Устроившись в гостиной, мы пили и вели неторопливые разговоры о жизни, вспоминали прошлое и даже говорили о будущем. У Золтана было все хорошо, дела его постепенно шли в гору, отец лишь немного прихрамывал, он по-прежнему был с Надин, в отличие от Луки, которого бросила очередная возможная невеста незадолго до парламентских выборов.

Возможно, так бы мы с отцом постепенно и выкарабкались бы, но вскоре после похорон я почувствовал сильную головную боль, и у меня тоже появились симптомы менингита. Казалось, отец просто опустит руки не в силах справиться со страшной судьбой, но он вопреки всему, наоборот, отбросив отчаяние, начал действовать решительно. Отпустив всю прислугу, чтобы избежать их заражения, совершенно не задумываясь о себе, он взял на это время все заботы обо мне на себя. Не представляю, сколько времени я провел в немыслимых мучениях, страдая от невыносимой головной боли, периодически впадая в тяжелое забытье, краем ускользающего сознания понимая, что вскоре встречусь с мамой и сестрой, оставив Гаэтана совсем одного. И в определенный момент начал мечтать об этом, не в силах терпеть адские муки. Как вдруг все внезапно закончилось. Я не сразу смог сообразить, умер я уже, или просто перестал что-либо чувствовать в предсмертной агонии, но зато я отчетливо слышал тихие голоса у двери моей спальни. Один из них, голос моего отца, горячо благодарил второго, обладателя незнакомого мне холодного и высокомерного голоса, называя его лордом Габриэлом. Смысл их разговора ускользал от моего изнуренного сознания, но главным на тот момент было то, что вскоре я, уже полностью здоровый, обнимал счастливого отца.

Не подозревающий, что я мог слышать большую часть их разговора, отец не ответил мне, кем был его таинственный гость, и я счел благоразумным не настаивать, видя, что мой угнетенный последними событиями родитель находится на грани своих сил. Когда вымотанный бессонными сутками и нервным напряжением, он задремал на диване в гостиной, я отправился в его кабинет, где, устроившись в кресле, глубоко задумался.

Вырос я слишком прагматичным, чтобы просто поверить в чудо, поэтому принялся тщательно анализировать информацию, полученную из обрывка разговора отца и его посетителя. Кем мог оказаться этот мужчина? Гениальным врачом? Чудо-целителем, наподобие библейского Сына Божьего? Великим ученым, единственным нашедшим лекарство от страшной болезни, унесшей многие тысячи жизней? Уверен, прежде мне не приходилось слышать голос, более присущий какому-нибудь древнему императору, чем доктору. Да и способ моего излечения вызывал очень большие сомнения. Перед уходом мужчина предупредил отца, что он должен проконтролировать, что со мной ничего не случится, пока в моем организме его кровь. Более, чем странное лекарство, на мой взгляд. Ну, и апогеем моим подозрениям стал отказ отца что-либо объяснять.

От моей недавней тяжелой болезни не осталось ни следа, голова работала, как всегда, четко, потому и начали формироваться в ней подозрения, казавшиеся мне самым логичным объяснением. Лишь на один единственный вопрос отец не дал бы мне ответ, и это связано с информацией, хранящейся в его заветной тетради в кожаном переплете. Неужели он обратился к темным сверхъестественным силам с просьбой о моем исцелении? Неужели эти самые вампиры на такое способны? Не только монстры-убийцы, но и обладатели чудодейственного целебного свойства? Я просто не в силах был и дальше оставаться в неведении, что бы там отец ни скрывал, я уже давно взрослый мужчина и тоже имел право знать, что же творится в этом мире на самом деле.

Для человека с техническим образованием и соответствующими навыками не составило большого труда вскрыть маленький личный сейф, хранилище заветной тетради. В течение следующего часа для меня все встало на свои места после быстрого, но тщательного изучения отцовских записей.

Картина вырисовывалась следующая. Кровь вампира обладала свойством исцелять любой недуг и заживлять даже смертельные раны, это обусловливало и их регенерацию, и сам способ обращения. Отец писал, что человек, умерший с кровью вампира в организме, непременно превратится в это кошмарное создание ночи. Именно поэтому его знакомый и предупреждал отца об ответственности за меня.

