Тем не менее вопросы Райке в голову запали. Нельзя сказать, что они постоянно ее беспокоили, а просто периодически понижали с таким трудом повышенную самооценку.

Кстати, Райка изменилась и внешне. Короткая стрижка ее молодила, непривычный к физическим нагрузкам организм благодарно откликнулся на неожиданную заботу. В результате из неуверенной в себе кулемы она потихоньку превращалась в привлекательную во всех отношениях даму. Зеркало теперь по утрам либо молчало, либо беззастенчиво говорило комплименты.

Как-то утром Райка проснулась, сварила кофе и стала обдумывать предстоящий день. Тут раздался традиционный уже телефонный звонок от Анатолия. Необычным было лишь то, что он попросил разрешения зайти.

Колька давно убежал в школу, работа могла подождать, поэтому Райка обрадовалась и приступила к приготовлению дополнительной порции кофе.

Тут же раздался звонок в дверь. Райка обрадовалась, но это оказалась Геля.

– Тебе просто не дозвонишься! А я тут была рядом по работе, решила зайти.

– Заходи, – вздохнула Райка, даже не став изображать приветливость.

– Ой, у тебя и кофе есть? Нальешь?

Райка налила кофе, принесла сыр и бутерброды.

Анатолий не вошел, влетел в квартиру и остановился как вкопанный, увидев Гелю.

– Здравствуйте! – Видно было, что он разочарован.

– Добрый день! – с ходу закокетничала Геля. – Значит, вы и есть тот самый таинственный незнакомец, которого Рая ото всех прячет, никому не показывает и ничего не рассказывает.

– Вероятно, – пожал плечами Толя, со скукой на лице.

– Вы очень хорошо влияете на Раю. Она с вами так изменилась, похудела килограммов на десять. Конечно, она не особо хозяйственная, но кофе варит отлично. Если бы я заранее знала, купила бы что-нибудь, пирог бы испекла…

Райка смотрела на подругу с изумлением. Когда Марианна увела у нее мужа – это было нормально. Ну то есть не то чтобы нормально, но Марианна Райке никто. Но Геля! Геля, с которой они дружат не первый год. Геля, которая точно знает, что Райка влюблена в Анатолия… Неужели она так может?

Геля не ответила на взгляд подруги. Райка отправилась на кухню за чашкой для Анатолия, решив: пусть будет, что будет. Ангелина обрадовалась. Две минуты наедине! Сейчас она… Преданная подруга положила ногу на ногу. Офисная юбка до колена поползла вверх. Анатолий оглядел Гелю с ног до головы и как-то нехорошо улыбнулся.

– А вы, простите, кто?

– Я Геля, Раечкина лучшая подруга. Мы дружим сто лет. Правда, у меня нет детей, зато…

– Я понял-понял, – перебил ее Анатолий. – Вы худая от природы, несомненно, более интересная, бездетная, свободная и стервозная.

– Что? – Геля широко раскрыла глаза, выйдя из образа.

– Проблемы со слухом? – предположил Толя, становясь удивительно похожим на Кольку, когда тот хулиганил.

– Да вы… Да что вы себе позволяете! – возмутилась Ангелина. Она сразу решила, что такой привлекательный и явно состоятельный мужик, только увидев ее, сразу оценит, кто лучше. Впрочем, разве Райка может быть соперницей ей, Ангелине? Бред! И вот этот привлекательный…

– Рая! Меня здесь оскорбляют, – не придумала Геля ничего лучшего, когда в комнату вернулась Райка с кофе.

– Кажется, да, – ответила подруга непривычно спокойно.

– Мы с тобой дружим миллион лет. А этот, он ко мне сейчас приставал.

Райка, все слышавшая из кухни, улыбнулась:

– Он – к тебе? Ты ничего не перепутала?

Они с Анатолием переглянулись и захохотали. Ангелина покраснела:

– Я пойду.

Она думала, что сказала это гордо, но прозвучало неуверенно.

– Иди, конечно. Тебе же на работу надо!

– Да. Я тороплюсь.

Геля действительно очень быстро собралась и ушла.

– Неудобно как получилось! – Райка чувствовала себя глупо.

– Подружка у тебя своеобразная.

– Знаешь, мы с ней больше десяти лет дружим, никогда с ней такого не было!

– Было, наверное, но не о ней речь. Рая! Мне надо с тобой серьезно поговорить. У нас еще есть время?

У Райки упало сердце.

– Говори. – Она сказала это очень тихо и спокойно. Только ей ужасно было трудно сдержаться и не закричать. – Говори, времени полно, за Колькой только через два часа идти.

