СВОЮ женщину. Шутки богов порой непонятны людям. Скажи Вереину год назад, что этой женщиной окажется представительница вражеского лагеря — «училка», — он бы послал умника лесом-полем. Забавно: теперь Андрей даже не считал преподавателей вражеским лагерем. Злейший враг человека — он сам, и не нужно искать источник бед в других.

Когда он вышел из машины, в небе светили звезды. Почти полная луна проглядывала сквозь ветви деревьев. Света в Машином окне не было. В душу Андрея заполз холодок сомнения: а что его ждет по ту сторону двери? Какая разница! С ним за эти самые полгода столько всего приключилось, на фоне чего «холодок сомнения» не воспринимался достойным внимания зверем. Вереин решительно направился к подъезду. Вопреки распространенному мнению, чтобы справиться с домофоном, много ума не надо. Силы достаточно. Андрей уперся ногой, потянул за ручку, напряг мышцы… Это же всего лишь магнит, а не полноценный замок. Дверь для виду посопротивлялась, но сдалась. Сердце бешено колотилось. Будем считать, что от физического напряжения. Кнопка звонка: цзынь! Цзынь! Цзынь!

Внутри послышались шаги.

Дверь открылась.

Маша жмурилась от света. На ней был уже знакомый шелковый халатик. Как же он соскучился по этому халатику. И по этой квартире. И по ее хозяйке.

— А у меня еще были сомнения, кому не спится в ночь глухую… — пробурчала Маша.

— Привет. Я был не прав.

— Знаю.

— Я был дважды не прав.

— Есть такое дело.

— И даже трижды.

— Охотно допускаю.

— Ты меня простишь?

— Вот так сразу?

— Можно не сразу. Для начала меня достаточно просто впустить.

— Ага, тебя впустишь, ты опять в мой ноут полезешь!

— Маш, я больше не буду.

— Конечно не будешь, — согласилась Горская. — Я пароль поставила.

— Хочешь, я тебя за свой комп пущу?

— Предварительно почистив историю?

— Мне скрывать нечего. Я даже тебе скажу, где у меня порно лежит.

— Думаешь, меня оно заинтересует?

— Надеюсь.

— Ты скотина, Вереин!

— Угу. Скотина. Осел. Баран. Домашнее животное. И ты в ответе за тех, кого приручила.

— Еще скажи, что Сент-Экзюпери читал.

— Не читал, — честно признался Андрей. — Но если это нужно, чтобы ты меня впустила, то я осилю.

Последовала мучительная пауза, и Маша отошла, открывая проход. Он вошел внутрь и протянул цветок.

— Это намек на меня или на тебя? — поинтересовалась хозяйка.

— В мою юность — как давно это было! — считалось, что кактусы вытягивают из компьютера всякую гадость. Так что это намек на будущее, — Андрей повесил куртку на вешалку. Как же он соскучился по этой вешалке! — Ты меня чаем напоишь? Кстати, что ты предпочитаешь к чаю? Я сегодня голову сломал, что взять.

— Поэтому ничего не взял?

— Почему «ничего»? Я взял цветы.

— Ты скотина, Вереин.

Горская направилась на кухню.

— Ты повторяешься. Маш, выходи за меня замуж.

Она остановилась и развернулась с отчетливым выражением удивления на лице:

— Вот так сразу?

— Ты опять повторяешься. Сразу не получится. Сначала нужно пойти в ЗАГС, потом месяц ждать.

— Всё-таки мужчины — стадные животные, — пробурчала Горская и возобновила свой путь.

— Много предложений поступило за в последнее время? — Похоже, скрыть нотку ревности Андрею не удалось.

— Нет, остальные объяснялись в любви. В этом ты оригинален. Если уж быть совершенно откровенной, то ты первый, кто делает мне… кхе… официальное предложение.

— Ты даже не представляешь, как приятно мужчине осознавать, что он у женщины первый.

Горская включила чайник, достала из посудного шкафа кружки и вынула из холодильника хлеб, сыр и колбасу. Только теперь Андрей сообразил, что поужинать впопыхах забыл.

— Ты же не думаешь, что я сейчас растаю и брошусь тебе на шею? — спросила Маша, сосредоточенно нарезая продукты.

— Даже не надеюсь. Так что ты скажешь на моё предложение? — Андрей оперся спиной о дверной косяк.

— А доводы привести в пользу своей кандидатуры?

Он подумал.

— Я тебе за это дам покататься на своем велике.

— Веский аргумент! Особенно учитывая, что я не умею кататься на велосипеде.

— Да ну! Так не бывает.

— Вот такая я особенная и удивительная.

— Тогда я научу тебя кататься на велосипеде.

— А вот это совсем не факт. По крайней мере, отцу это так и не удалось. Думаю, мне это просто не дано.

