Саманта Джеймс - Исполнение желаний

– Конечно, мисс Дьювел. Все конторские книги хранились только у меня. Я же отвечал за посадку табака – главной культуры на плантации – и сбор урожая. Я покупал и заказывал провиант и вдобавок присматривал за тем, чтобы у работников был кров над головой и самое необходимое.

– Ясно, – кивнула она. – И все-таки, мистер Льюис, что привело вас обратно в Англию?

Дамиан сделал неопределенный жест рукой, давая понять, что обдумывает ответ.

– Хоть я и провел много лет в Америке, моя родина здесь, – задумчиво проговорил он. – И, в конце концов, не важно, Ланкашир это или Йоркшир. Я вернулся и готов признать, что это было внезапным решением. Так что рекомендательными письмами, увы, не запасся.

Он замолчал и, затаив дыхание, стал ждать ответного хода.

Девушка кивнула, но он сразу почувствовал, что она сомневается.

– Буду честной, мистер Льюис, – медленно начала она. – Мне нужен человек, способный исполнять свои обязанности умело и твердо, однако я вовсе не стремлюсь получить управляющего, которого будут бояться мои арендаторы. До сих пор мне не удалось найти подходящую замену Робину, а время уже поджимает. Но в Ланкашире не сеют табак, мистер Льюис. Здесь разводят овец и другой скот, да выращивают то, что требуется для пропитания обитателей поместья и арендаторов.

– Не могу сказать, что я уж такой невежда в этом деле, – перебил ее Дамиан. – Ферма моей тети в Йоркшире очень похожа на ваше поместье, а там я провел почти всю свою юность.

– Я нисколько не сомневаюсь в ваших способностях, мистер Льюис…

– В таком случае, мисс Дьювел, у меня есть деловое предложение. Вы нанимаете меня управляющим, и первый месяц я буду работать бесплатно. – Он пошел на это, понимая безнадежность ситуации, но сумел не подать виду. – Если вы будете мной недовольны, то просто уволите меня. В этом случае, мисс Дьювел, вы не понесете никаких убытков.

Она заколебалась. Искушение было велико. В сердце Дамиана затеплилась надежда, однако он боялся одним неверным словом все погубить. Поэтому просто молча, смотрел на нее. Время, казалось, тянулось бесконечно. Когда он уже начал думать, что все его планы рухнули, она не спеша встала из-за стола. И впервые за все время их разговора легкая улыбка тронула ее губы.

У Дамиана перехватило дыхание. Еще утром он понял, насколько эта девушка привлекательна, но, Боже милосердный, сейчас она была просто неотразима.

– Мистер Льюис, вы умеете убеждать. Я принимаю ваше предложение, но при одном условии: жалованье вам будет идти с первого дня работы. Кроме жалованья, – она назвала весьма крупную сумму, – управляющему поместьем предоставляется право пользоваться домиком, что около восточного пастбища. Конечно, это скромное жилье, но я надеюсь, оно вам понравится. Условия устраивают вас, сэр?

– Несомненно, мисс Дьювел.

– Хорошо. Когда вы сможете перевезти свои вещи?

– Завтра, мисс Дьювел. И я сразу могу приступить к своим обязанностям.

– Замечательно. Жду вас завтра в десять в конюшне, я покажу вам поместье.

– Не замедлю явиться, мисс Дьювел. – Дамиан поднялся и взял шляпу.

Она встала из-за стола, и у него вдруг возникло ощущение, что разговор еще не окончен.

– Что-нибудь еще, мисс Дьювел? – Он вопросительно посмотрел на нее.

– Да. Еще кое-что…

Впервые после их утренней встречи он видел ее такой взволнованной.

– Мистер Льюис, скажите, пожалуйста… вы вполне уверены, что это именно то, что вам нужно? Видите ли… мне подумалось, что жизнь в Ланкашире вам может быстро наскучить. – Наша деревня невелика и…

– Мисс Дьювел, если бы я искал городских развлечений, то, скорее всего, отправился бы в Лондон, – перебив ее, мягко заметил Дамиан, глядя прямо в невероятно фиалковые глаза.

– Вы правильно поняли, что я имею в виду, мистер Льюис.

В два быстрых шага он преодолел расстояние до стола и взял ее за руку. Рука была маленькой и нежной и очень женственной. Дамиан стоял, охваченный противоречивыми чувствами. Ему хотелось сжать эту руку изо всех сил, раздавить ее, как отец этой девушки раздавил его брата. И в то же время он страстно желал осторожно вытащить шпильки из ее волос и с наслаждением пропустить сквозь пальцы блестящие темные пряди, потом медленно приблизить свои губы к ее трепетному рту. Он умирал от желания прижать к себе эту хрупкую, грациозную фигурку.

