Мэри Патни - Истинная леди

 – Нет? – спросил он мягко. – Но эта связь – очевидное влечение. А вся эта неловкость и какие-то сложности лишь оттого, что мы боремся с ним. Возможно, нам станет намного легче, стоит прекратить сопротивление. Взаимное притяжение может оказаться основой превосходного брака.

 Джулия нахмурилась.

 – И почему же вы боролись с этим влечением, майор Рендалл? С момента нашей встречи вы вели себя так, словно ненавидите меня.

 – Будучи действующим офицером, я не мог позволить себе жениться. – Однако такой ответ прозвучал вовсе не убедительно. И Рендалл заставил себя объясниться более подробно: – Ну, вообще-то... больше всего меня встревожила степень моего желания. ещё никогда меня не тянуло к женщине так сильно. Это выбивает из колеи. Но сейчас я нахожу, что мысль жениться на вас кажется мне очень правильной.

 В её глазах заблестели слезы.

 – Вы не оставляете мне выбора, майор. Я вынуждена открыть вам уродливую правду. Возможно, встреться мы с вами, когда мне было шестнадцать, простого влечения оказалось бы достаточно. Мы могли бы составить счастливую пару, и к этому времени уже имели бы полную детскую. Но, к сожалению, я больше не та милая девочка. – Джулия закрыла глаза от боли. – Я не могу даже думать о браке. Одна мысль о том, чтобы лечь с мужчиной, рождает во мне желание унестись прочь, пронзительно крича. Вы спасли мне жизнь, майор, но я же не красна девица, спасенная от дракона. Я слишком стара и измучена жизнью, чтобы стать невинной невестой. Если вы все ещё хотите помочь мне, проводите меня до Ливерпуля и одолжите достаточно денег, чтобы взять билет на корабль, отправляющийся в Америку. Как наследнику Давентри вам вряд ли будет трудно найти подходящую жену. Молодую женщину с мягким характером, такую как Сара Таунсенд. А не потрепанную жизнью вдову, которой нечего вам предложить.

 – Проклятье! – вскричал Рендалл. – С какой стати все пытаются сосватать мне Сару Таунсенд? Она прелестная девушка, но слишком молода. Вы же женщина, причем единственная женщина, которую я желаю.

 – А вы привыкли получать то, что желаете, – сухо констатировала Джулия. – Но стоит немного подумать, и вы придете к выводу, что женщина, отказывающаяся быть полноценной женой, совсем не то, что вам нужно.

 Разглядывая её стройную фигуру и усталые глаза, в которых сквозило упрямство, Рендалл размышлял над её словами.

 – Сказанное вами абсолютно разумно, и тем не менее брак не всегда заключается по разумным соображениям. Я хочу, чтобы вы стали частью моей жизни, Джулия. Нам обоим пришлось много выстрадать. Меня не устраивает веселая, наивная девушка, понятия не имеющая, что такое страдание. Наши же отношения могут стать намного глубже. Не в этом ли и заключается истинная ценность? Почему бы нам не попытаться начать с дружбы и доверия, развивая их, чтобы в конечном счете стать настоящими мужем и женой?

 – Может быть, это и возможно, – с болью в голосе ответила она. – Но даже если и так... Вы снова вынуждаете меня открыть вам ещё кое-что, являющееся непреодолимым препятствием. Полагаю, я никогда не смогу родить ребенка, майор. Бранфорд... нанес мне серьезное увечье. Вы же наследник графского титула. И просто обязаны в силу своего положения жениться на женщине, которая родит вам сына.

 Итак, Джулия считает себя бесплодной. Не в состоянии усидеть на месте, Рендалл вскочил и начал беспокойно вышагивать по комнате. Но даже для этого здесь не имелось достаточно места.

 Главный долг любого лорда – произвести на свет следующего лорда, чтобы было кому передать титул. Однако на данный момент Рендалл вовсе не лорд, и вся его жизнь никогда не была связана с титулом графа Давентри.

 Джулия, закрыв глаза, с изможденным лицом прислонилась к стене. При их прежних встречах она всегда неустанно стремилась быть как можно более незаметной. Сейчас же Джулия предстала перед ним, открыв всю свою скрытую силу и утонченную красоту. Должно быть, до своего неудачного замужества она была поразительно привлекательной девушкой. Главный приз на ярмарке невест. Для своего наследника Давентри ни за что на свете не согласился бы на меньшее.

