Когда девушка очнулась от своих размышлений, солнца уже не было. Наташа поднялась на ноги… Ничего не поделаешь, надо идти домой и отстаивать свое мнение. Можно сколько угодно прятаться от родителей здесь, на пляже, но это будет означать только то, что она их боится. А бояться категорически нельзя: страх делает человека слабее.

Началось все с того, что учебный год подходит к концу, на дворе отличная погода, 9 «Б» единогласно решил прогулять физику, поскольку это два первых урока в пятницу, и настроение совсем нерабочее, и только одна Наташа отказалась идти со всеми. И тогда Надя в случайной тишине громко объявила о том, что у ее подруги роман с учителем. Эти слова услышала и проходящая по коридору классная руководительница. Наташа все отрицала, но учительница прямо при всех выяснила подробности у Нади и сразу пошла в учительскую — звонить Наташиной маме на работу.

А сейчас Наташа вспомнила о Карене. Где он? Что делает? Она уже давно не встречала его, даже когда часами болтала с Надей во дворе; ничего о нем не слышала и в какой-то степени жалела об этом… Девушка в глубине души до сих пор хотела встретить его на улице и, как в старые добрые времена, рассказать ему о своей школьной жизни; поведать о четверке, которую ей сегодня поставила эта противная химичка; пожаловаться, как сильно болят мышцы после вчерашней физкультуры…

Она шла по своей родной улице, не замечая вокруг ничего. Да ей здесь уже нечего было замечать — она знала каждый камешек, каждое дерево… Наташа машинально перешагивала через ямки на тротуаре, шла по памяти…

Мамино лицо выражало такое негодование, что Наташе захотелось спросить, не выпадут ли у мамы зубы оттого, что она так сильно сжимает челюсти.

— Где ты шлялась?! — прямо с порога колко зазвенел мамин голос. — Ты знаешь, сколько времени? Я тебя с обеда жду, с работы отпросилась, а ты шаболдаешься где-то, небось, со своим новоявленным парнем?!

Наташа отвернулась. Жаль, что родителей не выбирают. Ведь сейчас, как никогда раньше, необходима мамина поддержка… Сказала нарочито тихо, чтобы подчеркнуть то, что мама необоснованно повышает голос:

— Если будешь так со мной разговаривать, то не узнаешь, ни где я была, ни с кем.

— Ты не заслуживаешь другого тона! — завопила женщина. — Подстилка! У тебя совсем своей головы на плечах нет?

— Мы любим друг друга! — снова тихо пыталась объяснить девушка. Но на сей раз тихо из-за впечатления от оскорблений.

— Бестолковая! Мужику под тридцатник, а он любит малолетку! Так не бывает, поверь! Он развлекается с тобой, извращенец, а потом наиграется и бросит!

Девушка старалась глубоко дышать, чтобы не поддаваться маминому настроению. Пыталась, как учил ее Максим, не придавать особого значения маминым словам, но это получалось плохо. Нет, она не верила в эти разоблачительные доводы. Просто она очень чувствительная, и было до боли обидно слышать такое в свой адрес и в адрес Максима. Скрестив руки на груди, незаметно ущипнула себя, чтобы не расплакаться. Набрав в легкие побольше воздуха, прошептала:

— Ты с ним не знакома, как ты можешь делать выводы?

— Все они одинаковые!

— Он хороший человек!

— Ага! Все они хорошие. До поры до времени.

Наташа, не в силах больше слушать этот бред, попыталась уйти к себе в комнату, но мама грубо схватила ее за локоть и, развернув к себе, приказала:

— Так! Больше чтоб никаких встреч не было! Чтоб после школы сидела дома, ясно?! Я не хочу, чтобы моя дочь в пятнадцать лет стала шлюхой.

Вспомнилась фиолетовая ссадина на подбородке, которая не так давно ей досталась от мамы. «Не плакать, не плакать, не плакать», — вертелось в голове и напрягалось во всех возможных мышцах. Из-за нервных переживаний Наташа вдруг бесконтрольно закричала:

— Отстань! Это моя жизнь! Я не хочу выслушивать подобные слова!

— У тебя нет выбора — пока ты живешь в моей квартире, будешь выслушивать все, что я тебе говорю!

— Тогда я уйду. Вместе нам жить нельзя, иначе я просто убью тебя!

Мама в гневе стиснула зубы и прошептала:

— Убирайся! Иди к своему мужику и посмотришь, насколько ты ему нужна! Переночуешь где-нибудь на скамейке и припрешься домой, как шелковая!

— Уж лучше на скамейке, чем с такой семьей! — выла девчонка.