– Мне хотелось устроиться в тихом, спокойном месте вроде вашего, мисс Дьювел. Так что прошу вас больше не тревожиться, – проговорил Дамиан и поднес ее пальцы к своим губам. – Могу заверить вас, что в Локхейвене меня устраивает все. Я человек простой и люблю работать.

С этими словами он вежливо поклонился и вышел из кабинета. План заработал.

Теперь оставалось лишь набраться терпения и ждать.

Он вовсе не был простым человеком. Хизер ни на секунду в этом не сомневалась.

Она медленно села на свое место за письменным столом. Ноги неожиданно стали ватными, а сердце бешено стучало в груди, как сегодня утром, когда он подошел к ней. А сейчас он поцеловал ей руку. Почему? Зачем?

От этого человека исходила какая-то опасность. Хизер вспомнила, как он смотрел на нее утром. Взгляд его дерзко скользил по ее распущенным волосам, обнаженным плечам, по груди. Внутри у нее все сжалось, хотя она не могла бы обвинить его в навязчивости и нарушении приличий, нет, просто его внимание было… чуть более настойчивым, чем принято.

Эта встреча буквально выбила ее из колеи. Молодой человек обладал странной притягательностью и прочно обосновался у нее в мыслях. Дело было отнюдь не в его наружности, хотя еще ни один мужчина не казался ей настолько привлекательным. Нет, дело было совсем не в этом…

В нем ощущалась внутренняя сила, рожденная тайным чувством, спрятанным в самой глубине его души.

Хизер непроизвольно потянулась к верхнему ящику стола и достала сделанный утром рисунок.

Прикусив нижнюю губу, она внимательно разглядывала нарисованное лицо – решительный подбородок, высокий лоб и красиво очерченные губы были почти классическими.

Ей и в голову не могло прийти, что это был Дамиан Льюис, человек, с которым в этот же день у нее была назначена деловая встреча.

Хизер вздохнула и положила рисунок на стол. Ее чистый лоб прорезала тоненькая морщинка. Не ошиблась ли она, наняв его управляющим?

Если честно, то претендентов на эту должность было немного. Большинство из них были слишком спесивы, чтобы хотя бы серьезно обдумать предложение работать на женщину. Она уже даже решила поместить объявление в лондонской газете, чтобы, наконец, найти управляющего.

Хизер совсем недавно исполнилось двадцать пять лет, и она прекрасно понимала, что ее уже фактически записали в старые девы. По правде говоря, она всегда считала, что не выйдет замуж. Сколько бы усилий она ни прикладывала, сколько бы вариантов ни перебирала, итог все равно будет один и тот же. Еще ребенком она понимала, что жизнь ее никогда не станет такой, как у других молодых женщин ее возраста и положения. И это закономерно, ибо она не могла изменить саму себя, не могла быть такой, как все.

Но Хизер повезло. В день совершеннолетия папа и мама преподнесли ей самый неожиданный и необычный подарок – поместье Локхейвен-Парк. Таким образом, ей представилась возможность обрести самостоятельность и не утратить чувства собственного достоинства. И Хизер была полна решимости не разочаровать родителей. Она быстро обнаружила, что быть землевладельцем – весьма нелегкое дело. А для женщины, да еще такой, как она, это занятие превращалось в тяжелую ношу.

Но благодаря ее заботам и упорному труду поместье Локхейвен процветало. Она многого добилась, и этого у нее уже никому не отнять.

Тем не менее, внезапная смерть Робина оказалась для Хизер тяжелым ударом. Он был старым другом, которого она знала почти всю свою жизнь и на которого могла положиться во всем. Ей по-прежнему очень его не хватало. Робин был в Локхейвене не только ее руками, но и, что еще более важно, ногами, поэтому она частенько пренебрегала своей обязанностью регулярно объезжать поместье.

Папа намекнул, что с удовольствием поможет ей подыскать нового управляющего, но, как всегда, Хизер твердо решила справиться сама. Возможно, кто-то счел бы это за проявление упрямства или гордыни, однако Хизер думала иначе. Папа время от времени помогал ей советом, но никогда не вмешивался в ее дела, и она была благодарна ему за это.