Что было еще более примечательным, так это то, что я, оказывается, обязан фактом своего рождения тому же самому лорду Габриэлу, что следовало из ранних записей отца. Отчаявшись завести наследника, Гаэтан обратился к нему с просьбой помочь Селесте. Не знаю, как ему удалось свести знакомство с вампиром, которому, как он пишет, около восьмисот лет, возможно, тому послужили прошлые заслуги отца и оказанные этому человеку услуги. Но факт оказался фактом: наша семья своим существованием обязана сверхъестественному существу, считающемуся страшной сказкой или легендой. Жаль только, он не смог обратиться к древнему вампиру раньше, пока были еще живы мама и сестра.

Расскажи такое кому-либо — окажешься в психиатрической клинике, не иначе. Прекрасно понимаю отца, скрывающего такую информацию ото всех. Я долго сидел, не шевелясь в полумраке кабинета, сопоставляя все, что узнал об этих созданиях ночи, думал, размышлял и, что сам не сразу заметил за собой — решался. Больше всего меня привлекали способности вампиров: их усиленная во много раз скорость по сравнению с человеческой, сила, выносливость, регенерация и вечная молодость. С моими завышенными амбициями я даже представить себе не мог, чего смог бы добиться, обладай таким полезным арсеналом средств. С другой стороны, пугала перспектива вечной ночи и необходимость пить кровь людей. Но в то же время я почему-то был уверен, да и сам Габриэл был тому примером, что не все вампиры становятся жестокими бесконтрольными убийцами. Наоборот, как раз такие-то долго и не живут, ведь для них слишком высока опасность разоблачения. Всегда и во все времена, если существовало то или иное зло, существовали и те, кто с этим злом боролся. И с этим тоже необходимо было считаться. Но чтобы жить почти как нормальный человек, только ночью, зато вечно, этому еще предстояло научиться. И учиться придется самостоятельно. Курсов начинающих вампиров, к сожалению, не существовало, как я думал. Я всегда был самого высокого мнения о своих способностях, но вот тут вдруг засомневался. Кто знает, насколько эта жажда сильна? Пока не попробуешь, не узнаешь. Да еще и это предупреждение лорда Габриэла, который четко дал понять моему отцу, что не желает пополнения вампирских рядов. А то, что он слов на ветер не бросает, сомневаться не приходилось. Сможет ли он простить мне, если я ослушаюсь его приказа? Конечно, всегда можно соврать, что не в курсе никаких предупреждений, но мне почему-то казалось, что в этот раз это не сработает.

Так, мучимый сомнениями, я просидел несколько часов, лихорадочно стараясь принять верное решение. Никогда не болеть, не стареть, иметь все, что ни пожелаю, но отказаться от солнца, продолжения рода и привычной жизни. Нелегкий выбор. К тому же всегда существовал риск, а вдруг я сделаю что-то не так, и вместо новообращенного сына-вампира отец получит мой хладный труп? И это после того, как он только что уже потерял половину семьи и чуть было уже не потерял меня. Да, момент, конечно, я выбрал не совсем удачный, что и говорить. У самого на сердце зияла ноющая рана, безвременно ушедшие мама с сестренкой оставили глубокую пустоту в душе, которую невозможно ничем заполнить. А уж об отце и говорить нечего, я до сих пор не был уверен, что он справится и сможет вновь вернуться к жизни. А тут еще и я со своим планом. Каково ему будет жить, зная, что его сын — кровопийца, возможно, убийца и уже никогда не заведет свою семью и не продолжит род?

Но вообще-то такая мысль уже очень давно крутилась у меня в голове, слишком уж привлекательными казались для простого человека способности сверхсущества, даже отец это отмечал. Но вот осуществить задуманное оказалось не так-то и просто. Во-первых, я до сегодняшнего дня толком и не знал, что нужно для этого сделать. Во-вторых, постоянно казалось, что сейчас не время, то одни проблемы то другие, да и, честно говоря, неизвестность страшила. В-третьих, не так-то просто найти вампира готового поделиться с тобой кровью. Скорее, он просто выпьет тебя, как бокал шампанского, и бросит в подворотне мертвой кучей. К тому же, при всей моей наблюдательности, даже из клиентов отца, в большинстве случаев, я лишь весьма предположительно мог сказать, что тот или иной из них вампир, и то скорее руководствуясь временем суток, когда происходили их деловые встречи. Так что это большая удача, что Габриэл, такой древний и, понятно, очень влиятельный вампир, обладающий аристократическими манерами и холодным сердцем, согласился помочь моему отцу.

