Обычно, после большого боя кошмары уходили, особенно если после него я топил себя в виски, но потом ничто не могло их остановить. Я не знал, это было из-за письма от родителей Тэдди, или из-за даты в календаре, но кошмары становились все хуже с каждым прошедшим днем.

Мне не нужно было смотреть на календарь, чтобы знать, какой сегодня был день. Этот день надвигался месяцами и, впервые за это время, он приносил мне боль.

11-го Июля.

День рождения Тэдди.

Я не мог забыть его, как бы ни старался. Сегодня будет первый раз более чем за двадцать лет, когда я проведу день рождения моего лучшего друга без него.

Теперь это стало всего лишь ещё одним болезненным воспоминанием.

Я натянул треники и кроссовки, и отправился на пробежку по пляжу. Тело работало на пределе возможностей, я отчаянно нуждался в адреналине, не останавливаясь, пока дыхания не перестало хватать, а сердце не начало колотиться в груди.

Из задней части книжной полки я достал спрятанную там фотографию в рамке. На фото были изображены мы с Тэдди в последний день базовой тренировки, все уже были одеты в обычную зеленую форму, но пока ещё развлекались с огромными улыбками на лицах. Мы жаждали выбраться оттуда и бороться за нашу страну. На лицах людей на этой фотографии нет ни капли страха – явный намек на то, что мы новички. У нас нет твердого взгляда человека, который знает, во что ввязался. Мы были двумя пехотинцами, желающими оставить свой след и стать частью чего-то большего, совершенно не в курсе, с чем нам придется столкнуться. Мы не представляли, что, на самом деле, значила война. Мы должны были бояться.

Если бы мы знали... поступили бы мы по-другому? Если бы кто-то сказал парням на фото о том, как все закончится, изменили бы они свой путь?

Глубоко внутри я знал, что, несмотря ни на что, мы бы ничего не поменяли. Также я знал, что если бы не поврежденные барабанные перепонки, вероятно, я был бы все ещё там. Вот какими мы были. По крайней мере, когда-то.

Человек, стоящий на фото рядом с Тэдди, был бесстрашным. Он был храбрым, уверенным и решительным. Теперь я едва ли был частью этого человека. Я был слабым и трусливым. Если бы Тэдди меня сейчас видел, ему было бы стыдно за меня такого.

Я схватил бутылку «Джека» и две рюмки из шкафчика, потом направился к своей машине. Настало время сделать то, что я до сегодняшнего дня боялся сделать.

***

Было тихо и спокойно. Ряды голых серых надгробий выступали над зеленой травой, служа напоминанием о нашей вечности и суровой реальной жизни. Здесь было удивительно мирное место, учитывая, что тут были похоронены сотни любимых людей.

В последний раз я был здесь на похоронах. Обычно, я избегаю боли, которую это приносит, предпочитая оставаться в оцепенении, но сегодня я позволю ей себя мучить. Мой друг заслужил, чтобы по нему скорбели, а моей заслугой была боль.

Я встал на колени перед надгробием, которое гласило:

ТЕОДОР С. ЭЛЛИС

КОРПУС МОРСКОЙ ПЕХОТЫ США

Любимый сын, брат и друг

Перед надгробием лежал свежий букет цветов, и я знал, что не я один сегодня о нем думал. Вытащил из кармана рюмки, поставил их наверху надгробия и наполнил до краев, прежде чем выпить свою.

– С днем рождения, дружище... – обратился я к его могиле, как будто он каким-то образом мог меня услышать, хотя я знал, что этого никогда не произойдет. – Мы никогда раньше не праздновали день рождения раздельно, и я не собираюсь нарушать традицию. Если бы ты все ещё был здесь, мы бы, наверно, пошли на рыбалку... или, что более вероятно, выпили бы бочку пива и притворились, что рыбачим. Не имеет значения, какой ерундой мы занимались, нам всегда было весело. Даже в военном лагере, который был едва ли не самым жалким моментом в нашей жизни, тебе каждый день удавалось вызывать улыбку на моем лице.

Повесив голову, неспособный даже взглянуть на его надгробие, я выпалил следующие слова.

– Мне так жаль, Тэд. Так чертовски жаль. Надеюсь что, где бы ты ни был, ты знаешь, что я бы отдал все, что угодно, лишь бы поменяться с тобой местами. Лучше бы это был я.

Я опрокинул стопку, легко опустошив ее, потом развернулся и ушел.

Глава 11

Оливия

Кроме короткой записки «Извини», которое получила сегодня утром, я ничего не слышала о Дексе со времени боя. Обычно мы переписывались весь день, даже когда работали, и теперь я волновалась о нем. У меня было чувство, что, чем бы он ни занимался, он ни с кем не хотел этим делиться. Декс замкнулся, и мне было больно думать, что он страдает в одиночку.

