ГЛАВА 1

Наконец они закончили одевать невесту. Камеристки искупали ее в розовой воде, расправили складочки ее свадебного платья, переплели ее пышные светлые волосы жемчужными нитями. Теперь некоторые из них отошли, другие стояли, опустившись на колени, и любовались своей работой. Каждая из женщин, независимо от того, любила ли она молодую госпожу или нет, удовлетворенно вздохнула. И дочь короля Франции, видя свое ослепительное изображение в зеркале, которое они держали перед ней, ощутила острое чувство радости и гордости, понимая, почему мужчины называют ее «Изабелла Прекрасная».

— Через несколько часов я стану королевой Англии! — воскликнула она, поднимая свои усыпанные драгоценными камнями юбки и кружась в танце, не в силах сдержать охватившее ее радостное возбуждение.

— Да, но вам придется расстаться со своими родными, — сказала старая графиня де Биненкор, бывшая ее нянькой, не скрывая своей грусти.

Шестнадцатилетняя Изабелла Капетинг, всегда живущая лишь одним днем, отбросила мысли о неизбежной тоске по дому, загнав их в глубины подсознания.

— Я же еще пробуду здесь довольно долго — несколько недель, Бинетт, — возразила она. — Сейчас же не будет, как тогда, когда моей бедной тетушке Маргарите самой пришлось пересечь Ла-Манш, чтобы стать женой старого короля Эдуарда I. Его сын сам приехал сюда за мной, и, как вы все знаете, мы проведем наш медовый месяц здесь, в Булони. А потом, — сказала она не без некоторого лукавства, — возможно, мне не так уж и тяжело будет уехать.

Королевский этикет XIV века требовал, чтобы Эдуард II сам приехал за невестой, поскольку оба ее родителя были суверенными монархами. Как и всякая молодая девушка, она была обрадована и взволнована известием о том, что он приостановил военные действия в Шотландии, чтобы поскорее жениться на ней. Разумеется, его поспешность могла быть вызвана и какими-то скучными политическими соображениями, но она надеялась, что он просто слышал, как много серьезных и понимающих людей предсказывали, что она станет одной из самых красивых женщин Европы.

Из своих роскошных покоев, приготовленных для нее в Булонском дворце, она могла видеть в гавани корабли королевского флота со штандартами Плантагенетов, а также плац, на котором как грибы раскинулись шатры; в них разместились англичане. А вчера был этот великолепный прием в Большой Зале, где Эдуард выражал благодарность ее отцу, передавая в его владения Гиень и Понто, земли, унаследованные им от Элеоноры Аквитанской. «Вряд ли он делал это с удовольствием», — подумала она. Для сына завоевателя Эдуарда Длинноногого это было нелегко. Однако это была часть цены, которую он платил за нее, и ее братья признали, что он сделал это с большим достоинством и благородством. Ей самой не было разрешено пойти туда и наблюдать за церемонией. Говорят, что неприлично видеться с женихом до свадьбы. Но сегодня — ее день. Он будет ждать ее в кафедральном соборе Булони, и судя по суете внизу, во дворе, там готовился свадебный поезд для жениха.

— Я должна увидеть его хоть одним глазком! — воскликнула она, отталкивая двух девушек, держащих зеркало, и бросаясь к окну.

К их ужасу, тяжелое флорентийское зеркало выскользнуло из их рук и рассыпалось на кусочки, ударившись о каменный пол.

— О, пресвятая Матерь Божья, ей семь лет не видать удачи! — воскликнула Жислен, та, что помоложе, склоняясь над осколками.

— Брак Вашей Милости будет несчастливым! — закричала другая, та, что постарше.

Но Изабелла их не слышала. Она смотрела вниз во двор с прижатыми к сердцу руками.

— Ой, какой он красивый! — шептала она взволнованно.

В свои двадцать три года Эдуард II Английский был действительно недурен собой.

С не менее жадным, чем у их госпожи, любопытством все женщины сгрудились у окна, чтобы увидеть его собственными глазами. В бледном январском солнце вся эта живописная группа, строящаяся в процессию, была похожа на красочный недавно сотканный гобелен. Шелка и бархат играли яркими красками на фоне старых каменных стен, придавая деловому порту неожиданно легкомысленный дух Парижа. «Мужчины, прибывшие с той стороны Ла-Манша, были хорошо сложены, однако не столь элегантны, как французы», — решили наблюдавшие женщины. Но в высоком, великолепном женихе даже они не смогли найти ни одного изъяна. Если в нем и не было той властной военной осанки, которой славился его знаменитый отец, то в фигуре чувствовалось изящество и благородство, и его бледное лицо с тонкими чертами было, несомненно, красиво. Солнце играло на его золотой короне, бросая отблески на каштановые волосы, что украшало его еще больше. Хотя Изабелла была помолвлена с ним с девятилетнего возраста, она впервые увидела его воочию, и, слава Богу, именно о таком муже она и мечтала. В нем чувствовалось обаяние, о котором тайно грезит каждая романтическая женская натура. Но вот хорошо ли это и нужно ли ей быть благодарной судьбе? — в этом она еще не была уверена.

