Джорджетт Хейер - Испытание любовью

– Вы никогда не хвалили меня в лицо, сэр, – мягко заметил он.

– И за твоей спиной тоже! – уточнил старик. – Я не знаю другого такого своенравного, несносного и никчемного парня! Жаль, что никто так и не смог вколотить в тебя побольше разума.

– Вы не правы, милорд. Один человек пытался, но, кажется, так и не смог, хотя я провел рядом с ним всю мою юность.

– Неблагодарный, дерзкий хвастунишка!

– Именно таким я и был, – согласился Симон. – К вашему великому сожалению, сэр.

– Ну, ты не так уж плох, – проворчал фальк. – Нечего морочить мне голову.

– Ну что вы, сэр, я знаю, что это бесполезно, – заверил Бовалле.

Маргарет переводила взгляд с одного на другого. Такого Симона она еще не видела. Тот, которого она знала, был суровый властитель, бесчувственный и всесильный, а вовсе не улыбчивый весельчак, покорно сносивший ругательства в свой адрес. Она подобрала юбки, собираясь удалиться, но Фальк с трудом поднялся, опираясь на ее плечо.

– Перед тобой прекрасная, благородная леди, – грубовато обратился он к Симону. – Ты должен получить от нее урок, парень.

Бовалле поднял на Маргарет глаза, и она почувствовала, как розовеют ее щеки.

– Я не собираюсь расточать похвалы лорду Симону Бовалле, сэр, – отрезала графиня ледяным тоном.

– И в этом нет нужды, – поддержал ее Симон.

– Будь осторожен, – весело предупредил его Фальк. – Миледи покушается на твою жизнь.

Щеки Маргарет ярко вспыхнули. Прикусив губу, она сердито посмотрела на добродушного, но бестактного старика.

– Моя жизнь в ее руках, – спокойно сказал Симон.

– Скорее твоя смерть, – усмехнулся Монлис.

Симон вытащил свой кинжал из ножен и протянул его Маргарет:

– Согласен.

Маргарет выскользнула из-под руки Фалька:

– Вы любите пошутить, сэр? Оставляю вас с вашими шутками.

Тут Монлис сообразил, что эту странную влюбленную парочку надо оставить наедине, поэтому захромал к лестнице, качая головой и удивляясь непонятному поведению молодого поколения.

Симон стоял перед Маргарет, преграждая ей дорогу. Он с утра был в отличном настроении, в нем бродили какие-то непонятные силы.

– Позвольте мне пройти, – повелительным тоном произнесла Маргарет. Он покачал головой:

– Подождите минутку, Марго.

– Вы теперь так меня называете, сэр? – Ее глаза сверкнули.

– Да. – Он крутил в руках обнаженный кинжал, глядя на него. – Это не шутка, мадам. Если хотите ударить, ударьте сейчас.

– Вы связали мне руки, – горько возразила она. – Вы сказали, что моя жизнь принадлежит вам по праву победителя. Это не так, но вы спасли меня в трудную минуту, и я должна быть вам благодарна.

– Мне не нужна ваша благодарность. Этот долг уже оплачен, и прошлое мертво. Если вы в самом деле ненавидите меня…

– Как вы можете в этом сомневаться? – воскликнула она.

Улыбка тронула его губы.

– Вы столько раз уверяли меня в своей ненависти и в непреклонном желании отомстить. И все же… вы уже однажды были в моих объятиях по своей собственной воле и не из-за ненависти чувствовали себя в безопасности, когда спали, положив голову мне на грудь.

– Вы упрекаете меня за это? Я тогда была очень усталой и напуганной, да и вообще!..

– Нет, не упрекаю. Память об этой поездке мне очень дорога. Маргарет молчала.

– Кажется, – продолжил Симон, – я впервые по-настоящему узнал вас, когда вы сражалась рядом со мной в мальчишеской одежде.

Она вспыхнула:

– Не зря меня называют амазонкой!

– Амазонка? Нет, вы мне показались беспомощным ребенком, напуганным незнакомой обстановкой. Думаю, именно поэтому во мне проснулся дьявол и заставил меня убить Рауля.

Графиня горько рассмеялась:

– Ну спасибо, милорд! Так, значит, вы… вы полюбили ребенка… если это можно назвать любовью!

– Да, это любовь, Марго, хотя я мало в этом разбираюсь. Знаю только, что хочу вас и вы должны принадлежать мне.

– Так знайте также, сэр, что мне не нужны ваши ухаживания! А теперь позвольте мне пройти!

