— Вот как? — она насмешливо склонила голову. — А Вы сейчас отдаете себе отчет, с кем именно разговариваете?

Кажется, настала минута откровений.

— Да, мадемуазель, полагаю, что имею честь общаться с уважаемыми членами Совета.

— А Вам не кажется, месье, что это несправедливо, ведь относительно Вас мы находимся в полном неведении, — похоже, не зря прелестная Женевьев считалась в Совете парламентером и дипломатом, а также послом и представителем Парижского Совета. Жан-Баттист спокойно отмалчивался, предоставив ей разбираться с назойливым воздыхателем.

Ступив на этот скользкий путь, тем не менее, я постепенно начинал обретать почву под ногами. Ведь сейчас это было как раз именно то, чего я добивался.

— Разрешите представиться, Джорджес Блэр Ансело, юрист, к вашим услугам, — вновь слегка поклонился я, одновременно снимая маску и даря вампирше свою коронную обворожительную улыбку, — для друзей просто Джори.

— Так что? — обратилась Женевьев к Лазару, — дадим господину юристу проявить, как он утверждает, свои невероятные таланты? — видно, все же без последнего слова главы Совета не обойтись.

— Я слышал о Гаэтане Ансело, — повернулся тот ко мне, — кажется, он отошел от дел и передал все преемнику. Ты имеешь к нему отношение?

Что же, пока еще авторитет моего отца выше моего даже в этих кругах.

— Это мой отец, — скромно ответил я.

— Ну, что же, Ансело, ты сам на это напросился, — раздраженно заключил Лазар, — не знаю, добьешься ли ты благосклонности Женевьев, затевая это, но, если ты разочаруешь нас, боюсь, тебе придется поближе познакомиться с нашим третьим коллегой. Впрочем, у тебя еще есть несколько часов, чтобы попытаться скрыться из города, если ты передумаешь.

— А ты, — обернулся он к вампирше, — раз уж все равно не видишь другой возможности, можешь, конечно, использовать своего настырного воздыхателя. Сегодня же на закате отправитесь вдвоем. В пути подробнее расскажешь ему об этом деле и дашь необходимые бумаги для ознакомления. Но помните, если все же результат окажется плачевным, отвечать головой будете оба.

— До скорой встречи, месье Ансело, — попрощалась со мной вампирша. — Раз уж я Вам доверилась, полагаю, как истинный рыцарь, теперь Вы несете ответственность и за свои слова, и за мою жизнь. Буду ждать Вас сегодня вечером у себя, и захватите багаж. Боюсь, даже при всех Ваших талантах, задача у нас с Вами будет не из легких.

«Ну, вот и все», — с огромным удовлетворением думал я, возвращаясь к гостям. Моя миссия на сегодня завершилась успехом. Главное, чтобы он не стал последним в моей жизни, но об этом волноваться уже поздно.

Пожалуй, — как говорила Женевьев, — этот праздник и для меня подошел к концу. Мне еще необходимо собрать вещи в дорогу и отдохнуть. Однако, прежде чем покинуть маскарад, необходимо позаботиться и о своих потребностях. Хотя еще прошлой ночью я неплохо провел время с симпатичной белокурой милашкой, подумывая о том, чтобы сделать ее своей пассией на ближайшее время, прямо сейчас я почувствовал острую необходимость сбросить эмоциональное напряжение этой ночи.

Танцы еще продолжались, и через несколько минут в моих руках оказалась вполне подходящая девица. Светло-русые волосы завиты в мелкие кудри, видно, парикмахеру пришлось немало поработать щипцами. Одетая в ярко-алый с золотом костюм восточной танцовщицы, она производила впечатление легкой добычи. Встретившись взглядом с ее блестящими глазами, я понял, что не ошибся в своих предположениях.

И уже довольно скоро мы ехали в сторону Парижа. Прямо в экипаже я начал страстно целовать одалиску, быстро лишая ее костюма. Она была не слишком умелой, но очевидно, сохраняя инкогнито под маской, чувствовала себя достаточно раскрепощенной и с большим желанием включилась в игру. Однако, как ни странно, в этот раз плотские утехи не помогли мне полностью расслабиться и отвлечься от того разговора в подвале, который грозил стать для меня судьбоносным.

