Мелисса Андреа - Исцеление

Сколько себя помню, со мной рядом всегда кто-то был: мои родители, Майкл, потом Роман. Не могу припомнить, когда я оставалась одна — было ли время, когда я была сосредоточена на том, чем хочу заниматься и чего хочу для себя.

Роман ошибся, мне больше не нужно спасать свой брак. Между мной и Майклом все кончено. И возврата к той жизни уже не будет. Я в этом совершенно уверена.

Я чувствовала себя в Раю последние пару недель, которые провела с Романом. Теперь я уверена, что он тот, кого я заслуживаю, но в то же время отлично понимаю, что это не может продолжаться вечность. В какой-нибудь момент наш идеальный маленький пузырь все равно бы лопнул, что он только что в итоге и сделал.

Роман так многому меня научил, и я никогда не смогу отплатить ему тем же. И сколько бы своей любви я не отдала ему, это никогда не сравнится с тем, что он вернул мне мою жизнь. Я так сильно его люблю, что даже больно, но больше всех мне следует любить себя.

Я забыла кто я и, вернув себе самоуверенность, мне нужно снова найти себя. Пришло время начать жить для себя, и пока я не сделаю этого, не смогу полностью отдать себя Роману. Он заслуживает всю меня и даже больше. Он заслуживает настоящую Саманту.

Теперь же мне просто нужно выяснить кто я, и найти себя.

Мое сердце словно вырвали из груди, пока я наблюдал, как Саманта уходит из моего кондоминиума.

В животе вспыхнула боль, отбирая способность дышать, и меня затошнило.

В ту секунду, когда захлопнулась дверь, мне показалось, будто из комнаты выкачали весь воздух. Обеими руками я схватился за спинку дивана, удерживая себя в вертикальном положении, пока не почувствовал, как под захватом моих пальцев затрещала тонкая ткань.

Мне хотелось побежать за ней и сказать, что я допустил ужасную ошибку. Хотел умолять ее простить меня за то, что так глупо повел себя, но в глубине души я понимал, что поступил правильно. Ей нужно побыть одной и принять решение, что между нею и Майклом все действительно кончено, и чтобы я при этом не смущал ее своим присутствием.

Саманта сказала, что любит меня, и если это правда, она будет любить меня через месяц, через два месяца и даже через год.

Боже, я молился, чтобы ей не потребовалось так много времени, чтобы вернуться ко мне.

Не знаю, как мне выжить, если не буду видеть ее каждый день. Не уверен, что смогу оставаться вдали от нее. На самом деле, думаю, что пока я в Штатах, у меня не получится держаться вдали от нее. Никогда.

Схватив телефон со стола, я набрал номер и приложил телефон к уху.

— Да, я бы хотел заказать билет на ближайший рейс в Лондон, пожалуйста, — слова обожгли мне язык, когда я произнес их.

Полчаса спустя я уже паковал свои сумки к вечернему рейсу. Я уже очень давно не был в Лондоне, и мысль вернуться домой казалась полным сумасшествием.

Я подумывал позвонить отцу, но не был уверен, собираюсь ли встречаться с ним, пока буду там. Я был уверен только в том, что мне нужно уехать. Необходимо, чтобы между мной и женщиной, которую я люблю, пролегал океан.

Я стоял в аэропорту Хитроу и смотрел на здание из стекла и стали. Вокруг слышались разговоры людей и звуки взлетающих и приземляющихся самолетов. Получив багаж, я вышел, чтобы найти ожидающую меня машину.

Я заказал себе номер в отеле на время пребывания в Лондоне, но вместо того, чтобы попросить водителя отвезти меня туда, я назвал ему мой старый адрес. Саманта права. Пришло время увидеться с отцом, простить его и оставить давно мучающих меня демонов позади.

На улице было мрачно, что совпадало с моим настроением. Дождь моросил на лобовое стекло, пока мы ехали через весь Лондон в место, куда я никогда не предполагал возвращаться. Для моих глаз ехать по противоположной стороне дороги было непривычно, поэтому я закрыл их, пока не почувствовал, что машина остановилась.

Выглянув в окно, я обвел взглядом дом, где прошло мое детство. Дом выглядел так же, как тогда, когда я ушел, разве что только плющ еще больше разросся, скрывая кирпичные стены. И кроны нескольких деревьев, которые я помнил маленькими, теперь выступали на тротуар, отбрасывая тень на землю под ними.

