— Абсолютно, — холодно ответил адвокат. — Более того, милорд. Даже если вы женитесь на его дочери, вам придется ждать год со дня свадьбы, чтобы получить деньги в свое распоряжение — если вы не разгадаете загадку старого графа. Если разгадаете — деньги станут вашими немедленно.

— Надеюсь, я не шокирую вас, мистер Муттер, если попрошу слуг принести мне немного бренди. Многовато новостей вы сообщили мне нынче утром, — Кевин дернул за шнурок звонка, вызывая Олив.

После того как уровень огненной жидкости в стакане понизился приблизительно на три пальца, Кевин был готов выслушать остальные подробности. Их было немного. Мистер Муттер сказал ему о своей догадке — в загадке говорится о фамильных драгоценностях Ролингсов, так как в доме их после смерти графа не нашли.

— Разгадав загадку, вы получите двойной бонус: драгоценности и контроль над состоянием. Драгоценности того стоят — это гарнитуры из изумрудов, рубинов и бриллиантов. Сами камни представляют большую ценность, и ювелирная работа тоже.

— А если к концу года я не разгадаю загадку? — спросил Кевин.

— Вы получите право распоряжаться деньгами, но драгоценности — если речь идет действительно о них — останутся спрятанными. Покойный граф не дал мне ключа к разгадке.

Кевин принялся мерить шагами небольшое свободное пространство комнаты, позабыв о своих планах отъезда в Брайтон.

— Я могу отказаться жениться на девчонке и все же получу доходы от имения. Думаю, мне хватит на жизнь?

— Вы объезжали свои владения, граф? С тех пор как граф заболел — это случилось три года назад, — на фермах практически не производился ремонт инвентаря и служб. А что касается лесов, они нуждаются… В общем, надеюсь, вы меня поняли, сэр. Чтобы продолжать получать деньги, вы должны будете сначала сделать основательные инвестиции в недвижимость. В этом году в последний раз можно будет получить какой-то доход, потом, если не предпринять срочных мер, начнутся убытки.

— Кто-нибудь видел мою Элси? — раздался неожиданно детский голосок.

Оба мужчины обернулись и увидели грузную седую пожилую женщину, ее волосы были завиты девичьими колечками, а платье лет двадцать как вышло из моды. Она застыла посреди комнаты.

— Тетушка Сильвия, — пробормотал Кевин, вспомнив о существовании сестры старого графа. — Господи, я совсем позабыл о ней!

Старая леди, так и не получившая ответа на свой вопрос, так как никто из собеседников понятия не имел о том, кто такая Элси, двинулась по комнате в своих шлепанцах, осматриваясь и воркуя сюсюкающим голоском:

— Элси, где же ты, моя милая крошка? Иди к мамочке, пора кушаньки и игрушеньки… Ах! — наконец воскликнула она и захлопала в восторге в ладоши. — Вот моя детка! Ах ты, нехорошая девочка, иди-ка сюда. Мамочка так беспокоилась, куда это дорогушенька запропастилась!

Кевин и Муттер ожидали увидеть кошку или комнатную собачку, но вместо этого леди Сильвия наклонилась, выпрямилась и прижала к своей груди огромную куклу размером с настоящего ребенка и с лицом китайца. К ее голове были прикреплены длинные светлые локоны из человеческих волос, одета она была в белое хлопчатобумажное платье с высокой талией и белые тапочки. Не обращая внимания на мужчин, леди Сильвия вышла из комнаты, отчитывая и целуя свою драгоценную Элси.

Воцарилось долгое молчание. Затем Кевин сказал, ни к кому не обращаясь:

— Бывают моменты, когда я завидую своему двоюродному деду. У него больше нет никаких проблем.

Глава 2

Девушка вернулась в Холл только для того, чтобы выслушать рассказ Хэтти Кемп о том, что новый граф действительно приехал вчера и сейчас заперся с мистером Муттером в библиотеке.

— Ненадолго, держу пари, — сказала она кухарке, фыркнув. — Приберет к рукам свои денежки — и был таков, только пятки засверкают — обратно, в Лондон.

— Джилли, — возразила Хэтти Кемп, — ты совсем не знаешь его светлость. Почему ты думаешь, что он так поступит?

Джилли чуть не подавилась куском бисквита, который она намазала вареньем и как раз сунула себе в рот.