Наташа забежала к себе в комнату, схватила недавно полученный паспорт и закрыла за собой снаружи входную дверь, крикнув напоследок на весь подъезд душераздирающим воплем:

— Я тебя ненавижу!


Пусть это будет день начала новой жизни. Хотелось что-то мудро обдумать, но все происходящее казалось таким нереальным, что расплывалось не только в мыслях, но и в глазах. Это назревающие, сдерживаемые слезы. Сейчас не время плакать. Стояла в телефонной будке возле вокзала, холодными дрожащими пальцами пытаясь набрать номер Максима. Занято. Пошел дождь. Зонт забыла дома. Денег, которые она нашла в кармане джинсов, на билет до Ростова, где жили их родственники, не хватало. Оказывается, билеты на поезд так дорого стоят… На том конце провода мужской голос ответил: «Алло».

— Максим, я на вокзале… — прошептала ему невнятно и расплакалась. — Я ушла из дома. Хочу уехать в Ростов, но денег нет. Что мне делать?

Тишина.

— Нат, где ты?

— Я же говорю, на вокзале.

— Точнее?

— В телефонной будке под часами.

— Побудь там. Я сейчас приеду.


Обнаружил ее в зале ожидания. Она сидела с ногами на пластиковой скамейке, обхватив коленки и спрятав лицо от посторонних… Поспешил к ней, сел рядом и обнял за плечи.

— Слава богу, нашел тебя! Я уже испугался, что ты куда-то сбежала. Я же просил ждать под башней…

— Прости, — подняла девушка к нему заплаканные глаза, — я замерзла и спряталась в помещении. У меня ни куртки, ни зонта нет…

И разревелась еще сильней. Мужчина прижал ее к себе крепче и, гладя по голове, успокаивал. Его тихий голос эхом отдавался в гулком зале:

— Тише, малыш, тише. Все хорошо. Не плачь, поговори со мной. Ты ушла из дома? Опять поругалась с мамой?

Наташа отчаянно закивала головой и заговорила быстро, стараясь успеть между всхлипываниями:

— Я ее ненавижу! Лучше бы она умерла! Ненавижу ее!

Схватила парня за воротник, сильно сжав кулачок, словно готовая драться… и уткнулась носом в его плечо.

— Не хотел бы я, чтобы моя дочь говорила так обо мне… — грустно прошептал Максим. — Поехали, познакомлю вас. Но учти, малыш, у тебя есть только двадцать минут, чтобы успокоиться! Постарайся успеть.


Через полчаса Наташа была у него дома.

Едва Максим успел открыть входную дверь, на него сразу же кинулось очаровательное создание в детских комнатных тапочках-зайцах. Создание было по высоте таким же, как его нога, поэтому, чтобы поцеловать, ему пришлось поднять кроху на руки.

— Папа… — хныкало создание, надув губки и сморщив носик.

— Ну что ты, моя маленькая, я уже вернулся, а ты плакать начинаешь… Ты такая умница: целый час пробыла хозяйкой! Ты уже такая взрослая!

— А это кто? — вкрадчиво спросило создание. Ее внимание моментально переключилось на незнакомку.

Наташа, теребя маленькую ножку за тапочек, подняла голову и увидела любопытствующие голубые глазки и светлую челку, выглядывающие из-за папиного плеча. Видеть Максима в роли отца было не просто необычно, а даже шокирующе. Правда, ребенок на плече был ему очень к лицу. У Наташи появилось ощущение, что она попала во взрослый мир. Что детство закончилось. Причем, оказывается, закончилось уже давно. Детство — это беззаботное четырехлетнее состояние, светящееся сейчас в круглых глазках напротив. Максим поставил девочку на пол и представил их друг другу:

— Катя. Наташа. Она поживет у нас.

Девушка только теперь начала беспокоиться — понравится ли она Кате.

— Привет, котенок!

Наташа впервые за сегодняшний день улыбнулась той искренней улыбкой, которая не могла не нравиться. Маленькая папина копия тоже улыбнулась — ей было приятно быть «котенком». И Наташа поняла: здесь ее любят.

— Она такая хорошенькая! — сделала девушка комплимент Максиму.


— Будешь спать на моей кровати, а я в зале на диване. Только Катину лампу не выключай, пока она не уснет — она темноты боится.

Наташа осматривалась в комнатах и между делом слушала наставления Максима:

— Завтра позвонишь домой и скажешь, что у тебя все нормально, оставишь маме номер моего телефона, — он замолчал. — И не вздумай прогуливать школу, потерпи последнюю неделю.