– Колька… – Анатолий поморщился, как от боли. – Рая! Я не могу тебя больше обманывать. Я очень хочу, чтобы мы с тобой были вместе, но, наверное, нам лучше расстаться. Я постараюсь не бывать в клубе, детские тренировки поставлю вести другого тренера.

Он сделал паузу. А Райке стало почему-то холодно, она сразу заметила серую осень за окном.

– Ну почему ты молчишь? – Анатолий почти кричал.

– А что говорить? Я все понимаю, у тебя жена, наверное, или еще что-нибудь. А про меня тебе Геля все сказала.

– Да ничего ты не понимаешь! ВИЧ у меня!

– Что у тебя? – Райка действительно не понимала.

– Ну, СПИД.

Анатолий с усилием произнес это и сел на стул. Ему было страшно. Он понимал, что через минуту до нее дойдет суть проблемы, и она его выгонит. Выгонит и больше никогда не подпустит ни к себе, ни к Кольке. Протрет всю квартиру хлоркой, выбросит посуду…

– СПИД, который болезнь? – До Райки никак не доходило.

– Да. – Анатолий встал. – Я пойду.

– И всего-то? – Райка спросила беззаботно, с улыбкой и облегчением.

– Что «всего-то»?

Анатолий даже обиделся. Он не спал уже несколько дней. Он готовился к этому, последнему, как он считал, разговору целую неделю. Потому что решил на Райке жениться. Потому что он очень хотел быть с ней. А она – «всего-то»!

– Мне уходить?

– Почему? – Райку пугало только возможное наличие жены. – Ты разве не хочешь кофе? Не останешься? Колька же скоро придет.

– Рая, у меня ВИЧ. Ты не захочешь со мной остаться, а чем дальше, тем мне труднее без тебя.

– Послушай, ну ВИЧ и ВИЧ, это же не птичий грипп, не свиной! Пошли лучше завтракать.

Райка не могла поверить своему счастью. Для нее главным было только, что он ее, кажется, не хочет потерять. Слово «любовь» она боялась произносить даже про себя.

– Птичий грипп – это у кур, свиной – у свиней. – Анатолий обиделся окончательно: все оказалось не таким сложным и страшным. – Подожди с кофе.

Он взял ее за руку, притянул к себе, поцеловал, после чего их отношения плавно перетекли из платонических в совсем другие.

Через какое-то время, уже за кофе, Райка поняла, какая она эгоистка (ведь от СПИДа даже умирают), и осторожно поинтересовалась:

– Толь, а тебе это чем-то угрожает?

– Да врачи говорят, пока нет. Ты не думай, если мы будем осторожны, для тебя это неопасно.

– Я не думаю. – Райка действительно недавно видела какую-то передачу по телевизору, в которой подробно рассказали, что СПИД – это совсем не страшно. Но самое главное, она была влюблена, и ее сейчас не напугала бы даже бубонная чума. – Но… Откуда он у тебя?

Анатолий помрачнел:

– Наркотики.

Райка совсем перестала что-либо понимать. По тому же телевизору недавно показывали наркоманов. Молодые люди со странным выражением лица, какими-то ранами на руках и ногах. Райка только что имела возможность заметить – никаких ран на теле у Анатолия нет. Так, пара татуировок.

– О чем ты думаешь? – Анатолия испугало длинное Райкино молчание.

– А ты меня не обманываешь? – недоверчиво выпалила Райка.

– В каком смысле? – Анатолий ожидал чего угодно: что она испугается, выгонит его, велит никогда больше не приходить…

– Просто я тут видела наркоманов. Ты на них совсем не похож.

– Ты же меня не видела раньше, сейчас-то я уже давно… А тогда…

– Подумаешь, видела, не видела. Не похож.

Анатолий вздохнул и пожал плечами. Не убеждать же ему Райку, что он самый настоящий наркоман и не колется какой-то год? Просто он всегда делал все аккуратно, по-умному.

– Рая, все-таки я хочу, чтобы ты обо мне все знала.

– Здорово. Тогда расскажи сначала, кто ты и откуда. То есть москвич, не москвич. Про родителей расскажи. Они здесь у тебя?

– Только мама. Еще брат есть старший.

– Ясно.

– И я москвич, но квартиру сейчас снимаю. Моя семья… – замялся Анатолий. – Не хотят они, чтобы я с ними жил.

– Ничего себе! Вы в ссоре?

– Не то чтобы. Просто от меня все устали.

– От тебя?

Райка спросила это с такой интонацией, что Анатолий ее немедленно поцеловал.

И вспомнил лицо матери после похорон отца. И ее слова:

– Не приходи больше. Лучше бы ты умер.

Анатолий тогда, еле дождавшись конца церемонии, подошел к ней.

– Мама, дай денег.

