— Похоже, ты уверена, что это будет еще один сын!

Они засмеялись и снова почувствовали себя счастливыми. Они больше были похожи на сестер, чем на тетю и племянницу.

— Мне бы хотелось маленькую девочку, чтобы назвать ее Маргаритой в твою честь, — задумчиво протянула Изабелла. — Хочу тебе признаться, что когда я вспоминаю годы, проведенные здесь, могу сказать, что была бы более злой, если бы тебя не было рядом.

— Тебе пришлось так много страдать…

— Ты теперь признаешь это?

— Теперь, когда меня вскоре не станет… — Маргарита снимала и снова надевала кольца, которые стали такими свободными на ее похудевших пальцах. Она вспомнила странные и сложные годы своего вдовства. — Если я казалась тебе слишком жесткой, это потому, что я всегда верила в щедрость твоего сердца. Что оно восторжествует над злом, которое принесла тебе жизнь…

Когда Маргарита собралась вернуться в Уилтшир, Эдуард сам выбрал самых сильных и спокойных лошадей, чтобы везти ее карету. Юный Нед доказал ей свою любовь, предложив в подарок свою любимую деревянную лошадку Дорогого Друга. Маргарита тактично отказалась от подарка на том основании, что лошадка выглядит такой неспокойной, что все будут принимать ее за сильного боевого коня.

— Вы уверены, что сможете хорошо перенести путешествие, Маргарита? — спрашивал у нее Эдуард.

— Не волнуйтесь за меня, — успокоила она. — Эдмунд проводит меня до Виндзора.

«Как сильно она любит своего младшего сына, хотя он такой же слабохарактерный, как и ее пасынок, наш король», — думала Изабелла.

— Может быть, ты передумаешь и останешься с нами? — умоляла она тетю.

— Мои дорогие, у меня есть дела в Мальборо.

— Какие дела? — вмешался Нед.

— Мне нужно привести в порядок все свои бумаги.

Изабелла протянула руки через шторки кареты и крепко прижалась к тете, ее щеки были мокрыми от слез.

— Мальборо, Братертон, Лидс. Как часто вы жили там, вдали от нас! Но никогда прежде мне не было так тяжело расставаться с вами!

Король и принц стояли, взявшись за руки, и махали ей.

— Наша милая Маргарита, постарайтесь поправиться на хорошей пище в ваших краях и скорее возвращайтесь к нам! — прокричал ей Эдуард, когда карета двинулась в путь. — Вы прекрасно знаете, что у нас все рушится, когда вас нет с нами!

ГЛАВА 17

Вскоре после того, как уехала вдовствующая королева, пришли неприятные известия, что Брюс захватил сильно укрепленный пограничный город Бервик. И даже Эдуард не мог больше зря тратить время, пока северные ворота его королевства находились в руках врагов. Томас Ланкастер еще раз отказался вести солдат, потому что его племянник не выполнял соглашения.

— В особенности те, по которым ты обещал избавиться от плохих советчиков, — утверждал он, указав на человека, которого ввели в состав королевской семьи, и он занял место советника, которое по праву принадлежало ему — Плантагенету. Поэтому Эдуарду пришлось выкручиваться самому, он собрал некоторое количество солдат и снова отправился на север.

— И пока я буду сражаться с этими мародерами-шотландцами, ваш братец нашел время, чтобы начать склоки по поводу Гиени, — возмущался Эдуард, показывая ей письмо от короля Франции.

Так как королем Франции теперь стал ее брат Карл, Изабелла с интересом прочла письмо, надеясь узнать какие-нибудь новости. Но письмо было кратким и очень деловым.

— Он всего лишь пишет, что вам давно пора пересечь Па-де-Кале и принести присягу вассальной преданности за Гиень.

— Разве я не сделал этого, когда мы поженились?

— Но вы присягали моему отцу. Вы никогда не присягали Карлу. — Изабелла вздохнула, ей так хотелось домой. — Было бы так прекрасно побывать в Париже и оставить здесь все островные проблемы.

— Моя дорогая Изабелла, я понимаю, что вы весьма преданны Карлу, но при всем моем желании я не могу быть одновременно в двух местах.

Это было правдой, но острый ум Изабеллы нашел еще одно решение.

— Вы можете послать туда кого-то вместо себя, чтобы поговорить с Карлом и успокоить его. И договориться, чтобы он отложил вопрос с Гиенью до того времени, пока вы не освободитесь, решив свои проблемы. Послать туда сильного и тактичного человека.