— Черт! Я его не знаю! Ты, Хэтти Кемп, знаешь так же хорошо, как и я, что в последний раз, когда этот хлыщ приезжал сюда, он так мало интересовался окружающими, что приказал мне помочь ему снять сапоги. Протянул мне ногу — да-да! — а второй уперся мне в зад, так что, когда сапог наконец был снят, я отлетела в противоположный угол комнаты, к камину, — добавила она, повысив голос, чтобы перекрыть кухаркин хохот. — И после всего этого его интересовало только одно: не испортился ли сапог! Идиот! Ему повезло, что огонь в камине не горел — уж я бы непременно вытащила головню и швырнула в него! Он даже не заметил, что я девушка — его вообще не интересует, кто живет здесь, в Холле.

— Ты была одета в старые брюки Лайла, а волосы спрятала под старой кепкой Фитча, Джилли, любовь моя, — напомнила девушке Хэтти Кемп. — Так что его светлость не виноват, что принял тебя за парня.

Джилли вместо ответа только облизала вымазанные вареньем губы, а то, что не сумела облизать, не слишком аккуратно вытерла рукавом. После чего отправилась одним глазком глянуть на новоиспеченного графа.

* * *

— Давайте обсудим эту дилемму чуть позже, любезный Муттер, — предложил Ролингс после того, как леди Сильвия удалилась. — Вы очень милы, но, как бы это сказать, самую чуточку… любите напустить туману, если мне будет позволено заметить. Рискуя вызвать ваше недовольство, я все же не могу предложить вам ничего иного, как попросить о небольшой отсрочке. Пожалуйста, наберитесь терпения, дайте мне собраться с мыслями — это совершенно необходимо человеку, мозги которого закоснели в скучной атмосфере света, контрастом которой безусловно является общение с таким человеком, как вы — вы произвели на меня впечатление мастера подтекстов и недомолвок, умелого переговорщика.

Кевину удалось снова взять себя в руки, он заговорил в своей обычной манере, растягивая слова, что свидетельствовало о том, что первоначальный шок от услышанного прошел. Находясь в состоянии, близком к нервному срыву, в которое он впал, выслушав последнее волеизъявление графа (что вполне простительно, учитывая все обстоятельства), он изменил себе — привычка скрывать свои истинные чувства давно уже стала его второй натурой.

Просьба Кевина, выражавшая его железную волю, пусть и скрытую под «бархатной перчаткой», но от этого не менее очевидную, побудила мистера Муттера отправить свои драгоценные золотые часы обратно в специально для них изготовленный жилетный кармашек (он был пришит к жилету его супругой, миссис Муттер, в соответствии с детальными указаниями супруга) и, покинув библиотеку, а затем и замок, окунуться в дружелюбную атмосферу деревенского паба. Но прежде он позволил себе, однако, возразить (что было скорее попыткой создать некое впечатление, нежели проявлением смелости, которую он демонстрировал крайне редко вне стен собственного дома, — следствие долгого потакания прихотям старого самодура-графа). Вновь приняв позу, исполненную (как он полагал) собственного достоинства, и облачившись в одежды предубеждения (столь полезные, когда ты вынужден иметь дело со слабым, но противостоящим тебе разумом), он серьезно произнес:

— Я к вашим услугам, милорд, однако не совсем понимаю, почему вам кажутся неясными мои объяснения. Мне казалось, я все изложил предельно ясно. Возможно, — добавил он более мягко, — если бы вы указали мне на моменты, в которых у вас возникло непонимание, я мог бы осветить их вам, и вы уяснили бы себе их смысл.

Муттер с удовольствием увидел ответную улыбку на устах молодого графа — эта улыбка действительно имела место, — но как тогда объяснить пробежавшую по его спине дрожь при взгляде в сверкающие голубые ледяные глаза, чей пронзительный взгляд казался столь неуместным на улыбающемся лице?

— Хм… Ну… конечно, милорд, как я уже говорил и готов повторить снова и снова — спросите кого угодно в Холле или в деревне — для Генри Муттера нет ничего приятнее, нежели служить графу Локпорту в любом качестве, в каком я только могу быть полезен. И разумеется, любой граф — любая услуга — только попросите, — вдруг быстро пробормотал он, столь же удивленный звуком собственного высокого голоса и словами, как бы помимо воли вылетавшими у него изо рта, сколь раздосадованным выглядел (и не пытался скрыть этой досады) граф.

