— Но на сей раз все продлится дольше, — сказал гасконец. — Ну да ладно, не будем грустить. Этот вечный неудачник Ланкастер, возможно, найдет себе другую жертву, а бешеный пес Уорик может в скором времени умереть от апоплексического удара. Если все так и завершится, ради этого я готов отправиться в любое изгнание!

Изабелла сидела, поглаживая маленького пушистого котенка, который храбро шипел на огромных псов, всегда сопровождавших Эдуарда. Она жалела, что сама не может зашипеть на супруга, выражая возмущение его последним ходом. Вначале, когда она пожаловалась, что он почти не проводит с ней времени, он не обратил на ее слова никакого внимания. Но теперь, когда он уже не мог не замечать неоднократных жалоб своих подданных, он стал видеться с ней чаще, но как бы не по своей собственной воле. Если он не занимался лошадьми и не охотился, то проводил большую часть свободного времени в ее покоях, отдыхая или же занимаясь государственными делами, но всегда приводил с собой Пьера Гавестона. Они были с ней чрезвычайно любезны, никогда не забывали пригласить ее принять участие в музицировании или какой-либо азартной игре, которые они очень любили, так что любой мог сказать, что, если она и сидела, надувшись, в гордом одиночестве или окруженная своими фрейлинами в углу, то это была ее вина. Надменная дочь Франции и Наварры, супруга короля Англии, она не могла выгнать его из своих покоев, даже, если ему придет в голову привести сюда своих конюхов.

И так Изабелле приходилось терпеть это нелепое существование в качестве одной из сторон треугольника. Она знала, что и Бинетт, и Жислен были просто вне себя от гнева и обиды за нее, а также и от того, что из-за ее отчуждения и возмущения Эдуард и Гавестон все чаще забывали о ее присутствии и обсуждали свои личные проблемы.

Но все же иногда, поскольку все они были молоды и по природе своей жизнерадостны, она как бы против своей воли чувствовала себя втянутой в их беседу. Их отношения уже стали такими, что она даже могла коснуться чувств, высказываясь по поводу приближающейся разлуки.

— По-моему, вчера, за ужином вы что-то говорили о тяжелом состоянии дел в Ирландии? — спросила она Эдуарда, который в своем беспокойном хождении по покоям приблизился к ее креслу.

— Да, а что? — с удивлением спросил он, отвлекаясь от собственных мыслей.

— Вы, если я не ошибаюсь, говорили, что вице-король Ирландии не проявляет достаточной твердости?

— Возможно, и говорил. И действительно, Эймер де Валенс и старый Хьюго ле Деспенсер, один из самых компетентных советников моего отца, по-моему, считают его довольно неумелым правителем.

Но у Эдуарда и без того было достаточно неприятностей. Кроме того, он вообще не очень-то интересовался Ирландией, поэтому он повернулся, чтобы пройти в другую часть комнаты. Но тут Изабелла положила котенка на подушечку и произнесла совершенно спокойно.

— А почему бы тогда не отозвать его и не назначить Пьера вместо него вице-королем Ирландии?

По крайней мере, думала она, это заставит его уехать из страны, и, с другой стороны, сделает для них разлуку менее болезненной, не говоря уже о том, что король больше не будет терзаться угрызениями совести по поводу его высылки.

Эдуард так и замер на месте, театральным жестом схватившись за голову.

— О, Боже, ну почему эта мысль не пришла мне в голову раньше?! — воскликнул он.

Пьер Гавестон, сидевший у камина и мрачно пинающий ногой тлеющее полено, быстро повернул голову в ее сторону. Со своего места Изабелла заметила восхищение ее сообразительностью, мелькнувшее в его взгляде. Ему хватило мгновения, чтобы оценить ее предложение и найти его превосходным. Его красивое лицо, на котором редко отражались простые человеческие чувства, осветила радостная улыбка.

— Без твоей очаровательной и мудрой королевы мы бы никогда до такого не додумались, — сказал он, ринувшись в противоположный угол покоев, чтобы поцеловать ее руку.

— И что бы мы делали без вас, дорогая моя? — зааплодировал Эдуард, наклоняясь над креслом, чтобы поцеловать ее. — Я пошлю за Хьюго Деспенсером и за своим казначеем Вальтером Рейнольдсом, чтобы они немедленно приступили к осуществлению этого плана. Кроме всего прочего, здесь имеется еще одна приятная возможность вызвать для консультации своего вице-короля в случае, если в Ирландии начнутся какие-нибудь волнения.

— Ну и здорово же это разозлит моих врагов в Англии! — фыркнул Пьер Гавестон.