 Для Джулии этот разговор явно ещё тяжелее, чем для него. Однако из-за так привлекавшей его предельной честности своей натуры она поведала ему столь болезненную для неё правду. И чем больше они разговаривали, тем нестерпимее становилось его желание видеть её своей женой.

 И своей любовницей тоже. Объяснить это влечение Рендалл не мог. её сдержанное изящество, миниатюрное, прекрасно сложенное тело очаровали его с первых минут, как только он её увидел. Сможет ли он постоянно находиться рядом со столь желанной женой, до которой, однако, нельзя будет дотронуться?

 И все же, если существует хоть один единственный шанс, что она сможет преодолеть ужас своего первого брака, он готов пойти на риск. Когда-то он рисковал и большим.

После такого долгого изнурительного дня Джулия практически не была способна даже на волнение, несмотря на столь странное предложение Рендалла. Она просто сидела и наблюдала, как он беспокойно меряет шагами маленькую комнатку. Его хромота стала заметнее, возможно, сказалась напряженная скачка во время побега, хотя и до этого он провел в седле весь день. Джулия надеялась, что Рендалл окажется прав, и Крокетт со своими людьми их не найдет. Справиться с четырьмя бандитами сразу было бы непросто даже Рендаллу.

 Джулия испытывала явное смятение. Все её эмоции в присутствии физически крепкого мужчины, основные навыки которого были связаны с проявлением силы, побуждали её забиться в угол, и как можно дальше. Однако в Рендалле совершенно не ощущалось жестокости, так свойственной её мужу. Все это время он вел себя – и продолжал вести – с безупречным благородством и смелостью.

 Даже странно, что он и Бранфорд двоюродные братья. Никакого сходства между ними она не находила. Рендалл по своей сути был истинным военным – сильным и подчас достаточно жестким. Но свою силу он умело держал в узде. Джулия не могла представить, что ему пришло бы в голову причинить кому-либо боль ради собственного удовольствия.

 Открытое признание, что их тянет друг к другу, хотя и против желания, вызывая при этом некоторую неловкость, принесло облегчение. Наконец Рендалл остановился и уставился в неяркое пламя камина, одной рукой подпирая стену. Он напомнил Джулии греческие статуи атлетов. Нет, пожалуй, его тело слишком стройное и поджарое в сравнении с греческими эталонами, а светлые волосы и точеные черты лица больше похожи на нордические. Скорее, перед Джулией предстало божество викингов, а не один из героев Средиземноморья.

 Интересно, о чем он сейчас думает. Вероятно, в этот самый момент мнение Рендалла о ней круто изменилось, ведь он наконец узнал, кто она на самом деле, и что на роль жены никак не может претендовать. Ежели он и почувствовал разочарование от её отказа, то быстро оправится. Небольшое усилие с его стороны, и любая женщина падет к его ногам. Для Джулии это стало очевидно, как только она впервые увидела его улыбку.

 Рендалл посмотрел на неё с задумчивым выражением лица.

 – В этой жизни, Джулия, нельзя быть ни в чем уверенным. Множество на первый взгляд вполне здоровых пар обделены счастьем иметь детей. У других же, довольно плодовитых пар, неизменно рождаются одни лишь дочери. Тот факт, что вы бесплодны, никак не убеждает меня отказаться от своего желания видеть вас своей женой. Так вы выйдете за меня замуж, леди Джулия Рейнз?

 Она потрясенно приоткрыла рот.

 – Да вы и в самом деле безумны! Сейчас, возможно, дети вас и не интересуют, но в будущем многое может измениться. – Она повела плечами, с трудом веря, что он говорит серьезно. – Но пусть даже и так, и дети вас не волнуют, однако вы же не можете хотеть жениться на женщине, не желающей делить с вами постель. В голову приходит единственное объяснение – вы хотите жениться на совершенно никчемной дочери герцога и тем самым получить право на супружескую неверность?

 Брови Рендалла выгнулись.

 – Едва ли. Согласен, если для вас невыносима одна только мысль о перемене в будущем своего отношения к супружеским обязанностям, то настоящего брака не получится. Но, как вы сами сказали, все меняется. Клянусь, что скорее дам руку на отсечение, нежели причиню вам боль. Просто постарайтесь мне поверить. И возможно, начав с дружбы и доверия, вы сможете побороть своё отвращение к мужчинам.