Кевин подождал окончания сбивчивой речи деревенского адвоката, окончательно уверившись в превосходстве своей позиции, а также в том, что с ним больше не станут обращаться как с безмозглым юнцом или школьником, прогулявшим уроки. Не стоило окончательно запугивать Муттера. И так было непросто получить от него внятную информацию; обескуражив его, можно добиться лишь того, что он станет полностью неадекватен. Достаточно того, что он понял, кто хозяин ситуации.

Выпрямившись во весь свой немалый рост — под одеждой явственно вырисовывались мускулы — Ролингс снова принялся неспешно обходить комнату, тыкая своей ротанговой тросточкой в кучи хлама, сваленные повсюду. Не глядя на Муттера, он начал в тоне светской беседы:

— За последние несколько месяцев моей жизни в Лондоне мне пришлось пойти на немалые расходы: приобрести лошадей, подходящий для моих надобностей экипаж, одеться в подобающем моему новому положению стиле, а также прибегнуть к услугам почтенного Уилстона — человека, который за время своей службы у меня успел стать мне по-настоящему необходимым. И знаете, мой любезный Муттер, даже ему я задолжал жалованье за полгода.

Закончив изучение чучела совы — птица оказалась страдающей косоглазием, а также, похоже, находилась в процессе линьки, — он обернулся к адвокату и выставил вперед свою тросточку по подобию указательного пальца, которым судья указывает на обвиняемого.

— Да, именно так! Даже Уилстону. Я залез в долги, размеры которых сравнимы с размерами всей территории Англии плюс Ирландия, Северная Америка и все остальные местности, по которым маршируют наши войска. И все воды, которые бороздят наши корабли. И это, не считая долгов, существовавших до того, как я стал графом. И вот я стою перед вами с пустыми карманами — и в то же время я стою на самом краю, готовый броситься в воды Флита, — Кевин медленно опустил тросточку и сложил руки на ее рукоятке, выжидательно уставившись на адвоката. — Надеюсь, я ясно выразился, сэр?

Муттер мог только кивнуть и поскорее отвел взгляд от этого человека, который заставил его испытать огромное чувство вины за то, что новый граф Локпорт остался без средств.

Ролингс продолжал развивать свой успех.

— Вы не смотрите мне в глаза, — вздохнул он, и в его голосе неожиданно прозвучало сочувствие. — Могу ли я винить вас? Но в глубине моего сердца я верю вам, Муттер, ибо по натуре я оптимист.

Он назвал сумму, которая заставила глаза Муттера широко раскрыться против его воли и исторгнуть из его уст возглас:

— О боже!

— Разумеется, — миролюбиво и добродушно откликнулся новый граф Локпорт, — эта сумма значительная, однако я надеюсь, доходы от поместья достаточно высоки, чтобы ее покрыть.

Муттер был вынужден согласиться, что сумма не превышает наличных фондов.

— А каковы наличные фонды? — спросил Кевин. Муттер назвал ему цифру. Покрытие долгов должно было пробить значительную брешь в его состоянии, но выбора не было.

— Какие дополнительные поступления можно ожидать в ближайшие месяцы? — продолжал Кевин давление на собеседника.

И снова ответ был неутешительным. Если сравнить размеры доходов с размерами затрат на поддержание поместья в порядке, приходилось признать, что, если эти вложения не будут сделаны в самое ближайшее время, поместье неминуемо придет в окончательный упадок и делать что-либо будет уже слишком поздно. Он даже не мог позволить себе ограничиться небольшим ремонтом и подождать с остальными инвестициями до тех пор, пока не получит в свое распоряжение все состояние.

Граф поднял тросточку и принялся помахивать ею в воздухе.

— Может быть, старый негодяй имел какие-то наличные деньги, о которых вам неизвестно? — с надеждой предположил он.

Муттер наконец-то получил возможность хоть как-то возместить себе моральный ущерб, который он потерпел, будучи поставленным на место.

— Ваш двоюродный дедушка был эксцентричным человеком, сэр, но не дураком! Он держал все свои деньги там, где они должны храниться — в банке. Если бы вы связались со мной раньше, сразу же, как только унаследовали титул, вы бы избежали всех этих долгов, о которых упомянули, — я получил бы все счета вовремя, и сумма была бы на треть меньше, так как не успели бы нарасти проценты, а возможно, вы сократили бы расходы, узнав о последнем волеизъявлении вашего дедушки. Ведь прошло уже около четырех месяцев со дня его кончины, а я только сейчас получил возможность донести до вас его волю.