К концу путешествия стало жарко.

Теперь дамы, идя на прогулку на палубу, брали с собой маленькие элегантные зонтики от солнца, которые ввела в моду королева Виктория.

Платья Серафины, ярких тонов, из индийского муслина, настолько понравились Кельвину Уорду, что он сделал ей комплимент. Серафина взглянула на него сияющими глазами.

— Вы правда считаете, что я хорошо выгляжу? Может быть, вы говорите это просто из вежливости?

— По-моему, мы договорились говорить друг другу правду, — ответил Кельвин Уорд. — Разрешите мне сказать вам еще раз, чтобы вы откинули прочь все свои сомнения, Серафина. Вы очаровательны.

Глаза их встретились, и у Серафины появилось какое-то странное и вместе с тем захватывающее ощущение, словно ее притягивает к Кельвину Уорду как магнитом.

Но не успела она распознать это ощущение, как муж уже отвернулся.

— Сегодня днем мы прибудем в Бомбей, — проговорил он. — Вы все упаковали?

— Марта уже целых два дня укладывает вещи, — ответила Серафина. — И ворчит при этом не переставая.

Кельвин Уорд расхохотался:

— У меня такое чувство, что, как только мы приедем, Марта тут же запросится домой.

— Она уже сейчас грозится уехать.

— Я найму вам служанку-индианку, — пообещал ей Кельвин Уорд. — Английские слуги плохо уживаются вместе со слугами-индийцами. Они либо деспотичны и требуют к себе большего внимания, чем сами хозяева, либо все пытаются сделать сами, чем нарушают всю иерархию кастовой системы.

— Когда-нибудь вы посвятите меня во все эти тонкости, — проговорила Серафина. — Мне не хочется наделать ошибок.

— Не беспокойтесь, я вас от них сумею оградить, — пообещал он.

Серафина почувствовала по его голосу, что он готов хоть сейчас встать на ее защиту, и у нее потеплело на душе.

Позже, когда жара чуть спала, Серафина, сидя на палубе, увидела вдалеке неясные очертания земли.

— Из-за шторма в заливе мы прибыли позже, чем рассчитывал капитан, — раздался рядом голос Кельвина Уорда. — Боюсь, когда мы сойдем на берег, уже совсем стемнеет. А я так хотел, чтобы прежде всего вы увидели красочные картины жизни индийских улиц, которые не похожи ни на что в мире.

— Ничего, завтра покажете, — успокоила его Серафина, но тут же усомнилась в том, что завтра у него найдется для нее время.

Она прекрасно знала, как ему не терпится поскорее очутиться в Бомбее и узнать последние новости о кораблях и о своей компании.

Кельвину предстояло стать старшим партнером, поскольку он сумел теперь внести больше денег, чем намеревался вначале.

Серафина взглянула на него искоса, а затем поспешно перевела взгляд на голубоватую полоску земли на горизонте.

«Как же он красив!» — подумала она.

Высокий чистый лоб, проницательные серые глаза, каких ей еще не доводилось видеть ни у одного человека.

Он был настолько откровенным, а вернее сказать, честным, что никому бы и в голову не пришло заподозрить Кельвина Уорда в обмане, интригах или в каких-то мошеннических действиях, идущих вразрез с интересами его деловых партнеров.

«Наверное, никогда ему не стать хорошим бизнесменом», — подумала Серафина, радуясь этому, поскольку Кельвин не был похож на тех промышленных магнатов, которых ей доводилось встречать в доме своего отца.

— Пойду узнаю, когда мы пришвартуемся, — прервал ее размышления Кельвин Уорд.

— Да, пожалуйста, — отозвалась Серафина. — А я пойду посмотрю, закончила ли Марта укладывать вещи, но говорить ей, что мы уже почти приплыли, не буду, а то она впадет в панику.

— Я подойду к вам через несколько минут, — пообещал Кельвин Уорд.

Серафина вернулась в каюту.

Теперь, когда вещи были уложены, она казалась пустой и голой.

«Сколько же событий произошло за время этого путешествия!» — подумала Серафина. Ей было странно, что каюта, в которой они с Кельвином провели целых двадцать дней, скоро исчезнет из их жизни и они никогда о ней больше не вспомнят.

«И мы не оставим здесь никакого следа, — продолжала размышлять она. — Когда живешь в доме, такого не бывает».

