Юлия Набокова - Иван-Царевич для Снегурочки

– Я много лет мечтал о такой любви. – Иван произнес это так тихо, словно, задумавшись, невольно озвучил мысли. Но Полина, сидевшая рядом, услышала. И все поняла.

Она весь вечер ловила на себе то молниеносные, то долгие взгляды Ивана. Она видела, что понравилась его отцу. Она всей душой хотела стать частью этой замечательной дружной семьи и мечтала, что их с Иваном свадебная фотография, а затем и фото с детьми заполнят пустующие страницы семейного альбома в кожаном переплете. Но только что мечты разбились о реальность, которую уже не изменить, не переписать. Ей было не суждено покорить Ивана с первого взгляда. Напрасно и мечтать, чтобы он полюбил ее со сто первого. Когда перед глазами такой необыкновенный пример любви и верности, как у родителей, всю жизнь будешь искать свой идеал. И, похоже, Иван нашел его в Арине. Он ведь сказал не «мечтаю о такой», а «мечтал». Значит, свою мечту уже встретил. И это, как ни больно, не Полина.

Часы пробили полночь. Полина вздрогнула. Как символично. Окончен бал, и Золушке пора возвращаться в привычную жизнь. Помечтала – и хватит! Три часа в доме Царевых пролетели незаметно, как на сказочном балу.

– Загостилась я у вас. – Она поднялась из-за стола с застывшей улыбкой, стараясь не выдать боли, раздирающей сердце в клочья. – Пора и честь знать!

– Это вы меня, старика, простите, – покаялся Андрей Павлович. – Пустился в воспоминания!

– Что вы, – мягко остановила его Полина, – я провела чудесный вечер. Я никогда его не забуду.

Отец Ивана взглянул на нее с беспокойством – как будто понял, что она прощалась. Но промолчал.

А Иван ничего и не заметил. Пообещал подвезти ее до дома и помог надеть шубку Снегурочки – Полина с удивлением взглянула на наряд. Казалось, с того момента, как они с Иваном покинули дом Пичугиных, прошла целая жизнь.

Выходя из квартиры Царевых, Полина с горечью подумала, что больше никогда сюда не вернется. Новый год Иван встретит с Ариной, и это их свадебные фотографии дополнят старый семейный альбом. А ей придется уволиться. Потому что работать с Иваном после всего, что она нафантазировала себе за эти выходные вдвоем, она уже не сможет.

В то время как Иван подвозил Полину домой, Арина отчаянно стучала в номер режиссера Гремиславского. После того позора, что случился на съемочной площадке, она не знала, чего боялась больше – что ей откроют или что не откроют вообще.

Импровизации не получилось. При виде направленных на нее ярких софитов Арина оцепенела. Ее кумир, безукоризненный красавец Влад Серебров, смотрел на нее с плохо скрываемой брезгливостью, а Гремиславский топал ногами и кричал, что более бездарной актрисы не видел в своей жизни.

– Во-о-он! – с перекошенным лицом заорал режиссер, когда она запорола очередной дубль, и Арина в ужасе сбежала с площадки, как была – в уродском гриме и с половой тряпкой на голове. Машинально накинула на халат уборщицы свою куртку и выскочила на улицу.

Она шла по Питеру и рыдала, оплакивая свой несостоявшийся кинодебют. Размазывала по лицу грим и не замечала, как от нее шарахаются прохожие. Сжалившись над ней, город вывел ее прямо к гостинице, и Арина вбежала в холл, мечтая скорее запереться в номере и провалиться в сон.

– Куда? – рявкнула на нее хамоватая администраторша за стойкой. – А ну пошла вон отсюда. – И тетка поперла на нее арбузным бюстом, оттесняя от лифта.

– Что? – оторопела Арина. Неужели мало ей унижений на сегодня? Хватит с нее того, что на нее орал Гремиславский. Не хватало еще, чтобы на нее поднимала голос сотрудница затрапезной гостиницы с прокуренными шторами!

Арину как прорвало. Она кричала и кричала, администраторша дурниной орала в ответ, пока на их ругань не прибежал из подсобки охранник, такой же высокий и широкий, как книжный шкаф в доме Ивана, и легонько приподняв Арину за плечи, потащил ее к выходу.

– Не имеете права! Я тут живу! – завизжала Арина, не желая возвращаться назад – на стылые, холодные улицы, продуваемые северным ветром.

– Да что ты говоришь! – противно расхохоталась администраторша за спиной. – В каком же номере?

– В двести первом! – вывернув шею, крикнула Арина.

– В двести первом живет красотка из Москвы, – усмехнулась тетка. – А ты на себя в зеркало смотрела, страшилище?

