Мэри Патни - Истинная леди

Испания, 1812

 После целого дня, проведенного под пулями и в перестрелках из мушкетов, Рендалл, прихрамывая, весь в пыли и со страстным желанием проспать часов эдак двенадцать кряду, вернулся в свою палатку.

 Смыть пыль оказалось самым легко выполнимым делом. Расторопнейший из денщиков, Гордон, уже поджидал его с водой. А вот времени для сна катастрофически не хватало. Точно так же, как не представлялось возможным облегчить боль в бедре.

 Сегодня Рендалл потерял одного из своих солдат – недавно прибывшего в полк молоденького ирландца, всегда сиявшего восторженной улыбкой, – а это означало, что родственникам парня требуется написать письмо. Худшей обязанности у офицера не существовало, но каждая жизнь заслуживает уважения, а каждая семья имеет право знать, как погиб один из её членов.

 – Почта из Англии, сэр, – Гордон вручил Рендаллу три запечатанных письма.

 Рендалл быстро их просмотрел. Одно – от герцога Эштона. Старый школьный друг – самый исправный из его корреспондентов. Второе – от Киркленда, ещё одного надежного школьного товарища. А вот последнее...

 Он взглянул на уверенно выписанную подпись, зафранкировавшую письмо.[1] Давентри. Проклятие всей его жизни. Рендаллу едва исполнилось пять лет, когда его родители скончались от лихорадки, и он остался под опекой своего дядюшки, графа Давентри.

 Последовавшие за этим годы стали худшими в жизни Рендалла. Его отправили в усадьбу Давентри, Турвилл-Парк, где он делил детскую с наследником, девятилетним лордом Бранфордом. Довольно высокий для своих лет, с непомерным высокомерием, которое впечатляло бы даже во взрослом человеке, Бранфорд оказался жестоким и задиристым. И Рендаллу пришлось очень рано научиться драться.

 Поскольку наследник никак не мог быть признан хоть в чем-то неправым, Рендалл в самом нежном возрасте был отослан в школу. В действительности, его пытались устроить в несколько школ, некоторые из которых считались одними из лучших в Англии. Но после того как его быстро исключили из нескольких заведений подряд, он, в конце концов, оказался в Академии Уэстерфилд. Как любила говорить леди Агнес Уэстерфилд, её владелица и директриса, это была школа для мальчиков хорошего происхождения и плохого поведения.

 В школе, которую Давентри рассматривал как наказание, Рендалл нашел и доброту, и дружбу. Каникулы же в Турвилле он переносил со стоицизмом, сжав кулаки. Он ненавидел как Давентри, так и Бранфорда, а они в свою очередь презирали его. К счастью, Рендалл унаследовал приличный доход, что дало ему возможность, окончив Академию, купить пару комплектов военной формы и офицерский чин, порвав все отношения со своими знатными родственниками, впрочем, они тоже его не беспокоили.

 До сего момента. Размышляя над тем, какого черта Давентри потребовалось писать ему, Рендалл сломал восковую печать и пробежал глазами несколько строчек, выведенных четким почерком графа.  

«Ваш кузен Руперт Рендалл умер. Теперь вы – предполагаемый наследник титула Давентри. А потому должны продать свой патент и вернуться домой. Я ожидаю, что вы подберёте себе жену и обвенчаетесь в течение следующего года».

 Рендалл уставился на дорогую бумагу, чувствуя горечь в словах графа. Бранфорд давно погиб в какой-то пьяной драке, второй же сын Давентри, очень болезненный ребенок, умер в юном возрасте. Но кроме них существовало ещё несколько кузенов, находящихся к титулу гораздо ближе майора Александра Рендалла.

 Он задумался о фамильном древе. На самом деле, возможных претендентов на титул всегда насчитывалось не так уж и много – Рендаллы не отличались особой плодовитостью. И большинство из них были намного старше Александра... его отец был младшим единокровным братом нынешнего графа. По-видимому, оставшиеся кузены скончались, не оставив после себя сыновей.

 Рендалл нахмурился, осознав, что он единственный оставшийся наследник титула. В противном случае Давентри, скорее всего, питал бы надежду, что презираемый им племянник погибнет в бою или умрет от лихорадки, и следующим графом станет кто-то другой из их рода. Но такового не имелось, а Давентри отчаянно гордился своим титулом. Даже перспектива перехода графства в руки ненавистного им человека была для него гораздо предпочтительнее мысли, что титул вовсе исчезнет.