— Ну-ка, расскажите мне побыстрее, какие сплетни вы о нем слышали? — шепнула она, дергая за рукав одну из графинь, которая недавно вернулась из Англии.

— Сплетни? — у графини был вид одновременно смущенный и встревоженный, так что сердце Изабеллы упало.

— Я не ребенок, — настаивала она, в голосе ее появились резковатые нотки, что случалось в минуты волнения. — Я понимаю, что такой красивый король, к тому же неженатый, наверняка имел и других женщин.

— Других женщин?

Брови графини взметнулись вверх, ответ прозвучал совершенно спокойно:

— О, нет, мадам. Я пробыла там в свите вдовствующей королевы Маргариты несколько месяцев и ни разу ни о чем подобном не слышала. Уверяю вас, Ваша Милость, вам не следует волноваться из-за этого.

Изабелла опять возликовала. Эти осторожно подобранные слова очень обрадовали ее, хотя чувствовалось, что графиня по-прежнему испытывала некоторое смущение. Девушка была еще слишком неопытна, чтобы заметить в ее словах какой-то скрытый смысл, а ее пожилая няня, чтобы отвлечь девушку и сменить тему, произнесла вполголоса:

— Посмотрите, Ваша Милость, вон ваша тетя Маргарита. Та высокая, в короне и роскошных мехах. Так странно, что вы были помолвлены с вашим Эдуардом в тот самый день, когда она выходила замуж за его отца!

— Это все французская внешняя политика. Я помню, как все в Париже плакали, когда она уехала.

— Каждый вечер я благодарю судьбу за то, что она будет в Англии и сможет помочь вам советом. Она очень умная и рассудительная женщина. Хотя она и заняла место той легендарной королевы Элеоноры, которую Эдуард I так сильно любил, говорят, она сумела сохранить хорошие отношения со всеми. И посмотрите, с каким почтением ее пасынок ведет ее к вашей матери.

— Когда он поворачивается и вот так улыбается, мне кажется, он совершенно неотразим! — прошептала Изабелла, думая о том времени, когда самые нежные его улыбки будут предназначены только ей одной.

Но времени мечтать уже не было.

— Процессия жениха выезжает из дворца, и наступает момент, когда должна спуститься вниз Принцесса! — послышался громкий голос церемониймейстера. И внизу в Зале король Филипп Французский, красавец, от которого Изабелла унаследовала свою внешность, ожидал ее, чтобы отвезти ее в церковь и тем самым еще надежнее скрепить — ее юным телом — намеченный им союз.

Еще ни для одной дочери из дома Капетингов не устраивалось столь пышное бракосочетание. Ведь разве ее матерью была не королева Наваррская и разве не было среди гостей нескольких правящих королей и половины самых благородных семейств государства? Холодно и покорно, трогательно стараясь держаться как можно спокойнее, Изабелла прошла всю официальную церемонию. Она старалась угодить своим родителям, которые наблюдали за ней с гордостью и любовью. Ее свойственное молодым чувство важности собственного персоны было полностью удовлетворено всем тем великолепием, которое они устроили для нее, и ее тщеславие было полностью удовлетворено тем, что, едва выйдя из детского возраста, она сразу же стала предметом пристального внимания всех мужчин, не спускающих с нее восхищенных глаз. Но больше всего она надеялась, испытывая при этом еще детскую неуверенность в себе, на то, что этот высокий красивый человек, стоящий рядом с ней, тоже восхищается ее красотой.