Разумеется, я и не думал, как предположил Лазар, бежать из Парижа, не для того все затевалось, не в моем характере показывать спину проблемам. Но, тем не менее, пока я довольно машинально отвечал на шалости своей партнерши, в голове продолжали крутиться совсем не эротические мысли. Чем могло все это мне грозить? В самом худшем варианте развития событий — смерть или бесчестие. Трусом я и раньше не был, а перешагнув однажды грань, отделяющую жизнь от небытия, я уже точно знал, что если придется, то смогу спокойно взглянуть в лицо этой даме с косой.

А вот перспектива потерять свое лицо, репутацию, прослыть пустозвоном могла стать для меня крайне неприятной. Поэтому я понимал, что у меня просто нет другого варианта, как разрешить эту бельгийскую ситуацию в нашу пользу, тем или иным путем склонить Эванджелину к сотрудничеству. Не думаю, что фортуна сейчас подбросила мне неразрешимую задачу, хотя по ответственности и важности она, пожалуй, будет значить куда больше, чем мои амбициозные поединки с Модаусом Гринбергом.

Вот и улице Рю де Ла Пэ, мой дом. Мы продолжили наши развлечения с одалиской в квартире. В знак доверия и, давая ей возможность при случае узнать меня, встретившись в обществе, я не стал скрывать своего лица. А когда после небольшой паузы, освежившись благородным коньяком, мы решили все повторить, прелестница решилась шепнуть мне свое имя, так и не сняв маски. Что же, вполне возможно, это не последняя наша встреча с Джозеттой.

Глава 03

Отправляться в путь было решено на моей машине, поскольку уже в середине ночи мы, если не случится ничего непредвиденного, прибудем в Брюссель. Погода после обеда испортилась, небо затянули облака, пошел мелкий дождик, поэтому, предупредив отца по телефону, что убываю по делам дней на десять, еще до заката я подъехал к особняку Женевьев.

Внутрь меня не пригласили. Из этого я мог заключить, что в этот симпатичный особнячок с белыми резными колоннами и маркизами над окнами доступа у меня пока нет. Не заслужен кредит доверия. Все верно.

Сам воздушный домик с башенкой и эркером, в отличие от большого массивного здания Лазара, производил впечатление чего-то легкого и изящного, как и сама Женевьев. Приятная женщина — то ли экономка, то ли компаньонка — помогла хозяйке вынести ее багаж.

Наконец-то, без костюма и маски, я по-настоящему смог оценить рассказы о красоте этой вампирши. Прекрасное сложение, королевская осанка, несмотря на то, что она сейчас в современном дорожном костюме, и, вероятно, без жесткого корсета, тонкие правильные черты лица, полного достоинства, густые темные волосы собраны в элегантную прическу, выразительные карие глаза смотрели серьезно, хотя и слегка насмешливо. Похоже, она все еще сильно сомневалась в моем успехе. Не мог отказать себе в удовольствии, открывая перед ней дверцу автомобиля, прикоснуться губами к ее руке над лайковой перчаткой.

В дороге, не теряя времени, Женевьев подробно рассказала мне как о нашей миссии, так и поделилась теми сведениями и наблюдениями об Эванджелине, которые у нее имелись. Я слушал очень внимательно, тщательно фиксируя и запоминая малейшие подробности.

Я узнал, что прошло уже больше сотни лет с того времени, как в Париже заключен первый договор между сообществами, положивший основу нынешнему порядку и позволивший всем живым существам сначала нашего города, а позже и всей страны, прийти к неким соглашениям и проживать если и не в гармонии и мире, но хотя бы не в хаосе и беззаконии, как это происходило в прежние века.

Позже на основе этих договоренностей и были выработаны те самые правила, которые не позволили поставить под угрозу само наше существование. Полученный результат послужил примером, и вслед за Францией подобные договора заключались в большинстве европейских государств.

Случались, конечно, и исключения, особенно там, где наши собратья оказывались в меньшинстве, как, например, в Голландии — вотчине ведьм, но в целом прогресс был налицо. Все это привело к тому, что любой цивилизованный вампир получил возможность спокойно передвигаться по континенту, зная, что почти повсюду для него действуют одни и те же законы, соблюдая которые, он может считать себя в относительной безопасности и не представлять угрозу другим.

— В небольших странах, особенно с развитием транспорта, это приобрело особое значение. Всем нам, как ты понимаешь, периодически приходится менять место жительства или прибегать к другим уловкам, чтобы не вызывать подозрения, — печально вздохнула Женевьев.