 Первой реакцией Рендалла на приказ Давентри было желание отказаться, как он поступал всегда, когда его дядя отдавал распоряжения. Но нынче он уже не мальчишка, а взрослый мужчина, и идея продать патент показалась ему довольно привлекательной. Он устал от войны, устал от непрекращающейся боли в ноге, которой уже никогда полностью не восстановиться от полученной в прошлом году раны. Армия в нём не нуждалась. И хотя он хороший офицер, другие – ничуть не хуже.

 Вздохнув, Рендалл сложил письмо Давентри. Вернуться к мирной жизни будет довольно легко.

 А вот найти жену – намного труднее.

Лондон

 После долгого путешествия из Испании перед Рендаллом, наконец, предстал долгожданный вид широко раскинувшегося Эштон-Хауса - самой большой частной резиденции в Лондоне. Рендалл, каждый раз входя в этот особняк, непременно думал о том, насколько он более впечатляющ, чем Давентри-Хаус, лондонский дом его дяди.

 Поскольку Эштон-Хаус был слишком велик для одного человека, герцог выделил в распоряжение Рендалла несколько комнат, и тот всегда там останавливался, бывая в Лондоне. Именно Эштон-Хаус, как ничто иное, он считал своим домом. Место, где ему всегда рады.

 Дворецкий Холмс едва заметно улыбнулся:

 – Майор Рендалл, добро пожаловать! Я доложу его светлости о вашем приезде.

 Рендалл стряхнул со шляпы капли дождя и отдал её дворецкому.

 – Герцог и герцогиня дома?

 – Совершенно верно, – раздался знакомый голос Эша позади него. Рендалл повернулся и увидел, что его друг как раз выходит в огромный холл.

 Мария, очень красивая блондинка, так и излучающая тепло, практически бегом опередила мужа и обняла Рендалла.

 – Что за приятный сюрприз! Как долго ты планируешь пробыть в Лондоне?

 – Достаточно долго, чтобы успеть вам надоесть, – Рендалл обнял её в ответ, думая, какой всё-таки Эш счастливчик.

 – Даем тебе несколько минут привести себя в порядок, после чего присоединяйся к нам в малой столовой, – Эш подхватил жену под руку. – Мы обедаем по-семейному, а потому нет никакой необходимости переодеваться, однако, у нас гость, встреча с которым доставит тебе удовольствие. Мы же сможем услышать новости сразу от обоих.

 Столь заманчивая перспектива подстегнула Рендалла, и ему потребовалось совсем немного времени, чтобы умыться и придать себе вполне респектабельный вид, а затем спуститься вниз. Как только он вошел в малую семейную гостиную, ту же заметил знакомую коренастую фигуру. Мужчина поставил бокал с вином и пересек комнату, чтобы поприветствовать его.

 – Беллард! – Рендалл с чувством пожал руку старому другу. – Я был уверен, что ты в Португалии.

 – А я считал, что ты в Испании, – Джастин Беллард сжал его руку с ответным энтузиазмом, на загорелом лице радостно засияли серые глаза. Его семье принадлежала известная компания по производству портвейна, и он отвечал за португальские операции. – У меня накопились дела в Лондоне, что как раз оказалось кстати. Каждые год или два мне нравится напоминать себе, что я британец.

 – Лондонская погода быстро тебе об этом напомнит, – заметил Рендалл, принимая от Эштона бокал с кларетом.[2] Он почувствовал, что стоило ему окунуться в теплую дружескую атмосферу, и напряжение последних дней стало постепенно покидать его. Как же всё-таки хорошо оказаться дома с друзьями, а с жизнерадостным Беллардом особенно. С их последней встречи в Лиссабоне прошло несколько лет. – Как дела в Порту?[3]

 – После того как вы, армейские ребята, перенесли войну в Испанию, стало заметно лучше, – Беллард взял свой бокал и сделал глоток. – Ты прибыл в отпуск?

 Рендалл покачал головой:

 – Недавно я стал наследником Давентри, так что пора возвращаться к мирной жизни.

 – Ты продал патент?! – Эштон был ошарашен. – Неожиданно!

 Рендалл пожал плечами:

 – Формально не продал, а просто передал очень опытному капитану, не имеющему средств заплатить за него.

 – Щедро, – заметил Беллард, и все они направились к ожидавшему их обеденному столу.