— Я очень рада, что эта перспектива так радует вас, сэр Пьер, — сухо произнесла Изабелла, подчеркивая своим обращением тот факт, что он уже больше не герцог. — Я также надеюсь, что это обрадует и вашу супругу. Насколько мне известно, Ирландия — страна еще более бедная, чем эта. Но, возможно, вы сочтете это достаточным оправданием, чтобы оставить ее здесь?

Гавестон стоял, улыбаясь, перед ней, ничуть не задетый ее язвительностью. Он взял на руки котенка Минетт, который медленно направлялся в его сторону, погладил его шерстку и почесал за ушком, пока киска не начала довольно мурлыкать в его ласковых руках.

— Неожиданность предложения Вашей Милости не дала мне возможности подумать над этим вопросом. Но поскольку Маргарет — представительница рода Клеров и имеет владения в Ирландии, возможно, она захочет поехать со мной. Но почему такая язвительность?

— Потому что мы не имели счастья видеть ее при дворе. Подумать только, я живу в Англии уже несколько недель и только недавно узнала о том, что вы женаты. Только сегодня мои фрейлины говорили о том, что даже не знают, как выглядит графиня Клер. А ведь она племянница короля!

— А, понятно. Вы там у себя придумали увлекательную легенду о том, что я держу взаперти свою красавицу-жену в каком-нибудь мрачном подземелье в Валлингфорде. — Эдуард рассмеялся, а Изабелла могла поклясться в том, что Гавестон подмигнул Жислен, и эта дурочка так и расцвела, получив знак внимания от столь известной особы.

— Ну, эту легенду можно быстро развеять, если мы поедем и навестим ее, — предложил Эдуард, довольный, что можно как-то отвлечься. — Пьеру все равно надо отправляться домой, чтобы сделать приготовления к отъезду, мы еще можем взять с собой и молодого Гилберта, чтобы он попрощался с сестрой.

— Мой дом всегда с радостью примет тебя, Нед. И хотя Маргарет, возможно, и не догадывается о вашем благосклонном к ней внимании, я уверен, мадам, что она будет счастлива и польщена, если Ваша Милость окажет ей честь и навестит ее, — сказал Гавестон с чуть заметной иронией, которая всегда чувствовалась в его официальных высказываниях, возможно, потому, что в более интимном кругу в этом не было необходимости.

— И где же этот Валлингфорд, о котором мы так много слышали? — спросила Бинетт, чьи старые кости уже начинали протестовать против сырости местного климата.

— Мы доедем туда за одно утро, мадам, и я прикажу Дикону, своему главному конюху, чтобы он подобрал для вас самое мягкое седло, — пообещал Эдуард. — А я умоляю вас, Изабелла, позвольте мадемуазель Жислен тоже сопровождать вас, — попросил Гавестон уже менее официальным тоном, — потому что в ней есть та же невинность цветущей молодости, что и у моей Маргарет.

— Это подразумевает, что я уже не такое дитя, каким меня все время считали, — сделала вывод Изабелла, вспоминая свою прощальную встречу в Робертом и не без злорадства напоминая им, что теперь у нее нет шталмейстера, который бы прислуживал ей.

— Мы пошлем за сыном Хьюго Деспенсера, чтобы он занял его место, — сказал Эдуард. — Я думаю, он вам понравится.


И они выехали из Виндзорского замка, оставив позади живописные берега Темзы, поскакали по тропинкам Беркшира, весело и оживленно болтая и наслаждаясь чудесным солнечным утром; так незаметно они проехали несколько миль, и перед ними возникли величественные стены замка Гавестона.

— Действительно, красивое место, — согласилась Бинетт, когда опередившие их мужчины уже въезжали в ворота, — но мне было бы обидно, если бы я была супругой королевского фаворита и мною бы так пренебрегали.

— Вот поэтому я и рада, что могу познакомиться с ней, — заметила Изабелла. — Может быть, мы сможем как-то утешить друг друга?

— Если он не возьмет ее с собой, то, возможно, Ваше Величество сможет уговорить короля, чтобы она смогла приехать и жить с нами в Вестминстере или Виндзоре, — предложила Жислен от глубины своего доброго сердца.

Тем временем три женщины въезжали в Валлингфорд, полные благодарных чувств и готовые смягчить свою собственную досаду выказыванием самых добрых чувств молодой супруге Гавестона.

Гостиная, в которую их провели, была так же роскошна, как и все остальное здесь, и Изабелла вспыхнула от гнева, когда увидела один из прекрасных гобеленов своей матери на одной из стен.

— Принеси вина для наших гостей, Дракон, а я пойду предупрежу госпожу, — сказал владелец Виллингфорда морщинистому слуге-гасконцу со шрамом от ожога на лице.

Но Изабелла отказалась. Она хотела, чтобы владелица замка была не подготовлена к ее появлению.