Впрочем, есть на свете люди, которые в силу своих личных качеств, а вернее, отсутствия таковых, не привносят в атмосферу жилища ничего своего. Дом их как был безликим, так безликим и остается. Атмосфера в нем от присутствия людей не меняется. Словно никто в нем и не живет.

«Такого не должно быть, — рассуждала Серафина. — Дом должен быть настоящим домом».

И она решила, что, когда у них с Кельвином Уордом будет свой дом, она не пожалеет сил, чтобы наполнить его теплом и уютом. Это будет не просто место пребывания их обоих, а настоящий семейный очаг, в котором будут царить счастье и взаимопонимание.

Однако у нее тут же возникло неприятное ощущение, что когда они прибудут в Бомбей, то узнают, что отец снова предпринял какие-то действия, и это снова вызовет недовольство Кельвина.

Возможно, корабли, которые он послал из Англии, уже прибыли в Индию, а одно это способно вызвать гнев Кельвина.

При одной мысли о том, каким Кельвин Уорд может быть в гневе, Серафина вздрогнула. Но тут же попыталась себя успокоить: ведь теперь, когда между ними существует взаимопонимание, он вряд ли будет сердиться на нее за то, чего она не в силах предотвратить.

Однако самое плохое было то, что Кельвин тратит именно ее деньги.

Именно на ее деньги он вынужден жить день за днем.

«Если бы у него было хоть немного своих», — подумала Серафина.

И ей впервые пришло на ум, что, должно быть, всякий раз, когда Кельвин подписывает за нее чек, он готов его разорвать, а когда покупает ей какой-то подарок, думает, что фактически она сама за него платит.

«Ненавижу деньги! Ненавижу!» — чуть было не взорвалась Серафина.

Но тут же подумала, что, не будь их, Кельвин Уорд не женился бы на ней.

— Нужно постараться сделать так, чтобы он забыл, что я богата, — прошептала Серафина.

Внезапно в голову ее вкралась предательская мыслишка — ведь то, что давала ему леди Брейтвейт, невозможно оценить деньгами, и все же он принимал ее дары.

Кельвин Уорд прервал ее размышления, вернувшись в каюту.

— Говорят, через час или чуть больше мы высадимся на берег, — сообщил он. — Я заказал себе бренди, а вам лимонад. Мне казалось, вам захочется что-нибудь выпить.

— Спасибо, — выдавила из себя Серафина и с трудом заставила себя улыбнуться.

— На палубе сейчас нам делать нечего, — продолжал Кельвин. — Обычно пассажиры в самом конце путешествия слоняются по ней без дела, а когда приходит время высаживаться на землю, у них уже нет никаких сил.

— Тогда останемся в каюте, — проговорила Серафина.

— Уже все подготовлено к нашему прибытию, и нас встретят, — проговорил Кельвин Уорд. — А еще я телеграфировал одному из своих партнеров, чтобы он подыскал для нас дом. В отелях всегда полно народа и не очень удобно, и я подумал, что лучше всего будет снять на несколько месяцев дом, а потом постепенно подыскать что-то, что придется нам по душе.

— Это было бы просто великолепно! — воскликнула Серафина. — Я предпочитаю жить в собственном доме, а не в отеле.

— Уверен, что дом нас уже ждет, — заверил ее Кельвин Уорд. — Как вы думаете, из вас выйдет хорошая хозяйка?

— Надеюсь, — робко ответила Серафина.

— Не волнуйтесь, — улыбнулся он. — Вот увидите, в Индии все будут стараться вам угодить. Наймем мальчика-слугу, который станет присматривать за домом. А уж он наймет остальных слуг, большинство из которых окажутся его родственниками. Вам останется только отдавать распоряжения и хорошо выглядеть.

— Мне хочется создать вам уют, — проговорила Серафина.

— Не сомневаюсь, что вам это удастся, — заверил ее Кельвин Уорд.

Стюард принес напитки, и Кельвин Уорд принялся просматривать какие-то бумаги, которые явно касались дел его компании.

Она не стала отвлекать его пустой болтовней, однако, бросив на него взгляд, снова подумала, насколько муж хорош собой.

«Должно быть, многие, очень многие женщины думают так же», — вздохнула она.

Внезапно из коридора донесся топот ног, какие-то крики. Резко зазвенел звонок.

Кельвин Уорд оторвался от своих бумаг.

— Что там происходит? — спросил он.

— Наверное, что-то случилось, — высказала предположение Серафина.

Он встал и распахнул дверь.