 – Не совсем так. То, что именно этот капитан взял на себя мои обязанности, позволило мне уехать с чистой совестью.

 Мария смотрела на него широко раскрытыми карими глазами.

 – И вы не будете скучать по армии?

 – Да, там остались люди, по которым я, несомненно, буду скучать, – медленно проговорил Рендалл, – но в целом я рад был уехать. Мне никогда не нравилась армейская дисциплина. Если бы не война, не миновать бы мне военно-полевого суда за неоднократное неподчинение приказам, – все рассмеялись, несмотря на то, что в сказанном правды было больше, чем шутки.

 Эштон же сочувствующе проговорил:

 – Полагаю, как наследнику тебе теперь постоянно будут твердить, что твой долг жениться и в свою очередь произвести на свет наследника. На меня, например, давили многие годы, – он взглянул на свою жену, и выражение его лица смягчилось. – Такова цена ожидания подходящей тебе женщины.

 – Я не жду, что мне повезет точно так же, как и тебе, – Рендалл непринужденно поднял бокал в честь герцогини. – Существует только одна Мария.

 – Льстец, – усмехнулась она. – Помнится, в нашу первую встречу вы решили, что я охотница за богатством, вцепившаяся в Эша своими дьявольскими коготками, когда тот был беспомощен.

 – Я и не отрицаю, – сознался Рендалл, – но с готовностью признал свою ошибку.

 – Как великодушно с вашей стороны! – поддразнила его герцогиня. – Кстати, что касается единственной Марии: если помните, у меня имеется сестра-близнец. Внешне Сара почти как две капли воды похожа на меня, к тому же получила нормальное воспитание. Она гораздо лучше подходит на роль супруги пэра.

 – Получив нормальное воспитание, она стала менее интересной, чем вы, – мгновенно заявил майор. Пусть его реплика и прозвучала легкомысленно, но зато была честной. Нетрадиционное воспитание Марии сделало из неё интригующую женщину. В ней чувствовались и глубина, и жизненная стойкость, так не хватающие «нормальным» девушкам.

 – О, вы просто мастер лести! Очень полезный навык на брачной ярмарке, – пристальный взгляд Марии явно указывал, что в её головке происходит чисто женский расчет.

 – Уверен, вы слишком сильно любите свою сестру, чтобы пожелать ей столкнуться с моим дурным характером!

 – Так и есть, – согласилась она, – но из вас бы получилась такая красивая пара. Подумайте только о ваших совместных милых белокурых детишках!

 – Раз уж мы сватаем своих сестер, то стоило бы рассмотреть и мою сестренку Кири, – полушутя предложил Эштон. – Но только в том случае, если ты действительно станешь графом, поскольку, раз уж она дочь герцога, ей будет сложно выйти замуж за кого-то, не равного ей по положению.

 – У меня тоже есть сестра, – вставил Беллард. – Правда, ей всего четырнадцать, но у неё уже имеются все задатки, чтобы стать замечательной графиней. – Он усмехнулся. – Она, конечно, предпочла бы титул принцессы, но я объяснил ей, что принцев на всех просто не хватит.

 – Все ваши сестры слишком хороши для меня, – решительно заявил Рендалл. – Подозреваю, что, в конечном счете, мне всё-таки придется заняться поисками жены, но спешить не хочу. Будет прискорбно, если Давентри и в самом деле подумает, что я повинуюсь его приказу.

 – Бросаться сломя голову к алтарю действительно глупо, – согласился Эштон. – К тому же твоё наследство пока под вопросом, ведь у Давентри вполне ещё может родиться сын.

 – Возможно, конечно, но его жена уже не в том возрасте, – возразил Рендалл. – Слишком стара, чтобы выносить ребенка, но достаточно молода, чтобы пережить мужа.

 Эш нахмурился:

 – Учитывая его ужасное к тебе отношение, может ли Давентри найти способ освободиться от своей нынешней супруги и обзавестись более молодой?

 – Ты хочешь спросить, хватит ли у него духу столкнуть графиню с лестницы, чтобы избавиться от неё? – Рендалл покачал головой. – Хотя у Давентри время от времени и возникает желание увидеть меня мертвым, он всё же не убийца, к тому же обожает свою нынешнюю супругу. Она у него третья по счету. Ему хронически не везло ни с женами, ни с потомством, и нет никакой уверенности, что новая жена сможет улучшить ситуацию.