Эдуард сидел рядом с нею, гладя мягкую шерстку Минетты, которая свернулась клубочком у нее на коленях.

— Это хорошая мысль, — заявил он. — Но кому среди своих нечестных рыцарей я могу полностью доверять, за исключением Пемброка и тех, кто отправляется со мной на север?

Изабелла прислонилась к нему и крепко сжала его руку.

— Если бы во мне не зрел ваш плод, я бы с удовольствием выполнила это поручение сама, — с сожалением заметила она.

— И вы были бы моим самым лучшим послом, — ответил он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в кончик хорошенького носика.

Изабелла не знала, принял он ее идею всерьез или нет? Но она словно застряла в ее собственном мозгу, и Изабелла почувствовала, что ею, возможно, удастся воспользоваться в будущем.

— А как насчет того вашего лорда, которого вы оставили присматривать за западными границами, когда пошли в поход на Стерлинг.

— Роджер Мортимер из Вигмора? А почему бы и нет?! Если только ему наконец удалось справиться с его вассалами в Ирландии.

— Мне кажется, его дядя, старший Мортимер, из Чирка может помочь ему в этом.

— Я поговорю с Хьюго.

Изабелла надула губы и попыталась освободиться из его объятий.

— Разве вы не можете договориться с моим братом без одобрения этого человека? Разве нельзя просто послать Мортимера, если я предложила его?

Он собирался уезжать через несколько часов, а она была беременна, поэтому король уверил ее, что она умнее всех его советников, взятых вместе… И сразу же отправил в Вигмор Николоса Хьюггейта, своего старшего управителя.

После отъезда Эдуарда потянулись долгие дни ее беременности. Не осталось рыцарей, чтобы проводить состязания. Никому не хотелось ставить или устраивать спектакли. Изабелла редко ездила в Лондон, потому что там колокола постоянно звонили по мертвым, а не приветствуя ее. По дороге уже не выстраивались радостные толпы, чтобы увидеть свою королеву. У людей были серые от голода и забот лица. Они думали только о своих бедах и о том, как достать пишу для своей семьи. Суда гнили в заброшенных гаванях: торговля шерстью с Фландрией прекратилась, потому что много овец погибло из-за отсутствия пастбищ. В пустых складах мальчишки и даже взрослые мужчины ловили крыс, чтобы съесть их.

«На очереди станут наши беспомощные младенцы», — шептались родители, бдительно наблюдая за детьми, ибо ходили самые страшные слухи.

— И это случилось именно тогда, когда вы, Ваше Величество, больше всего нуждаетесь в хорошей пище и прекрасном настроении, — сетовала Бинетт.

Но Изабелла испытывала нужду недолго. Когда Роджер Мортимер проезжал Лондон по пути к Дувру, чтобы оттуда переправиться в Бордо, целая процессия тщательно укрытых повозок въехала в королевский двор. Хотя жители Лондона голодали, они не осмелились коснуться припасов — они сразу поняли, что в повозках привезли провиант — или украсть их, так как повозки защищали маленькие и злобные жители Уэльса, на одеждах которых были вышиты гербы их хозяина лорда Мортимера. Повозки были подарком от него королеве. Это был молчаливый ответ лорда Мортимера на ее предостережение.

— Я постараюсь, чтобы вы не голодали, — обещал он наполовину в шутку, наполовину всерьез в тот день, когда Эдуард собирался в поход против шотландцев, а они разбили его при Беннокберне.

Это было задолго до того, как в Англии воцарился голод. И он выполнил свое обещание. Изабелла чувствовала себя счастливой и понимала, что о ней заботятся, когда наблюдала, как ее слуги разгружали мешки с мукой, куски засоленного мяса, окорока горных козлов, сыры и кувшины с медом. Все это им так пригодилось. Она попросила своего управителя, чтобы он поделил припасы между ее двором и, поскольку она не могла их послать Маргарите, добрыми монахами из Братства Серых Монахов в Ньюгейте. Церковь для них построила Маргарита. Королева просила им передать, чтобы они раздали припасы среди самых бедных и больных.

Хотя Мортимер провел ночь в Лондоне, она не видела его. Изабелла стала неуклюжей из-за беременности и бледной из-за плохой пищи. «Мне нужно, чтобы он всегда вспоминал меня только красивой, — решила она, — иначе сравнение будет не в мою пользу, когда он станет сравнивать меня со своей женой-француженкой».

