Ольга Егер - История Одной Оптимистки

— Так ты и есть помощница! — у нее был пронзительный, неприятный голос. Шла девушка в гостиную, монотонно рассказывая прибывшей об основных обязанностях, которые сводились только к одному:

— Отныне, ты девочка на побегушках! Будешь исполнять все, что тебе говорят и не перечь! Запомни, она всегда права! — из двери, на которую указала женщина, вышла длинноногая блондинка. Увидев новенькую помощницу, она застыла на месте с маской голодной хищницы на лице.

Джули поняла, что жизнь кончена, а с карьерой певицы можно попрощаться! И приготовилась танцевать…

— О! Кто тут у нас! — словно громом раздался голос модели, хоть она и говорила тихо.

«Нет! Уволить — слишком легкая для тебя участь!» — подумала Сара.

«Убью Хармана!» — подумала рабыня Джулия.

Расправиться с начальником она так и не смогла, но истерику закатила. Да еще и какую! Элизабет просто наслаждалась стычкой двух славян, мгновенно перескочивших с английского (подходящий словарный запас закончился) на исконную русскую матерную речь. Они кричали друг на друга полтора часа, потом изрядно вымотались, уселись в креслах и устало пялились в потолок, лениво перекидываясь парой-тройкой непечатных эпитетов.

— Ну, представь себе, что все это сказка и тебе нужно преодолеть препятствия, чтобы получить главный приз, стать Золушкой… — подбрасывая мячик, чтобы успокоиться, говорил Харман, внимательно следя за летающим предметом. Юля тоже не выпускала из поля зрения летающий ярко желтый мяч.

— Страшная и жестокая сказка получается! — опечалилась девушка.

— Зато, если тебе действительно удастся приручить Сару, ну или хотя бы не свихнуться, я устрою твою карьеру певицы! — пообещал начальник. — Продержись немного, пока я менеджера ей не найду подходящего… Если такой существует…

— Вы только и можете, что сказками кормить! — обижено упрекнула девушка. — Имя вашей бабушки, случайно, не Шахерезада?

Харман рассмеялся. Уж очень долго его жизнь была слишком спокойной и обычной. Денис Хромов уже давно привык считать себя среднестатистическим англичанином и даже привил себе сдержанность, проводя сутки в тишине своего офиса. Но теперь помимо юмора, который с собой принесла девушка, появилось странное чувство вернувшейся молодости, доверия и ощущение правильности выбранного жизненного пути.

— Нормальные люди в шоу-бизнес через постель, а я через психиатрическую попаду! — вздохнула, перехватывая в воздухе мячик Джулия.

— А ты хочешь через постель? — уставился на нее Харман.

— Ни за что! — буркнула скандалистка, встала и только у двери вернула отобранную игрушку начальнику. Попрощавшись, отправилась домой — в Центр.

На улице пришлось теплее укутаться. Все-таки погода в Англии очень отличалась от украинской. Девушка вышла к переходу, погружаясь в печальные раздумья о предстоящем жутком дне в обществе топ-модели. Только она ступила одной ногой на дорогу, как раздался жуткий свист тормозов. Ее едва-едва не сбила черная машина.

— Чтоб тебя! Глаза разуй! — рявкнула девушка и тут увидела, кому адресовала высказывание: из авто вышел водитель. Джулия чуть язык не прикусила, встретившись взглядом с холодными серыми глазами мужчины.

— Опять ты! — вырвалось подобие шипения из уст Эрика Блайда. — Ты меня преследуешь?

— Да! — хмыкнула Джулия. — Вот представляешь, специально разыскивала твою машину, чтобы растянуться на лобовом стекле в позе раздавленной мухи! Для меня это просто честь — умереть под колесами BMW знаменитого Эрика Блайда! — и уже без пафоса злобно прошипела. — Придурок! Чтоб у тебя шину спустило!

Прервав этот разговор, она пошла своей дорогой. Эрик еще какое-то время провожал хмурую девушку взглядом, отметив, что даже в такой смешной куртке (вещи ей одалживала Меган) у этой девчонки вполне красивая фигура… Но характер!..

— Похоже, это судьба! — заключил Роберт, став в очередной раз свидетелем столкновения лучшего друга и рыжей фурии.

— Помолчи! — рыкнул на него музыкант. — Садись обратно!