Высокий красивый дом довлел надо мной, когда я вытащил свои сумки из машины. Воспоминания о детстве будто танцевали в окнах моей бывшей комнаты. Я перевел взгляд к комнате Рейчел и отвернулся.

Я начал подниматься по кирпичной лестнице, и мой чемодан спотыкался об каждую ступеньку. Он оттягивал мне руки, словно там был призрак старого меня, уговаривающий меня не входить. Покачав головой, я подошел ближе к входной двери и, пока смелость не покинула меня, схватился за дверной молоточек и три раза постучал в дверь.

За дверью послышалось какое-то движение, и мое сердце ушло в пятки, когда я услышал, как дверь открывается. И вот в дверях стоит поседевший он и, прищурившись, смотрит на меня.

— Отец, — слетело с моих губ.

Он продолжал смотреть на меня, пока его замешательство не прошло, и я понял, что он начал медленно узнавать меня.

— Роман? Это действительно ты, сын?

— Это я, — прохрипел я.

Неожиданно, мне безумно захотелось расплакаться. Он выглядит старым, гораздо старше, чем я помню, и пользуется тростью. Годы не пощадили его. И хотя некая часть меня все понимает, но даже принимая во внимание, как плохо он относился к матери, я не могу не жалеть его.

— Могу я войти? — спросил я.

Он сделал шаг в сторону, перенеся большую часть веса на трость.

— Это твой дом, сын. Тебе здесь всегда рады.

Его слова согрели меня.

Я кивнул и зашел в здание, которое когда-то называл домом, и мне показалось, что я слышу смех Рейчел где-то рядом.

То было счастливое время. Время, когда мы играли и смеялись. Когда мы с сестрой лежали в объятиях матери, пока она читала нам. Но какими бы ужасными ни были плохие воспоминания, хорошие гораздо лучше.

Я отнес вещи в свою бывшую комнату и спустился как раз к обеду. Мы в тишине сидели за столом, едва прикасаясь к еде, и каждый из нас ждал, что другой заговорит первым. Когда тишина стала оглушительной, я, наконец, заговорил.

— Отец, я прощаю тебя, — громко сказал я, чтобы он услышал меня.

Он поднял взгляд от тарелки, и его глаза увлажнились, когда наши взгляды встретились. Он понял меня. Он знал, что я имел в виду. Я видел это по его глазам. Облегчение, которое я даровал ему, было бесценным.

Я решил, что уеду, вернусь в Штаты и заберу Саманту. Увидев, как постарел отец, я понял, что не хочу ждать. Я хочу жить. Саманта любит меня. Мне тысячу раз плевать на Майкла и на то, что он хочет. Может, они и женаты, но она моя.

Но два дня спустя отец умер. Его смерть отсрочила мой отъезд и буквально раздавила меня. Нужно было многое сделать. Я должен был позаботиться о его имуществе и закрыть его практику. Я знал, что пройдет какое-то время, прежде чем смогу вернуться к Саманте, и мог только надеяться, что она будет ждать меня, как я обещал, что буду ждать ее.

Четыре месяца спустя.

Я прикусила губу, а сердце, кажется, готово взорваться в любую секунду. Кто-то мог бы, наверное, подумать, что я собираюсь обезвредить бомбу, а не просто отправить подписанные бумаги о разводе.

Сделав глубокий вдох, я протолкнула тяжелый конверт в щель почтового ящика. Бумаги были подписаны неделю назад, но мне, честно говоря, не хватало смелости отправить их.

Большой кусок моей жизни остался позади, и хотя у меня нет сомнений по поводу моего решения, все равно страшно. Я не хотела сохранять брак, но изменения — это огромный шаг для меня. И официальное оформление развода означало, что начало тысячам изменений положено.

Я двигалась дальше, и мне оставалось только надеяться, что Майкл поступит точно так же. Я долго колебалась, отправлять ли бумаги Майклу, и решилась только сейчас, но я понимаю, что мне необходимо завершить это дело. Мне нужно самой опустить бумаги в почтовый ящик. Я должна быть уверена, что все закончилось.

И хотя Майкл в итоге подписал бумаги, он все же не терял надежды, что я передумаю. Но как только стало ясно, что я жду ребенка от другого мужчины — а я не скрывала этот факт — его надежды быстро улетучились.

К счастью, мы расстались вполне мирно, и Майкл, хотя и мог бы, не стал обвинять меня в супружеской измене. Наоборот, он постарался ускорить процесс, признав измену со своей стороны. Нас развели по обоюдному согласию, и на моем счету оказалась приличная сумма.