К сожалению, случилось так, что именно ближайшая наша соседка — Бельгия, где большинство населения франкоязычно и франкоориентировано, в свое время по решению Венского конгресса в 1815 году оказалась насильно присоединена к Нидерландам. В результате, местным вампирам пришлось буквально бороться за выживание. В Голландии, по словам Женевьев, вовсю заправляли ведьмы, и ни о каких договорах говорить не приходилось, как, впрочем, и сейчас не приходится.

В течение пятнадцати лет наши собратья с нашей тайной помощью проделали там огромную подготовительную работу, и результатом оной явилась революция 1830 года, которая привела к отделению Бельгии и образованию самостоятельного королевства. Тем не менее, это вовсе не решило всех проблем с ведьмами, которые, естественно, не собирались ослаблять свои позиции. По-прежнему находясь в численном превосходстве, да еще при поддержке местных оборотней, они блокировали любые возможности переговоров, к тому же с их территории к нам все чаще стали проникать смутьяны, подбивающие наших вампиров помочь им уничтожить ведьмовское сообщество.

Наверное, в глубине души, все мы мечтали бы об этом, но нам приходится считаться с реальным балансом сил. К сожалению, даже у нас нашлись такие, кто не понимает этого и не поддерживает Жана-Баттиста, но, по крайней мере, открытого сопротивления они не оказывают. Однако, с этим нужно было как-то разбираться.

Месье Эширандор, старейший вампир в бельгийском королевстве, фактически осуществлявший единоличную власть в местном сообществе, опираясь на поддержку нашего вампирского совета, пусть медленно, но, все же, подвел ситуацию в стране к необходимости заключения мира. И вот, буквально накануне подписания договора, он внезапно исчезает. С тех пор к власти и пришла его супруга Эванджелина, и после этого все наши предыдущие усилия буквально свелись к нулю.

— Теперь об этой даме, — снова вздохнула Женевьев. Было заметно, что ее действительно угнетает непреодолимость проблемы. — Информация не абсолютно достоверная, но какая есть. В годы средневековья, как ни странно, быть рябой считалось благом, и такие невесты особенно ценились. Когда от черной оспы люди гибли в огромных количествах, переболевшей, но выжившей женщине болезнь уже не угрожала, исключалась возможность вновь заболеть и умереть, осиротив детей. Впрочем, как ты понимаешь, с тех пор критерии женской красоты претерпели существенные изменения.

Несмотря на серьезность ситуации, моя спутница произнесла последние слова, взглянув на меня с легкой кокетливой полуулыбкой. Она прекрасно знала, какое впечатление производит, и ничуть не сомневалась в своем соответствии самым высоким канонам красоты. Даже являясь членом Совета и своего рода вампирским министром иностранных дел, Женевьев оставалась женщиной во всех смыслах, что я и подтвердил, ничуть не кривя душой.

Отдав дань современной красоте, мы вернулись к истории бельгийских вампиров. Насколько было известно по обрывочным слухам, лет двадцать назад Эванджелина уличила своего мужа в супружеской неверности, да еще, ладно бы, с вампиршей или человеческой женщиной, но нет — её соперницей оказалась ведьма. После серьезного скандала в благородном семействе, как утверждала сама бюргерша, Эширандор сбежал в неизвестном направлении вместе с разлучницей. Слухи ходили разные. Некоторые предполагали, что Эванджелина сама расправилась с неверным, не простив предательства, но доказательств никаких не было.

Однако, с тех пор ни о каком договоре с ведьмами она и слушать не желает. А поскольку большая война, похоже, неминуема, существует серьезная опасность, что разные сообщества в Бельгии могут и тут оказаться по противоположные стороны баррикад, а к чему это может привести, даже представить страшно, это ведь не обычные человеческие войны. К тому же ситуация развивается стремительно, все меняется буквально на глазах. Времени на длительные переговоры уже не осталось, это и так тянется дольше всяких мыслимых пределов.

— Так что, поверь, Жан-Баттист вовсе не шутил и не преувеличивал, предупреждая нас об ответственности. Вот такие у нас дела, Джори, — немного устало закончила Женевьев.

Дела действительно были не самые веселые. Сам того не желая, я, похоже, оказался в роли сапера, которому необходимо срочно разрядить бомбу с часовым механизмом, при том, что ни ее устройство, ни момент взрыва ему не известны. Тем временем мы уже въехали в Брюссель, и Женевьев подсказывала мне дорогу к гостинице, где мы планировали остановиться.