Кстати, шину он все же умудрился проколоть, — и еще раз помянул очень злым и тихим словом (если конкретно, сказал: «Ведьма!») наглую девицу. Вызвал эвакуатор, искренне надеясь, что рыжей занозе икается. А ей действительно икалось, и даже чихалось. Джулия Крапивина даже задумалась, где могла подхватить болячку и утвердилась, решив, что во всем виноват Блайд! Ведь он такая зараза!

В комнате было очень тихо и темно. По привычке переступив порог, он разбросал обувь в прихожей и, шаркая ногами побрел к дивану. Рухнув на мягкую обивку, взял пульт, включил телевизор и раздраженно крикнул: «Что на ужин? Я зверски голоден!». Но ответила ему только тишина.

Осознание, что кроме него в номере больше никого нет пришло не сразу. Только спустя несколько минут Ромео оглянулся на выстроившуюся горой немытую посуду в мойке, печально застывшую, словно Пизанская башня. С того самого странного дня неустойчивое строение все клонилось, грозясь рассыпаться в мелкие осколки.

— Блин! — разозлился парень на беспорядок и тишину. — Придется остаться без ужина…

Он сполз, приняв полулежачее положение, задумался, а потом бросил пульт об стену.

— Чтоб тебя! — процедил сквозь зубы одинокий и голодный музыкант, закрывая лицо руками.

Обзванивать рестораны у него не было ни малейшего настроения, а готовить сам Рома уже давно разучился. Так что этим вечером он голодал. И это злило его еще больше. Парень попытался отвлечься от мыслей о еде, например, написанием новой песни. Ведь продюсер уже все нервы вымотала этим глупым напоминанием. Но ни блокнот, ни ручку Рома отыскать в скопившемся в холостяцком гнезде мусоре так и не смог. Только спустя два с половиной часа, когда уже и желание браться за работу пропало, необходимые предметы обнаружились на самом видном месте — столике у дивана. Рома чуть не разорвал блокнот за такую подлость, но потом подумал, что второй отыскать в бермудском треугольнике своего номера вряд ли сможет. Просто сел на диван, всмотрелся в чистый лист. Слова и рифмы появлялись. Но какими-то ломанными кусками сложного пазла, представали перед музыкантом. Рома перечеркивал и перечеркивал собственные плоды воображения, записанные на листках, комкал, выбрасывал. Вскоре вокруг дивана образовались приличные бумажные горы, обещавшие поглотить весь пол в радиусе нескольких метров. С неистовой злостью парень давил на карандаш, ломал стержень, находил в ящиках столов новые пишущие предметы и снова марал чистые листы. Муза отказывалась посещать его. Это уже вторая женщина, бросившая гениального музыканта. Первую он сейчас яро ненавидел за то, что в желудке его пусто и что никак не выходит написать песню, за тишину вокруг…

Рома все же сломал последний карандаш. Тот, жалобно хрустнув, просто развалился на две части. Парень вскочил с места, врубил на всю громкость музыку, подошел к окну и долго всматривался в темноту улицы. Но разве можно в слабом свечении фонарей разглядеть то, что с такой легкостью потерял?..

Блондинка с особым удовольствием наслаждалась издевательствами над помощницей. Она даже совершенно позабыла о своей ненависти к менеджеру — Рейчл. Чувствуя себя по-настоящему гламурной дамочкой, Сара заставляла свою личную рабыню чистить ей туфли прямо посреди улицы.

— О Боже! — восклицала она, резко притормозив в самом центре скопления народа на площади у какого-нибудь дорогущего бутика. — Ты видишь это жуткое пятно? Немедленно вытри его! Надеюсь, это не экскременты!

Джулии так и хотелось плюнуть на модные блестящие туфли модели, когда она преодолевая гордость опускалась начищать обувь девицы.

Когда половина Англии, наконец, увидела этот дурацкий во всех отношениях момент, свидетельствовавший о существовании рабства, Сара успокоилась и отправилась делать покупки. Пока барыня слонялась по бутикам, примеряя шмотки, невзрачная серая мышка Джулия молча переносила испытания, и время от времени (когда уж совсем невмоготу станет терпеть) дергала резинку на руке. Та сильно била по коже, приводя в чувства. «Ненавистная Рейчл» купалась в лучах внезапно обрушившегося на нее тепла и довольствовалась титулом новой компаньонки-подружки. Сара покупала ей платья и прочее, нахваливая и поощряя. Джулия же носила за великосветскими дамами пакеты, терпела и мечтала об окончании жуткого дня (ну и совсем уж иногда — «чтоб эти две кобылы споткнулись!»).

— Принеси мне воды! — кричала модель, и девочка на побегушках мчалась исполнять приказ.