И тут Арина запоздало поняла, что явилась в гостиницу, как была, в гриме.

– Арина Змеющенко – это я, – в отчаянии выкрикнула она, цепляясь за дверь, пока ее выталкивал охранник. – Я со съемок приехала, грим не успела снять. Смотрите! – Она сорвала с головы тряпку и бросила к ногам, выпустив наружу волосы. Только вместо того, чтобы узнать ее по прическе, администратор истошно завизжала:

– Витя, немедленно выведи ее! Она нам тут вшей напустит!

Охранник ощутимо ткнул Арину под ребра, и она, охнув, вывалилась на крыльцо. Ключ! Надо показать им ключ от номера и паспорт, тогда ее пустят в номер и оставят в покое. Только где сумочка? Неужели она ее потеряла! С деньгами и документами!

Нет, отставить панику. Она забыла взять ее из гримерки. Сбежала так быстро, что прихватила лишь куртку, а про сумку и не вспомнила. Неужели снова придется возвращаться в павильон прямо сейчас? Быть может, администраторша-цербер сжалится над ней, позволит умыться в туалете, а потом, убедившись, что перед ней гостья из Москвы, даст запасной ключ от номера?

Распахнулась дверь, Арина с надеждой подалась навстречу охраннику, но тот только равнодушно пнул через порог половую тряпку, служившую Синеглазке головным убором, и, прежде чем Арина успела открыть рот, захлопнул дверь.

Придется возвращаться за сумкой. Арина уныло спустилась с крыльца и побрела обратно.

Когда она добралась до места съемок, все уже почти разъехались. На крыльце курили какие-то техники, Гремиславский с Ритой уехали, гримерка была заперта. Арина была в отчаянии. У нее нет ни денег, ни паспорта, и ночевать ей негде.

– Эй, – позвал ее пробегавший мимо лохматый парень в мешковатом свитере, – ты что тут делаешь? Мы закрываемся.

– Дайте мне две минутки. – Арина умоляюще взглянула на него. – Здесь есть туалет?

– В конце коридора. Только быстро, а то останешься тут ночевать.

Может, это и неплохая идея, устало подумала Арина. Идти ей все равно некуда.

Она чуть не отшатнулась от мутного зеркала, когда вошла в туалет. В нем отражалась уродина с поплывшим гримом – еще страшнее, чем раньше. К счастью, на раковине стоял флакон с жидким мылом, и Арина принялась яростно смывать с себя личину Синеглазки.

Наконец в зеркале показалась она сама. С покрасневшей кожей и глазами, но все еще хорошенькая и юная. Арина расчесала спутавшиеся волосы прямо пятерней, а затем скинула уродливый халат уборщицы, оставшись в обтягивающих джинсах и кофточке с глубоким вырезом. Из кармана курточки вынула шелковый бирюзовый шарф и обмотала вокруг шеи. Так-то лучше! В коридор она выплыла королевой. У нее появился новый план, как все исправить.

На крыльце ее дожидался уже знакомый лохматый парень, собираясь запереть дверь. На Арину он сначала взглянул с удивлением, как будто ждал кого-то другого, потом радостно подался вперед:

– Агата? – Но тут же понял, что ошибся. – Извини, ты похожа на мою знакомую. Она стюардесса.

Арина очаровательно улыбнулась: ей не было никакого дела до знакомой стюардессы этого лоха, но он был ей нужен, чтобы узнать важную информацию.

– Не знаешь, в какой гостинице остановился Гремиславский? – спросила она.

– В той же, где обычно. – Он назвал знаменитый отель в центре, достойный модного режиссера. И раздраженно взглянул на дверь: – Когда она уже выйдет?

– Кто?

– Да бомжиха какая-то. Видно, погреться заскочила, в туалет попросилась. Ты ее не видела? – Лохматый взглянул на Арину, совершенно не узнавая в ней ту, кого так нелестно описал. Судя по всему, на площадке во время съемок Арины он не присутствовал и в образе Синеглазки ее не видел.

– Так она уже ушла, – соврала Арина. – Я последняя выходила.

– Правда? – обрадовался лохматый. – Тогда можно и по домам!

Он довольно загремел ключами, запирая замки.

– А ты на машине? – Арина вспомнила, что у нее нет денег, чтобы добраться до центра. – Не подбросишь до отеля? Надо отдать Гремиславскому флешку.

– Так завтра отдашь, на съемках.

– А кого будут снимать? – Затаив дыхание, она заторопилась за ним к машине. Может, Гремиславский даст ей второй шанс?

– Ясное дело, Кузякину, когда проспится, – хмыкнул лохматый. – Новенькая опозорилась по полной программе. Я не видел – перекусить убегал, но вся группа только об этом и говорит.