— Нет, пойдемте к ней тотчас, пусть и она выпьет вина с нами, — решила она.

— Чтобы вы могли застать ее в темнице среди крыс? — усмехнулся Гавестон.

Возмущенная тем, что стала предметом его насмешек, Изабелла последовала за владельцем замка в сопровождении Эдуарда, Гилберта Деспенсера, серьезного молодого человека, и двух своих дам. Эдуард жестом пригласил ее идти впереди, но у дверей в Парадную Залу она остановилась. Сквозь тонкие портьеры было хорошо видно все, что происходит внутри. В камине весело потрескивал огонь, а в дальнем конце Залы у высокого стрельчатого окна молодая девушка старательно перебирала струны нарядно украшенной лентами лютни. У нее, как и у Гилберта, были золотисто-рыжеватые волосы, как, впрочем, почти у всех Плантагенетов. Она была так поглощена своим занятием, а Изабелла со своими спутниками так незаметно туда приблизились, что девушка не видела их, пока ее брат не подтолкнул Гавестона, и тот прошел в Залу. При звуке его шагов Маргарет повернулась. Мгновение она стояла, не шевелясь, на лице ее появилось выражение радостного удивления, затем она положила лютню на ближайшее кресло и бросилась ему навстречу. Когда она повернулась, Изабелла заметила, что девушка не очень красива, ресницы у нее были белесыми, а лицо покрывали веснушки, но вся она как бы светилась счастьем.

— Пьер! Пьер! — воскликнула она, с детской непосредственностью кидаясь к нему. Перехватив ее в стремительном беге, Гавестон приподнял ее и поцеловал.

— Я привез тебе познакомиться молодую королеву, радость моя. Она очень красивая, — сказал он.

— Ой, как прекрасно! И дядя Эдуард тоже здесь, я надеюсь. И Гилберт. — Очутившись снова на полу, Маргарет посмотрела в сторону двери, готовая оказать гостям знаки внимания, но, не увидев никого, повернулась к супругу и обняла его. — Но больше всего на свете я люблю, когда ты сам приезжаешь ко мне, — сказала она с чувством.

— Боюсь, у меня не очень хорошие новости. Я отправляюсь в Ирландию, Маргарет.

— Надолго?

— Я буду там жить. — Прислушиваясь вместе с другими, Изабелла отметила, что со своей девочкой-женой он не допускает шутливости и насмешливости. Он все объяснял ей подробно и серьезно. — Король назначает меня вице-королем Ирландии.

— О, но ведь это большая честь, разве не так?

— Честь? — с сомнением в голосе повторил Гавестон. Он немного помолчал, глядя поверх ее головы, и, казалось, совсем позабыв о ней, погруженный в свои мысли. «Возможно, — подумала Изабелла, — она уже привыкла к тому, что он забывает о ней». Убрав с его роскошного, шитого золотом плаща свои трепетные, ласковые руки, она скрестила их на груди.

— Хотя вы будете очень скучать по своим друзьям, там вас ждут важные дела, — сказала она с достоинством, унаследованным от нескольких поколений царствующих особ.

Гавестона покинула задумчивость, больше похожая на транс.

— Так вы действительно хотите поехать вместе со мной?

Она отшатнулась от него с нескрываемым ужасом.

— О, Пьер, пожалуйста! — умоляюще воскликнула она. — Вы же не будете настолько жестоки, что уедете туда без меня?

Он привлек ее к себе и поцеловал с искренней благодарностью. Она была его супругой и должна была во всем ему подчиняться, но в этот момент его поразило то, что она и мысли не допускает о том, чтобы остаться здесь без него, и это значило для него очень много.

— Ну конечно же, любовь моя, — пообещал он. — А теперь тебе надо пойти и приветствовать наших гостей. Мы не можем заставлять королеву ждать так долго.

Этот неожиданный приезд в Валлингфорд прошел как нельзя лучше, поскольку хозяева замка проявили верх радушия и гостеприимства. Гилберт на правах брата поддразнивал молодую хозяйку, посмеиваясь над ее не очень успешным музицированием, а Эдуард взял украшенный разноцветными ленточками инструмент и спел им. «Как семья Плантагенеты были просто очаровательны», — решила Изабелла, и гораздо менее склонны к этикету, чем ее собственная семья. Но слишком хорошо зная, насколько редко молодая графиня Клерская видится со своим супругом наедине, она не стала долго задерживаться в гостях. В сущности, Изабелла была очень рада, что наконец может уехать. Она чувствовала, что ее оскорбляют ласковые взгляды, которыми обмениваются Эдуард и Гавестон, и на обратном пути она и Бинетт с Жислен были непривычно молчаливы, ни разу не обронив ни слова жалости и сочувствия, которое они испытывали к супруге Гавестона.