Всю вечернюю смену я провела, постоянно проверяя телефон в ожидании его ответа. Прошли часы после того, как я написала ему и спросила, как он. А также написала, что если вскоре ничего от него не услышу, то заеду к Дексу домой, когда закончу с работой.

В тысячный раз за этот вечер, проверив сообщения, я подняла взгляд и увидела, как Декс ввалился в ресторан и занял место за баром. На его челюсти красовался фиолетовый синяк, который он заработал во время последнего боя, но не это было самым шокирующим в его внешности.

Декс всегда появлялся передо мной в шикарном виде, но сегодня он выглядел... растрёпанным. Глаза были пустыми и безразличными, а его постоянная уверенная улыбка сменилась мрачной гримасой. Он не поприветствовал меня, когда я подошла и, казалось, не замечал и не узнавал никого вокруг. От обаятельной, веселой личности ничего не осталось. Вместо этого он тихо напивался в своем собственном мире. Декс казался... потерянным.

– Эй, Декс, – сказала я, наконец добравшись до него в перерыве между заказами. – Рада, что ты здесь. Я уже собиралась объявлять тебя в розыск.

– Ну, нет необходимости. Как видишь, я здесь, в целости и сохранности... – его невнятные слова сочились сарказмом, и он едва взглянул на меня, пока я говорила.

– Тогда ладно... – у меня не было слов. Очевидно, что Декс не хотел со мной разговаривать, или вообще с кем-то, так что я решила, что дам ему некоторое пространство, а пока закончу свою смену. – Я должна обслужить свои столики, а потом вернусь и посижу с тобой.

Он коротко кивнул. Я поняла, что это единственный ответ, который получу, и неохотно вернулась к работе.

Как только моя часть столиков опустела, я принялась убирать стойку раздачи. Один из наших завсегдатаев подошел ко мне. Тони был закоренелым алкоголиком и любителем пофлиртовать, но, по большей части, он был безобидным.

– Как дела, красавица? – спросил Тони, выпрямившись рядом со мной за стойкой.

– Нормально, Тони, работаю, – я отодвинулась от него и занялась наполнением емкостей для кетчупа. – Тебе что-нибудь принести?

Парень наклонился достаточно близко, чтобы я почувствовала запах алкоголя в его дыхании и улыбнулся.

– Ты можешь принести мне свой номер телефона.

– Хорошая попытка, – я рассмеялась без тени юмора. – Но боюсь, этого нет в меню.

– Оу, да ладно тебе... – он ещё приблизился и начал лениво водить пальцем по голой коже моего предплечья.

– Тони, нет... – предупредила я, легко толкая его в грудь, чтобы остановить. Очевидно, он немного перебрал с выпивкой, игнорируя мои отшучивания, так что мне пришлось сделать ему замечание.

– Она сказала «нет», так что убери от нее свои грязные ручонки, – позади меня возник Декс, испепеляя Тони убийственным взглядом.

– Эй, мужик, мы тут пытаемся поговорить, – возразил Тони, собственнически хватая меня за руку.

Он, в конце концов, отпустил меня, когда Декс внезапно оттолкнул его и швырнул к стене, сжав в кулаках рубашку парня, когда посмотрел на него сверху вниз.

– Если ты не отвалишь от нее, я вырву твои гребаные руки и засуну их тебе в задницу, – прорычал он сквозь сжатые зубы.

– Декс, остановись! – с беспокойством прокричала я, волнуясь о том, что Декс мог серьезно навредить Тони. Никогда ещё не видела Декса таким злым. – В чем, черт возьми, твоя проблема?

Декс повернулся ко мне и, увидев мой страх, ослабил хватку на рубашке очень испуганного Тони, позволив тому упасть на пол рядом со мной.

– Какая разница, – пренебрежительно выплюнул Декс. Он развернулся и вышел из ресторана, хлопнув дверью.

Я, ошеломленная из-за произошедшего, застыла на месте, пока смотрела, как он выходил. То, что Декс вспыльчив, не являлось секретом, но то, чему я только что стала свидетелем, было совершенно иным. Он всегда мог себя сдержать, но эта вспышка гнева была абсолютной потерей контроля.

– Эй, Мол, не возражаешь, если я уйду? – мне нужно было найти Декса, неважно хотел он со мной говорить или нет. Через что бы он ни проходил, я не могла позволить ему делать это в одиночку.

– Конечно, без проблем, – сказала она. – Мы все равно закончили.

