Барбара Картленд - Исполнение желаний

Оливия посмотрела в кошелек и вздохнула. Деньги были на исходе. И скоро, очень скоро, хочет она этого или не хочет, ей придется обратиться за помощью к новому хозяину Чэда — герцогу Чэдвуду. Она все еще надеялась, что он посетит ее или хотя бы пришлет приглашение нанести визит в Чэд. Но, увы! — до сих пор от него не было никаких вестей.

Оливия понимала, что совершит непростительную ошибку, если сразу же после прибытия герцога в поместье начнет навязываться ему со всеми своими проблемами.

В конце концов, человек он в этих местах совершенно новый, да и само наследство вместе с титулом свалились ему как снег на голову. Он был дальним родственником покойного герцога. Известие о смерти пятого герцога Чэдвуда застало его на востоке, где он отбывал военную службу. Незадолго до кончины герцога его сыновья трагически погибли. Они, Уильям и Джон, были заядлыми яхтсменами и отправились в Корнуэл, где находилось одно из имений отца, морем на своей яхте, не смотря на то, что начинался шторм. Оба брата утонули, а их отец, здоровье которого и так было неважным, не выдержал такого удара.

В имении, наверное, не было ни одного человека, который бы не переживал произошедшую трагедию. Уильям и Джон были всеобщими любимцами, выросли на глазах большинства слуг, которые заботились о них, как о собственных детях. Оливия тоже не могла свыкнуться с мыслью, что братьев уже нет в живых. Она дружила с ними с раннего детства и относилась к ним, как к родным.

Новый хозяин прибыл в имение почти через год после смерти герцога. Никто о нем толком ничего не знал, но все надеялись, что прежний порядок сохранится и жизнь потечет по-старому. Слуги, рабочие, фермеры привыкли работать не за страх, а за совесть, вызывая зависть ближайших соседей.

Для Оливии минувший год был вдвойне несчастливым. Умер старый герцог, а совсем недавно она потеряла отца. Приходской священник, он ехал к больному. Экипаж, запряженный четверткой, выскочил из-за угла внезапно. Кучер, молодой лондонский прощелыга, пьяный в дым, не справился с лошадьми, и они на полном скаку налетели на повозку священника, убив его на месте. Сам же незадачливый кучер отделался легким испугом.

Покойный Артур Лэмбрик отслужил в приходе более двадцати лет, одновременно исполняя обязанности личного капеллана герцога. Человек благородный, умный, редкой доброты и порядочности, Лэмбрик был душой прихода. Год тому назад на него обрушилось большое горе — от лихорадки, внезапно вспыхнувшей в округе, умерла его жена. Охваченные паникой люди решили, что это начало новой эпидемии, посланной как божья кара за греховную жизнь. Но болезнь, вспыхнув и унеся несколько стариков и красавицу миссис Лэмбрик, также вдруг угасла и сошла на нет, оставив священника наедине с несчастьем. Покойницу, которая славилась своей искренностью и добропорядочностью, оплакивали не только домашние, но и все прихожане.

Итак, Оливия, которой еще не исполнилось и девятнадцати, осталась одна с двумя младшими детьми на руках — сестренкой Вэнди и братом Энтони, приехавшим домой на летние каникулы из Итона. Старый герцог намеревался отправить Тони — так звали мальчика в семье — после окончания школы в Итоне на учебу в Оксфорд. Но как сейчас осуществить этот замысел? Уже осенью Тони должен был ехать в Оксфорд, и Оливия молила бога, чтобы новый герцог выполнил обещание своего предшественника. Бедственное положение, в котором оказалась Оливия, объяснялось тем, что адвокаты отказывались выплачивать ей пособие покойной матери до тех пор, пока новый хозяин Чэдвуда не подтвердит законность его получения. Дело в том, что на имя ее матери, урожденной Вуд, ежегодно поступало от главы рода пособие в размере двухсот фунтов. По традиции деньги в английских семьях принадлежали тому, кто наследует титул. Старый герцог сам распределял средства среди своих родственников, обеспечивая их достойное существование.

И вот теперь пособие не поступало, а пенсия за отца еще не была оформлена. Те немногие деньги, которые у них хранились в банке, кончались. Словом, нужно было что-то немедленно предпринимать. Единственный выход — обратиться к новому хозяину сразу же, как он прибудет.

— Я уверена, он поймет меня, — успокаивала она себя, стараясь быть оптимисткой. И все же страх не покидал ее.

Оливия пересчитала деньги. В кошельке оставались сущие крохи. Тем не менее она достала полсоверена и отложила, чтобы выдать Бесси жалование за три недели.