— Не хочу видеть, как ты страдаешь, Сэм. Хочешь верь, хочешь нет, но я, правда, хочу, чтобы ты была счастлива. И принимая во внимание, что у тебя скоро будет ребенок, тебе понадобится любая помощь, которую ты сможешь получить, — сказал он.

Забавно, что с человеком, с которым я прожила так много лет в браке, мы стали вроде как друзьями, но полагаю, что именно так можно назвать наши с ним отношения.

Прошло четыре месяца с тех пор, как Майкл появился у двери квартиры Романа и сообщил, что любит меня. Два дня спустя я поехала к нему забрать свои оставшиеся вещи и сообщить, что не вернусь. Несмотря на то что всегда буду помнить того парня, каким он когда-то был, и какая-то крошечная часть меня всегда будет любить его, я больше не питаю к нему никаких чувств.

Сначала он был безжалостен, но какое-то время спустя начал посещать курсы по управлению гневом и я заметила перемены в нем. Я оценила этот жест, но мне он был уже не нужен. Я только надеялась, что однажды он встретит женщину, которая заставит его сердце биться так же, как Роман заставил биться мое, но эта женщина не я. И никогда ею не буду.

Когда он смирился с этим, и я сообщила ему свои шокирующие новости, он подписал бумаги и официально отпустил меня.

Что касается меня, я счастлива. Научившись любить себя, я, наконец, осознала, что я нечто гораздо большее, чем супруга Майкла Олдриджа, которую он использует в качестве декорации. И это чувство вскружило мне голову. Я почувствовала, что чего-то стою, и это прекрасное ощущение.

Я не видела и не общалась с Романом с того самого дня четыре месяца назад, и это единственная причина по которой я счастлива не на все сто процентов. Правда заключается в том, что я скучаю по нему сильнее, чем могу вытерпеть. Я, правда, не знаю, что с собой поделать, но не жалею о последних четырех месяцах.

Теперь я работаю на полную ставку воспитателем в начальной школе имени Джонсона, и мне нравится моя работа. Мои ученики замечательные и очень смышленые. Я горжусь ими всеми и в некотором роде мне дали возможность принять участие в их воспитании. Это стало компенсацией за все те годы, когда я хотела своего ребенка, и помогло понять, чего ожидать, когда наконец-то родится мое маленькое чудо.

У меня замечательная квартира в благополучном районе, которая полностью принадлежит мне, и своя машина. Мои счета оплачены, и жизнь кажется безоблачной. Только одна небольшая тучка омрачает мое существование каждый день.

Роман.

Мне бы не хотелось приходить к нему и рассказывать о ребенке, хотя я знаю, что это было бы правильно. Ситуация довольно пугающая, потому что она ставит меня в такое же затруднительное положение, в каком был он, когда сказал мне решить вопрос с моим браком.

Если я приду к нему сейчас, я никогда не узнаю, будет он со мной потому, что любит меня, или только из-за ребенка. С тех пор как поняла, что беременна, я ждала и молилась каждый день, что он придет за мной и признается мне в любви, но он не пришел.

Поэтому, вместо того, чтобы идти к нему, я продолжала ждать и надеяться, что не буду гулять с детской коляской к тому времени, когда он, наконец, появится.

— Ты все еще не опустила конверт? — заныла Кэрол рядом со мной.

Она, как и я, работает воспитателем в начальной школе Джонсона. Мы с ней очень подружились. Она самая близкая подруга, которая у меня когда-либо была.

Я улыбнулась драматизму в ее голосе и пожевала нижнюю губу.

— Молчи, женщина. Я почти сделала это, — ответила я.

— Ну же, Саманта. Пора уже закончить это, — сказала она и успокаивающе похлопала меня по плечу.

— Ох, слушай. Ты хочешь, чтобы я поторопилась только потому, что тебе не терпится пофлиртовать с баристой в «Старбаксе», — фыркнула я.

— Твоя правда, — хихикнула она. — Но я серьезно. Ты можешь сделать это, — подбадривала меня она.

Сделав глубокий вдох, я отпустила конверт и сразу же почувствовала, как груз последних лет спал с моих плеч.

Я медленно закрыла крышку на почтовом ящике и оглянулась на Кэрол.

— Ну? — спросила она. — Как ощущения? Лучше, чем секс?