— Тю! «Не дано». Я тебе дам всё, что ты захочешь.

— «Я подарю тебе звезду!»

Андрей рассмеялся, вспомнив мультик.

— Так каким будет твой положительный ответ? — спросил он.

— Посмотрю на твое поведение.

— Оно будет безупречным! — Вереин сделал шаг к Маше.

Та выставила вперед ладони:

— Даже не мечтай!

Андрей отступил

— Всё, понял. «Барсик, ты наказан!» Сегодня никакого сладкого.

Щелкнул чайник.

— Верин, ты сам знаешь кто! — сказала Маша, разливая кипяток по кружкам.

— Знаю, — согласился он, устраиваясь за столом и собирая из нарезки бутерброд. Потянулся укусить, но передумал и протянул его хозяйке. Горская рассмеялась. Она села напротив. — Маш, ты даже не представляешь, как я по тебе соскучился! Я тебя почти три месяца не видел.

— А кто в этом виноват?

— Я, разумеется. Но факт это не отменяет. Расскажи, как ты. До меня дошли слухи, что у тебя много нового в жизни.

— Ага, — фыркнула она. — И интересного…

— Интересное у тебя начнется теперь.


ЭПИЛОГ

Валерий Владимирович Залесский наблюдал из окна, как его коллега Мария Петровна Вереина усаживалась в Range Rover мужа. Прошло уже больше года, как они расстались, а на душе у Валеры по-прежнему саднило: вырвать из памяти шесть лет практически совместной жизни не так легко, как хотелось бы.

Весь этот год он всё ждал, когда же она поймет, что потеряла. Но, наверное, пора признать, что в конечном итоге приобрела она больше. Ее жизнь сильно изменилась. Когда-то Валера долго и упорно уговаривал Машу сократить нагрузку в университете. В этом семестре она работала на четверть ставки, оставив за собой только любимые дисциплины. Правда, теперь ее больше интересовали реклама и PR. И не мудрено. Вся ее жизнь крутилась вокруг этого.

Мария Петровна нынче стала «публичной личностью». Сначала она случайно — как потом рассказывала — включилась в репортаж матча, который Андрей делал для своего клуба. Остроумные диалоги, неожиданные вопросы и интересные ответы привлекли публику. Потом на региональном телевидении появилась небольшая передача «Образ жизни», где Вереины рассказывали о новостях спорта, местных спортсменах, профессионалах и любителях; тех, кто делал первые шаги в спортивной карьере, и тех, кто был кумиром прошлых лет. В передачах перемешивались курьезы из жизни звезд, рассказы о модных молодежных видах спорта и острые интервью. Насколько было известно Залесскому, со спонсорами у передачи проблем не было.

Полгода назад у Маши появилось своё дело. Бизнесом это было сложно назвать, но дело было полезное, нужное и благородное. Она рассказывала, что покрутившись в спортивной среде, насмотревшись, в какой нищете вынуждены существовать большинство секций, она создала Фонд поддержки регионального спорта. Разумеется, уставной капитал она выбила у мужа — тот, видимо, и не особо сопротивлялся. А большую часть денег Маша успешно получала от предприятий, которые имели социальные программы, и разного рода предпринимателей. Трудно отказать в деньгах на благие цели красивой женщине, особенно, если она в совершенстве владеет техниками НЛП. Даже Валера не смог отказать, хотя про техники знал.

Фонд готовил в начале лета Молодежный спортивный фестиваль, эмблема которого украшала улицы и экраны, профинансировал детский спортивный лагерь на каникулах, приобрел оборудование для двух клубов, провел конкурс грантов между любительскими спортивными объединениями и настойчиво простимулировал управляющие компании приобрести около десяти детских спортивных комплексов во дворах. Фонд осуществлял и консультационную поддержку. В стране, где контролеров чуть ли не больше, чем контролируемых, а инструкции и законы создаются со скоростью, превышающей скорость чтения, хороший совет порой нужен не меньше, чем деньги. Маша и тут его пару раз привлекала по проблемам, в которых Валера мог помочь. Как тут откажешь? К тому же на рекламу партнеров Фонда Мария не скупилась.

Видеть альтруистичную версию несостоявшейся невесты было непривычно. Залесский всегда считал ее глубоко эгоистичной особой и старался каким-то образом привести этот эгоизм к разумным пределам. Он пытался понять, что же такого случилось, из-за чего в Маше произошли столь кардинальные изменения. И пришел к неутешительному выводу, что в ее эгоизме был виноват сам. В их отношениях он вкладывал больше. И ему это нравилось. Он заботился, она принимала заботу. Как и все остальные в Машином окружении. В этом мире тотальной заботы у нее просто не было шанса понять, как это приятно — быть щедрой. Отдавать людям что-то просто так, из любви, а не из чувства долга. Зато теперь Маша наслаждалась новой социальной ролью.