Оливии было стыдно — в последнее время она платила ей нерегулярно. Деньги в основном уходили на еду — у Тони превосходный аппетит. Правда, питались они главным образом кроликами, которых деревенские мальчишки отлавливали в окрестных лесах. После смерти старого герцога на браконьерство смотрели сквозь пальцы, а иначе, Оливия это знала точно, ей и детям пришлось бы очень туго. Но с прибытием нового хозяина лесничие вряд ли будут попустительствовать такому промыслу, и строгий порядок в чэдвудских лесах восстановится. О покупке же даже небольшого кусочка мяса не могло быть и речи — денег на это не было. Оливии было известно, что такую же нужду испытывают многие жители деревни. Но поверенный нового герцога стоял на своем — у него нет полномочий делать какие-либо выплаты без хозяина. Оливия почти на коленях умоляла его пощадить несчастных стариков, обреченных буквально на голодную смерть, если они не получат те небольшие пенсии, которые еженедельно выплачивал им старый герцог.

— Если вы не сделаете этого, они умрут, и это ляжет тяжким грехом на вашу совесть до конца дней!

— То, о чем вы просите меня, мисс Лэмбрик, — противозаконно, — пытался объяснить девушке пожилой адвокат.

— Законно или нет, но зато это будет актом милосердия с вашей стороны, — горячилась Оливия. — Как смогут перезимовать эти несчастные без еды, подумайте!

В конце концов ей удалось убедить его выплатить старикам половину суммы. Весной деревенские жители вопреки обычному выглядели бледными и изможденными. Каждый вечер Оливия молила бога о скорейшем приезде герцога. «Он все поймет и наведет порядок», — не уставала она повторять про себя.

— Если бы был жив папа! Он бы смог поговорить с герцогом и объяснить все как следует! Боюсь, он подумает, что я навязываюсь ему.

Страхи Оливии были совсем не беспочвенны. Когда, наконец, новый герцог прибыл, в деревне только и было разговоров, что о нем. От Бесси, которая приходила готовить и убирать их дом, она узнала, что старые слуги нашли нового хозяина по меньшей мере странным.

— Мистер Аптон сказал, что он — черствый сухарь. Нет в нем теплоты и сердечности, — делилась новостями Бесси.

Аптон, старый дворецкий, проработал в Чэде более сорока лет, и Оливия знала, что он хорошо разбирался в людях. Потом девушке сообщили, что новый хозяин уселся за счета и отчеты. Все бухгалтерские книги были в полном порядке. Их годами скрупулезно заполнял мистер Бэнтик, секретарь герцога. Все были удивлены, что прежде чем познакомиться с людьми, которые у него живут и работают, новый хозяин принялся за изучение деловых бумаг.

Но Оливия убедила себя, что не должна критиковать, а тем более осуждать герцога. Она знала, отец никогда бы не одобрил этого.

Девушка закрыла кошелек и опустила его в сумочку, которая лежала рядом на столе. Итак, что же ей делать? Неужели самой идти в Большой Дом и представляться герцогу?

— Слишком поспешный шаг! — вырвалось у нее. В этот момент она услышала громкий стук. Кто-то сильно барабанил во входную дверь. Она вышла в холл и увидела через окно одного из тех мальчуганов-подростков, которые не раз прибегали к ней со всякого рода просьбами и записками. Мальчик раскраснелся и запыхался, словно всю дорогу бежал.

— Что случилось, Тэд? — спросила Оливия, открывая дверь.

— Ужасно, мисс Оливия, то, что произошло, ужасно! — скороговоркой выпалил парнишка.

— О чем ты? — Оливия начинала нервничать.

— Мистер Тони! Оливия вскрикнула.

— Что с ним? Он… не ранен?

— Его арестовали, мисс Оливия! Его арестовали два новых конюха. Они обвиняют вашего брата в воровстве.

— В воровстве? Что ты имеешь в виду?

— Мистер Тони катался на одной из лошадей, которые принадлежат его сиятельству. Красивый черный жеребец, помните? Тони на нем скакал, брал препятствия.

Тэд замолчал, чтобы перевести дыхание.

— Продолжай! — сказала Оливия.

— А они поскакали за ним, догнали, вернули в дом, заперли в конюшне и сказали его сиятельству, что он — вор!

— Никогда не слышала ничего более забавного, — произнесла Оливия со вздохом облегчения. — Слава богу, Тони не ранен!