Она его, кажется, не услышала. Но Анатолию уже очень нужно было уколоться.

– Мама! – повторил он настойчивее.

Она посмотрела, как будто видела в первый раз, полезла в сумочку, достала несколько бумажек.

– Этого тебе хватит?

– Да, мамочка, спасибо. Я пойду. Я тороплюсь.

Мать посмотрела на него еще раз.

– Да. Иди. И не приходи больше, пожалуйста. Я попрошу твоего брата. Если будут проблемы – он поможет тебе.

– Хорошо, как скажешь.

Деньги уже были у него в руках, ему нужно было торопиться. Про «не приходи» мать говорила уже миллион раз. И каждый раз пускала его обратно, отмывала, отвозила в дорогую частную клинику за город.

– Не приходи больше. Лучше бы ты умер.

– Не приду. Видишь, уже ухожу.

К матери подошел брат.

– Толя, иди. – Видно было, что он с трудом сдерживается.

– Да иду-иду уже.

Он ушел, надеясь, что через несколько дней все забудется.

Но через несколько дней, когда он снова решил попросить у матери денег, его не пустила консьержка. Ладно бы консьержка, но у них в подъезде теперь работало какое-то охранное предприятие. Здоровый мужик в форме сказал:

– Не велено вас пускать. Да и некуда. Ваши замки в двери поменяли, сами съехали куда-то. Вот конверт просили оставить.

Анатолий открыл конверт – там было двадцать тысяч.

Собственно, ему и нужны были деньги. Раз их передали, что ж, он уйдет. Он же не идиот какой-нибудь. Пусть пока все остынут.

Естественно, денег хватило всего на несколько дней. На четыре дня. Потом он снова пришел.

Тот же охранник, уже с некоторым раздражением повторил:

– Парень, иди отсюда. Нет тут никого. И ключи твои не подойдут.

– Да и фиг с ними. Денег-то не оставили больше? Или ты себе взял?

– Слушай, иди по-хорошему, – поднялся из-за стола охранник.

Толя прикинул. Раньше он его бы легко сделал. А сейчас… И чувствует он себя плохо, и сил нет, и весовые категории. Этот-то здоровый, как бык, небось все время тренируется.

Анатолий сменил интонацию:

– Парень, ну дай хоть рублей пятьсот, а? Будь человеком?

– Иди, иди! – Охранник поморщился.

Анатолий еще раз подумал, не треснуть ли его чем, но трезво оценил свои шансы и решил не рисковать.

Он вышел из подъезда и мстительно бросил в дверь кусок асфальта – перед домом что-то перекопали.

Несколько дней он болтался по притонам, пробовал найти мать, чтобы попросить денег, дозвонился брату. Но тот очень сухо назвал адрес городской наркологической больницы и добавил:

– Если тебе плохо, езжай туда. Выпишешься – поговорим.

– Матери телефон дай! – попытался настоять Анатолий, но брат просто повесил трубку и больше не подходил.

Анатолий продержался еще месяц. Несколько раз звонил брату, но тот был непреклонен. Телефон матери не дал.

Через месяц Анатолий отправился в бесплатную наркологию.

Еще через два месяца позвонил брату.

– Я выписался.

Брат встретился с ним в кофейне в центре города.

– У тебя еще осталась доля в спортклубе, – напомнил он. – Хочешь – иди туда работать. Может, дури в голове меньше станет.

– А мама?

– Она не в Москве. Даже не в России. Вот ключи. Я тебе квартиру снял. Имей в виду, я твои фокусы знаю. Буду проверять.

Анатолий пожал плечами. Ладно, раз так, он сам разберется. Не первый раз. Брат как будто бы услышал его мысли.

– Имей в виду, в другой раз я и этого не сделаю. Хватит.

– Хорошо.

Анатолий не знал точно, чего он хочет, но заехал в клуб. Ребята его узнали. В больнице он немного поправился, поэтому брезгливой жалости сразу не вызвал. Позвали на тренировку. Сколько-то он продержался, потом задохнулся, разозлился. Пришел в зал на следующий день. Его никто не гнал.

Он сам не заметил, как втянулся. Даже несколько раз сходил на занятия с психологом, но быстро бросил – про жизнь он и сам все знает. Ребята, с которыми он тренировался, знали про наркотики. Десять лет так просто не скроешь. Вот про что он никому не говорил, – это про ВИЧ. В больнице сделали анализ крови, сообщили, перевели в другое отделение, посоветовали встать на учет. Но Анатолий немного подумал, попробовал понять, как себя чувствует. Силы прибавлялись. Решил, что болеть не хочет, в еще одну больницу не поедет. А уж когда начал тренироваться, объяснил сам себе, что никакие болячки ему не грозят. Есть и есть.