Хизер задумчиво провела кончиками пальцев по краю рисунка. Да, твердо сказала она себе, Дамиан Льюис – это правильный выбор. Несмотря на некоторые опасения, она чувствовала, что не ошиблась. И не имело никакого значения, что при взгляде на него ее охватывал какой-то странный трепет. Он самоуверен? Да, еще как! Самонадеян? Пожалуй. Но бывают моменты, когда эти качества оказываются очень даже полезными. Однако не это заставило ее принять решение.

Нет, размышляла Хизер, настоящей причиной явилась уверенность, что этот человек будет честным и искренним независимо ни от чего, и поэтому она сможет безоговорочно ему доверять.

Дверь внезапно распахнулась, и, шурша пышными юбками, в кабинет буквально ворвалась Беатрис.

В свои шестнадцать лет ее сестра была настоящей красавицей. Стройная и миниатюрная, с густой копной золотистых локонов, Беа была, чуть ли не точной копией своей матери Виктории Грейсон, графини Стонхерст.

На самом деле Хизер не имела никакого отношения к Грейсонам. Но она выросла под опекой Майлза Грейсона, графа Стонхерста и другой семьи не знала, потому что не помнила ни отца, ни матери.

Хизер не было и четырех лет, когда она оказалась на попечении графа. Память не сохранила ничего, касающегося трагедии, унесшей жизни ее родителей. По рассказам Хизер знала, что карета разбилась, и она каким-то чудом уцелела. Несчастье произошло как раз неподалеку от въезда в усадьбу Стонхерст, и граф оставил ее у себя в доме до полного выздоровления. Единственное, что запомнилось ей из того времени, – уютное, умиротворяющее тепло обнимающих ее рук человека, которого она всегда называла папой.

Майлз тогда еще не был женат. Он познакомился с Викторией и женился на ней несколько лет спустя в Лондоне. Хизер навсегда запомнила их первую встречу – тогда она решила, что к ней в гости явилась принцесса из волшебной сказки. Виктория оказалась доброй и любящей женщиной. Она без колебаний приняла Хизер, как свою собственную дочь, и между ними сразу возникла нерасторжимая связь.

Хизер не долго оставалась единственным ребенком в семье. Через год после свадьбы у Майлза и Виктории появилась вторая дочка. Хизер было девять лет, когда родилась Беа. За ней последовали еще двое. Белокурой Кристине сейчас было двенадцать, а темноволосый Артур совсем недавно отпраздновал свой восьмой день рождения.

Временами Хизер испытывала угрызения совести из-за того, что совсем не помнила своих родителей. Но Майлз и Виктория, Беатрис, Кристина и Артур стали ее настоящей семьей. Она всем сердцем любила их, и они отвечали ей тем же. Все было очень просто.

Беатрис, как обычно, пребывала в восторженном настроении:

– Хизер! Ты представляешь? Мимо меня к воротам только что проехал божественно красивый джентльмен! И не надо говорить, что не знаешь, откуда он вышел!

Хизер торопливо засунула рисунок обратно в ящик стола, непринужденно откинулась на спинку кресла и придала лицу снисходительно-невинное выражение.

– По правде говоря, Беа, он действительно вышел отсюда.

– Да ты что! – взвизгнула Беатрис и ринулась от двери к столу. – Хизер, пожалуйста, кто он? И что вообще он здесь делает?

– Я только что наняла его управляющим имением. Его зовут Дамиан Льюис.

– Это наш новый управляющий? О Хизер, ты представляешь, когда он проезжал мимо, то коснулся полей своей шляпы и очень вежливо поздоровался со мной! Мне едва не сделалось дурно! – И Беатрис, картинно прижав ладонь ко лбу, тут же продемонстрировала сказанное, упав на стоявший у стены диванчик.

Хизер с трудом удержалась от улыбки. Беатрис, начитавшись любовных романов, была переполнена всякими романтическими глупостями. Неудивительно, что Дамиан Льюис сразил ее наповал.

Беатрис тут же снова вскочила на ноги.

– Слушай, а ты заметила, какой он умопомрачительный красавец?

И хотя сердце Хизер неожиданно екнуло, ответила она совершенно спокойно:

– Красавец? Я, знаешь, как-то не присматривалась.

– Но у него такие потрясающие голубые глаза, Хизер! – вскричала Беатрис, прижимая руки к груди.

– Глаза у него, моя дорогая, самые обыкновенные – серые, – последовал ответ.

Беа бросила на сестру проницательный взгляд:

– Так-так, значит, мы кое к чему все же приглядывались!