– Спасибо, увидимся завтра! – сказала я, вытаскивая из-под барной стойки свою сумочку и спеша к выходу.

Сначала я направилась к пляжу. Было темно, но луна освещала небо, отражаясь от поверхности воды и отбрасывая достаточно света, чтобы видеть дорогу. Я нашла Декса, сидящим на песке, безучастно уставившись на водную гладь.

– Не возражаешь, если я присяду?

Он кивнул, но не поднял взгляд, когда я села рядом с ним, позаботившись оставить между нами немного пространства, чтобы не испугать его. Несколько минут мы просто сидели. Тишину нарушал только мягкий звук разбивающихся о поверхность пляжа волн.

– Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной, верно? – наконец спросила я.

– Не о чем говорить.

– Наверно, ты считаешь, что я не пойму через что ты проходишь, возможно, так и будет... но, тем не менее, я могу выслушать и поддержать тебя, если ты мне это позволишь.

– Ты не поддержишь меня, если я расскажу тебе, – пробормотал он.

– Испытай меня.

Декс сделал глубокий вдох, пробежавшись руками по лицу.

– Сегодня день рождения моего друга, или... мог бы быть. Впервые за всю жизнь он не рядом со мной.

Он поколебался, и я успокаивающе положила ладонь на его руку, как бы поощряя Декса продолжать. Видела всю его внутреннюю борьбу и знала, как это тяжело для него.

– Мы с Тэдди с детства были лучшими друзьями, – начал он. – Мы вместе росли, вместе присоединились к пехотинцам, вместе отправились в Ирак, именно этого мы всегда хотели. Мы были членами отряда особого назначения и проводили разведку под прикрытием на вражеской территории. Но однажды ночью все пошло к чертям. Там, нас каждый день окружал хаос, но тогда все было по-другому... взрывы, один за другим, и, казалось, для нас уже все кончено.

– Той ночью наша автоколонна ехала по пустынной дороге, когда один из внедорожников наехал на мину, она сразу же сдетонировала. Нам всем удалось выбраться оттуда с незначительными травмами и, пока все прочесывали территорию в поисках дополнительных устройств, одно из них взорвалось. На этот раз взрыв произошел прямо в сосредоточии моих людей. Я был у внешней границы зоны поражения, так что не так сильно пострадал, тем не менее, меня немного побросало и хорошенько приложило головой. В ушах слышался звон, и такой чертовски громкий. Я ничего не слышал, но знал, что должен найти моих парней и отвести в безопасное место.

Декс повернулся ко мне, впервые с тех пор, как я села рядом, взглядом встретился со мной.

– На войне, особенно в таких подразделениях, как мое, мы каждый день сталкиваемся с подобным дерьмом, – мягко сказал он. – Страх... жестокость... кровопролитие... для нас это нормально. Для этого нас и тренировали. На войне нет места шоку и эмоциям. Наша работа – сосредоточиться на собственном выживании и сохранении жизней наших парней.

– Я пробирался через дым, искал своих парней. У первых двух, который я нашел, были осколочные раны, ранения серьезные, но не угрожали жизням. Чем ближе я подходил к месту взрыва, тем хуже все становилось. Следующим я нашел своего друга Чейза, ему оторвало ногу. Пока я нес его к медикам, парень пытался мне что-то сказать, но я слышал только одним ухом. Когда же я разобрал, что он произносил «Тэдди», забыл обо всех мерах предосторожности, которым я должен был следовать, и побежал прямо в зону взрыва. Я считал, что Тэдди не мог оказаться снаружи и все, чего я хотел, это только добраться до него.

Он обхватил руками голову и задрожал.

– Черт, я не мог найти его, – выпалил он. – Он звал меня, а я бегал кругами, тратя драгоценное время, потому что бесполезное тело подвело меня и чертовы уши не работали так, как надо. Когда я, в конце концов, нашел Тэдди и увидел, что он лежал там... его окровавленное тело, изувеченное осколками... было слишком поздно. Он тоже это знал. Я видел. Это был тот «взгляд», о котором говорят пехотинцы. Взгляд, который ты видишь на лице умирающего человека, он отображает все без каких либо слов. От одного взгляда ясно, что им страшно, он просит позаботиться об их семьях, он говорит, что они любят тебя, и умоляет никогда их не забывать. Это худший взгляд на свете и я видел его в глазах Тэдди. Я беспомощно сидел там и смотрел, как из него утекает жизнь, все это время зная, что во всем моя вина. Я должен был быстрее добраться до него. Если бы мы поменялись местами, Тэдди искал бы меня со скоростью разорвавшейся бомбы. Ранен или нет, он бы сделал все возможное, чтобы найти меня. А я его подвел.