Снаружи стоял такой шум, что, казалось, лопнут барабанные перепонки.

Кельвин Уорд скрылся, оставив ее в каюте одну.

— Что там могло произойти? — недоумевала Серафина.

Она пошла в спальню, надеясь увидеть там Марту, однако в комнате стояли лишь аккуратно перевязанные саквояжи.

Серафина уже переоделась в платье из плотного шелка, которое Марта сочла самым подходящим для путешествия.

На кровати лежали приготовленные для нее тяжелая шелковая шаль и шляпка.

Она взглянула на них, надеясь, что ей не придется их надевать, поскольку жара стояла невообразимая. Дверь в гостиную отворилась, и послышался голос Кельвина:

— Где вы, Серафина?

— Я здесь, — ответила она.

Он вошел в спальню, взял с кровати шаль и набросил ей на плечи.

— Только не пугайтесь, — предупредил он тихим голосом. — Нам нужно идти к спасательным шлюпкам.

— К шлюпкам?! — воскликнула пораженная Серафина.

— На борту начался пожар, — объяснил он. — Может быть, ничего страшного нет и мы останемся на корабле. Но что бы ни случилось, прошу вас, ничего не бойтесь. До Бомбея рукой подать, и в случае чего множество кораблей придут нам на выручку.

— К… конечно, — проговорила она, однако голос ее дрогнул.

Обняв жену за плечи, Кельвин Уорд открыл дверь, чтобы вывести ее в коридор.

Он был полон людей. Все они кричали и, расталкивая друг друга, бежали к спасательным шлюпкам.

— Марта! — внезапно воскликнула Серафина.

— С ней все в порядке. Я ей уже обо всем сказал, — успокоил ее муж.

В самом начале путешествия, когда они плыли по каналу, для пассажиров проводили учения — рассказывали о спасательных шлюпках, показывали, где они находятся, и говорили о том, что нужно предпринять в случае аварии.

Но только сейчас Серафина поняла, что она и представления не имеет, куда идти, и, если бы рядом с ней не было Кельвина, она бы умерла от страха.

Она надеялась, что с Мартой все в порядке, однако мысль о служанке тут же вылетела у нее из головы — приходилось думать только о том, как удержаться на ногах.

У пассажиров второго, третьего и четвертого класса была одна задача — добраться до шлюпок. Им было не до церемоний.

Серафина не сомневалась, что если бы Кельвин Уорд не оберегал ее, то ее могли сбить с ног и затоптать.

Наконец ему удалось вырвать ее из толпы — они отыскали шлюпку, которая была закреплена за ними. Матросы уже подготавливали ее к спуску на воду.

Некоторые шлюпки были уже заполнены людьми, и матросы ждали только команду к спуску.

Кругом стоял невообразимый гвалт — невозможно было не только понять, что происходит, но и расслышать отдельные слова.

— Капитан отдавал приказ покинуть корабль? — услышала она голос Кельвина Уорда.

Ответа на этот вопрос, похоже, никто не знал.

Моряки, на лицах которых застыло озабоченное выражение, поворачивали головы направо и налево, ожидая приказов от старших офицеров.

Теперь Серафина почувствовала запах дыма — он тянулся с той стороны корабля, откуда они только что ушли.

— Где пожар? — крикнула она Кельвину Уорду, однако он услышал ее только с третьей попытки.

— По-моему, он начался на палубе второго класса, — прокричал он в ответ, — но я не уверен. Похоже, никто ничего толком не знает, а я не могу оставить вас одну и бежать выяснять.

— К… конечно, — пролепетала Серафина, еще сильнее вцепившись в его руку.

— Все в порядке, Серафина, — проговорил он успокаивающе. — Обещаю вам, никакой реальной опасности нет.

— Я в этом… не сомневаюсь, — нерешительно проговорила она.

Серафина уже не была так напугана, как вначале.

В конце концов ведь Кельвин сказал ей, что до Бомбея отсюда совсем недалеко.

На пароходе ревела сирена, со всех мачт подавали сигналы, и то, что другие корабли кинутся их спасать, было лишь вопросом времени.

— Понять не могу, как можно было не заметить огонь средь бела дня! — возмущался пожилой англичанин, который занял место в лодке рядом с ними.

— Наверное, все были заняты разгрузкой, — ответил Кельвин Уорд.

— Я напишу в «Таймс» об этом возмутительном инциденте! — сердито проговорил пожилой мужчина. — Подумать только, что подобное могло произойти на британском судне!