 – Не уверена, что смогу научиться кому-то так доверять, – беспомощно прошептала Джулия.

 И все же, всматриваясь в его невозмутимое, привлекательное лицо, она поняла, как сильно хочет быть другой. Она отдала бы двадцать лет жизни, лишь бы оставаться вполне нормальной, столь же счастливой и простодушной, какой была до замужества. В шестнадцать лет Джулия страстно мечтала о прикосновениях мужчины. Она наслаждалась украденными поцелуями с головокружительным восторгом девушки, достигшей брачного возраста. Господи, да она шла на брачное ложе с нетерпением!

 Желая убедиться, не сошла ли она с ума, Джулия спросила:

 – Даже если мне и удастся измениться, как я могу выйти замуж за почти незнакомого человека? Я даже не знаю вашего имени!

 – Александр Дэвид Рендалл.

 Александр. Она сосредоточилась на его имени. В нём чувствовалась опасность, как и в его обладателе.

 – Кто-нибудь зовет вас Алексом?

 – Бывает. Но по большей части я для всех Рендалл. Это имеет какое-то значение?

 – Александр означает «завоеватель», – произнесла она с оттенком сухой иронии. – Не проистекает ли ваше упорство из желания доказать, что вы можете победить, даже когда всё против вас?

 – Справедливый вопрос. – Он задумался, но затем покачал головой. – Я делаю предложение не с целью победить. Я хочу быть с вами. В вас есть что-то такое, что действует на меня... успокаивающе.

 – Многие женщины во время родов говорили мне, что я действую на них успокаивающе, но чтобы то же самое сказал мужчина во цвете лет – никогда. Подобная черта характера, полагаю, противоположна страсти. – И все-таки ей понравилось, что он думает о ней именно так. – Вы же, майор Рендалл, производите впечатление очень страстного мужчины. Я никак не могу поверить, что вы сможете быть счастливы в браке, исключающем физическую близость.

 – Мы должны заключить соглашение, что вы постараетесь измениться. – Он склонил голову набок, вдумчиво подбирая слова. – Если вы разрешите мне касаться вас, обещаю останавливаться всякий раз, как только вы меня об этом попросите.

 Они коснулись весьма опасной темы. Помня нарастающее безумие возбужденного Бранфорда, когда тот буквально приходил в бешенство, Джулия спросила:

 – Разве это не будет невероятно трудно сделать? Желание не так уж легко контролировать.

 – Я великолепно себя контролирую. – В его голубых глазах сверкнули искорки. – Пожалуй, это одно из моих самых раздражающих качеств.

 Это признание заставило её улыбнуться.

 – Я понимаю, почему. Я бы сказала, что упрямство – ещё одно из них. Брак связывает по рукам и ногам, майор. Мы не сможем просто так взять и разойтись, если результат нас чем-то не устроит.

 – На самом деле – сможем. Это нелегко, но возможно. – Скрестив руки на груди, он прислонился к шершавой стене. – Шотландское семейное право отличается от английского. Женщины могут просить развода наравне с мужчинами. Если мы поженимся в Шотландии, вы вполне сможете развестись со мной по причине супружеской неверности или из-за того, что я оставил вас, или требовать узаконенного раздельного проживания из-за жестокости.

 Она нахмурилась.

 – Как-то неправильно давать брачные обеты и при этом оставлять себе лазейку.

 – Возможно. Но очень уж рискованное предприятие. И все же брак – благородное дело. – Его пристальный взгляд был настойчивым, а голос на удивление мягким. – Или вы хотите провести остаток жизни, вечно скрываясь от Давентри и Крокетта? Возможно, у вас и получится, если уедете в другую страну, но сейчас, когда они знают, что вы живы, они будут преследовать вас повсюду. Если же вы выйдете за меня замуж, то вернетесь в тот мир, в котором выросли. Я не богат, но у меня имеются приличный доход и небольшое имение. В качестве моей жены вы сможете посещать Лондон, носить красивые платья, наконец, снова стать леди Джулией Рейнз. Разве все это не стоит того, чтобы рискнуть?

 Вернуться к той жизни! Нарисованная им картина была крайне заманчивой.

 – Это слишком опасно, особенно для вас. Я знаю, майор, вы можете защитить меня, как никто другой, но для нас обоих это может обернуться смертью. – Джулия задрожала. – Я не хочу брать грех на душу в виде вашей безвременной кончины.