Они остановились у видавшей виды иномарки. Прежде Арина никогда бы не села в такую развалюху, но сейчас выбирать не приходилось. Она быстро скользнула на пассажирское сиденье спереди.

– А ты кто? – Сев за руль, лохматый вдруг пристально взглянул на нее. – Что-то я тебя раньше не видел. Тоже актриса?

– Редактор, – соврала Арина. – Везу флешку с новым вариантом сценария.

– А на мыло скинуть нельзя?

Вот же какой дотошный! Арина очаровательно улыбнулась, чтобы усыпить его бдительность, и спросила:

– А до центра далеко?

– За полчаса доедем, – пообещал парень и завел мотор. – Кстати, меня Макар зовут. А тебя?

– Марина, – в который раз солгала она и отвернулась к окну…

И вот теперь после долгих мытарств Арина молотила в дверь номера Гремиславского. Она не знала, чего боялась больше – что ей откроют или что ей не откроют.

Из номера не доносилось ни звука. Кажется, она приехала напрасно. Куда же ей теперь идти?

Арина уныло развернулась и побрела к лифту.

За спиной что-то щелкнуло. Она порывисто обернулась. Гремиславский стоял в дверях номера, в одних джинсах, и мутным взглядом смотрел на нее.

– Ты кто? – Известный режиссер был мертвецки пьян, но Арину это не смутило.

– Я Арина. – Она смело шагнула через порог.

– Какая Арина? – Он смотрел на нее и не узнавал. Может, это и к лучшему?

– Ты красивая, – пьяно пробормотал Гремиславский, притянул ее к волосатой груди и захлопнул дверь номера.

Когда Иван, проводив Полину, вернулся домой, в гостиной еще горел свет. Отец не спал, дочитывал свой журнал про рыбную ловлю.

– Проводил?

– Проводил.

Иван молча смотрел на отца, ожидая, что тот выскажется. Сам он словно очутился на распутье – между Ариной, покорившей его с первого взгляда, и Полиной, которая стала ему дорога за минувшие выходные. Ему как никогда был необходим совет отца.

Отец тоже молчал. Он слишком ценил перемирие с сыном, чтобы нарушить его советом. Но по его одобрительному взгляду Иван понял, что отцу понравилась Полина. Иначе он бы не стал показывать ей семейный альбом, которым так дорожил. И этот вечер, когда они, как одна семья, пили чай с липой и беседовали за одним столом у сверкающей гирляндой елки, был особенным. Именно о такой идиллии Иван мечтал, когда несколько дней назад привел в дом Арину. Неужели он ошибся с выбором? Всю свою взрослую жизнь он мечтал о любви с первого взгляда – такой, как у родителей. Но что, если бывает иначе? Может, любовь с первого взгляда – лишь морок, который мешает трезво оценить избранницу и сбивает с истинного пути? Арина не звонила – наверное, пропадала на съемках. И Иван запоздало понял, что даже не скучает по ней. Разве так бывает, когда ты влюблен?

– Отец… – решился спросить он.

– Идем спать, Иван, – перебил тот, поднимаясь из-за стола. – Утро вечера мудренее.

И вышел из комнаты, давая сыну самому разбираться со своими чувствами.

Три дня до Нового года

Когда на следующее утро Иван вошел в свой кабинет, Полина уже была на месте. Обычно он здоровался с помощницей и, даже не взглянув на нее, проходил к себе. Но сейчас все было иначе. Полина была все та же – исполнительная, вежливая, собранная, с привычным пучком на затылке и в строгом синем платье с белым воротничком и манжетами. Но теперь Иван видел в ней не просто помощницу, а веселую и интересную девушку, которая развлекала детей в роли Снегурочки, наряжала елку в его гостиной, а потом пила чай с ним и отцом и увлеченно листала семейный альбом.

– Доброе утро, Полина! – Он улыбнулся и задержался у ее стола.

– Доброе утро, Иван Андреевич. – От ее улыбки, которая зажглась в ответ, у него на душе стало теплее.

– Рад вам сообщить, что мы собрали достаточно денег на путевку для Сони. – Иван слегка преувеличил их заслуги и умолчал о собственном щедром взносе, который покрыл недостающую для путешествия сумму.

– Значит, мы сможем купить путевку? – Полина обрадовалась, как ребенок, и взглянула на календарь – двадцать девятое декабря. Три дня до Нового года.

– В обеденный перерыв сходим и купим. Найдете адрес ближайшей к нам турфирмы?

Полина с готовностью кивнула, а Иван все стоял у ее стола и никак не мог сдвинуться с места.