Он отступил в сторону, и она почти бегом направилась в свои комнаты. По пути миледи повстречалась с Аланом, но прошла мимо, даже не взглянув в его сторону. Алан не спеша, с полуулыбкой приблизился к Симону:

– Не успел я расстаться с одной любовной парочкой в холле, как тут же наткнулся на другую. А я, единственный настоящий любовник среди вас, остался без девушки. В каком грустном мире мы живем!

– Алан, – резко оборвал его Симон. – Расскажи мне о любви. Что это такое?

– Я не могу сообщить тебе ничего такого, чего ты уже не знаешь сам. Давным-давно я сказал тебе, что наступит день, и какая-нибудь девушка разбудит твое холодное сердце. И вот она наконец появилась, а ты спрашиваешь меня, что такое любовь!

– Так, значит, это любовь бушует в моей крови? Но… но…

Монлис-младший тихо рассмеялся:

– Она приходит ко всем мужчинам, по крайней мере однажды, а к некоторым и многократно. К тебе шла очень медленно, а на некоторых обрушивается, как шок.

Симон глубоко задумался, а Алан продолжал:

– Я искал тебя, чтобы предупредить.

Бовалле мгновенно встрепенулся, лицо его затвердело.

– В чем дело?

– Мне не нравится вид этого француза, шевалье. В последнее время в его глазах появился новый блеск, кажется, он задумал против тебя что-то недоброе.

– Этот мелкий франт?

– Но он был первым претендентом, – спокойно возразил Алан.

– Что ты имеешь в виду?

– Он тоже любит леди Маргарет, хотя она и пренебрегает им.

– Любит? – Симон стиснул кулаки. – Если только я узнаю…

– Да нет же, послушай, ревнивец! Направляясь сюда, я встретил его на лестнице. Мне кажется, он за вами шпионит, и если он увидит, что графиня к тебе благосклонна, то может пойти на все, чтобы избавиться от тебя.

Симон пожал плечами:

– Что он может сделать? Ведь он уже давно капитулировал.

– Неужели ты веришь в его честность, Симон?

– Со времени его капитуляции у меня нет причин сомневаться в ней.

– За исключением его бегающих глаз и шпионских замашек. Я бы предпочел держать его под замком, дружок.

– Это невозможно, – коротко бросил Бовалле. – Ты думаешь, я его боюсь?

– Нет, но обычно самые опасные враги имеют вкрадчивые манеры. Остерегайся его Симон.

– Ты думаешь, он убьет меня?

– Нет, но, думаю, может попытаться, – возразил Алан. – А может, наймет для этого какого-нибудь бандита, чтобы успокоить свою совесть.

Бовалле улыбнулся.

– Наемному убийце придется нелегко, – заметил он. – Мои уши улавливают даже бесшумные движения, а глаза видят в темноте.

– И все-таки будь настороже, – предупредил Алан. – Когда ты собираешься в Байо?

– На следующей неделе. Я оставлю здесь Джеффри и твоего отца. Хантингдон поедет со мной.

– И я?..

– И ты.

– Когда мы вернемся?

– Не знаю. – Симон негромко вздохнул. – В послании, которое привез твой отец, король требует меня к себе. Он ожидает, что Глочестэд победит, а Домфронт падет перед Уорвико. Потом Генрих отправится в Руан.

– Кого же он оставит управлять этими землями?

– Леди Маргарет присягнула на верность. Она и будет здесь править.

– Но он, наверное, назначит верховного правителя? Скорее всего, это будет Сэйлэбери.

– Кто знает?

– Да, ты прав. Кто знает? – согласился Симон.

С непокрытой головой он медленно прогуливался по саду, окружавшему замок. Неяркий солнечный свет играл на его льняных волосах, которые развевались на ветру, иногда скрывая лицо. С мечом на боку, заложив руки за спину и склонив голову, Симон весь отдался своим мыслям. Прошло четыре дня с тех пор, как он поговорил с Маргарет на галерее, и больше они не встречались. Через два дня ему предстоит покинуть Белреми. Впервые в жизни лорд Бовалле был серьезно обеспокоен. Слегка нахмурившись, он ходил взад и вперед по лужайке перед замком, казалось полностью погруженный в размышления.

Из беседки, расположенной неподалеку, за ним наблюдала леди Маргарет, невидимая ему из-за зарослей кустарника. Она убежала от своих фрейлин и пришла сюда, чтобы побыть одной, сама не зная почему. С того самого дня, когда Симон спас ее от Рауля, ее разрывали и мучили противоречивые чувства. Они ей были совершенно незнакомы, но она знала, что эти странные мучения не прекратятся, обеспечивая бессонные ночи и смятение в душе. Маргарет страстно и безотчетно стремилась к чему-то неведомому и временами до крови кусала губы чтобы сдержать непрошеные слезы, выступавшие на глазах. Она не знала покоя и грубила фрейлинам. Даже Жанна, находясь рядом, вызывала у нее раздражение, графиня стремилась к уединению, борясь с полуосознанным желанием быть ближе к любимому. Несмотря на отчаянные попытки, она не могла забыть его объятий, когда они скакали из владений Рауля, соприкосновения их губ. И вновь и вновь пыталась воспламенить свой гнев, вспоминая все обиды, нанесенные ей Симоном, ощупывая нервными, дрожащими пальцами шрам на груди.