Ее, молодую и впечатлительную, гораздо больше тронуло само таинство венчания в огромном соборе, чем помпезность и торжественность публичной церемонии, проведенной на его ступенях. Еще долго после того, как смолкли звуки фанфар, она будет помнить ту неожиданно наступившую тишину, торжественное пение, высокие свечи на алтаре и вдруг возникшее чувство, что назад пути уже нет и все это всерьез и навсегда. Он держал ее за руку, и, может быть, именно поэтому она с радостью и желанием дала священную клятву любить и хранить верность своему супругу. Новое для нее понимание духовных ценностей на время затмило тщеславие и гордыню красивой девушки. В эти несколько мгновений истинной зрелости она постигла те стороны брака, которые не связаны с физическим влечением. У нее возникло чувство, как будто они с Эдуардом отправляются из этого святого места в какое-то длительное и трудное путешествие. Они оба еще были так молоды, и им предстоял такой длинный путь, предстояло узнать друг о друге так много. Она чувствовала, как сильно ей понадобится все ее терпение. А ведь ее никак нельзя было назвать терпеливой. «Любить друг друга, пока смерть не разлучит нас», — услышала она слова епископа, произнесенные на звучной латыни. Из-под своей фаты, сделанной из драгоценнейшего кружева, она подняла глаза на Эдуарда Плантагенета, он смотрел вниз на нее. Он улыбнулся, и ей захотелось, чтобы смерть не приходила к ним как можно дольше.

Потом, когда все было закончено, и высокородные гости, и толпа, приветствующая их на улицах, пришли к выводу, что это была самая великолепная свадьба, которую им довелось видеть, и что королевская пара была необыкновенно хороша.

— Лишь бы это оправдало себя! — бормотал про себя Филипп Красивый, думая об истощенной королевской казне.

— Дорогой Филипп, если в результате мы получим длительный мир между нашими государствами, то не жаль никаких затрат! — сказала его сестра, вдовствующая королева Англии Маргарита, которой лишь десять лет тому назад пришлось отдать свою юность немолодому вдовцу именно по этой же причине. Однако день и праздник еще продолжались. Жених и невеста вернулись во дворец, чтобы там приветствовать гостей, с благодарностью принимая подарки и поздравления. Представители всех королевских семейств должны были быть приняты в соответствии с их положением, с учетом всевозможных политических переплетений. «Когда тебе шестнадцать лет, — подумала Изабелла, — то трудно не ошибиться и сказать именно то, что нужно, особенно, если так сильно начинает болеть голова под непривычным покрывалом из бесценного кружева?» Но теперь, хвала Господу, у нее есть муж — молодой человек с таким приятным голосом, который совершенно спокойно ведет разговоры, великодушно освободив ее от этой тяжелой обязанности. А поскольку он иностранец, то не имеет значения, говорит ли он то, что надо, да к тому же ему удается очень умело уворачиваться от двусмысленных или слишком серьезных тем.

— Как вам удалось так прекрасно овладеть французским языком? — спросила она с восхищением в паузе между двух групп гостей.

— Ну, мы же не совсем дикари! — добродушно рассмеялся он. — Хотя с народом мы говорим по-английски, придворный язык у нас французский.

— Как же я забыла, — произнесла Изабелла, смутившись. — Но у вас нет того акцента, с которым говорят люди вашей свиты. И если ваш говор и отличается от нашего — то это не норманнский, а скорее южный говор.

— Это совсем неудивительно, моя умница, потому что мой самый ближайший друг — уроженец Гаскони. — Казалось, ему было очень приятно, что она заметила это, и, вставая с двойного трона, на котором они восседали, он подал ей руку. — А теперь, когда мы уже выполнили свой долг перед этими индюками, позволь, я доставлю себе удовольствие и провожу тебя к Королеве Мая.

— Королеве Мая?

— Моей мачехе. Ее всегда так называют, может быть, потому что это как-то связано с майским хорошим настроением. А может быть, это прозвище придумал ей мой приятель-гасконец. У него есть прозвища для всех.

— Надеюсь, что для меня он ничего такого придумывать не будет. — Изабелла Капетинг бросила на мужа взгляд, полный достоинства. Большинство из тех, кого он обозвал индюками, были ее самые высокородные родственники. Она устала и была голодна, и кроме того, ее немало задело его явное восхищение Королевой Мая. Он даже назвал в ее честь свой новый королевский корабль, хотя Изабелла надеялась, что его борт будет украшать ее имя. Их дружеские и ровные отношения заставили ее почувствовать себя рядом с ними совсем девочкой. Весьма почтительно разговаривая со своей вдовствующей тетушкой, она все же решила, что хотя, возможно, вдовствующая королева Англии очень добра и умна, как говорила старая Бинетт, все же она выглядела слишком молодой, чтобы быть матерью взрослого человека. Основным недостатком Изабеллы, вечно вынужденной уступать место под солнцем своим трем братьям, была ревность. Она внимательно разглядывала спокойное и открытое лицо Маргариты и поймала себя на недостойной мысли: «Ну, по крайней мере, она не так хороша собой, как я».