— Вот, госпожа, — сквозь зубы произносила Джулия, каждый раз кланяясь и вытирая с лица газировку, которую выливали ей в лицо. В такие минуты она проклинала Ромео, привезшего ее в эту страну, собственное желание стать певицей, и мистера Хармана, который отдал ее на растерзание чокнутой модели.

Спустя час после прощания с госпожой, Джули неслась в кабинет шефа, чтобы высказать ему все, что думает. Элизабет, почуяв приближение интересных сплетен, увязывалась за рыжим вихрем.

— Вы что специально это сделали? — ударив кулаком о стол, рявкнула на начальника подчиненная.

Карман опешил и, ответил таким же резким ударом об стол со своей стороны. Поднялся с кресла, чтобы хоть так казаться выше.

— А ты думала все будет легко? Считай себя Золушкой! А ее — коварной мачехой! — по-русски ответил он, добавив в конце фразы для убедительности пару матерных слов.

— А вы себя феей возомнили? — прикрикнула на него девушка и тоже присоединила парочку непечатных выражений.

— Как прикольно! — Элизабет не могла находиться на своем рабочем месте, когда самое интересное развивалось в кабинете начальника. И вообще появление в офисе новенькой она считала переменой скучной жизни к лучшему.

Начальник и подчиненная уставились на безумно довольную секретаршу.

— Ничего-ничего, продолжайте! Не обращайте на меня внимание! Я, пожалуй, закажу новый стол, а то этот до завтра не доживет! — абсолютно спокойно проговорила она, хватаясь за трубку телефона.

Харман остановил ее порыв легким ударом по руке. Потом, осознав комичность ситуации, рассмеялся и снова вернулся в свое любимое кресло. Кризис миновал.

— Я повторю тебе еще раз! Если ты так хочешь добиться славы, должна научиться терпеть! — напомнил начальник. — Можешь считать меня добрым феем, если тебе так нравится представлять меня с крылышками!

Джули представляла его с ветвистыми рожками на голове и топором в руках наперевес, но говорить об этом не стала. Тяжело вздохнула, медленно опускаясь в кресло напротив. Элизабет раздосадовано надула губы, понимая — скандала не будет. «А жаль!» — подумала она.

— Так тебя достала? — посочувствовал Дин.

— Ничего. Выдержу, если это нужно для того, чтобы мечта осуществилась! — сжала кулаки Джули, уговаривая себя набраться сил.

Харман не ожидал такого стремления, и смирения тоже. Она все больше напоминала ему самого себя много лет назад, когда он отчаянно пытался прижиться на чужбине.

— Запомните, вы обещали! — напомнила о клятве Джули и, вздохнув, направилась к двери. — До завтра!

Уверенной походкой она вышла из кабинета, уговаривая себя быть более стойкой и дожить до того момента, когда Рома узнает, что его рабыня, глупая никчемная девчонка с Украины, — знаменита и востребована! Тогда он пожалеет о своем поступке.

Дойдя до третей двери с надписью «студия», Джули вдруг вспомнила о приглашении одного добродушного звукорежиссера. Она открыла дверь в надежде увидеть его. Но вместо приветствия завопил противный мужской бас:

— Откуда ты взялась? — кричал разгневанный дяденька, небритый и заросший. По одному его только виду легко представлялось, какую жизнь он ведет: закрытую, так как все время проводит в прокуренной, не проветриваемой студии. Кстати, была у Джули догадка относительно подобной конструкции комнаты — тактический ход, чтобы музыканты потеряли счет времени и пахали как проклятые.

— Ну, чего ты раскричался, Джеймс? — успокаивал его уже знакомый молодой человек. Оказывается, у него было плохо со зрением. Он носил очки и разноплановые браслеты на руках.

— Вот и работай сам, я в такой обстановке не могу! Ходят тут всякие! — рявкнул дяденька и, громко хлопнув дверью, умчался дожидаться, когда его — великого звукорежиссера — позовут обратно, слезно умоляя вернуться и приступить к работе.

Но никто не побежал за ним вслед.

— Не обращай на него внимания. Он всегда такой. — Заверил Шон, предлагая девушке войти. — Особенно с симпатичными леди, а если они еще и новенькие…

— Психов везде хватает! — заметила Джули, оглянувшись на дверь. С Джеймсом она и позже не научилась ладить, поэтому они просто игнорировали друг друга.

— Так ты стала менеджером? — девушка не сразу поняла, о чем у нее спросили, и постаралась припомнить все детали первой встречи с этим парнем.