«После того, как родится мой ребенок, я поеду на север к Эдуарду и забуду обо всех моих мечтах», — постоянно твердила она себе. Она позвала Неда, игравшего в солдатики, и велела ему собрать самый душистый розмарин, чтобы положить его в подушечку, которую она вышивала для Маргариты.

— Мы пошлем ей подушечку ко дню Святого Валентина в знак нашей любви к ней, — сказала она ему, вспоминая деда мальчика. Он был суровым воином, но никогда не забывал в этот день сделать подарок своей второй жене. Она также помнила, как Маргарита, рано овдовевшая, всегда говорила: «Когда умер Эдуард, для меня перестали существовать все мужчины».

Вскоре после того, как подушечка была отослана, пришла весть, что Маргарита неизлечимо больна. Страшная болезнь приковала ее к постели, и у врачей не осталось никакой надежды. Немедленно послали вести Томасу и Эдмунду Плантагенетам, но они были далеко, на границе с Шотландией.

Изабелла все бы отдала, чтобы быть рядом с ней, но день ее разрешения от бремени был уже близок. К тому времени, когда родилась ее дочь, из замка Мальборо пришла весть, что королева Маргарита скончалась.

Она умерла в день Святого Валентина, и ее голова покоилась на приятно пахнущей подушечке. Изабелла и маленький Нед были счастливы, что она успела получить весточку их любви к ней.

Изабелла прижала к сердцу свою новорожденную дочку. Странно, но она так была рада и счастлива с малышкой, гораздо больше, чем когда у нее родились старшие сыновья. Может быть, потому, что она сама стала более взрослой?

— Где будет погребена наша дорогая королева? — спросила у нее Бинетт.

— В церкви Братства Серых Монахов. Она выражала желание, чтобы ее облачили в одежды францисканского ордена. Ее старший сын должен доставить ее тело в Лондон. Король приказал привезти из Италии побольше прекрасного полосатого шелка, чтобы покрывать ее гроб во время путешествия. Шелк должен быть самого хорошего качества.

— Почему побольше, мадам? — спросила Жислен, забирая девочку и отдавая ее кормилице, чтобы та покормила малютку.

— Кажется, в этой стране существует обычай: в каждой церкви, где будет всю ночь стоять гроб, оставлять покров от гроба. Путешествие слишком долгое, и понадобятся несколько покровов, — грустно объяснила Изабелла.

— Он так сильно любил ее, как будто она была его родной матерью, — вздохнула Бинетт.

— А она была больше похожа на его старшую сестру. Бедняжка, ей было всего тридцать шесть лет — не намного больше, чем мне. И теперь мне придется жить без нее…

Изабелла разрыдалась, и Бинетт поспешила ее успокоить:

— Ну, ну, моя красавица! Добрый Бог послал тебе дочку в утешение.

— Тогда мы назовем ее Маргаритой, — решила Изабелла.

К ее отчаянию, ей не разрешили сделать это. Хотя Эдуард оплакивал свою мачеху, как родную мать, он настоял, чтобы малышку назвали Элеонорой в честь его племянницы. Леди Деспенсер была оказана честь стоять у ее купели.

— Это чтобы было приятно Хьюго Деспенсеру, но если бы Эдуард был здесь, я бы сумела отговорить его, — бушевала Изабелла перед Бинетт. Она не осмелилась ослушаться короля, и ей пришлось пережить нескрываемое торжество его племянницы во время крещения ребенка.

Как только Изабелла оправилась после родов, она предприняла путешествие на север в надежде пресечь влияние Деспенсера на короля. На сей раз она остановилась в Братертоне. Замок так любила Маргарита! И теперь, в соответствии с условиями ее обручения с Эдуардом, он перешел к Изабелле. Стены были очень толстыми, и охрана — надежной, как и говорила Маргарита. Но пока она была здесь, случилось непредвиденное. Черный Дуглас тихо просочился на юг с отрядами в 10 000 воинов, пытаясь захватить ее и детей заложниками. Это был необычайно смелый план, который вполне мог привести к успеху из-за его неожиданности.

«Веди себя хорошо или Черный Дуглас заберет тебя к себе», — грозили все матери своим непослушным детям. Но только те, кто жил к северу от Йоркшира, дрожали от страха, услышав эту угрозу. Изабелла никогда по-настоящему не боялась шотландцев. Но когда она услышала о его замыслах, то с ужасом поняла, что если бы этот страшный человек забрал в заложники Неда, наследника короля, он мог бы диктовать выгодные для себя условия его любящему отцу.