Про школу Наташа уже не слышала: увидела на книжной полке нечто про секс.

Квартира небольшая, две комнаты, обе без балкона. Явно новая: свеженькие светлые обои, блестящий наполированный паркет, еще не успевший стереться. А мебель, наоборот, старая и совсем немодная. Наташа представила это так: Максим купил родителям мебель, а себе забрал их старьё. Впрочем, мебели вообще мало: большой шкаф для одежды в прихожей, в спальне только две кровати — обычная и маленькая детская — и небольшой столик с лампой и один стул, а в зале только пестрый диван с потертыми деревянными подлокотниками: продавленный посередине и аккуратно накрытый покрывалом, чтобы хоть немножко замаскировать этот ужас. Ужасом диван был именно для Наташи: в ее квартире мебель менялась так часто, как это было необходимо для эстетического восприятия. Телевизор хороший, но на дешевой тумбочке (такие продаются в каждом доступном мебельном). Такая пустая комната, успела подумать Наташа, и в тот же миг комната вдруг наполнилась весельем, радостью, смехом… Девушка даже не поняла, что произошло! Оказалось, это всего лишь Катюшка, притащив с собой плющевого медведя, разложила на полу собранную гладильную доску вверх ножками и принялась «плавать» на этом «плоту» по паркету. Максим слегка толкнул доску ногой, чтобы Катя хоть немного продвинулась в своем путешествии, и малышка тут же завизжала от восторга. Пришлось дотолкать ее до двери, а потом обратно. Наташа помогла Максиму принести из шкафа в прихожей дополнительную подушку и временно положила ее на письменный стол с полками для книг про секс… Ах, прошу прощения, здесь еще учебник по истории, книжка про семью Романовых, психология и педагогика в трех томах, еще история — на сей раз каменный век, «Детские болезни» (вот это вообще увлекательно!), какая-то «Русь» (а, тоже история)…

— Если ты так увлекаешься историей, какого черта преподаешь физику? — оглянулась девушка на Максима.

Она ненавидит историю. Этот предмет ей совершенно не дается. Но если бы историю вел Максим Викторович, Наталья Фролова знала бы ее на пять с плюсом, а не на четверку за старание. Он увлекательно рассказывает ей некоторые исторические события, и тогда Наташе все становится понятно и интересно, но расшифровка учебника — это не совсем то, чем Наташе хотелось бы заниматься с Максимом.

— К сожалению, в нашей школе нужен был учитель физики. И еще бы один не помешал, а то директор ведет у четырех классов… А вот тут я вел как раз историю.

Максим кивнул в окно. Наташа выглянула на улицу. Потрясающий вид. Весь Дагомыс, как на ладони. Впрочем, со второго этажа — не как на ладони, а как на экране кинотеатра, хоть дом и находится на возвышенности. На горе справа — пирамидка гостиничного комплекса, а прямо по курсу — четкая прямая линия Батумского шоссе, по левую сторону которой толкаются пятиэтажки, высотки и магазинчики.

— Здание буквой «П» — школа, — пояснил мужчина.

Наташа посмотрела туда, куда он показывал. Другая школа. Соперницы. Предположила:

— Им, наверно, было легче, чем нам, выследить, где ты живешь. А мы сколько раз ни пытались идти за тобой, но ты никогда домой после школы не шел, и мы теряли твой след.

— А знаешь, можно было просто спросить.

— А ты бы хотел, чтобы поклонницы дежурили возле твоего подъезда? — улыбнулась девушка.

— Милая моя, а на долго бы вас хватило? — возразил мужчина. — Ну, пару раз подежурили бы, и успокоились. Это проверено! Вам же легкой добычи не надо! Вам сам процесс слежки интересен.

Максим сел в офисное кресло возле письменного стола. Сказал с иронией:

— Я вот думаю, может в аспирантуру поступить, написать кандидатскую диссертацию на тему «Что за бред творится в голове у девчонок седьмых тире десятых классов». Но понимаю, что этот вопрос исследовать можно всю жизнь, но так и не постигнешь истину!


Кухня — просто супер! Во-первых, огромная для такой маленькой квартирки: как полторы Максимовых комнаты. Во-вторых, насколько Наташа в силу своих интересов смыслит в дизайне, обставлена очень гармонично. Девушка тут же испытала на себе мягкость обеденного уголка с кожаным диванчиком.

— Недавно купил, — рассказывал Макс. — Мы это все с пацанами выбирали. Так что кухня — это продукт коллективного творчества нашей компании. Следующий в моем списке — диван в зал. Можешь поучаствовать.