Маргарет долго неподвижно сидела в беседке, не обращая внимания на холод, следя беспокойными глазами, горящими темным огнем, за размеренной прогулкой Симона. Неожиданно он повернул влево, прошел через пролом в изгороди и исчез из поля ее зрения. Нервничая, она принялась одергивать платье, сжимая шелк пальцами, рот ее скривился от непонятной внутренней боли. Время, казалось, остановилось.

Миледи так и не поняла, почему вдруг оглянулась и напряглась каждой клеточкой своего тела. Никого не было видно, но где-то совсем рядом раздался шорох ветвей. Это был очень слабый звук; причиной его могла быть птица или мелкое животное. И все-таки она продолжала вглядываться сквозь ветви, прищурив глаза. Звук повторился, и Маргарет встала, бесшумно собрав юбки нервной рукой.

Слева от нее находился замок, а справа – кустарник, ограждавший лужайку для игры в шары. Прямо перед ней, в дальнем конце лужайки, в изгороди был пролом, через который исчез Симон. Там между двумя изгородями шла аллея, которая вела в сад, находившийся в стороне от замка. По другую сторону изгороди, которая тянулась параллельно замку, были поля, за ними ров с водой. Сейчас она смотрела в сторону этой изгороди и на другой ее стороне в промежутке между листвой увидела крадущуюся тень. Этого мимолетного видения оказалось достаточно, чтобы принять решение. Маргарет быстро пробралась сквозь заросли кустарника и вышла на полянку. Постояв несколько секунд и напряженно глядя направо, она снова услышала слабый шорох. Листья там слегка заколебались, потом опять наступила тишина.

Несмотря на сильно бьющееся сердце, миледи заставила себя спокойно идти вперед, как бы беззаботно и бесцельно. Кровь шумела в ее ушах, потому что она знала, что из-за изгороди за нею наблюдают один или даже несколько злоумышленников. Но, несмотря ни на что, графиня медленно продвигалась, оглядываясь. Внезапно ей показалось, что зеленая лужайка превратилась в огромную пустыню, которая никогда не кончится. Но тем не менее она уже приблизилась к пролому в изгороди и, для виду поколебавшись, прошла сквозь него. А как только тропинка сделала поворот, подхватила юбки и изо всех сил бросилась бежать по извилистой аллее.

Симон стоял в саду, безучастно разглядывая солнечные часы, находящиеся в центре. Вокруг них на клумбе росли подснежники. Звук приближающихся легких шагов заставил Бовалле оглянуться, схватиться за рукоятку меча. Но тут он увидел, что к нему бежит задыхающаяся леди Маргарет. Нахмурив брови, он пошел ей навстречу:

– Что случилось? Кто осмелился… Она почти упала в протянутые ей навстречу руки, отчаянно вцепившись пальцами в его длинную тунику.

– Пойдемте, пойдемте отсюда! Я умоляю вас! Дайте… дайте мне вашу руку! Где ваш меч? Ах, прошу вас, скорее! Нужно немедленно отсюда уйти!

Обняв ее за плечи, Симон грубовато спросил:

– Кто осмелился напасть на вас? Отвечайте!

– Нет… никто!

Графиня попыталась его увести:

– Вы ничего не поняли! Идемте скорее! Промедление смерти подобно!

Удивленно посмотрев на нее, Бовалле огляделся вокруг:

– Смерть? О чем вы говорите, крошка?

– Ради Бога! Поспешите! – умоляла она. – Я… Отведите меня в замок. Прошу вас! Идемте скорее! Скорее! Кто-то скрывается в кустарнике! Он… я видела его вон там. Он крался следом за вами! И сейчас, вероятно, тоже следит за нами! Ради Бога, пошли!

Не выпуская ее из объятий, странно взволнованным голосом Симон поинтересовался:

– Вы пришли, чтобы предупредить меня, Марго?

Обезумев от страха, она забарабанила кулачками по его груди:

– Ну что же вы не идете? Почему вы не идете?

– Еще не родился убийца, который испугал бы меня, крошка, – ласково проговорил он. – Но если ты просишь, я пойду с тобой.

Маргарет судорожно, с облегчением вздохнула:

– Тогда… тогда идите справа от меня, милорд. И побыстрее, пожалуйста!