И все-таки, я, в конце концов, решив, что тянуть дальше с принятием решения становится опасно (я ведь не знал точно, сколько вампирская кровь работает в организме), достал из закрытого ящика стола отцовский браунинг. Где хранился ключ, я давно знал, отец перестал его прятать с тех пор, как мы с Наоми стали достаточно взрослыми, чтобы осознавать, что оружие — это не игрушка. Повертев его в руках некоторое время, собираясь с духом и еще раз взвешивая все за и против, я одновременно прикидывал, как бы это лучше сделать, куда выстрелить, чтобы и сразу наверняка, чтобы не мучиться, но, чтобы и не так страшно было. Я, признаться, отчаянно трусил на тот момент. Неизвестно, сработает ли мой замысел или нет. А решиться на самоубийство оказалось не так-то и легко. И как только некоторые идут на это добровольно и окончательно?

Я прислушался, не проснулся ли отец в гостиной. Мне сейчас меньше всего хотелось бы, чтобы он застал меня за этим занятием. Но измученный мой родитель спал крепко, чего не случалось уже много дней. Как же мне не хотелось вновь доставлять ему страдания, я ведь прекрасно осознавал, что, зная, с кем имеет дело, он не зря оберегал меня от подобных контактов, и меньше всего на свете он хочет, чтобы его сын превратился в адское создание ночи и пил человеческую кровь. Тем более, после всего, что произошло с ним за последнее время. Ведь я — это все, что у него осталось в жизни. Но как бы там ни было, интуитивно у меня была стойкая уверенность, что все совсем не так трагично, что если я выживу и стану сильным и быстрым, то жизнь моя повернется совсем по-другому, может стать гораздо лучше, красочней, как бы парадоксально это ни звучало.

Не знаю, откуда у меня взялись такие мысли и насколько высока вероятность, что так и будет на самом деле, но отступать от задуманного я больше не собирался. Спрятав браунинг в карман, я вышел в гостиную, посмотрел на спящего отца, на его заломленные в страдании брови, не разгладившиеся даже во сне, мысленно на всякий случай простился с ним и вышел из дома. Время поджимало. Был дорог каждый час, но не мог же я потревожить его сон и разбудить его оглушительным выстрелом. Боюсь, мой старик не переживет зрелища сына с кровавой дырой в голове. Нет, раз уж принял такое страшное решение, то никого больше рядом быть не должно. Сам заварил кашу, сам и расхлебывать буду. К тому же, это защитит моего отца от реакции древнего вампира. А то, что она будет весьма и весьма неположительной, я не сомневался. Пусть будет понятно, что Гаэтан ничего не подозревал о моем решении, как и есть на самом деле, тогда я смогу всю ответственность взять на себя.

Правильность принятого решения грела мое пока еще бьющееся сердце, и я быстро добрался до своей квартиры в районе Вандомской площади. Закрыв тщательно все окна и двери, чтобы как можно сильнее заглушить шум выстрела, я потушил свет. Почему-то в темноте было не так страшно, терялась сама реальность происходящего, и мозг воспринимал все как какую-то игру, а не как по-настоящему ужасающий поступок, на который я сейчас готов был уже пойти.

Ну, все, Джори, не будь слабаком, ты же хочешь этого, так нечего дальше тянуть. Быстро проверив, заряжен ли пистолет, я снял его с предохранителя, поудобней устроился на диване. Наверное, это было глупо, но мне почему-то не хотелось падать на пол. Сперва приложил браунинг к голове, потом передумал. Если мои мозги разлетятся по комнате, кем без них я стану, когда снова оживу? Зачем-то, сняв пиджак, не захотев его пачкать, остался в одной сорочке, представил, как будет она скоро выглядеть с огромным алым пятном на белоснежном фоне, и лег на спину. Потом, собравшись с духом, приставил дуло к левой стороне груди, и вслушиваясь в оглушительные удары сердца, которое билось так, будто знало, что сейчас ему суждено будет остановиться, закрыл глаза. Глубоко вздохнув и сцепив зубы, я спустил курок.

=== Часть 2 ===

Ночь

Очнулся я резко, хватая ртом воздух, будто долгое время не мог выплыть на поверхность из глубины, и первым делом схватился за сердце. Моя сорочка с левой стороны была жесткой и грубой от засохшей крови, только это и говорило мне, что я все-таки сделал то, что хотел. В остальном никаких особых изменений я не ощутил. Потрогал пальцем зубы. Как глупо, сам усмехнулся. Я что, ждал, что изо рта сразу будут торчать клыки, как у саблезубого тигра?