Новые конюхи, к сожалению, не знали, что старый герцог всегда разрешал мальчику кататься на своих лошадях. Ему нравилось наблюдать, как Тони пытается обучать необъезженных молодых жеребцов.

— А что сталось с жеребцом? Где его Тони взял?

— Конюхи объезжали лошадей, когда услышали, как запищал кролик в лесу. Видно, попал в ловушку.

Оливия подумала, уж не один ли это из тех капканов, которые расставлял Тэд со своими друзьями, но ничего не сказала.

— Итак, они привязали лошадей и поспешили в лес. А в этот момент мистер Тони увидел, что лошади свободны. Он отвязал одного жеребца, вскочил на него и поскакал по полю.

Теперь Оливия имела полную картину того, что произошло в имении. Конечно, Тони вел себя недопустимо беспечно, особенно последнюю неделю, когда новый герцог уже прибыл в Чэд. Она, говорила брату, что он не должен больше брать лошадей.

Нужно вначале спросить позволения у нового хозяина, — сказала она твердо.

— А откуда он узнает, — капризно возразил мальчик, — если не увидит меня?

— Рано или поздно это может случиться. А ты знаешь, всегда неприятно просить об одолжении в тот самый момент, когда тебя в чем-то уличили!

Мальчик послушал сестру и перестал ходить на конюшню. Вместо этого он целыми днями пропадал в лесу или бесцельно слонялся по дому.

— Фермер Джонсон расценил как огромное неуважение то, что его сиятельство еще не навестил его! — объявил он однажды за чаем. И леди Мэрриот отправила ему приглашение на чай, а он даже не удосужился ответить.

Леди Мэрриот была очень старой и почти слепой дамой. В глубине души Оливия понимала, что это отнюдь не самое веселое общество. Но, вместе с тем, совсем не обязательно быть таким грубым.

— У всех Вудов прекрасные манеры, — обычно говорила им мать, — и я не хочу, чтобы вы были исключением из правил.

С детства их приучали прежде всего думать о других, а потом о себе. Они держались ровно и уважительно со всеми, невзирая на то, кто перед ними — слуга или господин. Такой пример подавали и их родители!

Наконец Оливия произнесла:

— Спасибо, Тэд, что пришел и рассказал мне о случившемся. Я немедленно отправлюсь в Большой Дом и постараюсь объяснить его сиятельству, что мистер Тони совсем не намеревался украсть его лошадь.

— Надеюсь, он послушает вас, мисс Оливия. Я слышал, что его сиятельство собирался задать Тони взбучку.

Оливия больше не слушала. Она опрометью бросилась наверх за шляпкой. Торопливо сказав Бесси, куда она направляется, Оливия побежала кратчайшим путем через парк в Чэд-хауз.

Это было совсем недалеко. Грин Гэйблз, дом в котором они жили, находился рядом с парком, фактически на его окраине. Поэтому девушка шла не по дороге, а прямиком, между деревьями. Она двигалась так легко, что даже не потревожила пятнистого оленя, прилегшего в тени развесистого дуба. В другое время она непременно задержалась бы, чтобы полюбоваться гладью озера, которое, казалось, вобрало в себя всю голубизну неба. Величественный дворец, сверкавший на солнце сотнями окон, украшенный старинными статуями, виднелся невдалеке.

Она с детства любила Чэд. Он уже давно стал частью ее жизни, ее души.

Сейчас она спешила, хорошо зная характер Тони. Если его действительно посадили под арест, он начнет бурно протестовать и негодовать.

Слава богу, наконец, она добежала до парадного крыльца. Дверь ей открыл мистер Аптон, дворецкий.

— Доброе утро, мисс Оливия! — сказал он своим глубоким хорошо поставленным голосом.

— Доброе утро, Аптон! Я слышала, мистер Тони попал в беду. Могу я видеть его сиятельство?

Ей показалось, что Аптон некоторое время колебался, прежде чем произнес:

— Подождите в приемной, мисс Оливия! Я доложу о вас герцогу!

Он выглядел очень озабоченным, и Оливия начала по-настоящему волноваться, чувствуя, что герцог не на шутку рассердился на мальчика. Но не может же он быть таким глупым и не понимать, что это всего лишь мальчишеская выходка!

Оливия осталась одна в красивой, богато украшенной статуями и другими произведениями искусства зале. На стенах висели старинные портреты в массивных позолоченных рамах. Между тем Аптон приблизился к кабинету и нерешительно остановился. За дверью слышались голоса. Разговор шел на высоких тонах. Аптон узнал голос Джеральда Вуда. Тот говорил: