Мэри Патни - Истинная леди

 – Не терпимый. Мудрый, – одобрительно поправила герцогиня. её внимание переместилось на внука. – Ты ведь не собираешься обращаться с Джулией, как твой глупый отец, Стоунли?

 – Было бы непочтительно с моей стороны согласиться с вашей оценкой моего родителя, grandmère, – ответил тот, поблескивая глазами. – Но могу вас заверить, что буду поддерживать сестру всем, чем смогу.

 Как и Джулия, он явно уважал бабушку, но не боялся.

 Герцогиня кивнула.

 – Очень хорошо. – Она повернулась к Марии. – Нам с вами надо спланировать бал. Я позволю детям немного наверстать упущенное. Затем, Джулия, ты присоединишься к нам. – её взгляд переместился на Рендалла. – Вы же сможете помочь, если не будете вертеться под ногами. Это женское дело.

 – Я и думать не думал вмешиваться, – с жаром заверил Рендалл. – Герцогиня Эштон уже сообщила мне, что я должен присутствовать на балу одетым в свой мундир. Я к вашим услугам для любых других приказов, которые вы пожелаете отдать.

 Герцогиня Шарантская хихикнула.

 – Вы – плут, майор. Приказы последуют после того, как я посовещаюсь со своими адъютантами. Теперь вы свободны.

 Рендалл повиновался. ещё ни разу в жизни его не называли плутом. Он подозревал, что в устах герцогини это был своего рода комплимент.

 Рендалл забрал корреспонденцию, отложенную для него Холмсом, и удалился в свои покои. Некоторые из писем, следуя за ним, проделали путь сначала в Испанию, а затем назад. Зная, что многие от его управляющего, он добавил их к остальным, скопившимся на столе за время его приключений на севере страны. Пора остепениться и вести себя как уважаемый землевладелец.

 Достав из ящика стола испанский кинжал, он стал срезать печати, но сосредоточиться на рутинных деловых вопросах ему не очень-то удалось. Он начал день как наследник графства, с новобрачной, которая была необыкновенной, интригующей и без гроша в кармане. И вот теперь он всего лишь нетитулованный джентльмен со скромным доходом, женившийся на женщине, которая оказалась наследницей почти невообразимого богатства.

 Поговаривали, что Сара, леди Джерси,[42] пошла под венец, принеся жениху сотню тысяч фунтов, потому что её мать была единственной дочерью Роберта Чайлда, основателя «Банка Чайлда». Леди Джерси являлась главной наследницей деда, а потому – невероятным трофеем на брачном рынке. И вдруг его тихая Джулия, которая вытаскивала кусочки шрапнели из его поврежденного бедра, оказалась столь же богата.

 Хотя Рендалл сказал и Джулии, и Марии, что изменение его положения в линии наследования не имеет большого значения, но, очевидно, все же имеет. Пусть большую часть жизни он провел, совершенно не думая, что может унаследовать графство, за последние несколько недель он к этой мысли привык. Ему даже начала нравиться такая перспектива. Рендалл был слишком горд, чтобы признаться в этом кому-нибудь ещё, однако наедине с самим собой он оставался честен.

 Что происходит, когда странствующий рыцарь спасает свою леди, а после спасения становится ей больше не нужен?

Вечерело, когда Джулия вернулась в их с мужем апартаменты. Задержавших в дверях, она постояла, восхищенная картиной, которую представлял собой Рендалл, работающий за столом у окна. Лучи клонящегося к закату солнца коснулись его волос, превратив их в золото с серебром, и любовно высветили сильные строгие линии его лица. её охватила приятная внутренняя дрожь от осознания того, что она все ближе узнает это поджарое мускулистое тело.

 Рендалл поднял голову и оглянулся.

 – Сейчас ты похожа на девочку, только что покинувшую классную комнату, – заметил он, – молодая, счастливая и полная волнения от открывающихся новых возможностей.

 – Именно так я себя и чувствую. – Джулия пересекла комнату, наклонилась к Рендаллу и обняла его. – Я знала, что grandmère будет рада меня видеть, но боялась, что Энтони навсегда от меня отвернется, так же как Каслтон.

 – Он гораздо лучше твоего отца. – Рендалл обхватил жену за талию и притянул к себе. Он сидел, а потому очень удобно устроил голову у неё на груди.

 Силы, поддерживавшие Джулию, вмиг испарились. Она так устала, но была сейчас намного счастливее, чем когда-либо... за всю свою жизнь.

 – Мне жаль, что моя семья оказалась сегодня намного более радушной, чем твоя.

 – Я никогда и не ждал от Давентри ничего хорошего, – заметил Рендалл. – Важно лишь то, что он приказал Крокетту держаться от тебя подальше, а значит, ты можешь жить, не оглядываясь с опаской по сторонам.

 – У меня такое ощущение, что с моих плеч сняли огромный груз. – Она провела пальцами по густым светлым волосам мужа, думая о том, как многим ему обязана. – Учитывая, что меня пришлось заманивать в брачные сети подобно молодой капризной девушке, брак оказался для меня невероятно выигрышным.

 Джулия надеялась, что Рендалл тоже скажет, что и он выиграл, но когда тот промолчал, она продолжила:

 – Что ты думаешь о grandmère?

 – Ей нравится наводить на людей ужас, – тут же ответил Рендалл, – но её чувство юмора разрушает весь эффект.

 Джулия рассмеялась.

 – Ты прекрасно в ней разобрался. Она же сказала, что ты совсем не похож ни на одного из Рендаллов, а это означает, что ты ей понравился.

 Один уголок его рта приподнялся.

 – Это – настоящий комплимент. Как я полагаю.

 Похоже, Рендалл не был склонен усадить её к себе на колени, а потому Джулия направилась к соседнему креслу с подголовником, желая продолжить их разговор. Он выглядел спокойным и красивым... и чертовски отстраненным, учитывая то, чем сегодня днем они занимались в карете.

 Напомив себе, что отстраненность – обычное для него дело, она сказала:

 – Приходила возлюбленная Гордона, Эльза Смит. Я с ней немного побеседовала. Опыта ей, конечно, не хватает, но она смышленая и готова учиться. Думаю, она прекрасно справится.

 Рендалл с одобрением кивнул.

 – Гордон будет в восторге. Как скоро она может приступить к работе?

 – Уже завтра. – Джулия нахмурилась, вспомнив свой разговор с девушкой. – У нынешнего хозяина Эльзе приходится нелегко, так что ей не терпится уйти. Я сказала ей, что она может переехать сюда сегодня же, и я возмещу ей жалование, которое она потеряет из-за того, что не уведомит об уходе заранее. Эльза и Гордон отправились забирать её вещи.

 Рендалл с любопытством посмотрел на неё.

 – Узнав о её сложной ситуации, ты наняла бы Эльзу, даже не будь она подходящей горничной для леди?

 – Возможно, – призналась Джулия. – Мне ненавистна даже мысль, что ей приходится избегать своего хозяина, чтобы не быть изнасилованной. По крайней мере, она вольна уйти от него, в отличие от жены.

 – В отличие от большинства жен, ты также вольна уйти, – заметил Рендалл. – Ты ведь удостоверилась в этом, прежде чем принять моё предложение.

 – Мне необходимо было знать, что дверь открыта, если придется бежать. – Неужели прошло всего несколько недель с тех пор, как она настояла на письме, предоставляющем развод в случае, если ей того захочется? Как же быстро она начала доверять мужу. Джулия продолжила: – Положение Эльзы заставило меня задуматься. Если я действительно обладаю таким огромным состоянием, я бы хотела использовать его часть, чтобы создать пристанища для женщин, желающих избежать мужского насилия, но не имеющих места, куда можно сбежать. Не каждая из них сумеет инсценировать собственную смерть, чтобы исчезнуть.

 – И вряд ли многим повезет так же, как и тебе, и им встретится кто-то наподобие твоей миссис Бенкрофт. – Казалось, Рендалл задумался. – Твой план звучит впечатляюще, такие пристанища могли бы спасти очень многих. Ты хочешь создать их во всех крупных городах?

 – Так далеко я ещё не загадывала, – проговорила она, – но их потребуется немало, поскольку женщин, с которыми плохо обращаются, можно встретить везде.

 – А что, если такие пристанища создавать при церковных приходах, которые есть повсюду? – предложил он.

 Джулия нахмурилась.

 – Возможно, но не уверена, что это наилучший выход. Церкви ведь управляются мужчинами, а их взгляд на место женщины часто отличается от женского. И все же, полагаю, я могла бы поговорить с архиепископом Кентерберийским. Он приходится мне кем-то вроде кузена.

 – Ну да, естественно, архиепископ Кентерберийский – твой родственник, – сухо усмехнулся Рендалл, – мне следовало догадаться.

 – Никто из моих высокопоставленных родственников не помог мне, когда я в этом нуждалась, – едко парировала она. – Grandmère была единственной, кто мог бы меня принять под своей крышей, но как раз в то время умирал её муж, и я не посмела взвалить на неё ещё и свои проблемы. – К тому же Джулия была не в том состоянии, чтобы встретиться лицом к лицу с трудностями, оставаясь в прежнем окружении.

 Усмешка сползла с лица Рендалла.

 – И именно поэтому ты продолжала жить с Бранфордом, пока однажды он едва тебя не убил. Ты права, обязательно должны существовать такие места, где бы женщины могли укрыться, прежде чем станет слишком поздно. Возможно, подойдут методистские часовни. Пусть они не так распространены, как англиканские приходы, зато при них уже имеются приюты для женщин с улиц. Там их обучают чему-то полезному, чтобы они смогли лучше устроиться в жизни.

 Джулия почувствовала дрожь волнения.

 – Ты прав, лучше обратиться к методистам. У тебя найдется лист бумаги и карандаш?

 Рендалл открыл ящик стола, достал бумагу, карандаш и передал ей.

 – Не переговорить ли тебе сначала с Марией и бабушкой. Уверен, они одобрят твоё начинание и подскажут что-нибудь дельное. Да и их поддержка будет очень кстати.

 – ещё одна прекрасная мысль. – Она быстро записала все на бумаге, в её голове тут же начали роиться все новые и новые идеи. – Начну, пожалуй, с Марии.

 – Так ты поможешь гораздо большему числу женщин, чем будучи повитухой, – заметил Рендалл, глядя на жену потеплевшими взглядом. – Твой жизненный путь был не из легких, но он сделал тебя лучше, ты стала женщиной, умеющей сочувствовать другим.

 – Хотелось бы так думать. – Она помедлила, боясь рассеять тепло в его глазах. – Весь день мне не дает покоя одна мысль. Леди Давентри упомянула о навязчивой идее графа о продолжении своего рода. Говоря с ней с глазу на глаз, я спросила, не оставил ли Бранфорд незаконнорожденных детей. Она о таких не слышала, так что, возможно, Бранфорд ничего отцу не сказал.

 Лицо Рендалла словно окаменело.

 – И ты волнуешься об этом мальчике.

 Джулия прикусила губу.

 – Вполне вероятно, что он счастливо живет с матерью, а Давентри помогает им деньгами, но я была бы спокойнее, если бы знала, что с ним все в порядке.

 – При условии, что он все ещё жив, – заметил Рендалл. – Слишком много детей не доживает до зрелости.

 – Что ж, в таком случае он сейчас в руках божьих. Но что, если он жив и с ним плохо обращаются? – Джулия знала, что некоторые внебрачные дети благородных господ довольно хорошо устроены, как Маккензи, например. Другим же везло гораздо меньше.

 – С какой стати тебя заботит судьба ребенка, зачатого жестоким подонком, едва не убившим тебя? – раздраженно поинтересовался Рендалл. – Допустим, он жив, но может оказаться таким же монстром, как и его папаша.

 – Все возможно, но ты же сам сказал, что Бранфорд, вероятно, не был бы так плох, получи он другое воспитание. То же самое можно предположить и о самом Давентри.

 – И сколько сейчас этому мальчику? Двенадцать, тринадцать? Его характер должен уже сложиться.

 Джулия пыталась найти слова, которые убедили бы Рендалла.

 – Наверное. Но независимо от характера каждый ребенок заслуживает того, чтобы о нём заботились должным образом. Хотя Давентри оказался плохим опекуном, у тебя по крайней мере всегда имелись еда и крыша над головой, и образование ты тоже получил. А кто займется сыном Бранфорда? У тебя нет причин любить его отца, но этот мальчик, помимо прочего, ещё и твой кузен. Он Рендалл по крови. Кто-то должен взять на себя обязательство о его благополучии.

 Рендалл вздохнул.

 – Возможно, этим занимается сам Давентри, но узнать наверняка мы не в состоянии: жена его о мальчике не подозревает, а я едва ли могу спросить об этом дядю прямо. Ну, хорошо, не слишком-то охотно, но я признаю, что несу некоторую ответственность за этого бастарда. Что ты хочешь предпринять? Ты имеешь хоть какое-нибудь представление, где он может находиться?

 Джулия попыталась припомнить язвительные насмешки Бранфорда.

 – Думаю, ребенок родился двенадцать лет назад в начале года, вероятно, где-то около Аптон-Хилла, поместья Бранфорда, что под Бристолем. У меня создалось впечатление, что мать была служанкой, жившей неподалеку, но не работавшей в усадьбе. – Она ещё немного подумала. – Может быть, служанка из таверны? Он не раз говорил мне, что я тощая невзрачная девка, на которую и внимания-то никто не обратит, если рядом будет девица с пивом.